| Автор: | Конопницкая М., год: 1896 |
| Категории: | Сказка, Детская литература, Повесть |
Король Огонёк покидает Кристальную пещеру
I
Ночь была тихая, тёплая, до рассвета ещё далеко, когда возвращающийся с ярмарки Пётр Скробек вдруг увидал неожиданный свет. Как будто что-то горело под маленькой скалой.
"Что это такое? - думает Скробек. - Огонь или не огонь? Или, может быть, это клад очищается? Старые люди говорят, что тут, в этих скалах, в древние времена разбойники зарывали в землю награбленное злато-серебро. Другого и быть не может, - это святой огонь очищает деньги от людской несправедливости... Сто лет должно пройти для этого. А коли сиротская копейка, так двести... И вот, когда эта несправедливость выгорит, тогда клад и даётся человеку. Вот, если бы мне выпало такое счастье!"
Он хлестнул бичом свою лошадёнку и прямо поехал на свет.
"Пропадёт или не пропадёт? - думал он по дороге. - Если время ещё не наступило, то и пропадёт".
Но свет не угасал; напротив, из-под скалы начали струиться всё сильнее и сильнее чудные, радужные лучи, как это бывает, когда луч солнца преломится в каплях росы.
Сердце несчастного Скробека начало сильно трепетать. Мужик он был бедный как церковная мышь, а вдобавок у него была пара светловолосых ребятишек, пара сироток. Вот эти дети, бедная лачуга, жалкая лошадёнка и решётчатая телега составляли всё его достояние.
Нанимался он в извоз, как мог, гонялся за копейкой, но и при всём этом в хате хлеб не всегда бывал в достаточном количестве. Ох, уж и пригодился бы ему клад!
Едет бедный Скробек и молится в глубине души, и думает, как бы он купил у соседа клин земли, как бы сажал на нём картофель и кормил бы своих сирот.
Вдруг он смотрит, - а в том свете движется и копошится толпа маленьких человечков, таких, что издали едва их от земли отличишь; - длинные бороды, одежды странные, а всё же они люди как люди.
- Краснолюдки! - шепнул Скробек, у которого по коже пробежали мурашки.
Он дёрнул вожжами, чтобы свернуть в сторону, потому что всегда лучше уступить гномам дорогу.
Но его уже обступила ихняя толпа и начала кричать:
- Эй!.. Эй!.. Хозяин!.. Подвези наши пожитки!
И, не ожидая, что им ответит мужик, они начали вскарабкиваться к нему на телегу.
Один хватается за перекладины, другой взбирается по колёсным спицам, третий тянется к оглобле. Чистая напасть!
Остановился мужик, смотрит, что будет дальше.
Скверно как-то у него на душе, и боится он, и стыдно ему бояться такой мелюзги... Что теперь делать?
Но для раздумья у него времени было мало, потому что едва одни гномы разместились на телеге, как другие начали подавать им какие-то странные шкатулки и сундучки, из которых собственно и струились радужные лучи, а третьи бросали на телегу слитки золота и серебра да так бесцеремонно, как будто это были куски обыкновенного железа.
Всё то бренчало, звенело и светило в глаза так, что мужик почти совсем лишился разума, и сам уже хорошенько не сознавал, снится ли это ему, или и вправду он видит такое дивное диво.
То вдруг вспыхнут огнём красные каменья словно рубины, камень к камню, величиною в перепелиное яйцо; то в воздухе всё засинеет от голубых сапфиров, великолепных как сверкающее небо; то вдруг зелёный свет озарит все лица от шкатулки, полнёхонькой зелёных смарагдов; и везде кольца, везде нитки жемчугов, даже глаза разбегаются, - не знаешь, на что смотреть!
Когда телега была уже почти совсем полна, загорелся свет великий и чудный словно утренняя звезда. Скробек закрыл рукою глаза от внезапного блеска, а когда посмотрел снова, то увидал выходящего из пещеры короля краснолюдков, в золотой короне, в пурпуре и с золотым скипетром, в котором светился огромный бриллиант, изливающий такой яркий свет, что вокруг стало светло как днём.
Струсил Скробек, потому что такого величия не видал за всю свою жизнь, а царя видел только одного, - Ирода в вертепе, которого ребятишки разносят по деревне во время Рождественских праздников.
Испугался он так, что не знает, что ему делать: отвесить ли поклон этому маленькому королю или убежать, куда глаза глядят?
