Лунный камень.
Первый период. Пропажа алмаза (1848).
Глава XIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Первый период. Пропажа алмаза (1848). Глава XIV. (старая орфография)

Глава XIV.

Ближайший путь в сад из кабинета милэди шел через кустарник, уже известный вам. Для того, чтобы вы лучше поняли то, что теперь будет, я могу прибавить к этому, что дорожка в кустарнике была любимою прогулкою мистера Фрэнклина. Когда он выходил из дома и когда мы не могли найти его нигде, мы обыкновенно находили его тут.

Я боюсь, что мне следует признаться, что я довольно упрямый старик. Чем упорнее пристав Кёфф скрывал от меня свои мысли, тем упорнее старался я в них заглянуть. Когда, мы поверну ли в кустарник, я попытался провести его другим способом.

-- При настоящем положении дел, сказал я: - будь я на вашем месте, я стал бы втупик.

-- Будь вы на моем месте, отвечал пристав: - вы составили бы мнение - и при настоящем положении дела, всякое сомнение, которое вы могли бы прежде чувствовать относительно ваших предположении, окончательно бы уничтожилось. Пока нет никакой нужды до этих заключений, мистер Беттередж. Я привел вас сюда не затем, чтобы вы подкапывались поднь меня, как барсук; я привел вас сюда для того, чтобы спросить у вас некоторые сведения. Конечно, вы могли сообщит их мне и в доме. Но двери и слушатели взаимно притягивают друг друга, и люди в моей профессии иногда имеют полезную для здоровья наклонность к открытому воздуху.

Кто мог провести этого человека? Я уступил - и ждал так терпеливо, как только мог, послушать, что будет дальше.

-- Мы не станем входить в причины вашей барышни, продолжал пристав: - мы только пожалеем, что она отказывается помогать мне, потому что, поступая таким образом, она делает это следствие гораздо труднее, чем оно иначе могло бы быть. Мы теперь должны постараться разрешить тайну пятна - которое, верьте моему слову, составляет также и тайну алмаза - каким-нибудь другим способом. Я решился видеть слуг и обыскать их мысли и поступки, мистер Беттередж, вместо того, чтобы обыскивать их гардеробы. Однико, прежде чем начну, я желаю сделать вам вопроса два. Вы человек наблюдательный - не приметили ли вы что-нибудь странное в ком-нибудь из слуг (разумеется, кроме весьма естественного испуга и нолнения), после того, как открылась пропажа алмаза? Не было ли между ними какой-нибудь особенной ссоры? Не разсердился ли кто-нибудь совершению неожиданно, например? Или не занемог ли вдруг?

Я только что успел вспомнить о внезапной болезни Розанны Спирман за вчерашним обедом - но не успел дать ответа - когда увидал, что глаза пристава вдруг повернулись к кустарнику и он вдруг сказал про себя:

-- Ага!

-- Что такое? спросил я.

-- Опять ревматизм в спине, сказал пристав громким голосом, как будто желал, чтобы нас слышало третье лицо. - Скоро будет перемена в погоде.

Еще несколько шагов привели нас к углу дома. Повернув круто направо, мы пошла на террасу и спустились по ступеням в нижний сад. Пристав Кёфф остановился тут на открытом пространстве, где мы могли видеть около нас с каждой стороны.

-- Невероятно, чтобы эта молодая девушка Розанна Спирман с своей наружностью имела любовника, сказал он: - но для собственной пользы этой девушки я должен спросить вас тотчас, не запаслась ли и она, бедняжка, обожателем, по примеру остальных?

Что он хотел сказать, при настоящем обстоятельствах делая мне такой вопрос? Вместо того, чтобы отвечать, я вытаращил на него глаза.

-- Я видел Розанну Спирман прятавшуюся в кустах, когда мы проходили мимо, сказал пристав.

-- Когда вы сказали: "Ага"?

-- Да - когда я сказал: "Ага". Если у ней есть обожатель, это прятанье не значит ничего. Если нет - при настоящем положении дела в доме - это становится чрезвычайно подозрительным обстоятельством и я с прискорбием должен буду действовать, соображаясь с этим.

