Зверобой.
Глава вторая.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Зверобой. Глава вторая. (старая орфография)

ГЛАВА ВТОРАЯ.

Прежде, чем продолжать наш рассказ, мы подвергнем подробному осмотру жилище Гуттера, названное пловучим домом. Постройка его была, впрочем, весьма обыкновенная: большой плот составлял нижнюю част судна, а на нем устроены были подмостки, имевшия вид маленького укрепления и занимавшия всю ширину и почти две трети длины всего плота. Стены подмосток были до того тонки, что едва ли могли защитить от ружейных выстрелов; каюта была очень низка и неудобна, и потом вся постройка не казалась нескладной и не бросалась заметно в глаза. Целое походило на обыкновенные суда, но было шире их и весьма грубой постройки. Каюта разделялась на два покоя; один служил жилищем отцу, а другой находился в распоряжении дочерей; - для кухни сделана была на одном конце плота небольшая пристройка, и таким образом описанное нами судно могло удобно служить летним жилищем.

Открытие пловучого дома произвело на ваших искателей приключений не одинаковое впечатление. Гурри тотчас вскочил на плот и завязал оживленный разговор с Юдифью; Зверобой же не торопясь взошол на судно, и сперва внимательно разсмотрел все устройство его, обозрел внутреннее расположение и представляемые им средства к обороне, а потом уже прошел на другой конец плота, где под тенью нависших ветвей сидела сестра Юдифи, Гетти, занимаясь грубым шитьем.

Здесь он остановился, и, опираясь на ружье, сосредоточил все внимание свое на молодой девушке, которая, судя по словам Гурри, была слабоумная, и потому имела право на особенно нежное обращение со стороны Зверобоя, воспитанного по обычаям индейцев. На самом деле, Гетти вовсе не была идиотка: ум её был недостаточно развит, чтобы ее можно было назвать умной и хитрой, но тем не менее она всегда умела отличить хорошее от дурного, правду от неправды, и видимо отдавала предпочтение всему доброму и справедливому. Наружность её была весьма привлекательна, хотя она и не обладала такой красотой как Юдифь; черты лица её были до того полны кротости и почти святого выражения, что невольно производили на каждого приятное впечатление и возбуждали к ней общее сочувствие.

- Вы Гетти Гуттер, сказал Зверобой, молча посмотрев на нее несколько минут; - Гурри говорил мне о вас, и я узнал вас при первом взгляде.

- Да, я младшая дочь Тома Гуттера, ответила Гетти нежным и звучным голосом.

- Мне несколько известна ваша история, возразил Зверобой: - большую часть жизни вы провели на озере?

- Да; мать моя умерла, отец занимается ловлею зверей, а мы с Юдифью сидим дома. А вас как зовут?

- Легче сделать этот вопрос, чем ответить на него, мое доброе дитя. Хотя я еще молод, но уже имел столько имен, как любой из предводителей племен Америки.

- Но у вас все-таки должно быть имя; вы же не можете отбросить одно, не заслужив честным образом другого.

- Так и я думаю; но едва ли то имя, которое я ношу теперь, останется за мною надолго, потому что у Делаваров имена даются по качествам и способностям, выказанным при общих совещаниях, или-же по заслугам на военном поприще. Впрочем, до сих пор я не имел случая отличиться, так как, во первых, не родясь краснокожим, я, по низкому происхождению своему, не имею права подавать голос на совещаниях наравне с знатными Делаварами, а во вторых - это первая война за мое время и мне еще не удалось принять в ней деятельного участия.

- Скажите мне все-таки ваше имя, простодушно сказала Гетти: - узнав его, я постараюсь определить и ваш характер.

- Одно не всегда соответствует другому, хотя, впрочем, это и случается; люди часто ошибаются и легко дают человеку имя, которого он не заслуживает. Вот, например, имя Мингос имеет почти то же значение, что и Делавар, а между тем едва ли кто может сказать, чтобы первая нация была столь же честная и правдивая, как мои друзья. Поэтому я в сущности не очень ценю имена.

