Новая Магдалина.
Сцена первая. Хижина на границе.
Глава III. Немецкая граната.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Новая Магдалина. Сцена первая. Хижина на границе. Глава III. Немецкая граната. (старая орфография)

ГЛАВА III.
Немецкая граната.

Третий залп раздался возле самого дома. Грация содрогнулась и в испуге подошла к окну.

-- Что значит эта стрельба? спросила она.

-- Сигналы с аванпостов, отвечала спокойно сестра милосердия.

-- Не в опасности ли мы? Не возвратились ли Немцы?

На вопросы эти ответил доктор Сюрвиль. В ту минуту когда мисс Розберри говорила, он приподнял занавес и заглянул в комнату.

-- Немцы идут на нас, сказал он. - Их авангард уже виден.

Грация опустилась на ближайший стул, дрожа с головы до ног. Мерси подошла к доктору и предложила ему решительный вопрос:

-- Защищаем мы позицию?

Доктор покачал головой.

-- Невозможно! Мы по обыкновению один против десяти.

На дворе послышался резкий бой французского барабана.

-- Это бьют отступление, сказал доктор. - Капитан наш неспособен переменять свои решения. Нам предоставляется заботиться самим о себе. Через пять минут мы должны уже быть вне этой деревни.

Ружейная пальба не прекращалась пока он говорил. Авангард Немцев атаковал французские аванпосты. Грация схватила руку доктора.

-- Возьмите меня с собой! воскликнула она. - О, милостивый государь, я уже потерпела от Немцев. Не покидайте меня если они возвратятся.

Доктор не потерялся в таком положении. Он прижал к груди руку хорошенькой Англичанки.

-- Не бойтесь ничего, сударыня, сказал он, с таким видом как будто готов был разбить всю германскую силу своею непобедимою рукой. - Под вашею ручкой бьется сердце Француза. Преданность Француза ваша защита.

Грация опустила голову на его плечо. Сюрвиль чувствовал что заявил себя. Он взглянул ободрительно на Мерси. Она тоже была красивая женщина. Другое плечо Француза было к её услугам. К несчастию в комнате было темно, и взгляд пропал даром. Мерси думала о безпомощных раненых и спокойно напомнила доктору об его обязанностях.

-- Что делать с больными и ранеными? спросила она.

Сюрвиль пожал плечом, тем плечом которое было свободно.

-- Легко раненых мы возьмем с собой, сказал он, - остальных придется оставить. О себе не безпокойтесь, сударыня. Для вас будет место в повозке с поклажей.

-- И для меня тоже, сказала Грация умоляющим голосом. Непобедимая рука Француза обвилась вокруг талии молодой девушки и отвечала ей безмолвным пожатием.

-- Возьмите ее с собой, сказала Мерси. - Мое место с несчастными которых вы оставите здесь.

Грация слушала с изумлением.

-- Подумайте какой опасности вы подвергаетесь оставшись здесь, сказала она.

Мерси указала на свое левое плечо.

-- Обо мне не безпокойтесь, сказала она. - Красный крест защитить меня.

Вторичный бой барабана напомнил увлекающемуся доктору что он должен был немедленно возвратиться к своим обязанностям главного директора госпиталя. Он довел Грацию до стула и прижал обе её руки к своей груди.

-- Ждите здесь пока я не приду завами, прошептал он. - Не бойтесь ничего, мой обворожительный друг. Скажите себе: "Сюрвиль олицетворение чести. Сюрвиль предан мне!" Он ударил себя в грудь. Он опять забыл о темноте в комнате и бросил взгляд невыразимой преданности к своему обворожительному другу. - A bientôt! воскликнул он, и поцеловав свою руку, исчез.

В то мгновение когда за ним опустился холстинный занавес, ружейная стрельба внезапно и величественно покрылась ревом пушек. Минуту спустя, в саду дома мельника, в нескольких шагах от окна лопнула граната.

Грация упала на колени с криком ужаса. Мерси, не потеряв самообладания, подошла к окну.

-- Луна взошла, сказала она. - Неприятель бомбардирует деревню.

Грация встала и подбежала к ней, ища защиты.

ничто не в состоянии испугать вас?

Мерси грустно улыбнулась.

-- Разве мне страшно лишиться жизни? отвечала она. - Разве у меня есть что-нибудь для чего стоило бы жить?

Рев пушек вторично потряс хижину. Опять граната разорвалась на дворе, на противоположной стороне дома.

Ошеломленная шумом, в комическом ужасе, Грация охватила руками сестру милосердия и прижалась к женщине которой минут пять пред тем не хотела протянуть руку.

-- Где тут безопаснее? воскликнула она. - Куда мне спрятаться?

-- Могу ли я знать где упадет следующая граната? отвечала Мерси.

Непоколебимое спокойствие одной повидимому сводило с ума другую. Оставив сестру милосердия, Грация дико оглянула комнату, ища выхода. Она сунулась в кухню, но попятилась назад, испуганная шумом и суматохой сопровождавшими перенесение раненых в повозку. Оглянув опять комнату, она увидала дверь выходившую наружу и бросилась к ней с криком радости. Едва коснулась она ручки двери, как раздался третий залп пушек.

Отступив шаг назад, Грация машинально подняла руки к ушам. В то же мгновение третья граната влетела в комнату сквозь крышу и разорвалась возле двери. Мерси отскочила невредимо от окна. Горящие обломки гранаты жгли деревянный пол, и среди их, едва видная в дыму, лежала неподвижная фигура Грации. Даже в эту страшную минуту сестра милосердия не потеряла присутствия духа. Поспешив к месту с которого она только-что сошла и где лежали мешки мельника, она схватила два из них и, покрыв ими дымившияся места пола, затоптала огонь. После этого она опустилась на колени пред неподвижным. телом девушки и подняла её голову.