Что я должен был сказать ему? Я знал, что кустарник был любимою прогулкою мистера Фрэнклина; я знал, что по всей вероятности, он пойдет по этой дороге, воротившись со станция: я знал, что Пенелопа не раз заставала тут свою подругу и всегда уверяла меня, что цель Розанны была привлечь внимание мистера Фрэнклина. Если моя дочь была права. Розанна могла поджидать тут возвращения мистера Фрэнклина, когда пристав приметил ее. Я был поставлен между двумя затруднениями - или упомянуть о фантазиях Пенелопы, как своих собственных, идя предоставить несчастной девушке пострадать от последствии, от очень серьезных последствий возбудив подозрения пристава Кёффа. Из чистого состраданья к девушке - клянусь честью и душою, из чистого сострадания к девушке - я дал приставу необходимые объяснения и сказал ему, что Розанна имела сумасбродство влюбиться в мистера Фрэнклина Блэка.

Пристав Кёфф не смеялся никогда. В тех немногих случаях, когда что-нибудь казалось ему забавным, углы его губ несколько искривлялись, и только. Они искривились и теперь.

-- Не лучше ли было вам сказать, что она имела сумасбродство родиться безобразной и служанкой? спросил он. - Влюбиться в джэнтльмэна с наружностью и обращением мистера Фрэнклина кажется мне не самым большим сумасбродством в её поведении. Однако, я рад, что это разъяснялось; как-то легче на душе, когда какое-нибудь загадочное обстоятельство разъяснится. Да, я сохраню этой втайне, мистер Беттередж. Я люблю обращаться нежно с человеческими недугами - хотя не много случаев имею прилагать к делу эту добродетель в моей профессии. Вы думаете, что мистер Фрэнклин Блэк не подозревает склонности этой девушки к нему? A! он скоро узнал бы это, еслиб она была недурна собой. Некрасивым женщинам плохо жить на свете; будем надеяться, что это вознаградится им на том свете. А у вас прехорошенький сад, и как хорошо содержится луг! Посмотрите сами, как красивее кажутся цветы, когда их окружает трава, а не песок. Нет, благодарю. Я не возьму розу. У меня пронзается сердце, когда их обрывают с стеблей. Так как ваше сердце пронзается, когда что-нибудь идет неладно в людской. Приметили ли вы что-нибудь непонятное для нас в слугах, когда узнали о пропажке алмаза?

До-сих-пор я держал себя очень откровенно с приставом Кёффом. Но вкрадчивость, с какою он подъехал ко мне с этим последним вопросом, заставила меня сделаться осторожнее Сказать попросту, меня вовсе нс радовала мысль помогать его розыскам, когда эти розыски приводили его (в качестве змеи, ползующей под травой) к моим товарищам-слугам.

-- О! сказал пристав: - и вы ничего больше не имеете мне сказать, так ли?

Я отвечал с невозмутимой физиономией (я льстил себя этой мыслью):

-- Ничего.

Унылые глаза пристава Кёффа пристально посмотрели мне в лицо.

-- Мистер Беттередж, сказал он: - вы позволите мне пожать вашу руку? Я чрезвычайно вас полюбил.

(Почему он выбрал именно ту минуту, когда я обманул его, чтоб дать мне это доказательство своего хорошого мнения, я не могу понять. Я несколько возгордился - я не на шутку возгордился, что мне наконец удалось провести знаменитого Кеффа!)

Мы воротились в дом; пристав просил, чтоб я отвел ему особую комнату, а потом прислал слуг (только живущих в доме) одного за другим, по порядку их звания, от первого до последняго.

Я привел пристава Кёффа в мою комнату, а потом созвал всех слуг в переднюю. Розанна Спирман пришла вместе с ними, такая же, как обыкновенно. Она была так же ловка в своем роде, как пристав в своем, и я подозреваю, что она слышала, что он мне говорил о слугах вообще, прежде чем увидал ее. Но по лицу её нельзя были приметить, слышала ли она в своей жизни о существовании такого места, как кустарник.

Я посылал их одну за одной, как было велено. Кухарка первая вошла в залу суда, другими словами - в мою комнату. Она оставалась очень недолго. Донесением было, когда она вышла:

-- Пристав Кёфф в унылом расположении духа, но пристав Кёфф настоящий джентльмэн.

За нею пошла горничная милэди. Оставалась гораздо дольше. Донесением было, когда она вышла:

-- Если пристав Кёфф не верит словам порядочной женщины, то мог бы, по-крайней-мере, оставить свое мнение при себе!

Потом пошла Пенелопа. Оставалась только минуты две. Донесение:

-- Пристава Кёффа очень жаль; должно быть, он в молодости был несчастлив в любви, батюшка.