- Скажите мне все ваши имена, настойчиво повторила Гетти: - мне хочется знать, что об вас думать.

- Пожалуй, прежде всего я христианин и рожден белым, как и вы. Имя моих родителей перешло ко мне, как часть наследства, полученного ими от предков. Отца моего звали Бумпо, а мне при крещении дали имя Натаниеля или Натти, как некоторые сокращают его....

- Да, Натти, прервала его девушка. Вы Натти, а я Гетти; только вас зовут Бумпо, а меня Гуттер; не правда ли, что первое звучит не так приятно как последнее?

-- Это дело вкуса. Конечно, Бумпо не очень звучное имя, но все-таки многие носили его с честью. Я, впрочем, не долго сохранил его. Делавары скоро заметили, что я враг лжи, и дали мне прозвище "Прямой Язык".

- Это прекрасное имя, серьезно сказала Гетти: - как же вы говорите, что имя ничего не значит?

- Я этого о не говорю, и знаю, что вполне заслужил данное мне прозвище, так как и до сих пор не расположен к неправде. Спустя несколько времени, Делавары заметили, что мои ноги быстры и назвали меня голубем, так как эта птица летает быстро и всегда по прямому направлению.

- Это тоже хорошее имя, и так же красиво как самая птица.

и скорее нахожу дичь так что, приписывая мне чутье собаки, дали мне прозвище: Вислоухий.

- О, это имя некрасиво, воскликнула Гетти. Вы, конечно, не долго носили его?

- До тех пор однако, пока был в состоянии купить себе ружье, отвечал Натти, с некоторым оттенком гордости: - наконец, увидали, что я могу снабжать дичью целое селение, и я получил имя Зверобоя, которое и ношу до сего времени. Конечно это имя низко во мнении многих, которые более ценят череп краснокожого, чем рога оленя.

- К числу таких я не принадлежу, откровенно сказала Гетти: - мне ваше имя нравится, и оно лучше, чем Натти Бумпо.

- Я и не ожидал от вас других понятий, милое дитя.

В этот момент разговор как Гурри с Юдифью, так и Натти с Гетти, прерван был появлением Тома Гуттера, который приветствовал Гурри не только с удовольствием, но даже с видимою радостью.

- Я вас ждал еще на прошлой неделе, с шутливым упреком сказал он: - Проезжал гонец с известием, что жители колоний опять поссорились с Мингосами, и сознаюсь, я почувствовал свое уединение в этих горах. У меня всего две руки, а приходится охранять три головы.

- Это так и следует, заметил Гурри: - мне самому гораздо приятнее, если мой ближайший сосед живет в 15-ти милях от меня, чем если он может слышать звук моего голоса.

- Однако, когда вы узнали, что дикие приходят в движение, то не явились одни в эту пустыню, сказал Гуттер, бросив недоверчивый взгляд на Зверобоя.

- Это совсем другое дело. И плохой спутник сокращает путь, а этот молодой человек очень хороший товарищ. Его зовут Зверобой; он известеый между Делаварами охотник и такой же христианин, как вы и я. Если нам прйдется защищать ваш дом, то я уверен, что он постоит за себя и притом, как хороший стрелок, может вдоволь снабжать нас пищей.

- Добро пожаловать, молодой человек, пробормотал Гуттер, протягивая свою жесткую, загорелую руку. В теперешнее время каждый бледнолицый - приятель наш; я на вас разсчитываю. Дикие уже находятся на берегу озера, и никому неизвестно когда мы о них услышим.

- Однако, если это правда, то ваш дом не в благоприятном положении, серьезно заметил Гурри, не выказывая, впрочем, никакого страха. - Мы со Зверобоем могли ошибиться, когда искали ваше убежище, но настоящого индейца, идущого на добычу провести не так легко.

