Злой гений.
Часть третья.
Глава V.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Злой гений. Часть третья. Глава V. (старая орфография)

V.

Пунктуально выполняя уговор с Китти, м-р Саррацин рано поутру дожидался ее у пристани.

Ветер совсем улегся; ленивый туман окутывал противоположный берег osepa. Там и сям смутные очертания холмов, точно привидения серыми пятнами выделялись на небе. Ближе к берегу вода в озере лежала мрачным зеркалом; птицы не летали над её безцветной поверхностью; насекомые не носились и не приманивали рыбы. Время от времени сухой лист с поросшого деревьями берега падал безшумно, вот и все. По пустынной дороге не проезжало никаких экипажей; не слышно было голосов из деревни; медленно и прямо поднимались столбы дыма в воздухе и расходились в туманном небе. Единственный звук, нарушавший угрюмое безмолвие утра, был шум шагов адвоката, ходившого взад и вперед по пристани. Он думал о Лондоне и его непрерывном движении, и говорил себе с сильным убеждением закоренелого горожанина:

-- Как здесь скучно!

Голос, донесшийся из сада, развеселил его как раз в ту минуту, когда он в пятый раз дошел до конца пристани и с усиленным отвращением поглядел на мрачное озеро.

Китти стояла у садовой калитки с удочкой в каждой руке. С одного плеча спускался у нея жестяной ящик, а с другого - корзинка. Отягченная всеми этими принадлежностями, она нуждалась в чужой помощи. Сусанна выпустила ее из дому, а теперь Самуил должен был отпереть ей калитку. Она с удовольствием заметила, что нос её приятеля покраснел от холода, и указала на свой носик, который симпатизировал носу приятеля в этом отношении. Чувствуя неосновательное доверие к знаниям и опытности м-ра Саррацина, как удильщика, она подала ему удочки, говоря: - Мои пальцы окоченели; насадите червяков. - Тот поглядел на свою юную приятельницу в безмолвном недоумении; она указала на жестянку. - Там много червяков, Самуил.

М-р Саррацин с нескрываемым отвращением поглядел на жестянку, и Китти сделала неожиданное открытие. - Вы, кажется, ничего в этом не смыслите! - сказала она. А Самуил искренно ответил: - Ничего!

Спустя пять минут он уже стоял рядом с своей юной приятельницей, на удочке был посажен червяк, и дано строгое внушение не спускать глаз с поплавка.

Они начали удить.

Китти взглянула на него и затем уставилась в пространство. Чтобы вызвать ее на разговор, добродушный адвокат напомнил ей о том, что она говорила ему, уходя спать.

-- Вы хотели меня спросить о чем-то, - напомнил он ей. - О чем именно?

Без всяких обиняков Китти спросила: - Я хочу, чтобы вы мне сказали, куда девался мой папа и почему Сид уехала и бросила меня. Вы, конечно, знаете, кто такая Сид, не правда ли?

Единственным спасением для м-ра Саррацина было притвориться незнающим. Пока Китти рассказывала ему про свою гувернантку, он успел обдумать, что ей сказать.

-- Видите ли, - говорила девочка: - вы умный человек и приехали, чтобы помочь мамаше. Это мне сказала бабушка, но больше я ничего не могла от нея добиться. Не глядите на меня, глядите на ваш поплавок. Мой папа уехал и Сид оставила меня, даже не простившись, и мы бросили наш чудесный старый дом в Шотландии и приехали жить сюда. Я должна вам сказать, что я этого не понимаю. Когда вы увидите, что поплавок задрожит, то дерните удочку и вытащите ее из воды; по всей вероятности, вы вытащите рыбу. Когда я спрашивала маму, что все это значит, она говорит, что на все это есть свои причины, и что я слишком мала, чтобы их понимать, и кажется при этом такой несчастной, поцелует меня, и тем дело и кончится. У вас клюет. нет... это так только... рыбы очень хитры. А с бабушкой так и того хуже. Иногда она мне говорит, что я избалованный ребенок, а иногда говорит, что хорошо воспитанные девочки не делают вопросов. Это безсмыслица, и я нахожу, что со мной дурно поступают. Вы как будто недовольны? Это я виновата? я не хочу вам надоедать; я только хочу знать, почему Сид уехала. Когда я была моложе, я бы подумала, что ее унесли волшебницы. Но теперь... нет, я этому не поверю. Я слишком стара. Ну, так вы скажите мне!

М-р Саррацин малодушно попытался выгадать время; он поглядел на часы. Китти поглядела на него через плечо: - О! нам некуда торопиться; завтрак не будет готов раньше получаса. Мы успеем поговорить о Сид.

М-р Саррацин совсем неумно (принимая во внимание, что он имел дело с умным ребенком и вдобавок с девочкой) попытался обойти затруднение простым отрицанием. Он сказал: - Не знаю, почему она уехала.

За этим немедленно последовал вопрос: - Ну, когда так, то что вы об этом думаете?

Угнетенный приятель сказал первую попавшуюся вещь, какая пришла ему в голову:

-- Я думаю, что она уехала, чтобы выйти замуж.

Китти пришла в негодование.

-- Уехала, чтобы выйти замуж, и мне не сказала! - воскликнула она. - Что вы хотите этим сказать?

Профессиональная опытность м-ра Саррацина и его знакомство с женщинами и брачными отношениями не были настолько велики, чтобы подсказать ему подходящий ответ. В этом затруднительном положении он стал напрягать свою фантазию и выдумал нечто такое, чего еще ни одной женщине никогда и в голову не приходило.

