Злой гений.
Часть пятая и последняя.
Глава VIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Злой гений. Часть пятая и последняя. Глава VIII. (старая орфография)

VIII.

Она старалась думать о Бенедеке. Глаза её следили за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду, но мысли были далеко. Кроткая таинственность сумерек и уединение стали, наконец, давить Катерину, и она встала, чтобы вернуться к свету и людскому обществу. Повернувшись лицом в дому, она увидела, что больше не одна.

Женщина стояла на дорожке и как будто поджидала ее.

В полусвете и на таком разстоянии нельзя было узнать, кто эта женщина. Она, к тому же, не двигалась и не говорила. Нервы Катерины, и без того уже натянутые до последней степени, не выдержали. Она опустилась назад на скамейку и дрожащим голосом проговорила:

-- Кто вы? что вам нужно?

Голос, ответивший ей, точно так же дрожал от страха, как и её собственный:

-- Мне надо с вами поговорить.

Женщина, то делая шаг вперед, то останавливаясь, то снова двигаясь вперед, подошла, наконец. Света было достаточно, чтобы разглядеть её лицо. То была Сидни Уэстерфильд. При виде её смущение Катерины вдруг уступило место гневу, и под его влиянием самого разстройства нервов как не бывало.

-- Я удивляюсь вашей дерзости, - сказала она.

В ответе Сидни зазвучала терпеливая покорность, но не обида:

-- Я два раза подходила к дому, где вы живете, и два раза мужество покидало меня. Я опять ушла, все шла, шла, не знаю, как далеко зашла. Стыд и страх, вероятно, заглушают усталость. Это моя третья попытка. Еслибы я стояла поближе к вам, вы бы увидели, каких усилий мне это стоить. То, что я имею вам сказать, не многословно. Могу я вас попросить меня выслушать?

-- Вы захватили меня врасплох, мисс Уэстерфильд. Вы не в праве были это сделать. Я отказываюсь вас выслушать.

-- Попытайтесь, сударыня, поверить в то, что никакое несчастное создание на моем месте не стало бы подвергать себя вашему гневу и презрению без серьезных мотивов. Вы, может быть, перемените ваше решение?

-- Нет!

Сидни повернулась, чтобы уйти... и вдруг остановилась.

Другое лицо показалось из гостинницы, - их перебили и самым тривиальным образом. Нянька хватилась ребенка и пришла в сад, думая, что она с матерью.

-- Где мисс Китти, сударыня? - спросила девушка.

Госпожа сообщила ей о том, что произошло, и послала ее освободить капитана Бенедека от возложенной им на себя обязанности. Сусанна слушала, глядя на Сидни и узнав в ней знакомое лицо. Когда девушка собралась уходить, Сидни спросила ее:

-- Я надеюсь, что маленькая Китти здорова и счастлива?

Нет такой матери, которая бы могла устоять перед тоном, каким был сделан вопрос. Разбитое сердце, любовь к ребенку, которая все еще жила в нем, тронули даже служанку.

-- Совсем здорова, мисс, благодарю вас, - отвечала Сусанна.

Когда она уходила, то увидела, что барыня предложила Сидни сесть рядом с собой. Но нянька была уже слишком далеко, чтобы услышать то, что при этом говорилось.

-- Мисс Уэстерфильд, забудьте то, что я вам сейчас сказала! - с этими словами мистрисс Норман указала ей на стул. - Я готова вас выслушать, - Продолжала она. - Но прежде я хочу спросить вас: то, что вы имеете мне сообщить, касается только вас или еще кого-нибудь?

-- Это касается и другого лица, также как и меня.

Сидни перебила ее самыми неожиданными для нея словами:

-- Я больше никогда не увижу мистера Герберта Линлея.

-- Он бросил вас?

-- Нет. Но я оставила его.

-- Вы!

Тон, каким это было сказано, заставил Сидни впервые заступиться за себя.

-- Еслибы я оставила его не по собственной охоте, то какое было бы оправдание тому, что я сюда явилась?

-- Что же, он жестоко обращался с вами и вынудил вас его бросить?

-- Еслибы он был жесток со мной, неужели вы думаете, что я пришла бы жаловаться, на него вам? Отдайте мне хоть некоторую справедливость и не считайте меня способной на такое унижение. Я ни на что не жалуюсь.

-- И однако вы его оставили?

-- Он был добр и внимателен, насколько этого от него можно было требовать; он все делал, что мог делать человек в его несчастном положении, чтобы успокоить меня. И однако я его оставила. О! я не хвалюсь своим раскаянием, хотя горько его чувствую! У меня, может быть, не хватило бы мужества оставить его, еслибы он любил меня так, как некогда любил вас.

-- Мисс Уэстерфидьдь! вы - последняя женщина, которая имеет право намекать на мою замужнюю жизнь.

-- Вы, может быть, простите мне этот намек, когда услышите то, что я вам скажу. Я обязана перед мистером Гербертом Линлеем, если не перед вами, сознанием, что жизнь его со мной не была счастливою жизнью. Он старался из сострадания скрывать от меня свою тайну, но это ему не удалось. Я давно подозревала истину, но ясно прочитала ее у него на лице, когда он нашел книгу, забытую вами в гостиннице. Ваш образ от начала до конца один жил в его сердце. Я - несчастная жертва мимолетного мужского каприза. Вы были и остались единственной женщиной, которую любил по настоящему ваш муж. Спросите сами себя: какай женщина в мире созналась бы в том, что я говорю, еслибы не была в том уверена?

Сердце Катерины упало в груди; руки, безпомощно лежавшия на коленях, задрожали.

Было еще не совсем темно. Сидни могла видеть лицо Катерины. В своем рвении исправить прошлое заблуждение, она сделала капитальную ошибку: слишком поспешила.

-- Позвольте мистеру Герберту Линлею явиться к вам с повинной.

Катерина разсердилась.

-- Он слишком многого хочет! - мрачно отвечала она. - Он тоже, может быть, здесь и хочет захватить меня врасплох, как и вы? Вы, может быть, сговорились?

-- Я неспособна позволить себе такую вольность. Я, может быть, слишком понадеялась... Простите меня за это; я не смею настаивать...

Сидни молча выслушала упрек. Катерина взглянула на нее и смягчилась.

-- Я говорю это не затем, чтобы вас оскорбить. Но прежде нежели просить меня простит и забыть, подумайте сначала, чего вы просите. Мы только разстроим друг друга, если будем продолжать эту беседу, - прибавила она, вставая. - Быть может, вы поверите, что я не желаю вам зла, если я спрошу: не могу ли я что-нибудь для вас сделать?

В этом слове вылилось все безпредельное отчаяние женщины, для которой не было никакого будущого.

-- Верьте в то, что я наказана, - отвечала Сидни.

И на этом оне разстались.