| Автор: | Купер Д. Ф. |
| Категории: | Роман, Приключения |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лионель Линкольн, или Осада Бостона. Глава XI (старая орфография)
Лионель Линкольн или Осада Бостона
Глава XI
Флюеллен: Можно ли спросить, ваше величество, много ли убил он народа?
Шекспир. «Король Генрих V».
На возвышенности, господствовавшей над всею позицией, оставлен был сильный отряд, а остальные королевския войска прошли частью дальше на полуостров[7], частью были перевезены в Бостон на военных шлюпках. Лионель и Польварт переправились через пролив с первым эшелоном раненых. Лионелю нечего было делать больше при отряде, так как он не имел никакой командировки, а сопровождал войска по собственному желанию; что же касается Польварта, то он громогласно заявил, что он пострадал в походе физически нисколько не меньше, чем если бы был ранен пулей или штыком, и потому имеет полное право причислиться к раненым.
Быть может, неудачный исход экспедиции никого из офицеров так не огорчил, как Лионеля. Королю и Англии он был предан искренно, всей душой, но сочувствовал и родине в её страданиях. Многие теперь поняли, как легкомысленно судили они об американцах, принимая их терпеливое ожидание за малодушие. Размер настоящих потерь, понесенных войсками, начальство тщательно скрывало, но все-таки все узнали, что отряд потерял не меньше одной шестой части своего состава.
Лионель и Польварт разстались на набережной, причем капитан леткой пехоты заявил своему другу, что он сейчас же к нему придет вознаградить себя за походные лишения. Майор пошел на Тремонт-Стрит успокаивать своих прелестных кузин, будучи втайне убежден, что оне за него тревожатся. На каждом перекрестке собирались группы горожан, горячо обсуждавших события дня. Одни чувствовали смущение перед таким неожиданным проявлежием решимости и мужества со стороны колонистов, но большинство не скрывало своего удовольствия и злорадно посматривало на проходившого мимо них Лионеля, костюм которого свидетельствовал своим относительным безпорядком о том, что этот офицер тоже был в переделке и вынужден был отступигь перед американцами.
Подходя к дому мистрисс Лечмер, Лионель уже забыл о своей усталости, а когда в передней его встретила Сесиль с взволнованным лицом, то у него совершенно изгладилось всякое воспоминание об опасности, которой он подвергался.
- Лионель! - вскричала Сесиль, радостно всплеснув руками. - И вы здоровы, не ранены!
Она покраснела до корней волос, сконфужежно закрыла лицо обеими руками и убежала.
Агнеса Дэнфорт тоже очень обрадовалась ему и не стала ни о чем спрашивать, пока не убедилась, что он не ранен. Тогда она сказала с торжествующим видом и с коварной улыбкой:
- Ваш поход вызвал большое стечение народа, Лионель Линкольн. Из окон верхняго этажа я видела, с каким почетом проводили вас из гостей добрые поселещы Массачусетса.
- Если бы я не предвидел заранее, какие ужасные последствия все это повлечет за собой, мисс Агнеса, я бы вместе с вами был рад случившимся событиям. Я убедился, что наш народ умеет постоять за свои права.
- Разскажите же мне, кузен Линкольн, что такое было. Мне интересно это. Мне хочется гордиться своей родиной.
Лионель рассказал ей все очень коротко, но совершенно правдиво и безпристрастно. Хорошенькая кузина выслушала его с нескрываемым интересом.
- Я очень рада, - сказала она. - Теперь, по крайней мере, кончатся эти нелепые насмешки, прожужжавшия нам все уши, Но вы знаете, - прибавила она, слегка краснея, - я ведь здесь вдвойне заинтересована: во-первых, за родину, а во-вторых - за своего поклонника.
- О, могу вас успокоить; поклонник ваш возвратился без малейшей царапины и телом совершенно здоров. Он страдает только душою от вашей холодности. Поход он сделал молодцом и выказал себя в опасности настоящим храбрым воякой.
- Скажите, пожалуйста! - воскликнула Агнеса, всплеснув руками с деланным изумлением, хотя при этом Лионель не заметил у нея ни малейшого признака удовольствия. - Подвиги капитана превосходят всякое вероятие. Нужно иметь веру, как у патриарха Авраама, чтобы не усомниться во всех этих чудесах. Но после того, как двухтысячный английский отряд отступил перед скопищем американских мужиков, я всему готова поверить.
