Новая Магдалина.
Сцена вторая. Маблеторп-Гаус.
Глава XX. Полицейский в партикулярном платье.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Новая Магдалина. Сцена вторая. Маблеторп-Гаус. Глава XX. Полицейский в партикулярном платье. (старая орфография)

ГЛАВА XX.
Полицейский в партикулярном платье.

Юлиан окинул взглядом комнату и остался у двери.

Взволнованные лица обеих женщин дали ему понять что ему не удалось предупредить столкновение которого он опасался. Оне встретились наедине. Каковы будут последствия их свидания, он еще не мог угадать. В присутствии тетки ему осталось только ждать удобной минуты для объяснения с Мерси и быть готовым вмешаться, если по неведению истины будет сделано что-нибудь такое что могло бы подвергнуть Грацию незаслуженному оскорблению.

Образ действия принятый в эту минуту леди Дженетой был вполне согласен с характером леди Дженеты.

Тотчас же заметив незванную гостью, она взглянула пытливо на Мерси.

-- Ну, что? Разве я вам не говорила? спросила она. - Очень вы испугались? Нет!, нисколько не испугались? Удивительно! Она обратилась к слуге: - Подождите в библиотеке. Вы может-быть понадобитесь мне. Она повернулась к Юлиану: - Предоставьте все это мне. Я знаю как поступить. Она оглянулась на Горация: - Останьтесь там где вы теперь и молчите.

Покончив с этими необходимыми наставлениями, она сделала несколько шагов в сторону Грации, которая стояла со сдвинутыми бровями, с вызывающим взглядом и с твердо сжатыми губами.

-- Я не имею ни малейшого желания оскорбить вас или поступить с вами грубо, начала леди Дженета спокойным тоном. - Я хочу только сказать что ваши посещения не приведут ни к какому удовлетворительному результату. Надеюсь что вы не заставите меня употребить более резкия выражения, надеюсь что вы уйдете из моего дома.

Приказание удалиться не могло быть высказано с большею снисходительностью к предполагаемому умственному разстройству особы к которой оно было обращено. Грация поняла это и отвечала решительным отказом.

-- Я требую чтоб вы выслушали меня ради моего отца и ради меня самой, сказала она. - Я не уйду отсюда.

Она взяла студ и села без приглашения в присутствии хозяйки дома.

Леди Дженета помолчала с минуту, стараясь овладеть собою. Юлиан воспользовался возможностью заговорить, и обратился к Грации.

-- Так-то вы держите свое обещание? сказал он кротко. - Вы дали мае слово что не пойдете опять в Маблеторп-Гаусь.

Прежде чем Грация успела ответить, леди Дженета овладела собою. Она начала свой ответ повелительным указанием на дверь библиотеки.

-- Если вы не решитесь уйти отсюда прежде чем я дойду до этой двери, сказала она, - я лишу вас возможности противоречить мне. Я привыкла чтобы мне повиновались в моем доме, и заставлю вас повиноваться. Вы сами заставляете меня употреблять резкия выражения. Я предупреждаю вас пока еще не поздно: уйдите отсюда.

Она пошла медленно к двери библиотеки. Юлиан попробовал опять вмешаться. Тетка остановила его движением говорившим ясно: "избавьте меня от ваших советов". Юлиан взглянул на Мерси. Неужели она останется безучастною? Да. Она стояла, опустив голову, в стороне это всех остальных. Гораций пытался обратить на себя её внимание, но тщетно.

Дойдя до двери, леди Дженета оглянулась на маленькую черную фигурку продолжавшую сидеть неподвижно на стуле.

-- Уйдете вы или нет? спросила она в последний раз.

-- Я не хочу быть изгнанною из вашего дома в присутствии этой обманщицы, сказала она. - Если я уступлю, то уступлю только силе. Я настаиваю на своем праве занимать положение которое она отняла у меня. Уговаривать меня безполезно, обратилась она к Юлиану. - Пока эта женщина будет находиться в этом доме под моим именем, я не уйду отсюда. Я предупреждаю ее при всех вас что я уже написала моим друзьям в Канаду, и вызываю ее опровергнуть в присутствии всех вас что она безсовестная авантюристка Мерси Меррик.

Этот вызов вынудил Мерси принять участие в том что происходило вокруг нея и защитить себя. Она обязалась несколько времени тому назад опровергнуть свою соперницу её же собственным оружием. Она решилась заговорить. Гораций, заметив её намерение, остановил ее.