- Это и мое мнение, добавил Гуттер, и я хотел бы скорее быть в другом месте, чем в этой узкой реке, где нам грозит верная погибель, если нас откроют. Трудно будет отсюда выбраться без того, чтобы нас не перестреляли, как дичь.

- Уверены ли вы, Гуттер, в том, что краснокожие, которых вы опасаетесь, действительно Mингосы? вежливо спросил Зверобой: видели ли вы хоть одного из них, и не можете ли описать мне его наружность?

- Видать я ни одного не видал, но есть верные признаки их присутствия. Я видел след индейца и даже нашел мокассин {Индейская обувь.}, вероятно брошенный по негодности.

- Ну, это не соответствует обычаям индейцев в военное время, возразил Зверобой: - покажите мне мокассин; я пришел в эти страны для свидания с одним индейским предводителем, и, быть может, вы видели его след и нашли его обувь.

При этих словах Гуттер остолбенел.

- Гурри Гарри, сказал он: - я надеюсь, что доверяя этому молодому человеку, вы довольно близко его знаете. Измена есть одно из качеств индейцев, и белые, которые часто имеют с ними обращение, перенимают их привычки.

- Не заботьтесь об этом, старый Том, отвечал Гурри: - я отвечаю за честность Зверобоя, хотя еще не испытал его мужества в бою.

- Однако, что же привело его в эту отдаленную страну? спросил Гуттер с остатком недоверчивости.

- Это можно объяснить в нескольких словах, вмешался Зверобой с полным чистосердечием. - Я молод и еще не был на войне; но когда к Делаварам дошла весть, что в их племя прислали объявление войны, то они пожелали, чтобы я отправился к белым, для разузнания о положении дела. Я это исполнил, и когда, возвратясь, дал отчет предводителю, то встретил английского офицера, который должен был везти деньги в племя, живущее более на восток. Это показалось мне и молодому начальнику Делаваров, Чингахгоку, удобным случаем отправиться вместе в первое наше военное поле, и один старый Делавар назначил нам свидание у скалы по близости этой речки. Чингахгок имел при этом и другую цель, но так как она не касается никого из вас и притом составляет чужую тайну, то я и умолчу о ней.

- Я так полагаю; но могу сказать наверно, если увижу мокассин.

- Вот он, сказала Юдись, которая, между тем принесла мокассин. Скажите, принадлежит ли он врагу или другу. Я вам верю, что бы отец об этом ни думал.

Зверобой внимательно осмотрел изношенную обувь и сказал с уверенностью:

- Это работа не Делавара; он похож на мокассин северных народов и сделан по ту сторону озера.

- Так это, значит, неприятельский, и мы не должны мешкать ни одной минуты, озабоченно сказал Гуттер: - до ночи остается только один час, а нам надо раньше выбраться на открытое место. С полчаса тому назад вы не слышали ружейного выстрела?

- Да, старик, слышали, отвечал Гурри, сознавая теперь вполне свою опрометчивость: - к несчастию, я самый тот и есть, который разрядил ружье.

- Вы сделали большую ошибку, заметил Гуттер. Но не стоит тратить на упреки времени, которым мы можем воспользоваться. Я не удалился в свое уединение, не позаботясь предварительно о средствах опять выбраться из него с плавучим домом, - нам легче будет тянуть его, чем работать веслами. Чрез исток реки в озеро протянуть мой якорь, а вот и канат, который будет служить нам буксиром. У меня еще есть орудие в роде багра, которое также нам поможет; итак за работу и постараемся скорее обезопасить наши головы.

Трое мужчин не медля приступили к приготовлениям, в короткое время успели снять прикрепы и сильным дерганием причала вытянули судно из трущобы. Освободившись от ветвей, оно скользило силою течения вдоль восточного берега. Ни одна душа не слушала без трепета шелест кустов и деревьев, когда каюта ударялась о берег, потому что никто не знал, когда и на каком пункте покажутся смертельные враги. Сумрачный свет, пробивавшийся чрез чащу листьев, способствовал увеличению опасности; на близком даже разстоянии трудно было различать предметы. Солнце еще не совсем село, но лучи его уже не освещали, и вечерняя мгла начала покрывать все окружающее, а бросаемая лесами тень еще более помрачала окрестность. Движение судна продолжалось однако безпрепятственно; они двигались все далее и, наконец, приблизились к устью реки.

