Лунный камень.
Второй период. Открытие истины (1848--1849). Первый рассказ, написанный мисс Клак, племянницей покойного сэр-Джона Вериндера.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лунный камень. Второй период. Открытие истины (1848--1849). Первый рассказ, написанный мисс Клак, племянницей покойного сэр-Джона Вериндера. Глава III. (старая орфография)

Глава III.

Уважение к бедной лэди Вериндер запрещало мне даже намекать, что я угадала печальную истину, прежде чем я раскрыла губы. Я молча ждала, пока она вздумает заговорить, и мысленно придумав сказать несколько ободрительных слов при первом удобном случае, почувствовала себя приготовленной ко всякой обязанности, которая могла мне предстоять, все равно как ни была бы она мучительна.

-- Я серьезно нездорова, Друзилла, уже несколько времени, начала тетушка: - и странно сказать, я сама этого не знала.

Я подумала о тысяче погибающих существ, которые все в эту минуту больны духовно, сами не зная этого. И я очень боялась, что моя бедная тетушка находится в этом числе - Да, дорогая моя, сказала я грустно; - да.

-- Вы знаете, что я привезла Рэчель в Лондон посоветоваться с докторами, продолжала она. - Я сочла нужным посоветоваться с двумя докторами.

С двумя докторами! Ах, Боже мой! (в том состоянии, в котором находится Рэчель) и ни с одним пастором!

-- Да, дорогая моя, сказала я опять: - да.

-- Один из двух докторов, продолжала тетушка: - был мне незнаком. Другой был старый друг моего мужа и всегда чувствовал искреннее участие ко мне ради моего мужа. Прописав средства Рэчель, он сказал, что желает говорить со мной в другой комнате. Я, разумеется, ожидала услышать какие-нибудь особенные наставления к поправлению здоровья моей дочери. К удавлению моему, он с серьезным видом взял меня за руку и сказал: "Я смотрел на вас, лэди Beриндер, с участием не только друга, но и медика. Я боюсь, что совет доктора гораздо нужнее вам, чем вашей дочери". Он сделал мне несколько вопросов, которым я сначала не хотела приписать никакой важности, пока не заметила, что мои ответы огорчают его. Они кончились тем, что он назначила, время, когда он приедет ко мне с другим доктором, его другом, на следующий день, в такой час, когда Рэчель не будет дома. Результат этого визита - очень ласково и кротко сообщенный мне - доказал обоим докторам, что потеряно было много драгоценного времени, которое уже нельзя было воротить, и что моя болезнь теперь уже недоступна их искусству. Более чем два года я страдала от болезни сердца, которая, не имея никаких симптомов, которые могли, бы напугать меня, мало-по-малу гибельно разрушала мое здоровье. Я могу прожить несколько месяцев или умереть прежде чем еще день пронесется над головой моей - доктора не могут или не смеют говорит положительнее. Было бы напрасно утверждать, моя милая, что я не имела несчастных минут после того, как мое настоящее положение сделалось мне известно.

Но теперь я безропотнее покорилась моей участи и употребляю все возможное, чтоб привести в порядок мои мирския дела.

Я безпокоюсь только о том, чтоб Рэчель не узнала правду. Если она узнает, она тотчас припишет разстройство моего здоровья безпокойству насчет алмаза и будет горько упрекать себя, бедняжка, за то, в чем она не виновата с одной стороны. Оба доктора согласны, что болезнь началась два, если не три года тому назад. Я уверена, что вы сохраните мою тайну, Друзилла - я вижу искреннюю горесть и сочувствие на вашем лице.

Горесть и сочувствие! О, разве эти языческия чувства можно было ожидать от христианки и англичанки, твердо прилепленной к своей вере!

Не воображала тетушка, какой трепет набожной признательности пробежал но моим жилам, когда она приблизилась к концу своей печального рассказа. Какая полезная каррьера открывалась передо мною! Моя возлюбленная родственница и погибающая ближняя стояла на краю великой перемены совершенно не приготовившись и благость Провидении заставила ее открыть свое положение мне! Как могу я описать радость, с какою я теперь припомнила, что драгоценных духовных друзей, на которых а могла теперь положиться, можно сосчитать не единицами, а десятками! Я взяла тетушку в свои объятия - моя переполненная нежность не могла теперь удовлетвориться ничем менее, как объятием.

-- О, сказала я ей набожно: - какое невыразимое участие внушаете вы мне! О, какую пользу намерена я сделать вам прежде чем мы разстанемся, душечка!