После Пенелопы пошла старшая служанка. Оставалась, как и горничная милэди, довольно долго. Донесение:

-- Я поступила к её сиятельству не за тем, чтобы какой нибудь полицейский подозревал меня в глаза.

Потом пошла Розанна Спирман. Оставалась дольше всех. Ни какого донесения - мертвое молчание и губы бледные, как смерть. Самюэль, лакей, пошёл за Розанной. Оставался минуты две. Донесение:

-- Стыдно должно быть тому, кто чистит сапоги приставу Кёффу.

Нанси, судомойка, пошла последняя; оставалась минуты две. Донесение:

-- У пристава есть сердце, он не отпускает шуточек, мистер Беттередж, над бедной, работящей девушкой.

Отправившись в залу суда, когда все было кончено, узнать не будет ли каких-нибудь приказаний для меня, и нашел пристава опять смотрящим из окна и насвистывающий "Последнюю летнюю розу".

-- Если Розанна Спирман попросит позволения выдти, сказал пристав: - отпустите ее, бедняжку, но прежде дайте мне знать.

Лучше мне было бы промолчать о Розанне и мистере Фрэнклине. Было довольно ясно, несчастная девушка заслужила подозрение пристава Кёффа, несмотря на все мои старания не допустить его до этого.

-- Надеюсь, что вы не считаете Розанну замешанной в пропаже алмаза? осмелился я сказать.

Углы меланхолических губ пристава искривились и он пристально посмотрел мне в лицо, как смотрел в саду.

-- Я думаю, что мне лучше не говорить вам, мистер Беттередж, сказал он: - а то вы пожалуй опять растеряетесь во второй раз.

Я начал сомневаться, точно ли провел знаменитого Кёффа. Для меня было облегчением, что нас прервал стук в дверь и кухарка прислала мне сказать, что Розанна Спирман просится со двора по своей обыкновенной привычке: у ней болит голова и ей нужно подышать свежим воздухом. По знаку пристава, я сказал:

-- Да.

-- Где у вас выходят слуги? спросил он, когда посланная ушла.

Я показал ему.

-- Заприте дверь вашей комнаты, сказал пристав: - и если кто-нибудь спросит меня, скажите, что я здесь собираюсь с мыслями.

Он опять скривил углы своих губ и исчез.

Когда я остался один при таких обстоятельствах, сильное любопытство побудило меня самому заняться открытиями.

Было ясно, что подозрения пристава Кёффа были возбуждены тем, что он узнал из допроса слуг в моей комнате. А две служанки (исключая самой Розанны), остававшияся на допросе довольно долго, были горничная милэди и первая служанка, те самые женщины, которые с самого начала ждали их несчастную подругу. Дойдя до этих заключений, я случайно заглянул в людскую, и увидев, что там пьют чаи, тотчас назвался на. этот чай. (Капля чая для женского языка то же, что капля масла для угасающей лампы).

Моя надежда найти в чайнике союзника не осталась без вознаграждения. Менее чем через полчаса я знал столько же, сколько сам пристав.

Ни горничная милэди, ни старшая служанка не поверили болезни Розанны вчера. Эти две чертовки - я прошу у вас прощения, но как иначе можете вы назвать двух злых женщин? - прокрадывались наверх, время-от-времени в четверг после полудня, пробовали отворить дверь Розанны и нашли ее запертою, стучались и не получили ответа, слушали и не слыхали никакого звука изнутри. Когда девушка сошла к чаю и была отослана еще нездоровая опять в постель, две вышеупомянутые чертовки опять пробовали отворить её дверь и нашли ее запертой, заглядывали в замочную скважину и нашли ее заткнутой, видели свет под дверью в полночь, слышали треск огня (огонь в спальной служанки в июне!) в четыре часа утра. Все это они сказали приставу Кёффу, который, в благодарность за их желание помочь ему, посмотрел на них кислыми и подозрительными глазами и показал им ясно, что он не верит ни той, ни другой. От этого происходили неблагоприятные отзывы обеих этих женщин после допроса. От этого также (не считая влияния чайника) их готовность дать волю языку о нелюбезном обращении пристава с ними.

Так как я знал несколько уловки знаменитого Кёффа и видел, что он намерен тайно следить за Розанной, когда она дошла гулять, то мне стало ясно, что он не счел за нужное показать горничной милэди и старшей служанке, как существенно оне помогли ему. Это были женщины такого рода, которые были способны, еслибы он показал им, что нашел их показания достойными доверия, чваниться этим и сказать или сде" лать что-нибудь такое, что заставило бы Розанну Спирман остерегаться.