- Слава Богу, пробормотал Гуттер. Однако, берег устья представляет много удобств, чтобы спрятаться, и здесь заключается главная опасность. Юдифь и Гетти, идите в каюту и остерегайтесь показываться у окон; мы, Гурри, взойдем в наружную комнату и чрез дверь будем тянуть за канат, чтоб себя оградить хотя от первого нападения; а вы, Зверобой, ходите от окна к окну и наблюдайте внимательно во все стороны.

Зверобой слушал, не ощущая страха, но и не без волнения, весьма естественного по ходу обстоятельств. Первый раз в жизни он был вблизи неприятеля, и приближалась минута страшного и коварного нападения индейцев. Когда он занял свой пост у окна, судно проходило в самом узком месте реки, и только-что он взглянул вдаль, как увидел зрелище, которое могло озадачить и не столь юного и неопытного часового. Молодое дерево нагибалось полукругом к воде и на нем стояло не менее шести человек индейцев; в отдалении еще многие ожидали, когда освободится место, чтоб взойти на дерево. Все они готовились вспрыгнуть на судно, когда оно с ними поровняется. Как только Зверобой увидел индейцев, его знание местных обычаев тотчас указало ему, что они из числа врагов и находятся в боевом одеянии.

- Тяните, Гурри, вскрикнул он громко и запальчиво; тяните, на сколько дорога вам жизнь.

Этот возглас звучал так серьезно и торжественно, что Гуттер и Гурри поняли, что он не без основания. Оба напрягли свои силы, судно ускорило ход и быстро проплыло под деревом, как бы чувствуя, что в этом пункте скрывается опасность. Индейцы, увидав, что они открыты, испустили страшный боевой крик, взбежали вперед по дереву о с отчаянною отвагою вскочили на уходившую добычу. Только один из шести, и именно начальник, попал на заднюю часть судна, остальные же все упали в воду. Начальник, ошибясь в вышине прыжка, остался несколько минут лежа как бы ошеломленным и не сознавая своего положения. В этот момент Юдифь выскочила из каюты, собрала все силы свои и толкнула незванного гостя чрез борт в воду, потом, забыв всякий страх, нагнулась, чтобы посмотреть, что с ним сделалось, но в ту же минуту была схвачена в мощные объятия Зверобоя и унесена обратно в каюту. Как только они оба были вне опасности, в лесу раздались страшные крики, ружья засверкали и пули начали бить о стены пловучого дома. Однако, опасность уже миновала, и дикие, излив свою злость, перестали стрелять, видя, что это только напрасное истребление снарядов. Гуттер поднял якорь, и судно двинулось в озеро, так что диким прошла охота возобновить нападение.

Между тем на палубе происходило совещание в присутствии Юдифи и Гетти.

- Выгода на нашей стороне, сказал Гуттер, потому что мы находимся на озере, и по близости нет ни одной скрытой лодки, о которой бы я не звал. На твердой земле всего только два челнока, но они так спрятаны в дуплах деревьев, что ни один индеец не найдет их.

- Этого утверждать невозможно, возразил Зверобой: - когда индеец идет на добычу, то надо очень толстый ствол дерева, чтоб скрыть челнок от его глаз.

- Зверобой прав, вскричал Гурри: - еще до завтрашней ночи эти псы пронюхают, где лодки, и мы можем разсчитывать на весьма неприятное положение.

Гуттер ничего не отвечал, молча осмотрел небо, озеро и лес и, после нескольких минут размышления, сказал:

- Юдифь, ночь на дворе, и наши друзья, вероятно, голодны, - принеси-ка сюда ужин.

