| Автор: | Корнель П., год: 1640 |
| Категории: | Трагедия, Историческое произведение |
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Сабина одна
Сабина
К которыя страны, несчастной мне, склониться?
И кто, о боги, я в сей, полный бедством, день,
Курьяцова ль сестра? Горацьева ль супруга?
Природы и любви глас слышу вопиющий,
И, ах, с обеими меня связует долг.
Великодушие я им приму подобно
И буду купно я супругой и сестрой.
Я с радостью на их взирати буду славу,
Их твердость восприму, престану трепетать.
Грозящая им смерть подаст им честь бессмертну,
Без страха буду ждать известия о том.
Я буду лишь взирать на их причину боя,
Из мыслей истребя, кто днесь сражается.
Зря победителя, себе представлю славу,
Которою он свой навек наполнит дом.
Толь тесным с ними я узлом сопряжена,
Что должен ближний мой увенчан быти лавром.
К чему бы рок в сей день меня не осудил,
Возрадоватися во всем я вижу средства.
Теперь без ужаса могу воззреть на брань,
Без огорчения могу увидеть мертва
И победителя без омерзения.
О мысли тщетные, о слабый свет надежды,
Который только лишь мне очи омрачил!
Подобно молниям, в огне быстроблестящим,
Которые, сверкнув, сугубят темноту,
И ты на час блеснул моим очам слезящим,
Чтоб пуще в темноту несчастну погрузить.
Отраду тщетную давал моим ты мукам,
И чтобы отомстить за кратки радости,
Которые себе я тщетно днесь мечтала,
Сугубят скорбь мою свирепы небеса.
Удары смертны мне вдруг сердце прободают,
Которые грозят и брату, и супругу.
И на причину я взираю брани их,
И помню только то, кто днесь сражается,
И побежденных стон лишь трогает мне душу,
А победителей мне слава уж не льстит.
В едином я жена, и дочь в другом я доме.
Толь тесным с ними я узлом сопряжена,
Что должен ближний мой погибнуть непременно.
Вот жданно мной моей спокойствие души.20
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Сабина и Юлия
Сабина
Ужель свершилось вес? Каки приносишь вести?
И кто в сей час погиб, мой брат или супруг?
Успехи лютые их храбрости жестокой
Сражающихся кровь до капли ль пролили?
Кто ненавистный мне остался ль победитель,
Иль должно мне уже оплакивати всех?
Юлия
Или не ведаешь, что тамо происходит?
Сабина
Нельзя идти отсель, что долг сей нам темницей?
Страшася наших слез, не выпускают нас.
А если бы могли мы выйти вон отселе,
Мы б бросились среди свирепых их мечей
И к сожалению подвигли б оба войска.
Юлия
Нет нужды к жалости их ныне приводить.
Един их вид уже сражение прервал.
Лишь только сродники сии на брань предстали,
В обеих вдруг станах роптание простерлось.
Зря ближнюю родню, за отчество готову
На жертву принестись и кровь своих пролить,
Иной от жалости лиет потоки слезны,
Иной, смущаяся, от ужаса дрожит,
Иной свирспыя их ревности дивится
И добродетель их возносит похвалой,
Иной жестокостью и зверством называет.
Но все за выбор сей начальников винят,
И все, ужасным чтя толь варварско сраженье,
Отвсюду стекшися, расторгли бранноносцев.
О, сколько должно мне благодарить богов!
Юлия
Не все еще, не все, Сабина, ты познала.
Надежда есть тебе, сменилось бедствие.
Но есть еще, чего тебе страшиться должно.
Напрасно пощадить стремятся сродников.
Жестокие на то не могут согласиться,
Им слава столь лестна, сколь горды их сердца,
Что в тс часы, как их жалеют оба войска,
Они себя одни всех счастливей зовут
И сожаленье их обидой почитают.
Им мнится, что их честь та жалость помрачит,
И в ярости хотят противу войск стремиться
И лучше умереть противу войск, которые
Для избавленья их законы применяют,
Как бой оставити, к чему суть избраны.
Сабина
Так в лютости своей сердца их непременны.
Юлия
Смятенны воинства в убийстве им претят
И требуют или иных бойцов избранья,
Присутствие вождей не утишает бунта,
Сомнительна их власть, не внемлется их глас.
Смятеньем устрашась, сам царь сие рек слово:
"Когда раздора огнь терзает наш покой,
Прибегнем мы к богам и их о том вопросим,
Премена будет ли бойцов угодна им.
Тогда, когда явят свою бессмертны волю,
Осмелится ли кто противу их восстать".
Замолк, и речь сия, равно как нека прелесть,
И шестерых самих смягчаючи бойцов,
Оружие из рук незапно исторгает.
И к славе та алчба, что очи им мрачит,
Как ни слепа, однак бессмертных почитает,
И мысли Туллия их уступает жар.
