Лунный камень.
Первый период. Пропажа алмаза (1848).
Глава XX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Первый период. Пропажа алмаза (1848). Глава XX. (старая орфография)

Глава XX.

Шедшие впереди разгласили известие прежде нас. Мы нашли всех слуг пораженных паническим страхом. Когда мы приходили мимо комнаты милэди, дверь сильно была растворена с внутренней стороны. Моя госпожа вышла к нам (за нею шел мистер Фрэнклин и напрасно старался успокоить ее), совершенно вне себя от ужасного происшествия.

-- Вы виноваты в этом! кричала она, дико угрожая приставу рукою. - Габриэль, заплатите этому негодяю - и чтоб я не видала его больше!

Только один пристав из всех нас был способен сладить с нею - так как только он один владел собой.

-- Я так же мало виноват в этом горестном событии, милэди, как и вы, сказал он. - Если через полчаса после этого вы все еще будете настаивать на том, чтоб я оставил ваш дом, я приму отказ, но не деньги вашего сиятельства.

Это было сказано очень почтительно, но и очень твердо в то же время - и подействовало на госпожу мою столько же, как на меня. Она позволила мистеру Фрэнклину ввести ее назад в её комнату. Когда дверь затворилась за ними обоими, пристав, смотря на служанок с своей обыкновенной наблюдательностью, приметил, что между тем, как все были просто испуганы, Пенелопа была в слезах.

-- Когда ваш отец переоденется, сказал он: - придите поговорить с нами в комнату вашего отца.

Прежде чем прошло полчаса, я надел сухое платье и дал приставу переодеться. Пенелопа пришла к нам узнать, что пристав хочет узнать от нея. Не думаю, чтобы я до этой минуты чувствовал так сильно, как в эту минуту, какая у меня добрая и послушная дочь. Я посадил ее к себе на колени и молил Бога благословить ее. Она спрятала голову на груди моей и обвилась руками вокруг моей шеи - и мы немного посидели молча. Должно быть, дочь моя и я думали о бедной умершей девушке. Пристав подошел к окну и стал смотреть из него. Я думал, что мне следовало поблагодарить его за внимание к нам обоим - и поблагодарил.

Люди знатные пользуются всевозможной роскошью - между прочим возможностью давать волю своим чувствам. Люди низкого происхождения не имеют таких преимуществ. Необходимость, щадящая наших господь, не щадит нас. Мы научаемся скрывать в себе наши чувства и исполнять нашу обязанность так терпеливо, как можем. Я на это не жалуюсь - я только об этом упоминаю. Пенелопа и я были готовы отвечать приставу, как только пристав был готов с своей стороны. Когда пристав спросил ее, не знает ли она, что заставило её подругу лишить себя жизни, моя дочь отвечала (как вы предвидите), что она сделала это из любви к мистеру Фрэнклину Блэку. Когда пристав спросил ее потом, упоминала ли ода об этом кому-нибудь другому, Пенелопа отвечала:

-- Я не упоминала об этом, жалея Розанну.

Я счел нужным прибавить к этому несколько слов. Я сказал:

-- И также мистера Фрэнклина, моя милая. Если Розанна умерла из любви к нему, то это без его ведома и не по его вине. Пуст его уедет отсюда сегодня, если он уедет; к чему безполезно огорчать его, сообщая ему истину?

Пристав Кёфф сказал: "Совершенно справедливо" я опять замолчал, сравнивая мнение Пенелопы (как мне показалось) с своим собственным мнением, которое он оставил при себе.

Через полчаса раздался звонок моей госпожи. Идя на зов, я встретил мистера Фрэнклина, выходившого из кабинета тетки. Он упомянул, что её сиятельство готова видеть пристава Кёффа - в моем присутствии, так как прежде и - что он сам желает прежде сказать приставу два слова, возвращаясь со мною в мою комнату, он остановился и посмотрел на таблицу росписания железных дороге, висевшую в передней.

-- Неужели вы точно оставите нас, сэр? спросил я. - Мисс Рэчель наверно одумается, если вы дадите ей время.

-- Она одумается, отвечал мистер Фрэнклин: - когда услышит, что я уехал и что она не увидит меня более.

Я думал, что од говорит с гневом на обращение моей барышни с ним. Но я ошибался. Госпожа мои приметила, с того самого времени., когда полиция приехала к нам в дом, что одного упоминания о нем было достаточно, чтобы заставить мисс Рэчель вспыхнуть от гнева. Он так любил свою кузину, что не хотел сознаться в этом самому себе, пока истина не обнаружилась ему, когда мисс Рэчель уехала к тетке. Когда глаза его раскрылись таким жестоким образом, Как вам Известно, мистер Фрэнклин принял намерение - единственное намерение, которое мог принять человек энергичный - уехать из нашего дома.

Он говорил с приставом в моем присутствии. Он сказал, что её сиятельство готова сознаться, что она выразилась слишком запальчиво. Он спросил, согласится ли пристав - в таком случае - принять вознаграждение и оставить дело об алмазе в таком положении, в каком оно находилось теперь. Пристав отвечал:

-- Нет, сэр, вознаграждение дается мне за исполнение моей обязанности. Я отказываюсь принять его, пока не исполню моей обязанности.

-- Я не понимаю вас, сказал мистер Фрэнклин.

-- Я объяснюсь, сэр, сказал пристав. - Когда я приехал сюда, я взялся бросить надлежащий свет на дело о пропавшем алмазе. Я теперь готов и жду возможности исполнить мое обещание. Когда я представлю лэди Вериндер, в каком положении находится дело, и когда скажу ей прямо, как следует поступить для отыскания Лунного камня, ответственность будет с меня снята. Пусть её сиятельство решит после этого, позволит она мне продолжать или нет, тогда я сделаю то, что я взялся сделать - и возьму вознаграждение.

Этими словами приставь Кёфф напомнил нам, что даже полицейский сыщик может дорожить своей репутацией.

-- Нет, если только лэди Вериндер этого не желает.

Он шепнул мне, когда я провожал пристава:

Я оставил его в большом огорчении, облокотившимся о подоконник. Он закрыл лицо обеими руками, а Пенелопа заглядывала в дверь, желая его утешить. На месте мистера Фрэнклина я позвал бы ее. Когда с вами дурно обходится женщина, очень утешительно рассказать об этом другой - потому что девять раз из десяти эта другая всегда возьмет вату сторону. Может быть, когда я ушел, он ее позвал. В таком случае, сказав, что моя дочь не остановилась бы нц за чем, чтобы утешить мистера Фрэнклина Блэка, я только отдам ей должную справедливость.

На последнем совещании, которое мы имели с нею, она неохотно поднимала глаза с книги, которая лежала перед нею ни столе. Теперь была перемена к лучшему. Она встретила глаза пристава глазами такими же твердыми, как и его. Фамильная энергия выказывалась в каждой черте сч лица, и я знал, что пристав Кёфф встретит женщину, которая не уступит ему ни в чем, когда такая женщина принудила себя выслушать все худшее, что он мог сказать ей.