Бросок в пространство.
Глава VII. Планета Марс

Глава VII 

ПЛАНЕТА МАРС

-- Здешним воздухом можно дышать, господа, - сказал Бернет. - Слава Богу!

-- Да, слава Богу. Видите вы эту склянку? Сейчас она была пуста - я выкачал из нее воздух. Теперь она наполнена марсовским воздухом, и я исследовал его способом, который открыл после долгих и тщательных опытов. Здешний воздух несколько реже того, каким могут похвалиться лучшие санитарные станции на земле, но не настолько редок, чтоб быть вредным для нас.

-- Вы уверены, что в этой склянке заключается именно марсовский воздух? - спросил скептик Блэк.

-- Конечно, уверен, ничего иного в ней быть не может. Трубочка, через которую я впустил его, устроена нарочно для того, чтобы проводить воздух извне. Мак Грегор, можно отворить дверь.

-- Помогите мне отнять болты! - крикнул Мак Грегор весело. Все бросились помогать ему. Через несколько минут тяжелые болты были отняты, дверь открыта и из нее сброшена веревочная лестница. Все спустились по ней и ступили на планету Марс.

-- Так это-то Марс!

Таков был общий возглас разочарования. Неужели столько трудов, столько отваги было потрачено для того, что представилось глазам наших путников?

Куда ни обращались их взгляды, везде, к северу, в югу, в востоку, к западу, простиралась одна обширная пустыня, сплошь покрытая красным мелким песком. В этой мертвой степи не было ни холма, ни долины, ни горы, ни озера, ни птицы, ни зверя, нигде не видно было жизни ни животной, ни растительной, ни кустика, ни листочка, ни даже самой ничтожной травинки. Над красной землей расстилалось зловещее красное небо, словно зарево пожара. Тишина была невозмутимая, ветерка ни малейшего. Словом, Марс оказался достойным своего наименования: такою именно должна быть планета, посвященная богу войны, т. е. богу кровопролития, смерти, опустошения.

-- Бернет, где мы? - спросил Мак Грегор голосом, в котором звучало безвыходное отчаяние.

-- Ну, уж ты и нос повесил! - отозвался Бернет так резко, как почти никогда не говорил. - Неужели ты надеялся найти жизнь в экваториальных частях Марса, на которые уже в продолжение многих тысяч лет не упало ни одной капли воды?

-- Значит, ты отчасти знаешь, в каком районе мы находимся?

-- Знаю наверно, что мы находимся в пятнадцати градусах южной широты, не знаю только какой долготы, потому что мне неизвестен меридиан Марса. Но все же я могу сказать утвердительно то, что мы недалеко от центра материка Секки.

Слова Бернета несколько ободрили его обескураженных товарищей. Чтобы лучше убедить их, он вынул из кармана записную книжку и начал сообщать им свои вычисления. Мак Грегор и баронет подошли к нему, остальные четверо, словно сговорившись, отошли в сторону. Они всегда так делали в критические минуты, сознавая, что в таких случаях лучше предоставлять старших самим себе.

Ступать по мягкому, мелкому песку было почти невозможно: при каждом шаге поднимались облака пыли, которая лезла в глаза, в уши, в нос, раздражая и разгорячая все поры. От нечего делать младшие занялись рассматриванием стального шара и удивились - как он изменился. Когда он поднимался с земли, он был весь черный и блестящий, словно отполированный каменный уголь, теперь он стал серым, как грифель, и весь покрылся царапинами и выбоинами: метеоры, с которыми ему пришлось померяться силами на пути, оставили-таки на нем свои следы.

Обменявшись замечаниями насчет измененной наружности корабля, все отошли от него в сторону, кроме Гордона, который вынул записную книжку и начал делать в ней пометки, вероятно, запасая материал для будущей первой корреспонденции с планеты Марс. Вдруг отчаянное восклицание, вырвавшееся у него, заставило его трех товарищей опрометью броситься к нему.

-- Что случилось? - спросили все в один голос.

-- Смотрите... смотрите... шар уходит в землю! -проговорил Гордон, задыхаясь от испуга.

Действительно, шар уже погрузился в песок почти на десятую долю своей окружности. Общее восклицание ужаса, вызванное этим открытием, долетело и до трех старших; они тоже прибежали, поднимая на пути целые облака пыли.

-- Бегите, бегите, не то мы все погибнем! - кричали им остальные.

-- Скорее в шар! - распорядился Мак Грегор, подбегая запыхавшись.