Подобно как они, так купно оба войска,
Как будто одному властителю служа,
Покорны Туллию - его преемлют волю,
И приношенье жертв уж все теперь решит.
Свирепой брани сей бессмертны не допустят,
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Сабина, Камилла, Юлия
Сабина
Сколь радостную весть ты от меня услышишь.
Камилла
Я ведаю о всем и слышала ты весть,
Когда родителю об оном доносили,
Но скорби моея она не облегчит.
И отдаление толь страшных нам напастей,
Не уменьшив беды, ее ожесточит.
То продолжение лишь нашего мученья.
И только то одно в утеху будет нам,
Что мы позднее лишь несчастных сих оплачем.
Сабина
Но боги не вотще внушили войскам бунт.
Камилла
Скажи, что тщетно их днесь будут вопрошати.
Сами бессмертные внушили Туллию
Не завсегда глагол бессмертных есть богов.
Не в низкие сердца они с небес нисходят,
Но во сердца царей, которы на земле
Подобие их суть, которых сильна власть
Есть сокровенный луч их сильна божества.
Юлия
Сама себе в сей час ты горесть составляешь.
Не хочешь верити предвестиям богов,
Забыла, что вчера предсказано тебе.
Камилла
Но в предсказаниях всегда есть темен смысл.
Сабина
Однако можешь ты вкушать надежды сладость,
Коль руку милости отверзло небо нам.
Не част оной кто, тот оной недостоин.
Нередко благодать, лиющася с небес,
Сим огорченная, отъемлется от нас.
Камилла
В подобных случаях без нас все строит рок,
И не по нашея все воли устрояет.
Юлия
Прости, иду о всем теперь узнать подробно.
Умерь ты ужас свой. Надеюсь, возвратясь,
С тобою говорить лишь о твоей любви
И весь остаток дня сего употребить
Ко уготованью тебе приятна брака.
Сабина
И я надеюся.
Камилла
Но я сего не чаю.
Юлия
Увидишь ты, что мы тебя правдивей мыслим.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сабина, Камилла
Сабина
Позволь сказати мне, что я твою тоску
И все теперь смятение порочу.
Что б делала тогда, когда б ты так, как я,
Должна была страдать, подобно мне, теряя?
Камилла
Всегда беды других нам кажутся сноснее.
Но если разберешь несчастие мое,
Пред ним твое не что иное, как мечтанье.
Лишь смерть Горация одна тебя страшит,
И братья ничего не значат пред супругом.
И брак, связуя нас с породою иной,
От собственныя нас породы отвлекает.
С супругом съединясь, не помним сродников.
Но нам родителем назначенный любовник
Супруга меньше хоть, но брата он не меньше.
Смущается наш дух меж ними в равновесьи
И их, равно любя, равно к ним клонится.
Ты знаешь днесь к кому стремить свои желанья,
И ведаешь, о ком днесь больше сожалеть,
А я всего страшусь, чего желать не зная.
Сабина
Не право судишь ты, нельзя забыть родню,
И гласа крови брак вовек не помрачает.
Любя супруга, мы любить и братьев можем,
Как наш супруг, равно они нам милы суть.
Но тот, которым ты, Камилла, днесь сгораешь,
По воле твоея тебе быть может мил.
Все может погасить твоей любови пламень,
От малой ревности проходит жар ее.
Ты не ровняй родства с волненьем гнусным страсти.
Порочно сравнивать союзы самовольны
С союзами, что в нас природа и рожденье
Необходимыми и нужными творят.
Камилла
Я вижу, никогда ты прямо не любила,
Не знаешь ты любви и власти оныя.
Вначале можно ей еще воспротивляться,
Но ежели она уже усилилась,
Из сердца истребить ее тогда не можно.
А паче, коль отец, на то соизволяя,
Тирана онаго царем законным сделал,
Страсть входит с нежностью, но с силой властвует.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Гораций, Сабина и Камилла
Старый Гораций
Я вести вам несу безмерно неприятны,
Однако мне того от вас не можно скрыть.
Днесь ваши братия вступили уж в сраженье,
Сам их бессмертных глас ко брани их привлек.
Сабина
Я признаюся в том, что я сему дивлюся.
Я больше чаяла щедроты от богов
И правосудия от них надеялась.
Не льстися ты ничем, и в бедствах таковых
Рассудок тяготит и тщетно сожаленье.
Конец несносных бед всегда у нас в руках:
Кто хочет умереть, тот бедства презирает.
Могли бы мы теперь в присутствии твоем
В отчаяньи своем казати лживу твердость.
Но низко, мужеством терзаясь, ополчаться.
Искусство оное оставим мы мужам.
Чего не чувствуем, не станем тем казаться.
И не хотим, чтобы твой столько твердый дух
Творил бы жалобы на рок, взяв с нас примеры.