-- Вы унизите себя, если ответите ей, сказал он. - Уйдемте из этой комнаты, возьмите мою руку.

-- Да, уведите ее! воскликнула Грация. - Я понимаю как ей должно быть неловко в присутствии честной женщины. Да, ей, а не мне следует выйти из этой комнаты.

Мерси выдернула свою руку из-под руки Горация.

-- Я не уйду отсюда, сказала она спокойно.

Гораций начал уговаривать ее.

-- Я не в состоянии оставаться здесь, сказал он. - Оскорбляя вас, эта женщина оскорбляет и меня, хотя она и неответственна в своих поступках.

-- Никто не будет терпеть долее, возразила леди Дженета, и вынув из кармана карточку Юлиана, отворила дверь библиотеки.

-- Сходите в полицейский дом, сказала она в полголоса слуге, - и отдайте эту карточку дежурному инспектору. Скажите ему что нельзя терять ни минуты.

-- Подождите! воскликнул Юлиан прежде чем тетка успела затворить дверь.

-- Подождите! повторила леди Дженета с негодованием. - Я приказываю ему идти, а вы говорите "подождите". Что это значит?

-- Прежде чем вы отошлете карточку, я должен поговорить с этою особой, сказал Юлиан, указав на Грацию. - Затем, прибавил он, повернувшись к Мерси, - я обращусь к вам с просьбой дать мне возможность объясниться с вами без помехи.

Его тон пояснил намек. Мерси не решилась взглянуть на него. Её изменившееся лицо и безпокойное молчание свидетельствовали о тяжелом волнении происходившем в её душе. Лучшия стороны её натуры, снова пробужденные Юлианом, уже вступили в борьбу с воспоминанием об оскорблениях которые она вытерпела от Грации, и может-быть взяли бы верх, еслибы в эту критическую минуту озлобленная Грация не нашла в её колебании средства кольнуть ее опять её объяснением с Юлианом.

-- Не бойтесь оставить его со мной, сказала она с насмешливою учтивостью. - Я не имею надобности прельщать мистера Юлиана Грея.

Подозрительная ревность Горация (уже возбужденная последними словами Юлиана) готова была заявить о себе открыто, но прежде чем он успел сказать слово, негодование внушило Мерси неожиданный ответ.

-- Благодарю вас, мистер Грей, сказала она, не поднимая на него глаз. - Мне больше не о чем говорить с вами, и я не буду безпокоить вас опять.

Гораций не сказал ни слова, но он не был удовлетворен. Он видел что пока Мерси говорила, глаза Юлиана были устремлены на нее с грустным и вопросительным вниманием, он слышал что Юлиан тихо вздохнул, когда она кончила.

Подумав с минуту и взглянув на посетительницу в бедном черном платье, Юлиан поднял голову с видом человека принявшого внезапное решение.

-- Дайте мне карточку, сказал он слуге тоном не допускавшим противоречия.

Слуга повиновался.

Не отвечая леди Дженете, заявившей снова о своем праве действовать самостоятельно, Юлиан вынул из портъсигара карандаш и прибавил свою подпись к тому что уже было написано на карточке. Отдав ее опять слуге, он извинился пред теткой.

-- Извините меня за мое вмешательство, сказал он. - Я имел сериозную причину сделать то что сейчас сделал и скажу вам ее в более удобное время. Теперь же я не буду больше препятствовать вашему намерению. Напротив, я облегчил вам достижение цели.

Говоря это он поднял карандаш которым подписал свое имя.

Леди Дженета, недоумевающая и оскорбленная, не отвечала и приказала слуге идти и исполнить поручение.

В комнате настало молчание. Глаза всех присутствовавших обратились с большею или меньшею тревогой к Юлиану. Мерси была удивлена и испугана. Гораций, как и леди Дженета, считал себя оскорбленным сам не зная чем. Даже Грация Розберри была смущена предчувствием какого-то непрошеного вмешательства, к которому она не была готова. Слова и манеры Юлиана с тех пор как он написал свое имя на карточке были проникнуты таинственностью, причину которой никто из присутствовавших не мог понять.

Причина эта тем не менее может быть выражена в немногих словах. Юлиан все еще руководствовался своею уверенностью во врожденном благородстве натуры Мерси.