Вошла Сесиль Дайнвор и, увидав появившатося в го же время Польварта, прошла в соседнюю комнату.
Лионель встал и прибавил:
- Однако, я вас оставлю на время, кузина, в обществе того, о ком мы сейчас с вами говорили.
- Канитан Польварт, - оказала, краснея, Агнеса, - вы наверное остались бы очень довольны, если бы слышали, что здесь о вас сейчас говорилось. Но только я вам этого теперь не передам. Подожду, когда у вас для подвигов будет более благородная цель, а на такия дела, право, не стоить и одушевляться.
- Надеюсь, что Линкольн сказал обо мне правду, - отвечал капитан в очень веселом настроении. - Ведь только благодаря мне его лошадь не попала в руки бунтовщиков.
- В чьи руки, сэр? - нахмурила брови Агнеса. - Как вы изволили назвать жителей массачусетской бухты?
- Бунто… ах, виноват: я бы должен был сказать: в руки местных жителей, доведенных до отчаяния… Мисс Агнеса, если бы вы знали, сколько я выстрадал за нынешний девь - и все через вас.
- Через меня? Потрудитесь объяснить.
- Не могу объяснить, мисс Агнеса. Бывают чувства и действия, которые вытекают прямо из сердца и не поддаются никакому объяснению. Могу только сказать, что я сегодня страдал из-за вас невыразимо, и вот именно это невыразимое и невозможно никак объяснить.
- Невыразимо… необъяснимо… Кажется, я начинаю вас жалеть, капитан Польварт.
- О, с каким я удовольствием это слышу! Как бы я был рад, если бы вы меня действительно пожалели! Я так страдаю, так мучаюсь от вашей холодности! Одно слово сострадания - и я исцелен!
- И тогда все мое сострадание к вам разом улетучится. Для него не будет больше почвы.
- Целые сутки я провел в тягостном походе и все время думал о том, как я забуду у ваших ног все труды, все опасности…
- Благодарю вас за эту честь, капитан Польварт, - сказала, вставая, Агнеса, - но в моем сердце,- она придожила руку к своему сердцу, - не может занять место человек, только что проливавший кровь моих сограждан и несущий им цепи рабства… Извините, сэр, вот майор Линкольн. Он здесь все равно что хозяин. Передаю вас ему.
Лионель как раз входил в комнату, когда были произнесены эти слова. Агнеса прошла мимо нето и удалилась.
- Лучше быть почтовой лошадью, лучше быть лакеем на посылках, чем влюбленным! - воскликнул Польварт. - Чертовская жизнь, Лионель! И эта барышня обращается со мной, как с извозчичьей клячей… Но какие у нея глаза! Хоть сигару об них закуривай. Ей-Богу, мое сердце превратилось в горсточку пепла. Скажите, Лионель, что с вами? Во весь этот проклятый день у вас не было такого смущенного и разстроенного вида, как сейчас.
- Уйдемте сейчас, пойдемте ко мне,- отвечал майор, действительно очень разстроенный чем-то. - Надобно же нам оправиться после похода.
- A вы думаете, я об этом забыл? - сказал Польварт, вставая и стараясь поспеть за быстро пошедшим Лионелем. - Я уже заезжал на вашу квартиру и всем распорядился. Взяд у одного приятеля кабриолет и съездил. Потом я написал своему другу Джемми Крэгу: предлагаю ему. поменяться местами. Ну ее, вашу легкую пехоту! Думаю переходить в драгуны… Но вы счастливец, Лионель, не то что я: вас, вероятно, встретили улыбками…
- Какие там улыбки! - нетерпеливо воскликнул Лионель. - Все женщины на один фасон: капризные, не поймешь их.
- Как с дураком, - отвечал Лионель и пошел еще быстрее.
Польварт совсем запыхался, едва поспевая за ним. Так дошли они до квартиры Лионеля и были оба чрезвычайно удивлены, застав там совершенно неподходящую компанию.
