Лунный камень.
Первый период. Пропажа алмаза (1848).
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Первый период. Пропажа алмаза (1848). Глава II. (старая орфография)

Глава II.

Я говорил о милэди несколько строчек назад. Алмазу никогда не бывать бы в нашем доме, откуда он пропал, еслиб он не был подарен дочери милэди; а дочь милэди не могла бы получить этот подарок, еслиб милэди в страданиях и муках не произвела ее на свет. Следовательно, если мы начнем с милэди, то должны начать издалека, а это, позвольте мне сказать вам, когда у вас на руках такое дело, как у меня, служит большим утешением.

Если вы видели хоть сколько-нибудь большой свет, вы наверно слышали о трех прелестных мисс Гернкастль: мисс Аделаиде, мисс Каролине и мисс Джулии - младшей и красивейшей из трех сестер но моему мнению, а я имел случаи судить, как вы сейчас увидите. Я поступил в услужение к старому лорду, их отцу (слава Богу, нам нет никакого дела до него по поводу алмаза; я никогда не встречал ни в высшем, ни в низшем сословии человека с таким длинным языком и с таким неспокойным характером) - я поступил к старому лорду, говорю я, пажем к трем благородным дочерям его, когда мне было пятнадцать лет. Там жил л, пока мисс Джулия выгода за покойного сэр-Джона Вериндера. Превосходный был человек, только нужно было, чтобы кто-нибудь управлял им, и между нами, он нашел кого-то; он растолстел, повеселел и жил счастливо и умер спокойно, с того самого дня, как милэди повезла его в церков венчаться, до того дня, когда она облегчила его последний вздох и закрыла его глаза навсегда.

Я забыл сказать, что я переселился с новобрачной" в дом мужа новобрачной и в его поместье.

-- Сэр-Джон, сказала она: - я не могу обойтись без Габриеля Беттереджа.

-- Милэди, отвечал сэр-Джон: - я также не могу без него обойтись.

Таким образом поступал он всегда с нею - и вот каким образом я попал к нему в услужение. Мне было все-равно, куда ни ехать, только бы не разставаться с моей госпожой.

Видя, что милэди интересуется хозяйством, фермой и тому подобным, я сам начал этим интересоваться - тем более, что я был седьмой сыпь бедного фермера Милэди отдала меня в помощники к управителю, я старался из всех сил и получил повышение. Несколько лет спустя, в понедельник, как кажется, милэди сказала:

-- Сэр-Джон, твой управляющий глупый старик. Дай ему хорошую пенсию и место его отдай Габриэлю Беттереджу.

Во вторник сэр-Джон сказал ей:

-- Милэди, управитель получил хорошую пенсию, а Габриель Беттередж получил его место.

Вы слыхали много раз о супругах живущих несчастливо. Вот пример совершенно противоположный. Пусть он будет предостержением для некоторых и поощрением для других. А между тем я буду продолжать мои рассказ.

Вы скажете, что я зажил в изобилии. Занимая доверенное и почетное место, имея свой собственный коттэдж, утром объезжая поместья, днем составляя отчет, вечером куря трубку и читая Робинзона Крузо - чего еще мог я желать для того, чтобы считать себя счастливым? Вспомните, чего не доставало Адаму, когда он жил один в раю, и если вы не осуждаете Адама, то не осуждайте и меня.

Женщина, на которой я остановил мой взор, была та, которая занималась хозяйством в моем коттэдже. Звали ее Селина Гоби, Я согласен с покойным Уилльямом Коббетом относительно выбора жены. Смотрите, чтобы она хорошо жевала пищу, имела твердую походку, и вы не сделаете ошибки. Селина Гоби была как следует в обоих этих отношениях, и это было одною причиною, по которой я женился на ней. Другую причину я сам открыл. Селине, когда она оставалась незамужней, я должен был платить жалованье и содержать ее. Селина, сделавшись моей женой, должна была служить мне даром. Вот с какой точки зрения я смотрел на это. Экономия с примесью любви. Я представил это милади надлежащим образом, так как представлял себе.

-- Я думал о Селине Гоби, сказал я: - и мне кажется, милэди, что мне будет дешевле жениться на ней, чем содержать ее.