Как только Юдифь вышла, Гуттер снова обратился к мужчинам и сказал:

- Я нарочно удалил девушек, потому что хочу с вами переговорить о важном деле. - Прежде всего скажите, могу ля я на вас разсчитывать?

- Можете, что касается меня, с уверенностию отвечал Зверобой: в таких трудных обстоятельствах разсчитывайте на меня, как на самого себя, и я уверен, чго Гурри такого же мнения.

- Хорошо, ответил Гуттер с коварным, радостным смехом. Слушайте. С обеих сторон назначена дорогая цена за скальп, и хотя, пожалуй, грешно брать деньги за человеческую кровь, но я думаю, что если ужь люди идут на то, чтоб убивать друг друга, то небольшая беда, если в число добычи попадет кусок человеческой кожи. Как вы думаете, Гурри?

- Я думаю, что вы сделали большую ошибку назвав кровь индейца человеческою кровью. Я так же ценю скальп краснокожого, как волчьи уши, и так же охотно беру деньги как за то, так и за другое. С белыми другое дело, а ведь дикие не люди.

- С этим мнением я вполне согласен сказал Гуттер с довольным видом: - и был уверен, что буду иметь и руку вашу, и сердце. А вы, Зверобой, тоже разделяете наш взгляд?

- Я вовсе не таких понятий и не одобряю их, ответил Зверобой прямо и серьезно. В бою я с вами, во что бы то ни стало, но никогда не изменю своей природе и не подчинюсь обычаям другого племени. Если вы хотите приводить ваш план в исполнение, то идите одни, и оставьте меня для защиты женщин. Я буду их охранять до последней крайности, и думаю, что это долг каждого честного человека и вполне соответствует моим способностям.

- Правда, Зверобой, вскрикнула Юдифь из каюты откуда она слышала весь разговор: - правда, это урок, который может принести пользу Гурри.

- Молчи, Юдифь, строго сказал Гуттер: - поди прочь; мы должны переговорить о вещах, в которых женщина ничего не смыслит.

- Зверобой прав, продолжал он; мы детей предоставим его попечению. Моя мысль та, что в стане индейцев есть женщины и дети, хотя при походе их обыкновенно и не бывает. Колония платит одинаково как за малый, так и за большой скальп.

- В этом поступает она весьма постыдно, с отвращением сказал Зверобой.

- Приятель, не кричите так громко, и будьте последовательны, сказал Гурри. - Вы делайте как хотите, а мы отправимся на добычу; пойдемте, старый Том, потолкуем, что нам делать.

Они отвернулись от Зверобоя и начали шептаться, пока Юдифь принесла ужин и положила конец их совещанию. После ужина поднялся южный ветер; Гуттер поставил большой парус, чтоб облегчить ход судна, и спустя часа два показалось из воды на разстоянии ста шагов жилище его. Парус спустили, причалили и прикрепили судно к платформе.

С тех пор, как Зверобой и Гурри оставили строение Тома, оно не было посещаемо. Все вокруг было тихо и спокойно, соответственно уединению местности. Тем не менее, Гуттер запретил дочерям зажигать огонь, чтоб он не послужил маяком для врагов и не открыл им их местопребывания.

Юдифь и Гетти отправились на покой, и как только мужчины остались одни, старик Том позвал их на пловучий дом. Тут он открыл Зверобою план овладеть скрытыми лодками, но умолчал о том, что предоставлял себе и Гурри.

- Наши главные усилия должны стремиться к тому, чтобы господствовать на воде. В этой стране только и есть пять лодок, из которых две мои, а одна Гурри; все три в наших руках; одна лежит под строением в запертом месте, а другия две у плота. Затем остальные два челнока спрятаны на земле внутри деревьев, и нам необходимо овладеть ими и привести их сюда. Хотите участвовать в этом деле?

- Конечно хочу, как и во всем, что не противоречит достоинству белого. И в бою я буду около вас и постараюсь исполнять свой долг, но более не могу обещать, так как я еще на войне не был и не могу знать, что именно способен исполнить.