Он без труда понял по обращению Грации с Мерси в его присутствии что в продолжении прерванного им свидания Грация безжалостно воспользовалась преимуществами своего положения, что вместо того чтоб обратиться к чувству справедливости и к благородству Мерси, вместо того чтобы принять её искреннее раскаяние и поощрить ее искупить её вину как можно полнее и скорее, Грация оскорбляла ее, и что естественным следствием этого было то что Мерси поколебалась в своем добром намерении.

Средством поправить положение дед (как Юлиан понял его в начале) было объясниться с Грацией, успокоить ее признанием что его взгляд на справедливость её требований изменился в её пользу и убедить ее, ради её собственных интересов, уполномочить его передать Мерси её извинение и сожаление о случившемся и таким образом привести их, к дружескому соглашению.

С этим намерением он обратился к одним женщинам с просьбой поговорить с ним наедине. То что последовавало за этим, новое оскорбление Грации и ответ Мерси, показали ему что такой образ действия какой он имел в виду не привел бы ни к какому удовлетворительному результату

После этого осталось только одно средство, поправить положение дел, рискованное средство, предоставить событиям идти своим естественным путем и положиться на благородство Мерси.

Пусть она увидит полицейского, пусть она узнает каков будет результат его вмешательства, пусть ей останется выбрать одно из двух: или допустить чтобы Грация была отправлена в дом умалишенных, или самой сознаться в своем обмане. Если Юлиан в ней не ошибся, она благородно простит все нанесенные ей обиды и окажет справедливость своей сопернице.

Но что если его уверенность в ней не что иное как самообольщение влюбленного, что если она не решится отказаться от своего положения - что тогда?

Уверенность Юлиана в Мерси не позволила ему остановиться на этой темной стороне вопроса. В его власти было допустить или не допустить в дом полицейского. Он обезоружил леди Дженету, послав в полицейский дом предостережение чтоб его карточка без его подписи была оставлена без последствий. Сознавая возможность ответственности которую брал на себя, зная что Мерси еще не сделала ему такого призвания которое компрометировало бы ее, он подписал свое имя без малейшого колебания, и теперь стоял глядя на женщину которую хотел победить лучшею стороной её собственной души и был единственным спокойным лицом в комнате.

Ревность Горация усмотрела во внимательном взгляде Юлиана и в потупленных глазах Мерси доказательство тайного соглашения между ними. Не имея предлога к открытому вмешательству, он попытался разлучить их.

-- Вы сейчас сказали, обратился он к Юлиану, - что желаете поговорить с этою особой (он указал на Грацию). Уйти нам, или вы уйдете с ней в библиотеку?

следует поговорить с кем-нибудь наедине, то это с вами. Вы более всех других заинтересованы в открытии истины.

-- Что вы хотите сказать?

-- Желаете вы жениться на уличной женщине?

Гораций сделал шаг в её сторону. По выражению его лица видно было что он способен вытолкать ее из дома собственными руками. Леди Дженета удержала его.

-- Вы были сейчас правы советуя Грации уйти из комнаты, сказала она. - Уйдем все трое. Юлиан останется и распорядится как следует. Пойдемте.

Нет. Со странною непоследовательностью Гораций теперь сам помешал Мерси уйти из комнаты. В жару своего негодования он утратил всякое сознание собственного достоинства, он снизошел до уровня женщины которую сам считал помешанною. К удивлению всех присутствовавших он отошел в сторону и взял футляр который оставил на столе когда вошел. Это был свадебный подарок который он привез своей невесте. Оскорбленное самолюбие внушило ему мысль отомстить за Мерси передав ей подарок в присутствии Грации.

-- Подождите! воскликнул он злобно. Эта несчастная сейчас получит ответь. Видеть и слышать она в состоянии. Пусть она увидит и услышит.

Он открыл футляр и вынул великолепное жемчужное ожерелье старинной работы.

-- Грация, сказал он своим самым изысканным тоном, - мат моя посылает вам свою любовь и поздравление с вашею близкою свадьбой и просит вас принять этот жемчуг как часть вашего подвенечного наряда. Он принадлежит нашей фамилии уже несколько столетий, мать моя сама венчалась в нем, а теперь передает его вам, как уважаемому и любимому члену нашего семейства.

Он поднял ожерелье чтобы надеть его на шею Мерси.

Юлиан смотрел на нее в тревожном ожидании. Вынесет ли она пытку на которую неумышленно обрекал ее Гораций?