-- Так вот что вас напугало! - удивился Бернет. - Напрасно же вы переполошились. Конечно, лучше нам забраться в шар, прежде чем песок дойдет до двери, пока она открыта: он забьется в корабль и запылит нам все, но уверяю вас - опасности нет ни малейшей.

-- А ты уверен, что будешь в силах поднять шар из песка? - спросил Мак Грегор словно заискивающим голосом: ему было совестно, что он как будто сомневается в познаниях своего ученого приятеля.

-- Уверен ли я! - воскликнул Бернет с необычайною для него живостью. - Да если бы он провалился хоть в самый центр Марса, я вытащил бы его оттуда без всякого труда.

Ввиду такого положительного заверения все сейчас же успокоились. Бернет пользовался между своими спутниками безусловным авторитетом: все без исключения слушались его и верили ему на слово, как дети. Некоторое время все еще постояли у лестницы, посматривая то кругом себя, то вверх. Ни одно облачко не показывалось на небе; оно представляло везде одинаковую плоскость медно-красного цвета, на которой диск солнца, на две трети меньше, чем каким представляется он с Земли, светился, если можно так выразиться, каким-то чахлым блеском. Господствовавшие везде безмолвие и запустение были поистине томительны; в сравнении с этою пустынею самые безлюдные и бесплодные местности на Земле показались бы оживленными и цветущими. Трудно было бы даже подыскать на земном языке выражения для того, чтобы описать ужасную картину, какую представляет материк Секки на мертвом или умирающем Марсе.

Вдруг могильное безмолвие, окружавшее наших путников, было нарушено продолжительным жалобным стоном. Звук этот послышался с севера, пролетел над их головами, словно призрак, и замер в воздухе по направлению к югу каким-то глухим рыданием. Вместе с тем на степь налетел порыв вихря, взмел целое облако пыли, провел борозду в песке и затих моментально; более этого путники ничего не увидели. Все бросились к Бернету, спрашивая с невольным содроганием:

-- Что это?

-- Не знаю, - отвечал ученый серьезно, почти торжественно.

-- Скажите, есть для нас какая-нибудь возможность покинуть эту долину смерти? - взволнованно спросил сэр Джордж.

-- Конечно, есть, - отвечал Вернет спокойно.

-- Чего ж вы ждете?

-- Ветра.

-- Ждите вы его до второго пришествия!

-- Не придется ждать и часа, - возразил Вернет с невозмутимым хладнокровием.

-- Простите за нескромный вопрос, м-р Бернет: почему вы знаете? - спросил Гордон с тою благоговейною почтительностью, с какою все привыкли относиться к ученому.

-- Посмотрите на небо.

-- Оно удивительно красиво, - заметил Блэк иронически.

-- Оно полно песка, значит, в том районе есть ветер и довольно сильный. Сейчас он спустится и к нам.

Едва успел он выговорить эти слова, как небо покраснело еще более, и на горизонте показалась темная туча.

-- Не прав ли я был? - сказал Бернет радостно. - Сию минуту поднимется ветер и как раз нам попутный. Полезайте теперь в шар, господа, и запирайте дверь. Я войду последний.

Все живо вскарабкались по веревочной лестнице и общими силами заперли дверь, а Бернет между тем уселся перед столом на платформе. Едва дотронулся он до своих винтиков, как шар выпорхнул из песка и, поднявшись на полмили над планетою, понесся, словно пташка, по ветру, не поднимаясь и не опускаясь: стараниями Бернета механизм его был устроен так, что он мог держаться над землею - и следовательно и над всякою планетою - на такой высоте, на какой было угодно его мудрому кормчему.

-- Мы плывем к югу, - сказал Бернет. - Теперь нам остается только следить за местностями, над которыми мы летим. Северо-западный ветер принесет нас к Деларю или к Дэусову океану. Если Марс обитаем, мы найдем его обитателей именно там.

Сказав это, он заглянул к себе в книжку, проверил что-то с помощью некоторых инструментов и продолжал:

жизни.

Между тем ветер дул все сильнее, и шар летел все быстрее. Но сколько наши путники ни смотрели вниз в трубу, они не могли рассмотреть ничего: густое облако пыли скрывало местность от их глаз. Бернет несколько времени с любопытством следил за этим облаком и, наконец, сказал:

-- Так и есть, я не ошибся.

-- Меня бы очень удивило, если бы вы ошиблись в чем-нибудь, м-р Бернет, - заметил Блэк.

-- В чем ты не ошибся, Вернет? - с живостью спросил Мак Грегор.