Но король благосклонно кивнул ему своим скипетром и говорит:
- Здравствуй, добрый человек! Да хранит тебя Бог! Спеши, пока не миновала ночь!
И он начал взбираться на телегу, в чём ему помогали дворяне, суетясь около его величества и наперерыв оказывая ему услуги.
Но сесть королю было не так-то легко. Его пурпурный плащ цеплялся за колёса, скипетр задел за оглоблю, корона чуть не свалилась с королевской головы, а расшитые золотом красные туфли исчезли в сене.
Карабкался королёк, как мог, но самым большим препятствием служил его придворный паж, Мычка. Он был тяжёл, как колода, неповоротлив, и то наступал королю на плащ, то, отыскивая в сене его туфли, прямо свалился на него, и так мешался у всех под ногами как пятое колесо в телеге.
Святым поистине терпением обладал король, что держал при себе такого олуха!
Тем временем Скробек, видя, что с ним ничего дурного не делают, совсем оправился от страха и рассмеялся в кулак, смотря на открывающееся пред ним потешное зрелище.
О краснолюдках он слыхал не раз, что с ними нужно брать добротою, потому что если им придётся кто-нибудь по душе, то они ему ни малейшего вреда не принесут, мало того, - даже одарят.
Например, его покойный дедушка рассказывал, что краснолюдки, которые прозываются также "Убогими" или "Малышами", охотно живут у добрых людей, сидя где-нибудь за печкой или в мышьей норке, выходят в хату только ночью, а какая работа в доме есть, в той они и помогают.
То они масло собьют за хозяйку, то хлеб вымесят, то прядут, да так чудно, что пряжа переливается словно серебро.
Порою они выйдут из хаты, заглянут в конюшню, коням заплетут гривы в мельчайшие пряди, вычистят скребком так, что шерсть на них так и лоснится.
Если наступила пора жатвы, то гном усядется на меже, ребёнка укачивает в люльке, привязанной к ивовому пруту, чтобы он хорошо спал и не мешал матери, которая работает на поле с серпом в руке.
Запищит ребёнок, - они поют ему чудеснейшую песню, и потом, когда он вырастет, эта песня, неизвестно откуда, отзывается в его мысли, как будто кто-нибудь ему подшёптывает её.
Другие люди удивляются и говорят:
- Вот удивительный парень! Ходит и поёт, и на свирели играет, точно его учил кто-нибудь.
А сами и не знают, что он только вспоминает, что слышал во время своих младенческих дней от гномов, когда качался в люльке на ивовой ветке...
Дедушка Скробка говорил, что его самого краснолюдки научили так петь, и всегда оставлял им крошки хлеба или творогу на лавке, потому что с земли они есть не желают, - и у них тоже своя гордость.
Когда же наступает Великий четверг или Великая пятница, а в хате готовятся встретить Праздник, непременно от всякой вещи, - от калача ли, от колбасы ли, - непременно нужно отщипнуть кусочек и положить маленьким помощникам на край лавки.
и не удивительно, - потому что покойная жена дедушки всегда при доении оставляла несколько капель молока в ореховой скорлупке для своих "убогеньких".
И так всё шло долго, пока не померли старики, пока вслед за ними не умер и отец Скробка. И вот опеку над сиротами принял дядя; старые порядки изменил; хозяйство вёл спустя рукава, и всё, что удалось, тащил к себе.
Ну, и кончилось последнею бедою и сиротскою обидой, которая взывает к самому небу.
Тогда все видеть могли, как среди белого дня краснолюдки выбрались из-под печки, перешли через всю хату, через порог, и замаршировали, куда глаза глядят, а с ними ушёл и остаток добра... Сиротам не осталось ничего. Да и у дяди всё пошло прахом.
Так думал Скробек, стоя в стороне, а краснолюдки тем временем, нагрузивши на телегу все свои сундучки и шкатулочки, устроили на них своему королю пристойное место, покрыли ему сиденье дорогим бархатом, потом самые почётные лица из дружины сели на телегу пониже короля, а другие, разместившись, как кто мог, начали понукать Скробка:
- А куда же мне ехать? - дельно спрашивает Скробек, который, совсем освободившись от страха, пришёл в хорошее расположение духа. - Направо или налево?
Гномы ответили ему:
Скробек снова спросил:
- А куда же мы поедем?