Предупредив ее двумя-тремя словами, я предложила ей выбор между драгоценными духовными друзьями, которые все занимались дедом милосердия с утра до вечера в этих окрестностях и все равно отличались неистощимым красноречием, все были готовы пустить в ход свои дарования по одному моему слову. Увы! результат был вовсе не одобрителен. На лице бедной лэди Вериндер выразились недоумение и недуг и она отвечала на все, что я могла сказать ей, чистыми мирскими возражениями - что она слишком слаба силами для того, чтоб встречаться с посторонними. И уступила - разумеется, на эту минуту. Моя огромная опытность (как чтицы и посетительницы не менее как под надзором четырнадцати возлюбленных духовных друзей) сообщила мне, что это быль еще такой случай, который требовал приготовления через книги. У меня была маленькая литературная библиотека, вся подходящая к настоящему случаю, вся разсчитанная на то, чтоб пробудить, убедить, приготовить, просветить и подкрепить тетушку.

-- Вы прочтете, милая моя, неправда ли? сказала я самым пленительным образом: - вы прочтете, когда я принесу вам мои драгоценные книги? Листы загнуты в надлежащих местах, тетушка. А карандашем сделаны отметки там, где вы должны остановиться и спросить себя: "Применяется ли это ко мне?" Даже эта простая просьба - так нечестиво действует влияние света - как будто испугала тетушку. Она сказала, бросив на меня взгляд удивления, который вместе и поучительно и страшно было видеть;

-- Я сделаю что могу, Друзилла, чтоб доставить вам удовольствие.

Нельзя было терять ни минуты. Часы на камине показали мне, что я только что успею поспешить домой, запастись первой серией избранных книг (только дюжиной) и воротиться во время, чтобы застать стряпчого и подписаться свидетельницей на завещании лэди Вериндер. Обещая воротиться непременно к пяти часам, а ушла по моему благотворительному делу.

Когда дело идет о моих собственных интересах, я смирению довольствуюсь тем, что переезжаю из одного места в другое в омнибусе. Позвольте мне подать вам понятие о моей преданности к интересам моей тетки, упомянув, что в этом случае я разорилась, наняв кэб.

заплатила извощику только то, что ему следовало. Он принял деньги с ругательством, а я немедленно дала ему трактат. Еслибы я приставила ему ко лбу пистолет, этот негодяи не мог бы обнаружить большого испуга. Он вскочил на козлы и с нечестивыми восклицаниями страха ускакал во весь опор. Совершенно безполезно, с радостью могу сказать! Я посеяла добрые семена вопреки его воле, бросив второй трактат в окно его кэба.

К моему великому облегчению, дверь отворила не служанка в чепчике с лентами, а лакей, доложивший мне, что приехал доктор и еще сидел заперевшись с лэди Вериндер. Мистер Брёфф, стряпчий, приехал минуту назад и ждал в библиотеке. Меня тоже провели в библиотеку ждать. Брёфф, казалось, был удивлен, увидев меня. Он фамильный стряпчий и мы не раз встречались прежде в доме лэди Вериндер. Я с огорчением должна сказать, что он постарел а поседел на службе света. Этот человек в деловые часы свои был избранным пророком закона и маммоны, а в свои свободные часы был равномерно способен прочесть роман и разорвать трактат.

-- Вы приехали остаться здесь, мисс Клак? спросил он, взглянув на мои мешок.

Обнаружить то, что лежало в моем драгоценном мешке, такому человеку, значило бы просто вызвать вспышку нечестивости. Я унизила себя до его уровня и упомянула, за каким делом я приехала сюда.

-- Тетушка сказала мне, что она собирается подписывать свое завещание, отвечала я. - Она была так добра, что просила меня быть одною из свидетельниц.

-- А! Ну, мисс Клак, вы в свидетельницы годитесь. Вы уже давно совершеннолетняя и не имеете ни малейшого денежного интереса в завещании лэди Вериндер.

Ни малейшого денежного интереса в завещании лэди Вериндер! О, с какою признательностью услыхала я это! Еслибы тетушка, обладая тысячами, и вспомнила бедную меня, для которой и пять тысяч много значат - еслибы мое имя появилось в завещания с маленьким наследством - мои враги могли бы усомниться в причине, заставившей меня провезти с собою избранные сокровища моей библиотеки и истощить мои слабые средства на разорительный наем кэба. Теперь в этом не мог сомневаться даже самый жестокий поноситель. Гораздо лучше, чтоб было так! О, наверно, наверно гораздо лучше!

Я была пробуждена от этих утешительных размышлений голосом мистера Брёффа. Мое молчание, исполненное размышлений, повидимому отягчали душу этого суетного человека и принуждало его, так сказать, говорить со мною против его воли.