-- Я был убежден, что каналы, которые заметил на Марсе Скиапарелли в 1877 году, были ни что иное, как симуны, пролетавшие над обширными центральными материками этой планеты. Если бы он наблюдал Марс в настоящую минуту, он бы наверно начертил на своей карте канал точь-в-точь по такому направлению, в каком мы летим.

-- Может быть, - согласился Мак Грегор. - Не стану спорить, я не астроном, только мне помнится, Скиапарелли наблюдал те же каналы и в 1879 и в 1881 годах.

-- Это ничего не значит. Очень возможно, даже вероятно, что подобные симуны здесь так же постоянны, как наши пассатные ветры.

-- В самом деле, как же я глуп! Я и забыл! - сказал Мак Грегор.

-- Не хотел бы я быть теперь там, в этом облаке, - заметил сэр Джордж. - Посмотрите, как ветер крутит песок! выходят целые круги, венки, гирлянды - страшно смотреть!

-- Да, если бы вы там очутились, - вмешался Блэк, - вы бы наверно не воротились, чтобы описать вами испытанное. Какие это симуны - это в десять раз хуже! Никакие верблюды не в состоянии были бы дышать в подобной атмосфере и пяти минут. Гордон, опишите их хорошенько для вашей будущей корреспонденции.

-- Уж это сделано, - отрезал Гордон: он не любил, когда ему давали советы в его деле.

Гревз и Дюран не принимали участия в разговоре; на них напала какая-то странная апатия. Быстрое движение корабля баюкало их после недавней неприятной обстановки, но наблюдать им было скучно: облако песка казалось им таким же однообразным, как и все, что они до сих пор видели на Марсе; им хотелось света и теней, ярких цветов или нежных оттенков, хотелось видеть зеленеющие долины, бурные морские волны, хоть скалы и пещеры - ничего этого и в помине не было, значит, не было и пищи ни для карандаша, ни для пера.

Сэру Джорджу также было не по себе: он начинал приходить к убеждению, что компания на акциях, которую он рассчитывал основать с целью устроить правильное сообщение между Землею и планетою Марсом, вряд ли состоится. Кто захотел бы платить деньги - а деньги с пассажиров на стальных шарах пришлось бы брать немалые - чтобы видеть море красного песка? И вообще никому, казалось, не было весело. Блэк, недовольный сухостью, с какою ответил ему Гордон, надулся на него и сидел, насупившись, в стороне. Сам Мак Грегор был как-то задумчив и озабочен.

Бернет редко обращал внимание на расположение духа своих спутников: его дело было изобретать, что было нужно для их безопасности и для их удобств, а занимать их он не умел. Но на этот раз он заметил, что им не по себе, и ему стало жаль их.

-- Что вы, господа, все как будто приуныли? - сказал он. - Подождите падать духом; неужели же вы в самом деле ожидали найти жизнь в экваториальных пространствах Марса?

-- А как вы думаете, м-р Бернет, - спросил Блэк жалобно, - найдем мы где-нибудь на Марсе жизнь и вообще что-нибудь, кроме этой ужасной песчаной бури?

-- Конечно, найдем.

Все повернулись в нему и начали внимательно слушать.

-- Я уверен, что найдем, - продолжал Бернет. - Если б я захотел, я мог бы спуститься в любом градусе широты, но все-таки это стоило бы мне лишних хлопот, а я, признаюсь, рад был спуститься хоть где-нибудь.

-- И, должно признаться, ты спустился на мягком месте, - пошутил Мак Грегор.

-- Уж чересчур на мягком, - засмеялся сэр Джордж.

-- Да это не беда, если вы только думаете, что не весь Марс такой.

-- Спасибо тебе, Бернет, - шепнул ему Мак Грегор. - Я рад, что ты приободрил их хоть немножко.

Между тем ветер не унимался; настала ночь, а он все дул с прежней силой. Бернет прижал электрическую пуговку, и шар озарился ярким светом, зато в окнах так потемнело, как будто их выкрасили черной краской.

-- Мы все еще плывем к югу? - спросил Мак Грегор.

-- Да, и очень быстро; мы пролетаем миль по сорока в час. Я нахожу даже подобную быстроту немного опасною.

-- Шутишь! - удивился Мак Грегор. - Что значит для нас подобная скорость, когда мы путешествовали недавно с быстротою пятидесяти тысяч миль в минуту?

-- Теперешняя наша быстрота при настоящих условиях гораздо опаснее.

-- Как так?