Перед маленьким столиком сидел Мэк-Фюз и уписывал остатки вчерашней холодной говядины, запивая лучшим вином из хозяйского погреба. В углу комнаты стоял связанный длинной веревкой Сет Седж, а напротив пленника сидел Джоб и поедал куски, которые ему от времени до времени бросал гренадерский капитан. Меритон и другие лакеи прислуживали.
- Что такое здесь у вас делается? - спросил изумленчый Лионель. - В чем провинился мистер Седж? За что его связали?
- За государственную измену и за убийство, - отвечал Мэк-Фюз.
До сих пор Седж стоял с опущенными глазами, но тут их поднял и сказал:
- Я никого не убивал.
- Скажите, пожалуйста! Не убивал! A в меня стреляли зачем?.. Не безпокойтесь, вас будут судить и повесят.
- Не найдется во всем Массачусетсе таких присяжных, которые бы обвинили меня в убийстве человека, находящагося в живых и совершенно невредимого.
- Убийца! Крамольник!.. Тоже сказал: присяжные в Массачусетсе! Да я вас просто в Англию отправлю, там вас повесят, вот и все!.. В Ирландию с собой увезу, на Зеленый остров! Велю вас там повесить и закопать зимой где-нибудь в болоте.
- Да что он сделал? - спросил еще раз Лионель. - За что такия страшные угрозы?
- Что сделал? Дома не сидел, вот что.
- Не сидел дома?
- Вот именно. Да что вы, майор Линкольн, забыли, что ли, как вся страна наполнилас точно осами, отыскивавшими себе гнездо? Вы забыли свою прогулку по горам и долинам?
- Неужели мистер Седж оказался сегодня среди наших врагов?
- Да разве я не видел сам, как он стрелял в меня три раза в продолжение трех минут? Одна из пуль пробила эфес у моей сабли, а в плече у меня и сейчас сидит крепкая дробина. Хорош мне подарок? Каков разбойник?
- Незаконно называть человека разбойником, когда нельзя этого доказать, - заметил Джоб, - а из Бостона уходить и в Бостон приходить можно каждому сколько угодно. Это вполне законно.
- Слышите, слышите, какие негодяи? Законам меня учат, когда я сам сын адвоката из города Корка! должно быть, вы оба были с мятежниками. Вас, я вижу, обоих повесить придется.
- Что все это значит, мистер Седж? - нарочно громко воскликнул Лионель, чтобы помешать Джобу дать компрометирующий ответ. - Неужели это возможно, что вы участвовали в бунте и даже стреляли в человека, который может считаться почти живущим у вас в доме?
- Слышите вы, что говорит этот уличенный хитрец? - вскричал Мэк-Фюз. - У него даже не хватает совести честно сознаться в своих проступках. Да оно и не нужно. Без этого обойдемся. Знаете, маиор Линкольн: мне удалось окружить партию нетодяев из числа тех, что нас разстреливали по пути, и перебить их всех холодным оружием. Но этого субъекта я велел взять живым и привел сюда, чтобы при первом же случае повесить.
- Если все это так, - сказал майор, - то мы должны передать его в руки властей. Ведь мы еще не знаем, как будет поступлено с другими пленными, захваченными в этом удивительном деле.
- Я бы и возиться не стал с этим негодяем, если бы он не целился в меня несколько раз, точно в бешеную собаку. Как же вы не негодяй после этого?
- Я полагаю, - мрачно проговорил Седж, - что когда человек вышел на бой, то он непременно должен прицеливаться, чтобы не тратить даром зарядов.
- Значит, вы признаете, что вас обвиняют основательно? - задал ему вопрос Лионель.
- Майор, вы человек спокойный и разсудительный, с вами я могу говорить, - отвечал Седж. - Подумайте. Я находился в Конкорде, когда вдруг ваши солдаты принялись нас поносить и затем дали в нас залн, не пуская на мост. Мы не стерпели, стали защищаться, и перевес остался на стороне закона.
- Как это на стороне закона
- Так, майор. Вы сами должны знать, что закон запрещает стрелять в людей мирных, но не запрещает им защищаться, когда на них нападают.
- Дальше.
- Дальше нечего рассказывать. Полагаю, маиор и сам помнит, что потом произошло.
- A в меня зачем вы стреляли? - закричал Мэк-Фюз. - Уж сознавайтесь прямо. По крайней мере моя совесть будет чиста, когда вас повесят.