-- Ну, мисс Клав, какие последния известия в наших благотворительных кружках? Как поживает ваш приятель мистер Годфри Эбльуайт после таски, которую ему задали эти мошенники в Нортунбердандской улице? В моем клубе рассказывают славную историю об этом джентельмэне.

Пропускаю тон, которым этот человек заметил, что я совершеннолетняя и что я не имею никакого денежного интереса в завещании тетушки. Но тон, которым он намекнул на милого мистера Годфри, был выше моего терпения. Будучи обязана после того, что случилось к моем присутствии в этот день, заступаться за невинность моего чудного друга, когда бы ни стали сомневаться в ней - признаюсь, а также чувствовала себя обязанной включить в исполнение этого правдивого намерения язвительный укор мистеру Бреффу.

-- Я не живу в свете, сказала я: и не пользуюсь преимуществом, сэр, быть членом клуба. Но я случайно узнала историю, о которой намекаете вы, и знаю также, что более гнусной лжи, как эта история, не было выдумано никогда.

-- Да, да, мисс Клак - вы верите вашему другу. Это довольно естественно, Мистеру Годфри Эбльуайту не так легко будет убедить свет вообще, как комитет благотворительных дам. Наружность против него, Он был в доме, когда пропал алмаз, а потом первый из этого дома уехал в Лондон. Это очень некрасивые обстоятельства, сударыня, если на них взглянуть с точки зрения последних событий.

Я знаю, что мне следовало остановить его прежде, чем он стал продолжать. Мне следовало сказать ему, что он говорил, не зная об удостоверении в невинности мистера Годфри, представленном единственным лицем, которое неоспоримо способно говорить с положительным знанием истины. Увы! искушение искусно довести юриста самому сознаться в его неудаче было слишком сильно для меня. Я спросила с видом чрезвычайной невинности, что он подразумевает под "последними событиями".

-- Под последними событиями я подразумеваю, мисс Клак, те события, в которых замешаны индийцы, продолжал мистер Брёфф, все более и более первенствуя над бедною мною, чем дальше он продолжал. - Что делают индийцы, как только их выпустили из Фризинголлской тюрьмы? Они прямо отправляются в Лондон и пристально начинают наблюдать за мистером Люкером. Что говорит мистер Люкер, когда просит защиты полиции? Он признается, что он подозревает иностранного работника в своем магазине в сообщничестве с индийцами. Может ли быть более ясного нравственного доказательства, что мошенники нашли сообщника между людьми служащими у мистера Люкера? Очень хорошо. Что следует за тем? Мистер Люкер пугается (и весьма основательно) за безопасность драгоценной вещи, которую он взял в залог. Он отдает ее секретным образом (под общим названием, но не упомянув именно какую вещь) на сохранение банкиру. Это удивительно искусно с его стороны, но индийцы точно Также искусны с своей стороны. Они подозревали, что алмаз перенесен с одного места на другое, и выбрали странно-смелый и удачный способ разъяснить эти подозрения. Кого они схватывают и обыскивают? Не только мистера Люкера - что было бы довольно понятно - но и мистера Годфри Эбльуайта также. Зачем? Мистер Эбльуайт объясняет, что они действовали по слепому подозрению, после того, как увидали его случайно разговоривавшим с мистером Люкером. Это нелепость! Полдюжины других людей говорили с мистером Люкером в это утро. Зачем же они не проследили их до их дома и не заманили их в ловушку? Нет! нет! Простой вывод, который можно сделать из этого, состоит в том, что мистер Эбльуайт имеет секретный интерес в Лунном камне, так же как и мистер Люкер, я что индийцы не знали наверно, у которого из них была эта драгоценность, так что им ничего другого не оставалось, как обыскать их обоих. Общественное мнение говорит это, мисс Клак, и в этом случае общественное мнение опровергнуть не легко.

Он сказал эти последния слова с такой самоуверенностью, что (я должна сказать это к моему стыду) я не могла устоять против желания заставить его зайти несколько дальше, прежде чем поразила его истиной.

-- Я не отважусь спорить с таким искусным юристом, сказала я; - но справедливо ли будет, сэр, в отношении мистера Эбльуайта пренебречь мнением знаменитого лондонского сыщика, который производил следствие? В уме пристава Кёффа не осталось ни малейшей тени подозрения ни на ком, кроме мисс Вериндер.

-- Вы хотите сказать мне, мисс Клак, что вы согласны с приставом?

-- Я не осуждаю никого, сэр, и не выражаю никакого мнения.