Милэди расхохоталась и отвечала, что не знает, чем более оскорбляться, моим языком или моими правилами. Я полагаю, что это показалось ей смешно в таком роде, которого вы понять не можете, если вы сами не знатная особа. Не поняв сам ничего, кроме того, что я имею позволение сделать предложение Селине, я пошел и предложил ей. Что же сказала Селина? Боже! как мало знаете вы женщин, если спрашиваете об этом! Разумеется, она сказала "да".

Когда время стало приближаться к моей женитьбе и начали говорить о том, что мне следует сделать новый фрак, я немножко струсил. Я спрашивал других мужчин, что они чувствовали, когда находились в моем интересном положении, и они все сознались, что за неделю до венца все желали отказаться. Я зашел немножко далее: я постарался отказаться. Конечно не даром! Я знал, что она даром меня не отпустит. Вознаградить женщину, когда мущина отказывается от нея, это предписывают английские законы. Повинуясь законам и старательно все обдумав, я предложил Селине Гоби перину и пятьдесят шиллингов вознаграждения. Вы, может быть, не поверите, а между тем это истинная правда - она была так глупа, что отказалась.

Разумеется, после этого делать было нечего. Я купил новый фрак, самый дешевый, и все остальное сделал так дешево, как только мог. Мы не были счастливою, мы не бы.ты и несчастною четой. Того и другого было пополам. Как это случалось, я не понимаю, только мы всегда мешали друг другу. Когда я хотел идти наверх, моя жена сходила вниз, а когда моя жена хотела сходить вниз, я шел наверх. Вот какова супружеская жизнь, как я сам испытал ее.

сэр-Джон и милэди осталась с маленькой дочерью, мисс Рэчель; других детей не было и у ней. Должно быть, я плохо описал милэди, если вам надо будет говорить, что моя маленькая Пенелопа росла на глазах моей доброй госпожи, была отдана в школу, сделалась проворной девушкой, а когда выросла, определена в горничные к мисс Рэчель.

к старому лорду, я более пятидесяти лет находился у ней в службе, и подарила мне прекрасный шерстяной жилет своей работы, чтобы предохранять меня от зимних холодов.

Я получил этот великолепный подарок, не находя слов благодарить мою госпожу за сделанную мне честь. К великому моему удивлению однако, жилет оказался не честью, а подкупом. Милэди приметила, что я старею, прежде чем я приметил это сам, и пришла ко мне в коттэдж улестить меня (если я могу употребить подобное выражение) отказаться от должности управителя и проводить на покое остальные дни моей жизни дворецким в её доме. Я противился как только мог обидному предложению жить на покое. Но госпожа моя знала мою слабую сторону: она выставила это, как одолжение для нея самой. Спор между нами кончился после этого тем, это я как старый дурак вытер глаза моим новым шерстяным жилетом и сказал, что подумаю.

Мое душевное разстройство относительно того, чтобы подумать об этом, сделалось ужасно после ухода милэди, и я обратился к тому средству, которое еще никогда не изменяло мне в сомнительных и непредвиденных случаях. Я выкурил трубку и принялся за Робинзона Крузо. Не прошло и пяти минут, как я начал читать эту необыкновенную книгу, я наткнулся на успокоительное местечко (страница сто-пятьдесят-восьмая): "Сегодня мы любим то, что возненавидим завтра." Я тотчас увидал ясно, как мне следует поступить. Сегодня я хотел оставаться в должности управителя, завтра, основываясь на Робинзоне Крузо, я буду желать совсем другого. Стоило только перенестись к завтрашнему дню и к завтрашнему расположению духа, и дело было сделано. Успокоившись таким образом, я заснул в эту ночь как управитель лэди Вериндер, а проснулся утром, как её дворецкий. Все как нельзя лучше и все по милости Робинзона Крузо!

Дочь моя Пенелопа сейчас заглянула, мне за плечо, посмотреть, сколько я написал. Она заметила, что написано превосходно и справедливо во всех отношениях. По она сделала одно возражение. Она говорит, что я до-сих-пор писал совсем не то, о чем мне следовало писать. Меня просили рассказать историю алмаза, а я между тем рассказываю историю о самом себе. Странно, и не могу объяснить отчего это. Желал бы я знать, неужели господа, которые живут сочинением книг, впутывают себя самих в свои рассказы так, как я? Если так, я сочувствую им. А между тем вот опять не то. Что же делать теперь? Ничего, сколько мне известно, только вам не терять терпения, а мне начать сызнова в третий раз.