Я вышел на воздух. Был прекрасный летний вечер. Я очень жалел бедную девушку и очень был растревожен вообще оборотом дела. Направясь к кустарнику, я встретил мистера Фрэнклина в его любимой аллее. Он давно уже воротился со станции и имел с милэди продолжительный разговор, Ола рассказала ему о непонятном отказе мисс Рэчель осмотреть свой гардероб и привела его в такое уныние, что он, казалось, не решался говорить о барышне. Фамильный характер выказался в этот вечер на лице мистера Фрэнклина в первый раз, как я его знал.

-- Ну, Беттередж, сказал он; - как атмосфера тайны и подозрений, в которой мы теперь все живем, нравится вам? Помните то утро, когда я приехал с Лунным камнем? Боже! как я жалею, зачем мы не бросили его в пески!

После этой вспышки он не хотел говорить до-тех-пор, пока не успокоился. Мы шли молча рядом минуты две, а потом он спросил меня, куда девался пристав Кёфф. Невозможно было обмануть мистера Фрэнклина ответом, будто пристав в моей комнате и собирается с мыслями. Я рассказал ему все, как было, упомянув в особенности то, что горничная милэди и старшая служанка сказали о Розанне Спирман.

Ясный ум мистера Фрэнклина увидал в одно мгновение, какой оборот приняли подозрении пристава.

к своей комнате?

-- Да, сэр.

-- Если горничная тетушки и другая женщина говорили правду, то, стало быть, лавочник действительно встретил ее. Припадок болезни девушки был предлогом, чтобы обмануть нас. Она имела какую-нибудь преступную причину для того, чтобы тайно сходить в город. Запачканное платье принадлежало ей, а огонь, треск которого слышался к её комнате в четыре часа, был разведен для того, чтобы сжечь это платье. Розанна Спирман украла алмаз. Я сейчас пойду и скажу тетушке, какой оборот приняло дело.

-- Нет еще, повремените, сэр, сказал меланхолический голос позади нас.

Мы оба обернулись и очутились годом к лицу с приставом Кёффом.

-- Зачем же? спросил мистер Фрэнклин.

-- Потому что, сэр, если вы скажете её сиятельству, её сиятельство скажет мисс Вериндер.

-- Положим, она скажет. Что-ж такое?

Мистер Фрэнклин сказал эти слова с внезапным жаром и запальчивостью, как будто пристав смертельно оскорбил его.

-- А как вы думаете, сэр, спокойно сказал пристав Кёфф; - благоразумно ли делать такой вопрос мне - и в такое время?

Наступило минутное молчание. Мистер Фрэнклин подошел близко к приставу. Оба прямо посмотрели в ли до друг другу. Мистер Фрэнклин заговорил первый, понизив голос так же внезапно, как возвысил его.

-- Не в первый, а может быть в сотый раз веду я щекотливое дело, отвечал тот так же безстрастно, как всегда.

-- Я, кажется, должен понять, что вы мне запрещаете говорить тетушке о случившемся?

-- Вы должны понять, сэр, что я брошу это дело, если вы скажете лэди Вериндер или кому бы то ни было о том, что случилось, пока я не дам вам позволения.

Это решило все. Мистеру Фрэнклину ничего больше не осталось, как покориться, он повернулся с гневом и оставил нас.

причиною тех колкостей, которые они наговорили друг другу. Во-вторых, что она совершенно попали друг друга, не разменявшись никакими предварительными объяснениями.

-- Мистер Беттередж, сказал пристав: - вы сделали очень большую глупость в мое отсутствие. Вы сами пустились на розыски. Вперед, может быть, вы будете так обязательны, что станете производить розыски вместе со мной.

Он взял меня под руку и повел по той дороге, по которой пришел. Может быть, я заслужил его упрек, но я все-таки не хотел помогать ему разставлять ловушки Розанне Спирман. Воровка она была или нет, законно или нет, мне было все-равно - я жалел о ней.

-- Чего вы хотите от меня? спросил я, вырвав свою руку и остановившись.

-- Только небольших сведений о здешних окрестностях, отвечал пристав.

-- Есть в этой стороне какая-нибудь дорожка, которая ведет от морского берега к этому дому? спросил пристав.

-- Да, сказал я: - тут есть дорожка.

-- Покажите ее мне.