-- А я делаю оба эти проступка, сударыня. Я считаю, что пристав был совершенно не прав, и выражаю, мнение, что еслибы он знал характер Рэчель так, как знаю его я, он подозревал бы в доме каждого, прежде чем стал подозревать ее. Я согласен, что она имеет недостатки - она скрытна, самовольна, странна, причудлива и совсем не похожа на других девушек её лет. Но она тверда как сталь, великодушна и благородна даже черезчур. Еслиб самые ясные улики на свете указывали одно, и ничего кроме честного слова Рэчель не указывало на другое, я отдал бы предпочтение её слову перед уликами, несмотря на то, что я стряпчий! Это сильные выражения, мисс Клак, но я думаю то, что я говорю.

-- Не угодно ли вам пояснить значение ваших слов, мистер Брёфф, так чтобы я была уверена, что я понимаю вас. Предположите, что вы найдете мисс Вериндер совершенно непонятно заинтересованной тем, что случилось с мистером Эбльуайтом и мистером Люкером. Предположите, что она сделала самые странные вопросы об этой ужасной клевете и обнаружила самое непреодолимое волнение, когда узнала, какой оборот принимает эта клевета.

-- Предположите, что хотите, мисс Клак, это не поколеблет моего доверия к мисс Вериндер ни на волос.

-- На нее можно решительно положиться?

-- Решительно.

провозглашена самой мисс Вериндер в самых сильных выражениях, какие я когда-либо слышала от молодой девушки.

Я насладилась торжеством - я должна сознаться, я боюсь, что это было торжество грешное - видя, как мистер Брёфф совершенно разбит и поражен моими простыми словами. Он вскочил и молча вытаращил на меня глаза. Я невозмутимо осталась на своем месте и рассказала всю сцену именно так, как она случилась.

-- Что же вы теперь скажете о мистере Эбльуайте? спросила я с чрезвычайной кротостью, как только кончила.

-- Если Рэчель засвидетельствовала его невинность, мисс Клак, я не останавливаясь скажу, что я верю его невинности так твердо, как верите вы. Меня обманула наружность, как и всех других, и я заглажу это как могу, публично опровергая клевету, которая преследует вашего друга повсюду, где я ее услышу. А пока позвольте мне поздравить вас с тем мастерством, с каким вы открыли полный огонь вашей баттереи в ту минуту, как я менее всего этого ожидал. Вы сделали бы много замечательного в моей профессии, еслиб родились мущиной.

С этими словами он отвернулся от меня и раздражительно начал ходить взад и вперед по комнате.

Я могла видеть ясно, что новый свет, наброшенный мною на этот предмет, чрезвычайно удивил и растревожил его. Некоторые выражения срывались с его губ по мере того, как он все более и более погружался в свои мысли, объяснившия мне с какой ужасной тонки зрения смотрел он до-сих-пор на тайну пропажи Лунного камня. Он не совестился подозревать милого мистера Годфри в гнусном воровстве алмаза и приписывать поведение Рэчель великодушному намерению скрыть его преступление. По собственному свидетельству мисс Вериндер - авторитета неопровержимого, как вам известно, цо мнению мистера Брёффа - это обвиснете обстоятельств теперь казалось совершенно ошибочно. Недоумение, в которое приведен этот высокий юридический авторитет, был так сильно, что он был совершенно неспособен скрыть это от меня.

-- Какой казус! я слышала, как он сказал про себя, остановившись у окна в своей прогулке и барабаня по стеклу своими пальцами. - Это не только не подходит под объяснение, а даже превосходит всякое предположение!

злости, к которой способен человек, что я узнала к том, что он сказал, новый случай сделать ему неприятность. Но - ах, друзья мои! - все доступно для человеческой злости и все можно допустить, когда наши падшия натуры одерживают над нами верх!

Простите мне, что я прерываю ваши размышления, сказала я ничего не подозревавшему мистеру Брёффу. - Но наверно можно сделать предположение, которое до-сих-пор еще не приходило нам в голову?

Может быть, мисс Клак. Признаюсь, я не знаю, что это такое.

-- Прежде чем я имела счастье, сэр, убедить вас в невинности мистера Эбльуайта, вы упомянули, как одну из причин, подающих подозрение на него, то, что он был в доме в то время, когда пропал алмаз.

Старый грешник отошел от окна, сел на стул как раз напротив меня и пристально посмотрел на меня с жестокой и злобной улыбкой.

-- Я боюсь, что я не понимаю вашей мысли, мистер Брёфф, скромно сказала л.