-- Тогда нам не представлялось на пути серьезных препятствий, а теперь, если мы наткнемся на горный хребет, нам придется хоть не так плохо, как опасался м-р Блэк, когда думал, что мы не в состоянии будем замедлить ход, а пожалуй вроде того. Столкновение будет не так сильно, но для нас достаточно, - прибавил он, взглянув на Блэка с той чуть заметной, но лукавой улыбкой, которая порой мелькала на его губах, когда ему хотелось подразнить кого-нибудь. Заметим кстати, что при всей своей глубокомысленной учености он не был свободен от этой страсти.

-- Господи помилуй! - взмолился Блэк, - долго ли нам еще придется опасаться всяких случайностей? Скажите, м-р Бернет, разве ваше... как его там? ну, притяжение, тяготение, что ли, не может дать вам способа подняться повыше, чтоб не натолкнуться на гору? Ведь вы говорите, что оно всесильно, неужели же оно не может оказать вам такой пустой услуги?

-- Могло бы, если б я знал, когда именно подняться.

-- Каким это образом?

-- Ну, я не умею объясняться научным языком. А на той высоте, на какой мы летим, могут попадаться горы?

-- Отчего же, ведь бывают горы в пять тысяч футов вышины. Одной такой горы на нашем пути было бы довольно для нас.

-- Значит, пиши пропало! - воскликнул Блэк, махнув рукой. - В таком случае я не понимаю, почему мы вместо полумили не поднимемся над Марсом миль на десять, на двенадцать.

-- Например?

-- Во-первых, на такой высоте не было бы ветра, который нам очень помогает. Во вторых, здесь мы дышим внешним воздухом, а там нет атмосферы: нам пришлось бы расходовать наш собственный запас кислорода, а мы должны его приберегать. Наконец, - прибавил он, опять слегка улыбнувшись, - я почти уверен, что по тому направлению, в каком мы летим, мы не встретим гор.

-- Давно бы вы сказали! - воскликнул Блэк с живостью и замолчал, словно прикусил язык: ему было досадно - зачем он слишком откровенно выдал чувство, которое испытывал. Его трое товарищей внимательно следили за только что приведенным разговором; по правде сказать, и они испытывали то же или почти то же, что Блэк, только лучше его умели скрывать свои ощущения. При последних словах Бернета и они повеселели.

-- Удивляюсь, как вы не уймете этого болтуна, м-р Бернет, - шутливо заметил Дюран, хлопнув по плечу Блэка. - Он только отвлекает вас от ваших соображений.

ответственность была бы слишком тяжела для меня.

-- Об этом тебе нечего беспокоиться, Бернет, - вмешался Мак Грегор. - Мы знаем, что мы в хороших руках. Не твоя будет вина, если случится какое-нибудь несчастие. А теперь знаешь что? Уменьши-ка свет, и пусть наши товарищи уснут немножко. Нам с тобой спать пока не полагается, а им нужен покой.

Никто не стал спорить; все живо разместились по кушеткам, любезно простившись между собою и хозяевами. Гордон, как истый путешественник, уснул, едва успел прилечь. Блэк также скоро уснул, придумывая речь к своим будущим избирателям: он уже мечтал, что непременно попадет в марсовский парламент. Дюран и Гревз, в свою очередь, не замедлили предаться сну; один сэр Джордж по обыкновению почитал на сон грядущий свой "Финансовый руководитель", заменявший ему часослов или молитвенник. Но вскоре и он заснул. Свет в шаре, уменьшенный до минимума, освещал помещение слабым мерцанием; не слышно было другого звука, кроме ровного дыхания спящих. Каждый грезил, смотря по тому, что его занимало: кто специальной корреспонденцией, предназначенной к тому, чтобы произвести переворот в газетном мире, кто небывалого интереса романом, кто чудной картиной, кто неслыханной красоты речью, кто чудовищными барышами.

Только Бернет и Мак Грегор не спали: им было не до сна. Бледные, измученные долгою бессонницею и всем испытанным и пережитым, они сидели на платформе, оберегая покой остальных и следя за правильностью движения корабля. Вдруг с юга послышался тот же самый звук, который поразил их во время стоянки. Он раздался не так громко, как тогда, но так же жалобно, так же отчаянно и замер к северу, потрясая душу своим отдаленным глухим рыданием. Друзья переглянулись в ужасе и невольно схватились за руки.

-- Что бы это могло быть? Как ты думаешь, Бернет? - спросил Мак Грегор дрожащим голосом.

-- Не знаю и представить себе не могу, - отвечал ученый взволнованно. - Но это ужасно... ужасно!