- Я полагаю, что всего сказанного уже достаточво для того, чтобы отправигь этого человека куда следует, - сказал Лионель. - Отвести его в главную квартиру, как схваченного с оружием в руках! - приказал он.
Седжа повели. В дверях он остановился и сказал:
- Майор Линкольн, я надеюсь, что вы примете меры к охране моего имущества. Я буду вас считать ответственным за его целость.
- Ваше имущество будет цело, да я надеюсь, что и ваша жизнь не подвергнется большой опасности.
Майор сделал рукой знак, чтобы пленника уводили скорее. Седж пошел спокойно и невозмутимо, но его черные глаза сверкали, как угли.
Польварт тем временем хлопотал об ужине, не принимая участия в разговоре.
Зато Джоб, когда увели Седжа, заявил со всею наивностью юродивого:
- Король не может повесить Сета Седжа за то, что тот стрелял, потому что первые начали солдаты.
- Джоб дальше Лексингтона не ходил. A приятелей у него нет. Одна Нэб.
- Не люди, а черти какие-то. И все, поглядишь, такие законники! Юристы!.. Я ручаюсь, что и вы, сэр, пытались совершить там какое-нибудь убийство, не так ли?
- Убийство! Сохрани Бог! Джоб застрелил всего только одного гренадера и ранил одного офицера в руку.
- Слышите, майор Линкольн? - восклишул Мэк-Фюз и быстро вскочил. - Слышите, что говорит эта устрица? Он хвалится, что убил гренадера!..
обыкновенно он очень кроток. Добрее и безобиднее существа не найти.
- Чорт бы побрал все такия кроткия и безобидные существа, которые убивают на смерть гренадер шести футов ростом! Вы принимаете участие в этом идиоте, майор, ну уж так и быть не повешу, а только живым закопаю в землю.
На Джоба эти угрозы, повидимому, нисколько не действовали. Он совершенно спокойно сидел на своем стуле. Капитану стало совестно сердиться на дурака, и он бросил свои мстительные планы, но зато принялся грозить всем вообще американцам и бранить самую войну, недостойную порядочного солдата. Так продолжалось до конца ужина.
Польварт в достаточной степени возстановил равновесие в своем физическом организме и ушел прихрамывая спать. Мэк-Фюз без церемонии занял хозяйскую половину в доме мистера Седжа. Прислуга ушла также поужинать. Лионель оказался с Джобом наедине. Юродивый с необыкновенным терпением дожидался этого момента. Когда последним из прислуги ушел Меритон, юродивый сделал движение, из корого можно было понять, что он желает сообщить Лионелю нечто очень важное.
- Что вы только делаете, безумная молодежь! - сказал майор, обратив, наконец, внимание на юродивого. - Как это тебя угораздило поднял руку на королевскую армию?
- Да знаешь ли ты, что ты сегодня два раза заслужил смертную казнь: один раз тем, что поднял оружие против короля, а другой раз тем, что убил человека. Ты сам признался в этом.
- Да. Джоб убял гренадера, но зато помешал убить майора Линкольна.
- Это верно. Я тебе обязан жизнью и постараюсь заплатить тебе этот долг. Но зачем же ты так неосторожно после всего этого попался в руки своих врагов?
- Джобу велел Ральф сюда придти. A если Ральф велит Джобу, то Джоб проберется в комнату хоть к самому королю.
- В старом магазине. Он велел Джобу вас позвать к нему для переговоров. Ральфа нельзя не слушаться.
- Неужели и он в Бостоне? Да он с ума сошел. Ему следует опасаться…
- Опасаться! - презрительно возразил Джоб. - Ральф ничего и никого не боится. Ни гренадер, ни легкой пехоты. Это настоящий вояка.
- Он меня ждет, ты говоришь, в логовище твоей матери?
- Хорошо, я иду к нему, - сказал Лионель, берясь за шляпу. - Постараюсь спасти его от последствий его безразсудства, чего бы это мне ни стоило.
С этими словами он вышел из комнаты. Юродивый пошел за ним довольный тем, что без особенных затруднений исполнил данное ему поручение.
Примечания
7
Полуостров Чарльстоун почти совершенно окружен глубокой водой и только узкой полосой земли соединяется с материком. У самого входа на перешеек возвышается холм Бенкер-Гилль.