-- Так не годится поступать, мисс Клак - право не годятся во второй раз. Фрэнклин Блэк мой фаворит, вам это известно хорошо. Но это ничего не значит. Я взгляду с нашей точки зрения на этот раз, прежде чем вы успеете напуститься на меня. Вы совершенно нравы. Я подозревал мистера Эбльуайта по причинам, которые дают право подозревать также и мистера Блэка. Очень хорошо - будем подозревать также и его. Скажем, что он по характеру способен украсть Лунный камень. Единственный подрос состоит в том, побуждали ли его к тому его выгоды.

-- Долги мистера Фрэнклина Блэка, заметила я: - известны всем в семействе.

-- А долги мистера Годфри Эбльуайта еще не дошли до этой отопри и развития. Это совершенно справедливо. Но тут встречаются два затруднения, мешающия вашей теории, мисс Клак. Я управляю делами Фрэнклина Блока и прошу позволения заметить вам, что большинство его кредиторов (зная, что отец его богатый человек) довольствуется набавлением процентов на его долги и ждет своих денег. Это первое затруднение - которое довольно сильно. Вы найдете второе еще сильнее. Я знаю от самой лэди Вериндер, чти её дочь была готова выдти за Фрэнклина Блэка прежде чем этот противный индийский алмаз исчез из их дома. Она завлекала его и отталкивала с кокетством молодой девушки. Но она призналась своей матери, что любила кузена Фрэнклина, а мать уверила кузену Фрэнклину эту тайну. Вот в каком положении находился он, мисс Клак. Кредиторы его согласны были ждать, а он имел верную надежду жениться на богатой наследнице. Считайте его негодяем сколько вам угодно, но скажите мне, сделайте милость, зачем ему было брать Лунный камень?

-- Другими словами, сударыня - хотя он не имел ни малейшей причины красть алмаз, он все-таки его украл по своей развращенной натуре. Очень хорошо. Положим, он украл. За коим чортом...

-- Извините, мистер Брёфф. Если вы будете говорить о чорте таким образом, я должна выдти из комнаты.

-- Прошу у вас Вы можете сказать мне, что он хитро старался отвлечь подозрения от себя. Я отвечаю, что ему не нужно было отвлекать подозрений, потому что никто не подозревал его. Он сначала украл Лунный камень (не имея на это ни малейшей причины) по природному развращению своего характера, а в том играл роль относительно пропажи алмаза, роль, которую он не имел ни малейшей необходимости играть и которая заставила его смертельно оскорбить молодую девицу, которая, еслибы не это, вышла бы за него замуж. Вот нелепое предположение, к которому вы стремитесь, если будете покушаться приписать исчезновение Лунного камня Фрэнклину Блэку. Нет, нет, мисс Клак! После того, что случилось сегодня здесь между нами, решительно можно стать в тупик. Невинность Рэчель (как известно её матери и как известно мне) не подлежит ни малейшему сомнению. Невинность мистере Эбльуайта также неопровержима - или Рэчель никогда не засвидетельствовала бы ее. Невинность Фрэнклина Блэка, как вы сейчас видели, неопровержимо доказывает сама себя. С одной стороны мы все нравственно уверены во всем этом. С другой стороны мы также уверены, что кто-то привез Лунный камень в Лондон и что он тайно находится в эту минуту или у мистера Люкера, или у его банкира. Какая польза в моей опытности, какая польза в опытности чьей бы то ни было к подобном деле? Оно сбивает с толку меня, оно сбивает с толку вас, оно сбивает с толку всех.

- когда слуга вошел сказать, что доктора уехали и что тетушка ждет нас.

Это остановило спор. Мистер Брёфф собрал свои бумаги - он казался несколько утомлен нашим разговором; я ваяла мой мешок, наполненный драгоценными изданиями, я чувствовала, что могла бы говорить еще несколько часов. Мы молча пошли в комнату лэди Вериндер.

Позвольте мне прибавить здесь, прежде чем мой рассказ перейдет к другим событиям, что я описала разговор, происходивший между стряпчим и мною, имея в виду определенную цел. Мне приказано включить в мои рассказ об ужасной истории Тучного камня не только оборот, который приняло подозрение, но даже имена тех лиц, на которых остановилось подозрение в то время, когда индийский алмаз находился в Лондоне. Разсказ о моем разговоре в библиотеке с мистером Брёффом показался мне совершенно отвечающим этой цели - между тем как в то же время в нем включалось великое нравственное преимущество сделать пожертвование грешным самоуважением, необходимым с моей стороны. Я была принуждена сознаться, что моя падшая натура одержала надо мною верх. Сделав это унизительное призвание, я одержала верх над моей падшей натурой. Нравственное равновесие возстановлено, духовная атмосфера прочистилась. Милые друзья, мы можем продолжать.