Да. Чего не вынесла бы она в присутствии Грации Розберри? Гордость поддерживала ее. Её прекрасные глаза просияли как могут просиять только глаза женщины при виде драгоценного украшения. Её величественная голова грациозно наклонилась под ожерелье, лицо оживилось румянцем. Её торжество над Грацией было полно. Юлиан опустил голову. В эту грустную минуту он задал себе вопрос: не ошибся ли я в ней?

Гораций надел на нее ожерелье.

-- Примите этот жемчуг от вашего мужа, моя милая, сказал он с гордостью и отступил назад чтобы полюбоваться на нее. - Теперь, прибавил он, бросив искоса презрительный взгляд на Грацию, - мы можем уйти в другую комнату. Она видела и слышала.

Думая обезоружить ее, он только вооружил её ядовитый язык новым жалом.

-- Что-то услышите и увидите вы, когда я получу мои доказательства из Канады, возразила она. - Вы услышите что ваша жена украла мое имя и положение, вы увидите что ваша жена будет изгнана из этого дома.

Мерси обратилась к ней с неудержимою вспышкой злобы.

-- Безумная! воскликнула она.

Зараза злобы сообщилась через воздух комнаты леди Дженете. И она повернулась к Грации, и она воскликнула:

-- Безумная!

-- Безумная!

Грация не отвечала, она была побеждена наконец. Тройное обвинение дало ей впервые понять ясно какое страшное подозрение она навлекла на себя. Она попятилась назад с тихим криком ужаса и наткнулась на стул. Она упала бы еслибы Юлиан не подоспел к ней и не поддержал её.

Леди Дженета направилась к двери библиотеки, отворила ее, внезапно остановилась и отступила в сторону как бы освобождая дорогу.

На пороге отворенной двери появился мущина.

Он не был ни джентльмен, ни ремесленник, ни слуга. Одет он был дурно, в засаленном черном сюртуке, висевшем на нем как на вешалке, в жилетке которая была ему коротка и узка, в панталонах походивших на два безформенные черные мешка. Перчатки его были ему слишком велики, чисто вычищенные сапоги скрипели при всяком движении. Глаза его необычайно внимательные привыкли высматривать в дверные щелки, большие уши, оттопыренные как уши обезьяны, привыкли слушать за чужими дверями. Манеры его были спокойно доверчивые когда он говорил, непроницаемо загадочные когда он молчал. Он оглянул великолепную комнату не обнаружив ни удивления, ни восхищения, внимательно разглядел всех присутствовавших, окинув их одним взглядом своих хитрых глаз, он поклонился леди Дженете, молча показывая ей, как свою рекомендацию, карточку которою был вызван, и спокойно остановился, облеченный своею роковою таинственностью. Это был полицейский в партикулярном платье.

Никто не заговорил с ним. Всякий внутренно содрогнулся, словно в комнату вползло отвратительное пресмыкающееся.

Он, ни мало не смущенный, посмотрел на Юлиана и на Горация.

-- Здесь мистер Юлиан Грей? спросил он.

Юлиан довел Грацию до стула. Глаза её были устремлены на вошедшого. Она дрожала. - Кто это? прошептала она. Юлиан, не ответив ей, обратился к полицейскому.

-- Подождите там, сказал он указывая на самый отдаленный угол комнаты. - Я сейчас поговорю с вами.

Полицейский, скрипя сапогами, лерешол на другую сторону комнаты. Проходя по ковру, он мысленно оценил его. Он оценит стул на который сел. Он был совершенно спокоен. Ему было решительно все равно сидеть ли спокойно и ждать, или изучать характер каждого из присутствовавших, лишь бы платили за одно как и за другое.

Даже решимость леди Дженеты действовать самостоятельно не устояла при появлении полицейского. Она предоставила распоряжаться племяннику. Юлиан взглянул на Мерси. Он знал что развязка зависела теперь не от него, а от нея.

Она почувствовала на себе его глаза, между тем как её глаза были устремлены на полицейского. Она повернула голову, поколебалась и внезапно подошла к Юлиану. Она дрожала, как и Грация Розберри. Она прошептала, как и Грация Розберри: - кто это?

Юлиан отвечал ей прямо кто был этот человек.

-- Для чего он здесь? спросила она.

-- Разве вы не можете угадать?

-- Нет.