- Вот это умно и скромно, вскрикнул Гурри. Хотя я и знаю, что на охоте вас едва ли кто превзойдет в этих странах, но все-таки не думаю, чтоб из вас вышед хороший воин.

- Посмотрим, Гурри, тихо ответил Зверобой, нимало не чувствуя себя обиженным этим сомнением: - Надо подождать испытания.

- Пока мы знаем, что вы хороший гребец, прервал его Гуттер, - а на эту ночь нам больше ничего не нужно. Но не будем терять времени на пустую болтовню и начнем действовать.

Гуттер перескочил с судна в челнок, показал Гурри и Зверобою на весла и тотчас же отчалил.

Была уже полночь, когда наше общество отправилось в путь; уже совсем стемнело, но ночь казалась светлою, и свет звезд был достаточен для предположенного предприятия. Гуттер, один только звавший, где спрятаны челноки, управлял лодкой, а спутники его быстро, но без шума, гребли, и через полчаса приблизились к выдавшейся части берега в разстоянии от жилища Тома около двух миль.

- Теперь бросьте грести и смотрите в оба, тихо сказал Гуттер, чтобы не обнаружить кровопийцам нашего присутствия.

Берег был заботливо осмотрен, но ничего особенного не замечено, и лодка придвинута была к каждых трех или четырех шагов и прислушиваясь, не обличает ли какой нибудь звук близости врагов. Но полуночная тишина не прерывалась и желаемое место было достигнуто без всяких приключений.

- Теперь мы на месте, прошептал Гуттер: - давайте мне весла, Гурри, а потом осторожно вытягивайте челнок.

- Держите только ружье наготове, отвечал Гурри: - если они вас настигнут, когда я буду тащить челнок, то хоть раз выстрелите. Оружие в порядке?

- Все хорошо; да будьте осторожны и потом пустите меня вперед.

С должной осторожностью вытащили челнок из дупла дерева; Гурри взвалил его себе на плечи, и затем оба оправились в обратный путь, тихо ступая шаг за шагом, чтобы не оступиться на крутом спуске. Хотя путь был не далек, но дорога показалась трудною, так что Зверобою пришлось присоединиться к ним, чтоб помочь тащить челнок чрез кусты. При его помощи скоро достигли берега и спустили челнок на воду; потом все трое повернулись вдруг к лесу в ожидании увидать наступающого врага; но тишина не прерывалась; они сели в лодку и отчалили с такою же осторожностью, как и причаливали.

Гуттер правил прямо на середину озера, и когда уже порядочно отъехали от берега, отвязал добытый челнок и оттолкнул его, справедливо разсчитывая, что ветер погонит его вверх по озеру. Потом он направил путь прямо на тот пункт, где Гурри дал промах по оленю, и так как от этого пункта до истока реки разстояние было не более мили, то и надо было действовать с большою осмотрительностию, ибо не было сомнения в близости неприятеля. Верхний конец озера был достигнут благополучно, и три искателя приключений пристали к песчаному берегу. Тут не было видно холмов, ибо горы лежали на четверть мили восточнее; полоса земли была плоская и местами покрыта кустарвиком и редкими деревьями. Гурри и Гутнер опять вышли на берег и оставили Зверобоя в лодке. Дерево, в котором заключался челнок, находилось на самой середине узкой косы, и старый Том, считая себя достаточно огражденным с двух сторон близостию воды, шагал вперед смелее, чем прежде, но все-таки соблюдая осторожность. Он с намерением причалил к выступу, чтобы не терять лодки из виду и иметь возможность видеть, свободен ли берег, челнок был отыскан, вытащен и спущен на воду; Гурри причалил к оконечности косы, куда по земле прошел и Гуттер.

Овладев таким образом всеми лодками, что не мало усилило их уверенность, все трое вышли на берег.

