Злой гений.
Часть четвертая.
Глава VI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Злой гений. Часть четвертая. Глава VI. (старая орфография)

VI.

Единственная гостинница в Сандисиле была сверху до низу битком набита народом, и больше половины приезжих были больные, присланные сюда докторами.

Для лиц истерического темперамента, ищущих развлечений, это место не представляло никаких приманок. Расположенье на окраине маленькой, скучной бухты, это местечко - в смысле пароходного сообщения - можно было бы сравнить с каким-нибудь отдаленным островом на Тихом океане. Пароходы сколько-нибудь крупных размеров держались поодаль от предательских мелей и подводных камней, таившихся при входе в бухту. Дно для бросания якоря было пригодно, но глубина воды годилась лишь для маленьких пароходиков, для жалких рыбачьих барок и грязных плоскодонных расшив, привозивших уголь и картофель. Сзади гостинницы два грязных ряда коттеджей извивались внутрь материка. Матросы, оставшиеся без дела, зевали, сидя у окон; ленивые рыбаки уныло поглядывали на небо, стоя у садовых калиток; и береговые сторожа, которым решительно нечего было сторожить, собирались в деревянной обсерватории и направляли безполезные телескопы на пустынное море. Плоский морской берег, с скудными деревьями-карликами и чахоточными изгородями, с унылым видом пустыни, раскидывался под небесным сводом и предоставлял препрославленному морскому воздуху исцелять растрепанные нервы и не оказывал для него никаких препятствий в виде холмов или иных почвенных капризов. Пустынная, пыльная дорога, которая вела в ближайший город, открывала для посетителей, прохлаждавшихся на балконах, вид на какой-то темный предмет в некотором отдалении; то был монастырь, в котором жили монахини вдали от всяких посторонних глаз. С одной стороны гостинницы окна выходили на маленькую деревянную набережную, сильно нуждавшуюся в исправлении. С другой стороны, в огороженном доке исправлялись яхты небольшой вместимости и, лишенные снастей, пребывали в бездействии на грязном берегу, пока владельцы не потребуют их обратно. По соседству находилась небольшая группа лавок; в одной продавали фрукты и рыбу; в другой табак и бакалейные товары; третья была заперта, и билетики на окнах приглашали желающих нанять ее; наконец, четвертая, позади церкви методистов, отвечала двойному назначению почтовой конторы и запасного магазина - для канатов и каменного угля. Кроме этих предметов (и в этом заключалась главная прелесть этого места), не было ничего, что могло бы отвлекать внимание больных, следовавших докторским инструкциям и с утра до ночи заботившихся о своем здоровье.

Дело было вечером. Местом действия служила одна из частных гостиных в отеле, а действием - чаепитие

Богатая мистрисс Рамсей, известная в торговом мире как жена главного партнера фирмы Рамсей и Ренш, проживала в гостиннице в интересах здоровья своих троих детей. Они были слабого сложения; их полное выздоровление от болезни, переходившей от одного к другому, затянулось, и доктор объявил, что нервная система во всяком случае нуждалась в исправлении. Придя к этому заключению, само собой разумеется, доктор должен был рекомендовать поездку в Сандисиль.

Здоровье детей очень поправилось; знаменитый воздух принес им пользу, и новые знакомства, которые они сделали, тоже были им приятны. Они познакомились с прекрасно воспитанными мальчиками лэди Мейри и с прелестной дочкой мистрисс Норман, Китти. Самые дружеския отношения установились между матерями. Желая отплатить за гостеприимство лэди Мейри и мистрисс Норман, мистрисс Рамсей пригласила обеих дам к себе пить чай, в ознаменование интересного семейного события: её муж, путешествовавший на континенте по делам фирмы, вернулся в Англию и приехал в этот вечер к жене и детям.

Лэди Мейри уже пришла и мистер Рамсей был ей представлен. Мистрисс Норман, которую ждали с минуты на минуту, прислала коротенькую записку с просьбой извинить ее. Она чувствовала себя сегодня нездоровой и не могла придти.

-- Как жаль! - сказала мистрисс Рамсей мужу. - Тебе бы мистрисс Норман очень понравилась; она в высшей степени хорошо воспитанная, приличная, восхитительная женщина. И, как нарочно, завтра она отсюда уезжает. Но так как отъезд назначен не очень рано, то я найду случай, мой друг, познакомить тебя с моей приятельницей и её миленькой дочкой, Китти.

Мистер Рамсей, повидимому, заинтересовался, когда произнесли имя мистрисс Норман. Но затем, медленно попивая чай, больше задумался, нежели прислушивался к тому, что говорила жена.

-- Ты здесь познакомилась с этой дамой? - спросил он.

-- Да, и надеюсь, что нашла себе друга на всю жизнь, - объявила мистрисс Рамсей с восторгом.

-- И я также, - прибавила лэди Мейри.

Мистер Рамсей продолжал свои разспросы:

-- Что, она красивая женщина?

Обе дамы в голос ответили на этот вопрос: лэди Мейри описала красоту мистрисс Норман одним ужасным словом: - "классическая". Сравнительно с этим, слова мистрисс Рамсей казались понятными: - "даже болезнь не может испортить эту красоту".