Гораций отошел от леди Дженеты. и присоединился к Мерси и Юлиану, встревоженный их таинственным объяснением.

-- Не мешаю ли я? спросил он.

ее на стул. Она была поражена самым ужасным из всех родов страха, - страхом пред неизвестностью. Её вмешательство не угрожало им, и можно было быть уверенным что она не услышит их если они будут говорить в полголоса. Юлиан, подавая пример, понизил голос.

-- Спросите Горация для чего здесь полицейский, сказал он Мерси.

Она тотчас же задала вопрос: для чего он здесь?

Гораций взглянул на Грацию и отвечал:

-- Он здесь для того чтоб освободить нас от этой женщины.

-- Вы хотите сказать что он возьмет ее?

-- Да.

-- Куда же он поместит ее?

-- В полицейский дом.

Мерси вздрогнула и взглянула на Юлиана. Он следил за малейшими изменениями в её лице. Она обратилась опять к Горацию.

-- В полицейский дом, повторила она. - Для чего?

-- Что за вопрос, возразил Гораций раздражительно. Для того чтобы лишить ее свободы.

-- Вы хотите сказать что ее посадят в тюрьму?

-- Нет, в убежище.

Мерси взглянула опять на Юлиана. Лицо её выражало страх и удивление. - Гораций наверное ошибается, сказала она. - Этого быть не может.

Юлиан предоставил отвечать Горацию. Все способности его души были повидимому сосредоточены на наблюдении за изменениями в лице Мерси. Она принуждена была обратиться опять к Горацию.

-- Какого рода убежище, спросила сна. - Вы говорите конечно не о доме умалишенных?

-- Почему же нет? возразил он. - Сначала может-быть рабочий дом, потом дом умалишенных. Что вы находите в этом удивительного? Вы сами назвали ее в глаза безумною. Боже мой! как вы бледны! Что с вами?

Она повернулась в третий раз к Юлиану. Страшный выбор предстоявший ей обнаружился наконец без всяких прикрас. Или возвратить чужое имя и чужия права, или заперет Грацию Розберри в дом умалишенных - вот в какой форме представился ей выбор. Она решилась мгновенно. Прежде чем она заговорила, Юлиан прочел её намерение в её глазах. Твердый внутренний блеск который он уже видел в них раньше засветился опять ярче и чище прежнего. Совесть которую он подкрепил, душа которую он спас взглянули на него и сказали: не сомневайся в нас более.

-- Прикажите этому человеку уйти.

Юлиан взял незаметно её руку и обещал ей минутным ложатием свою братскую симпатию и помощь. Остальные присутствовавшие взглянули на нее с безмолвным удивлением. Грация встала, полицейский тоже. Леди Дженета, присоединилась к Горацию и вполне разделяла его смущение и испуг, взяла резко её руку и потрясла ее, как бы стараясь пробудить ее от сна. Мерси осталась непоколебима. Мерси повторила решительно:

-- Прикажите этому человеку уйти.

Леди Дженета вышла из терпения.

-- Что с вами? спросила она строго. - Понимаете ли вы что говорите? Этот человек призван сюда ради ваших интересов, как и ради моих, он здесь чтоб избавить вас, как и меня, от дальнейших неприятностей и оскорблений. А вы настаиваете, настаиваете в моем присутствии, чтоб ему приказано было уйти! Что это значить?

-- Вы узнаете что это значит через полчаса, леди Дженета. Я не настаиваю, я только повторяю мою просьбу: прикажите этому человеку уйти.

Юлиан перешел на другую сторону комнаты (под сердитым взглядом тетки) и сказал полицейскому:

-- Идите в полицейский дом и ждите там пока не получите от меня каких-нибудь распоряжений.

Неприятно-внимательные глаза полицейского перешли с Юлиана на Мерси и оценили её красоту, как оценили ковер и стулья. "Старая история", подумал он. "Хорошенькая женщина всегда рано или поздно сделает по-своему." Он прошел комнату скрипя сапогами, поклонился с гадкою улыбкой и скрылся в дверь библиотеки.

Благовоспитанность леди Дженеты заставляла ее сдерживаться пока полицейский был в комнате. Когда он вышел, она обратилась к Юлиану.

-- Я полагаю что вы посвящены в тайну всего этого, сказала она. - Я полагаю что вы имеете какую-нибудь основательную причину действовать вопреки моим приказаниям в моем доме.