-- Она ждет, чтобы оказалось, что она хорошо сделала, выйдя замуж, прежде, нежели сообщить о том кому-нибудь.

Это не показалось невероятным ребенку. - Я надеюсь, что она вышла не за зверя, - сказала Китти с серьезным лицом и зловещим покачиванием головы. - Когда я услышу про Сид?

М-р Саррацин прибегнул к новой хитрости, на этот раз более успешной. - Вам, конечно, первой она напишет об этом. - И, произнеся эту извинительную ложь, он увидел, что поплавок его задрожал. Он обрадовался случаю переменить разговор.

Китти тотчас заинтересовалась. Она бросила собственную удочку, чтобы помочь своему неловкому сотоварищу. Жалкая маленькая рыбка трепетала на крючке.

-- Это плотва, - объявила Китти.

-- Ей больно, - пожалел рыбку адвокат: - отдайте ее мне.

Китти сняла рыбку с крючка и передала адвокату. М-р Саррацин с гуманною осторожностью пустил ее обратно в воду.

-- Ступай, с Богом! - сказал этот превосходный человек, когда плотва исчезла, весело вильнув хвостом. Китти была скандализирована.

-- Какой же это спорт, когда так? - сказала она.

-- О, да, спорт, но только для рыбы, а не для нас, - отвечал он.

И они снова взялись за удочки. Какие еще затруднительные вопросы предложит ему Китти? Не пожелает ли она узнать, отчего отец оставил ее? Нет: последний образ, запечатлевшийся в уме ребенка, был образ Сидни Уэстерфильд. Она была полна им, когда опять заговорила.

-- Желала бы я знать, правду ли вы сказали про Сид? Может быть, вы и ошибаетесь, знаете? Мне иногда думается, что мама и Сид поссорились. Если бы вы были так добры и спросили у мамы? - прибавило с тревогой любящее маленькое создание. - Видите ли, я не могу не думать о Сид; я так ее люблю; и мне без нея так скучно; и я боюсь... о, Боже мой, Боже мой, я боюсь, что никогда ее больше не увижу!

Она выронила удочку, закрыла лицо обеими руками и горько заплакала.

Разстроенный и огорченный, добрый м-р Саррацин поцеловал ее и сказал другую извинительную ложь: - Утешьтесь, Китти; я уверен, что вы опять ее увидите.

Совесть упрекала его за то, что он возбуждает в ребенке ложные надежды. Этого никогда не будет! В чем был тот грех, в котором провинилась Сидни Уэстерфильд? Что это - заблуждение человеческой природы или ошибка в человеческих законах? Все наилучшие и наиблагороднейшие из нас чувствуют влияние любви.... а общественные законы решают, что любовь есть добродетель или преступление, смотря по обстоятельствам.

Эти мысли роились в уме адвоката. Оне смущали и обезкураживали его: он почувствовал облегчение, когда ручка Китти легла на его руку. Она отерла свои слезы и с детской счастливой непосредственностью перешла от одного впечатления к другому и теперь проявила удивительный и сильный интерес в перемене погоды.

-- Поглядите на озеро! - закричала она. - Его совсем больше не видно.

Густой белый туман сбирался вокруг них. Он уже окутал воду и начинал покрывать лодку, привязанную на конце пристани. Сырой холодный воздух заставлял девочку пожиматься от холода. Когда м-р Саррацин взял ее за руку, чтобы отвести в дом, он оглянулся и увидел, как туман окончательно скрыл из глаз пристань с лодкой. Китти спросила: - Вы что-нибудь видите?

Он отвечал, что ничего не видит, тоном человека, мысли которого очень далеко. Они пошли по садовой дорожке, которая вела к коттеджу. Дойдя до двери, он опять оглянулся.

-- Что эта лодка бывает в употреблении? она годится для прогулок по озеру? - спросил он.

-- Еще бы! - отвечала Китти.

-- И есть человек, который умеет ею управлять?

О, да, разумеется. Садовник отлично умеет грести. Он был прежде матросом и знает озеро так же хорошо, как... - Китти остановилась, не находя сравнения.

-- Как вы - таблицу умножения? - спросил м-р Саррацин, меняя серьезный тон на шутливый.

-- О! гораздо лучше! - добросовестно призналась Китти.

воспользовался случаем, чтобы спросить, обдумала ли за ночь свое положение м-с Линлей и решилась ли она на развод?

-- Я ничего не знаю о своей дочери, кроме того, что она провела очень худо ночь, - отвечала м-с Прести: - должно быть, обдумывала ваш совет, - прибавила старуха с ехидной улыбкой.

-- Если бы вы были так добры и спросили м-с Линлей, на чем она остановилась? - попросил адвокат.

-- Мне кажется, что это гораздо приличнее сделать вам, - предложила хитрая старуха. - Напишите ей записку, я пошлю ее к ней наверх.

то пускай лучше адвокат выступит первый, а она оставит за собой выгоду последняго слова.

Он скромно просил инструкций, объявляя, что будет доволен, получив их в одном слове: - да или нет. В случае, если ответ будет: да, он попросить несколько минут беседы с м-с Линлей. Вот и все.

Ответ получен был в такой форме, на основании которой можно было только догадываться о слове "да": "я приму вас тотчас после того, как вы кончите завтракать".