На нас ты, плачущих, взирая, слез не лей,
И мы единой сей лишь милости днесь просим,
Чтоб твердость ты храня, сносил бы наши слезы.
Старый Гораций
Я, не пороча слез, которы льете вы,
Мню быть довольно тверд, не проливая оных.
И, может быть, мой дух упал бы в сих бедах,
Когда бы принимал вам равное участье.
Не мысли, чтобы днесь своим избраньем Альба
Меня против твоих ожесточила братьев.
Они все трое мне поднесь любезны суть,
Однако дружество превозмогла природа,
И я к ним жалости не чувствую такой,
Я их врагами чту, сынам желая благ.
Благодаря богов, они достойны Рима,
И ни малейший страх их славы не затмил.
Уже их чести лавр довольно тем вознесся,
Что наших войск они отвергли сожаленье.
Когда б на то они склонились сами робко,
Коль малодушием потрясся б оных дух,
Я сам бы наказал их слабость сей рукою.
Но как противу их иных избрать хотели,
Я иризнаюся в том, что был согласен с вами.
И если б внять мой глас склонились небеса,
Когда б иных бойцов избрала ныне Альба,
Я б радостней сынов победоносных зрел,
Не обагривших рук днесь кровью Куриацев.
Но рок уже теперь иное предел ил,
И воле я богов спокойно покоряюсь.
Прибегнув к мужеству, блаженством общества
В напасти крайней сей я сердце утешаю.
И вы последуйте примеру моему
Ты стала оною, ты ею родилась,
Сие названье есть сокровище драгое.
То будет некогда, что Рим по всей земле
За храбрость будет всем, подобно грому, страшен,
Что вострепещет вся вселен на перед ним,
И что властители, забыв престолов пышность,
Названием граждан гордиться будут римских.
Енею нашему то боги обещали.21
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Старый Гораций, Сабина, Камилла, Юлия
Старый Гораций
Победы ль весть с собою, Юлия, несешь?
Юлия
Несу я ведомость конца плачевна боя.
Подвластен Альбе Рим, твои сыны побиты,
Из оных трех один ее супруг остался.
Гораций
О, брань плачевная! Утрата смертная!
Подвластен Альбе Рим, а чтоб свой град избавить
Он крови всей своей пролити не хотел!
Ты обманулася, и я сему не верю,
Иль неподвластен Рим, или мои сын не жив.
Породы моея я знаю добродетель.
Юлия
Как я, все с наших стен то купно видели:
Доколе братии его еще не пали,
Мужественно стоя, он был неколебим.
Но после он, тремя страшася быть охвачен,
Оставил место им и спасся бегством он.
Старый Гораций
А наши воины его не поразили
И робкого сего в свои ряды прияли?
Юлия
По сем я ничего уж больше не видала.
Камилла
О, братии мои.
Гораций
Не всех оплакивай.
Из них два славою бессмертною покрыты,
Их честна смерть мне их утрату награждает.
До гроба их сие блаженство проводило,
Что видели они еще в свободе Рим;
Живого ты оплачь, оплачь сие бесчестье,
Которым он мои наполнил седины,
Оплачь бессмертный стыд Горациева рода.
Юлия
Чтоб делати ему против троих?
Старый Гораций
Умреть!
Хотя б он продолжил сраженье на минуту,
То тем позднее б Рим подвластен Альбе стал,
И, нисходя во гроб, меня б оставил с честью.
Довольно б сей ему за жизнь награды было.
Всей кровью он своей отечеству лишь должен,
И капля каждая, котору он щадил,
И каждый час его оставша живота
С бесславием его мой стыд днесь кажет свету.
Поносну жизнь его подщуся я прервать,
И, пользуйся днесь отеческим я правом,
Бесчестна наказав, вселенныя явлю,
Поступком гнусным сим колико я гнушаюсь.
Сабина
Не внемли голосу ты гнева своего
И не ввергай ты нас в конечное несчастье.
Старый Гораций
Сабина, может днесь утешиться твой дух,
И слабо трогают тебя несчастья наши.
Супруг твой здравствует и живы братии,
И братии твои над нами торжествуют.
Ты, видя славу их, нимало не взираешь
На стыд, который нам изменой причинен.
Но верь, что скоро ты, подобно нам, восплачешь,
Клянусь бессмертными, доколь не зайдет солнце,
Своею я рукой, меч в грудь его вонзив,
В сыновния крови позор омыти римлян.
(отходит)
Пойдем за ним и гнев его мы укротим.
Доколь, о боги, нам толики бедства видеть?
Доколе будем мыв несчастий своем
Всех сродников своих страшиться повсечасно?
Примечания
20 То есть: вот жданное мной спокойствие моей души.
21 По преданию, герой Троянской войны Эней стал родоначальником римских царей. Этот миф использован Вергилием в "Энеиде".