-- Я еще никогда не обнаруживал недостатка почтения к вам, миледи, отвечал Юлиан. - Скоро вы узнаете что я и теперь не виноват против вас.

Леди Дженета взглянула на другую сторону комнаты. Грация слушала с напряженным вниманием, сознавая что события приняли какой-то таинственный оборот в её пользу.

-- Входит ли в ваше новое распоряжение моими делами, продолжала леди Дженета, - то чтоб эта особа осталась в моем доме?

Страх овладевший Грацией еще не вполне оставил ее. Она предоставила отвечать Юлиану. Прежде чем он успел сказать слово, Мерси перешла комнату и шепнула Грации:

-- Дайте мне время сознаться письменно. Я не могу сознаться в их присутствии, с этим на шее.

Она указала на ожерелье. Грация бросила на нее угрожающий взгляд и внезапно молча отвернулась.

Мерси отвечала на вопрос леди Дженеты.

-- Прошу вас, миледи, позволить ей остаться здесь за полчаса. Через полчаса причина моей просьбы объяснится.

Леди Дженета не препятствовала более. Что-то в лице Мерси, или в голосе Мерси, заставило ее промолчать, как заставило промолчать Грацию. Разговор был возобновлен Горацием. Он обратился к Мерси, стоявшей рядом с Юлианом, и спросил тоном сдержанного гнева и подозрительности.

Свадебный подарок его матери был надет на шею Мерси его руками. Сердце её больно сжалось, когда она взглянула в его лицо и увидала как уже сильно был он огорчен и оскорблен. Слезы выступили на её глазах. Она отвечала ему тихо и смиренно:

-- Если вам угодно, и сдерживаемые рыдания сдавили ей горло.

Оскорбленный Гораций не удовлетворился таким ответом.

-- Я терпеть не могу тайн и загадок, продолжал он резко. - В моем семейном кружке мы привыкли относиться друг к другу откровенно. Для чего должен я ждать подчаса объяснения, которое может быть дано немедленно? Чего будем мы ждать?

Пока Гораций говорил, леди Дженета овладела собой.

-- Я совершенно согласна с вами, сказала она. - Я тоже спрашиваю: чего будем мы ждать?

Даже самообладание Юлиана поколебалось, когда тетка его повторила этот прямой вопрос. Как ответит Мерси? Устоит ли её мужество?

-- Вы спросили меня чего должны вы ждать, сказала она Горацию твердо и спокойно. - Хотите узнать еще нечто о Мерси Меррик?

Леди Дженета выслушала с выражением утомления и досады.

-- Не возобновляйте этого, сказала она. - Мы уже достаточно знаем о Мерси Меррик.

-- Извините, миледи, вы знаете не все. Я единственное лицо которое может сказать вам все.

-- Вы?

Она почтительно наклонила голову.

-- Я просила вас, леди Дженета, продолжала она, - подождать полчаса. Через полчаса я даю вам слово что Мерси Меррик будет в этой комнате. Вот чего вы должны ждать, леди Дженета Рой и мистер Гораций Гольмкрофт.

Обязавшись этими словами сознаться в своем преступлении, она сняла с шеи ожерелье, положила его в футляр и отдала Горацию.

-- Оставьте его у себя, сказала она с минутною дрожью в голосе, - пока мы не встретимся опять.

Дженета разделяла по-своему его чувства. Смутный страх и тревога нависли над душой её как туча. В эту достопамятную минуту она впервые почувствовала свои годы и впервые смотрела женщиной своих лет.

-- Позволите ли вы мне, миледи, уйти в мою комнату? спросила Мерси почтительно.

Леди Дженета дала разрешение молча. Последний взгляд Мерси пред выходом из комнаты был обращен ко Грации. "Довольны вы теперь?" спрашивали, повидимому, её большие серые глаза. Грация отвернулась с досадливым движением.

Даже её ограниченная натура расширилась на минуту, и жалость, вопреки ей самой, закралась в её сердце.

Последния слова Мерси были обращены к Юлиану и касались Грации.

Юлиан отворил пред ней дверь библиотеки.

-- Вы поступили прекрасно, благородно! прошептал он. - Будьте уверены в моем участии и в моей помощи.

Её глаза, застилавшиеся слезами, взглянули на вето и поблагодарили его. На его глазах тоже выступили слезы. Она спокойно прошла комнату и скрылась из виду прежде чем он затворил за ней дверь.