- Мы подробно осмотрим залив, чтоб убедиться, что все благополучно, а потом поплывем вдоль южного берега и поищем следов лагеря.

было ничто иное, как потухавшие остатки горевшого костра, но они не могли не обратить внимания охотников, ибо служили несомвенным доказательством, что тут находится лагерь индейцев, и Гуттер выразил подозрение, что в лагере остались только женщины и дети.

- Это ни в каком случае не военный лагерь, прошептал он на ухо своему другу Гурри, там около огня наверно лежит обильная добыча, и мы в течение ночи можем достать скальпов на большую сумму.

- Мне очень приятно слышать от вас такое мнение, возразил Гурри. Отправьтесь к судну, Зверобой, спустите один из челноков в озеро, как мы сделали с первым, и потом гребите к берегу, пока приблизитесь к началу залива. Если вы нам понадобитесь, то я крикну на манер лысухи, и тогда будьте внимательны. Если же вы услышите ружейные выстрелы, тогда можете присоединиться к нам, и посмотрим, так же ли вы справитесь с дикими людьми, как с дикими зверями.

- Гурри, сказал Зверобой, если бы вы хотели послушаться моего совета, то оставили бы это дело.

- Нет, нет, невозможно исполнить ваше желание. Гребите на середину озера, и если заметите въх лагере оживление, то будьте наготове.

весла в свою лодку, возвратился к тому месту, которое указывал ему Гурри, и здесь остановился, придерживаясь веслом за упругий ствол камышевого куста. Затем он стал ожидать результатов смелого предприятия своих товарищей и с напряженным вниманием прислушивался ко всякому шороху, который бы мог объяснить ему, что делается на берегу. Не давая воли нетерпению, он руководил своими ощущениями с такою осмотрительностию, которая сделала бы честь самому опытному воину. Однажды послышался ему треск сухих ветвей, но внимание его было так напряжено, что слух легко мог быть обманут. Таким образом, минута за минутой, прошел уже час с того времени, как он разстался с своими спутниками; он не знал, радоваться ему или горевать, ибо если замедление давало повод надеяться на успешный исход предпринятого дела, то, с другой стороны, оно доказывало гибель слабых и несчастных.

Время все шло, и протекло еще полчаса, как вдруг Зверобой услышал звук, возбудивший его внимание. Дрожащий крик лисухи раздался по ту сторону озера, около истока реки. Он не мог ошибиться в том, что это действительно был крик лисухи, так как эта птица, подающая голос и ночью известна всем приозерным жителям Америки, но находился в недоумении, лисуха ли кричит это или Гурри.

Однако искатели приключений имели уже довольно времени, чтобы от того места, где они разстались, достигнуть пункта, из которого раздался крик, хотя, впрочем, и не казалось, чтоб они именно приняли это направление. Еслиб они нашли лагерь пустым, то, вероятно, позвали бы к себе Зверобоя; если же, напротив того, в лагере оказались бы люди, то не было побудительной причины обойти его и в таком отдаленном месте сесть в челнок. Но если он, повинуясь услышанному звуку, покинет свою стоянку, то это весьма легко может послужить гибелью для обоих его товарищей; если же припишет крик птице и оставит зов без внимания, то последствия также могли быть не менее опасны. Так разсуждал Зверобой, и после нескольких минут мучительного сомнения решился подождать повторения звука.

Он не ошибся; скоро с той же стороны повторился дрожащий и предостерегающий крик. Тут, при напряженном внимании, Зверобой убедился, что это действительно голос птицы, так как он сам умел подражать её крику и звал, что как бы совершенно ни было подражание, и как бы в этом ни был искусен Гурри, но все-таки звук должен быть не такой полный; а потому он остался неподвижен.