И гномы снова ответили ему:
Почесал Скробек в затылке и спрашивает:
- А что мне за хлопоты будет?
- Маковую головку или доброе слово.
Скробек сказал:
Но гномы хором крикнули:
И они начали бренчать саблями.
- Ну, так пускай будет пополам! - сказал на это мужик.
Тогда заговорил король Огонёк:
- Милый мой, - сказал он тихим голосом, - если б ты обладал не половиною, а тысячной долей этих сокровищ, - то ты погиб бы. Великое богатство портит человека так же как и великая нужда. Оно вытягивает силу из его тела, выжимает дух из груди, сбивает с истинного пути.
Король замолчал на минуту, но потом продолжал:
- Мать-земля не людям отдала все свои сокровища, но нам, малым слугам своим. Мы стережём их, но не обогащаемся ими; жемчугов не меняем на слёзы бедняков; бриллиантов не продаём и не покупаем; из золота дукатов не чеканим; тешим свои глаза только их блеском, прославляем мать-землю и верную стражу держим у её сокровищницы.
Мужик сказал на это:
- Если ты, всемилостивый король, так добр, то поведай мне, откуда же берутся эти сокровища?
И король ответил:
- Все сокровища берутся из земли, из того, что упустит и чем пренебрежёт человек. Частицы времени, не употреблённого на дело, обращаются в сапфиры; частицы несъеденного хлеба - в яснейшие перлы; частицы силы, которая не сделала добра ни себе, ни кому-нибудь другому, - идут на чистое золото. Если бы человек не терял этих частиц, не пренебрегал бы ими, то сокровища эти принадлежали бы ему. А так как этого нет, то они идут в землю, и мы там стережём их.
На это Скробек широко раскрыл рот и спрашивает:
- Так вы из-под земли? Всё равно как слепые кроты? Господи Иисусе!
Король ответил ему:
- Из земли всё идёт, - и малые, и великие силы. Земля каждому даёт столько мощи, сколько он вместить в себе может.
- И что ж вы делаете?
Краснолюдки хором ответили ему:
- Тьфу! - сплюнул на это Скробек. - Нечего сказать, хорошее занятие! Ничего из этого не понимаю. Прикажи, всемилостивый королёк, челяди своей сидеть тихо, потому что у меня совсем в голове помутилось от этого гомону; если нужно ехать, то я и поеду, только мне нужно знать, куда и зачем?
Он взял вожжи в руки и чмокнул на лошадь, приготовляясь идти рядом с телегою, потому что для него самого места уже не оказывалось.
- Поезжай спокойно, добрый человек, - сказал король и сделал движение скипетром. - Мы наградим тебя по твоим заслугам, - в обиде ты не останешься.
- Пусть так будет! - отозвался Скробек. - Я полагаюсь на твоё королевское слово! Ну, а ехать-то куда же?
Вдруг Чепухинский-Вздорный поднял голос и заговорил так:
- Так как никакое государство не может жить без мудрости, а мудрость не может существовать без ведения книг, то я вношу предложение, чтобы добрый мужичок повёз нас туда, где находится наибольшее количество гусей, дабы я мог добыть себе перо и завоевать новую славу.
Но Подзёмок, который так утонул в сене, что виден был только один его нос, вскочил и сказал:
- Ни к чему это не нужно! Зачем мне мудрость, коли мы будем голодать? Полный желудок, - вот что главное! Остальное выеденного яйца не стоит.
- Если ты, всемилостивый король, хочешь иметь спокойствие в своём государстве, то прежде всего заботься, чтобы в нём не было голодных. Совет мой таков: если этот мужик должен везти нас, то пусть везёт туда, где в печке каша преет, и сало поджаривается. Иначе нет моего согласия.
- Именно! Именно! - закричали другие. - И нашего согласия нет!
Шум становился всё больше и больше, так что вся телега напоминала ратушу, когда в ней заседают горожане.
Продолжалось это долго; наконец, король махнул своим сияющим скипетром и сказал:
И, обратившись к Скробку, он добавил:
- Вези нас, добрый человек, куда ты сам хочешь.
Скробек хитро улыбнулся, заслышав королевские слова, прищурил правый глаз, а левым посмотрел на Подзёмка.
"Подожди же ты, толстяк! - подумал он. - Всех других я повезу вместе с ихним корольком и устрою так, чтобы они были сыты, но тебя спущу непременно в Голодной Вольке. Похудеешь ты там у меня!.."