Ранена она или убита?

Мерси подняла её руку, и пока она тщетно щупала, в комнату вбежал испуганный доктор Сюрвиль, узнать не потерпели ли женщины от гранаты.

Мерси подозвала его к себе.

-- Посмотрите опасно ли она ранена, сказала она, уступая ему свое место.

Опасение доктора за его прекрасную пациентку выразилось в кратком проклятии.

-- Снимите с нея плащ, сказал он, ощупывая её шею - Бедный ангел! Она падая повернулась. Тесемка обмоталась вокруг её горла.

Мерси сняла плащ. Он остался на полу, когда доктор поднял на руки Грацию.

-- Принесите свечку, сказал он с нетерпением. - Вам дадут ее в кухне. Он пощупал пульс, но рука его дрожала, он был вне себя. - Боже праведный! воскликнул он. - Волнение лишает меня сил. Мерси подошла к нему со свечой. Свет обнаружил на голове Англичанки страшную рану причиненную осколком гранаты. Манеры доктора Сюрвиля мгновенно изменились. Выражение безпокойства на его лице исчезло, профессиональное спокойствие мгновенно изменило его как маска. Чем был теперь предмет его удивления? Неподвижным бременем на его руках, ничем более.

Перемена в его лице не осталась незамеченною сестрой милосердия. Её большие серые глаза внимательно следили за ним.

-- Рана опасна? спросила она.

-- Не трудитесь держать свечку, был хладнокровный ответ. - Все кончено. Я не могу помочь ей.

Доктор Сюрвиль кивнул утвердительно и погрозил кулаком по направлению к аванпостам.

-- Проклятые Немцы! воскликнул он, и посмотрев на мертвое лицо, покорно пожал плечами. - Случайность войны, сказал он, подняв тело и положив его на кровать. - Следующею жертвой будете может-быть вы или я. Кто знает? мне противно думать о проблеме человеческой участи!

Он повернулся и выразил свое отвращение, плюнув на осколок гранаты.

-- Мы должны оставить ее тут, продолжал он. - Некогда она была прелестная девушка, теперь она ничто. Уйдемте, мисс Мерси, пока еще не поздно.

Мерси отдернула холстинный занавес и увидала что леди с самыми опасными ранами остается без всякой помощи на произвол судьбы. Она отказалась взять руку Сюрвиля.

-- Я уже сказала вам что останусь здесь, отвечала она.

Monsieur Сюрвиль поднял руки с учтивым протестом. Мерси задернула занавес и указала на выходную дверь.

Даже в эту минуту Француз не изменил себе. Он отретировался с неподражаемою грацией и достоинством.

-- Сударыня, сказал он, - вы героиня. С этим прощальным комплиментом, он поклонился, приложив руку к сердцу, и ушел.

Мерси осталась одна с мертвым телом.

Последний шум шагов, последний скрип повозки замер в отдалении. Наступившая тишина не нарушалась более стрельбой с неприятельских позиций. Немцы звали что Французы отступают. Пройдет еще несколько минуть, и они займут деревню. Приближение их будет слышно. Между тем тишина в доме была ужасна. Даже раненые, оставленные в кухне, Ждали своей участи безмолвно.

Две женщины встретились во время первой схватки в сумерках. Разлученные потом обязанностями сестры милосердия, оне соединились опять только в комнате капитана. Знакомство их было кратковременно и не обещало обратиться в дружбу. Но роковая катастрофа возбудила в сердце Мерси сочувствие к её соотечественнице. Она взяла свечу и подошла к телу девушки убитой на её глазах.

Она стояла у постели, глядя в тишине ночи на спокойное мертвое лицо.

Лицо было замечательное, такое лицо что раз увидав его (живое или мертвое) нельзя было забыть его. Лоб был необыкновенно низок и широк, разстояние между глазами необыкновенно широко, рот и подбородок необыкновенно малы. Мерси пригладила нежными руками растрепанные волосы и поправила смятое платье. "Минут пять тому назад", подумала она, "я мечтала как хорошо было бы быть на твоем месте. Теперь я желала бы быть на твоем месте."

Тишина начала тяготить ее. Она медленно перешла на другую сторону комнаты.

ожидня услышать первые звуки приближения неприятеля. Тихий шелест листьев было все что она услышала. Она отошла от окна и седа в задумчивости к столу. Все ли она сделала что следует сделать во имя христианской любви для умершей?

Мерси припомнила свой разговор с своею несчастною соотечественницей. Мисс Розберри сказала цель своего возвращения в Англию. Она упоминала о родственнице которую никогда не видала и которая ждет ее. Надо уведомить об её смерти её единственного друга. Кто это сделает? Некому было сделать это кроме самой Мерси, которая осталась теперь в доме единственною свидетельницей катастрофы.

Она взяла плащ со студа, на который повесила его, и вынула из кармана кожаный портфель который показывала ей Грация. Чтоб узнать адрес по которому следовало написать в Англию надо было открыть портфель и разсмотреть бумаги. Мерси открыла портфель, под влиянием необъяснимого отвращения к взятому на себя делу.

Минутное размышление убедило ее однако что её опасение неосновательно. Еслиб она и не притронулась к портфелю, как к неприкосновенной чужой собственности, то Немцы, конечно, не поцеремонятся осмотреть его, и они едва ли возьмут на себя труд написать в Англию. Чьим глазам приличнее осмотреть бумаги покойной леди, - глазам ли мущин и чужестранцев или глазам её же соотечественницы? Сомнения Мерси прекратились. Она опорожнила на стол содержимое портфеля.

Этот ничтожный поступок решил всю будущую участь её жизни.