объяснить себе иначе. Мучительный страх смерти, раздирающий сердце, заключался в этих воплях, которые произвели на Зверобой потрясающее впечатление. Он отпустил камыш, опустил весла в воду, но не знал, что ему делать, куда гресть? Недолго, впрочем, продолжалось его недоумение; ломание ветвей, треск сухих прутьев и скорые шаги были явственно слышны и приближались к воде, хотя вовсе не по тому направлению, где Зверобою указано было держаться. Руководясь этими звуками, он поплыл туда, нимало не остерегаясь выказать свое присутствие. Достигнув места, где берег был высок и крут, он ясно услышал, что люди пробираются по кустам к озеру, ищут, где бы спуститься. В этот момент блеснул огонь пяти ила шести ружей, раздались выстрелы и подобно грому нарушили торжественную тишину. Затем послышались тоскливые крики, как будто вырвавшиеся y застигнутого врасплох нуждою и опасностью, и наконец, начался в кустах, как бы рукопашный бой.

- Гладкокожий! вскрикнул Гурри с отчаянием обманутого ожидания. Его кожа намазана, и я не могу схватить его. Вот же тебе за твое лукавство!

Вслед за этими словами последовало падение тяжелого тела, и Зверобою показалось, что его товарищ-великан оттащил от себя врага. Опять начался бег, и потом показался человек, быстро спускавшийся с высоты и пустившийся вброд. В этот критический момент челнок был так близок к тому месту, что все могло быть наблюдаемо Зверобоем, и он быстро толкнул лодку, чтобы поспешить на помощь своим. Не успел он сделать два удара веслами, как голос Гурри наполнил воздух проклятиями, и он покатился с песчаного берега, стянутый тяжестью своего врага. Пока он лежал под ним, почти задушевный, он вдруг издал крик лисухи, но таким образом, что при другой обстановке возбудил бы смех. Человек, стоявший в воде, как бы раскаялся в своем бегстве и выскочил опять на берег в своему товарищу, но был задержан полудюжиной новых преследователей, преодолевших высоту берега.

- Отпустите меня, жалкие раскрашеные черти! вскрикнул Гурри. - Не довольно вам, что я совсем притиснут; вы еще раздавить меня хотите.

Эти слова доказали Зверобою, что его товарищи в К счастию его, индейцы, при преследовании, побросали свои ружья, иначе ему не удалось бы безпрепятственно совершить свое отступление, хотя, впрочем, в первом замешательстве боя челнок остался никем незамеченным.

- Прочь от берега! вскричал Гуттер. Сохраните себя для защиты обеих девушек, которым, кроме вас, никого не осталось, на кого бы оне могли положиться. Оставайтесь вдали от берега и поддержите моих детей! Бог за это поддержит вас в вашу последнюю минуту.

- Успокойтесь, Гуттер, возразил Зверобой. Я буду заботиться, как о девушках, так и о замке, и хотя не могу знать, чем все это кончится, но можете быть уверены, что буду служить вам, как только могу. Если у меня и не много опытности, но зато много доброй воли.

- В таком случае направьтесь к замку и не выходите на берег, отвечал Гуттер. Уже неприятель разослал лазутчиков, чтобы отыскать челноки. и потому самое лучшее для вас - держаться дальше от берега. Продержитесь только неделю, а потом можете разсчитывать на помощь гарнизона из ближайшого форта.

Дальнейший разговор Гуттера прервав был ударом по его рту. Вслед за тем вся толпа направилась обратно к лесу, без всякой попытки Гуттера и Гурри к сопротивлению, и Зверобой остался один, на произвол собственного разума.

он слушал напрасно; казалось, над всей окрестностью воцарилось невозмутимое спокойствие. Опустив весла в воду, молодой человек начал грести к средине озера, а потом переменил направление более на север, стараясь плыть по ветру. Проплыв в этом направлении около четверти мили, он заметил на поверхности воды, несколько вправо, темный предмет, узнал в нем только-что добытую лодку, поймал ее и прикрепил к своему челноку. Затем он растянулся на дне его и старался уснуть несколько часов, чтобы на другое утро с бодрыми силами приняться за исполнение своего долга и обязанностей. Скоро заснул он спокойно и крепко на своем твердом ложе.