-- Включая мигрень, который случился у нея сегодня вечером, - заметил мистер Рамсей.

-- Не будь так зол, мой милый! Мистрисс Норман находится здесь по совету одного из первых врачей Лондона: здоровье бедняжки разстроилось от очень серьезных причин.

Мистер Рамсей продолжал точить язык.

-- Связанных с её мужем? - спросил он.

Лэди Мейри вступилась за приятельницу. Она - вдова; всем её друзьям известно, что смерть её мужа было самым счастливым событием её замужней жизни. Но она понимала свои обязанности, как следует порядочной женщине.

-- Я думаю, мистер Рамсей, - прибавила она с достоинством, - что вы могли бы воздержаться от такого жестокого намека.

Мистер Рамсей извинился. У него были свои причины желать узнать побольше подробностей о мистрисс Норман; он сказал, что берет свои слова назад, но продолжал свои разспросы в другой форме. Может он узнать от жены: видел кто-нибудь мистера Нормана?

-- Нет.

-- Или слышал про него?

Мистрисс Рамсей и тут отвечала отрицательно, и спросила в свою очередь:

-- Что значат эти вопросы?

-- Это значит, - вмешалась лэди Мейри, - что все мы, бедные женщины, подвергаемся сплетням. - Она еще не простила м-ру Рамсей, его намека и язвительно глядела на него. Но бывают непроницаемые мужчины, которых никакими взглядами не проймешь. Мистер Рамсей был из их числа. Он повернулся в жене и спокойно спросил:

мистрисс Линлей.

Обе дамы поглядели друг на друга растерянным взглядом. Мистрисс Рамсей, как добродетельная жена, ограничилась ничего невыражающим междометием. Лэди Мейри, не имея причины сдерживаться, выразила свое мнение восклицанием: - Это не может быть!

-- У мистрисс Норман, про которую я говорю, - продолжал мистер Рамсей, - есть мать. Старуха была два раза замужем. Её фамилия Прести.

Это разрешило все сомнения. Мистрисс Прести собственной персоной проживала в гостиннице вместе с дочерью и внучкой. Лэди Мейри сдалась перед силой очевидности; она воздела руки к небу с воплем:

-- Это ужасно!

Мистрисс Рамсей снисходительнее взглянула на дело:

-- Бедняжка заслуживает сожаления, - мягко сказала она.

Лэди Мейри с удивлением взглянула на свою приятельницу.

-- Душа моя, вы верно забыли, что сказал о ней судья. Верно, вы не читали отчета в газетах?

-- Нет; я слышала про этот процес, вот и все. Что же сказал судья?

-- Что сказал? - повторила лэди Мейри. - Чего он только не сказал! Его лордство объявил, что он неохотно дает развод. Он говорил про эту ужасную женщину, которая нас обманула, в самых строгих выражениях; он сказал, что она вела себя самым неприличным образом, что она поощряла свою отвратительную гувернантку и что если муж её поддался соблазну, то в этом она виновата. И многое еще, кроме того; я хорошенько не помню.

Жена мистера Рамсея с отчаянием обратилась к нему:

-- Что мне делать? - спросила она.

-- Ничего не делать, - был разумный ответ. - Ведь ты говорила, что она завтра уезжает!

-- Это-то и беда. Её дочка Китти дает завтра прощальный обед нашим детям, и я обещала придти с ними, чтобы проститься.

Лэди Мейри произнесла свое решение без малейшого колебания.

-- Разумеется, не пускайте своих девочек. Дочери! подумайте о их репутации, когда оне выростут!

-- Вы попались в такой же просак, как и жена? - спросил мистер Рамсей.

-- Я была так же обманута, - отвечала она. - Хотя мои дети - мальчики (что, конечно, составляет большую разницу), но я чувствую, что, как мать, я обязана не пускать их в дурное общество. Я никогда не делаю вещей вполовину. И не намерена прибегать в уловкам! Я пошлю записку и в ней выскажу откровенно мистрисс Норман, почему мои мальчики не могут быть у нея завтра.

-- Не будет ли это слишком жестокосердо? - сказала сострадательная мистрисс Рамсей,

Мистер Рамсей принял сторону жены, опираясь на доводы житейской мудрости. - Никогда не следует поднимать истории, если можешь этого избежать. Пошлите записку, что дети не могут придти, потому что простудились, и выпутайтесь таким образом.

Мистрисс Рамсей благодарно взглянула на своего превосходного супруга.

Чувство долга, владевшее лэди Мейри, выразилось согласно с законами вежливости. Она встала, улыбнулась с видом покорности Провидению и сказала: - Прощайте.

Почти в ту же минуту невинная маленькая Китти удивила свою маму и бабушку, появившись перед ними в ночной блузе, после того, как ее уже часа два назад уложили спать.

-- Ну, чего только этот ребенок не выдумает! - вскричала мистрисс Прести.

-- Я так волнуюсь, мама.

-- Чем, мое дитя?

-- Моим завтрашним обедом. О! - вскричала девочка, хлопая в ладоши, - я надеюсь, что все будет отлично и очень весело!