Лионель Линкольн, или Осада Бостона.
Глава XVIІІ

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лионель Линкольн, или Осада Бостона. Глава XVIІІ (старая орфография)

Лионель Линкольн или Осада Бостона

Глава XVIИИ

Шекспир. «Гамлет».

По лестнице, между тем, все кто-то поднимался тяжелой поступью, как бы опираясь на костыли. Против той двери, в которую скрылась Сесиль, отворилась другая дверь, и кто-то дружески окликнул Лионеля.

- Да благословит вас Бог, Лионель, и да благословит Он всех нас, потому что мы все в этом так нуждаемся! - говорил Польварт, торопясь подойти к Лионелю, чтобы взят это руку, которую тот протянул. Мне сказал Меритон, что вам лучше, что вам даже совсем хорошо, потому что у вас явился настоящий аппетит. Я по лестнице бежал так, что чуть не сломал себе шею, чтобы только поскорее вас увидать, но дорогой заглянул на минутку в кухню, не спросясь даже у мистрисс Лечмер, чтобы показать её поварихе, как нужно по-настоящему готовить бифштекс, который вам собираются подать. Превосходная это вещь - бифштекс. Питательнейшая пища! Самая полезная после такого долгого сна! Да благословит вас Бог, Линкольн! Живой блеск ваших тлаз подбадривает мне душу. Он для нея все равно, что кайеннский перец для желудка.

Польварт проговорил все это охрипшим голосом, выпустил руку друга из своей, отвернулся, как бы ища себе стул, провел по глазам рукой, два или три раза откашлянулся и молча сел. Лионель успел заметить в нем большую перемену. Он хогя все еще был тучен, но заметно похудел, а вместо одной из двух ног у него была очень грубо сделанная деревяшка, подбитая железом. Лионель невольно уставился на нее с искренним сочувствием, а Польварт уселся поудобнее в мягкое кресло и сказал, небрежно похлопывая по ней своей тростью:

- На что вы смогрите, Лионель? Вас интересует fruetus belli? Конечно, это далеко не Фидиево произведение, но для Бостона такая штука просто неоценима, потому что не просит ни хлеба, ни тепла.

- Разве американцы все еще теснят город? - спросял Лионель, хватаясь с радостью за повод переменить разговор. - Неужели они серьезно ведут осаду?

- Серьезно ли? Да к нам нет ни откуда никакого подвоза. Все достается с большим трудом. После Чарльстоунского дела к ним приехал из Виргинии их генералиссимус Вашингтон, и с такой помпой, точно у них настоящая армия. С тех пор они стали держаться больше на военный лад, хотя ограничиваются тем, что тревожат нас лишь мелкими стычками и держат в клетке, как голубей.

- Чегь же смотрит Гэдж?

- Гэджа и нет давно. Его сплавили. Теперь командует Вильям Гоу, и он уже успел показать себя мятежникам.

- Тем более, что у него такие помощники, как Клинтон и Бергойн, и такия отборные войска. Еще бы при таких условиях он не удержал за собой позицию.

- Я не знаю такой позиции, майор Линкольн, - воскликнул с живостью Польварт, - которую бы можно было удержать за собой в случае голода.

- Да неужели дошло до этого?

- Я же вам говорю, что нам с суши ничего не доставляют, а на море они организовали корсаров, которые перехватывают то, что нам везут по воде… Ах, вот и Меритон с бифштексом! Ставьте сюда на стол, пододвиньте кресло вашего барина, и мне тоже накройте прибор. Я сегодня очень плохо позавтракал… Бифштекс изжарен очень хорошо: смотрите, Лионель, как брызжет сок из-под ножа. Сейчас здесь не каждый может есть то, что мы едим.

- Вот уж никак не думал, что американцы могут нас довести до такой крайности!

- Но это еще не все. Мы и в топливе нуждаемся: в угле, в дровах. (Мистер Меритон, вам бы следовало потереть слегка эти тарелки чесноком). Вот, когда вы будете выходить из дому, Лионель, вы сами все это увидите и тогда поверите мне. Каждое бревно, плывущее по воде среди льдин, приходится брать с бою и полузамерзшими руками вырывать его у янки. Вы не подумайте, Лионель, что я это жалуюсь или ворчу: мне ведь тепла для тела нужно теперь меньше, чем прежде, на целую ногу, и кормить тело требуется меньше на целый один член.

Лионель печально помолчал и потом сказал: - Польварт, но ведь мы же тогда одержали победу, выбили мятежников из редута, разнесли их в прах.

- Да, разнесли, - отвечал Польварт, безпечно кладя свою деревянную ногу на другую, натуральную, и с грустью на нее глядя. - Но ведь мы при этом сами потеряли полторы тысячи человек (оффициально тысячу сто). Если бы мы тогда действовали умнее, сообразительнее, мы бы пошли в обход неприятельской позиции, а не бросились бы на нее с фронта, не полезли бы прямо быку под рота. Тогда и результаты были бы другие.

- A много тогда помог делу Клингон, - заметил Лионель. - Я нахожу, что Вильям Гоу должен чувствовать к нему большую благодарность.

- Напротив, Гоу с тех пор стал на него коситься за непрошенное вмешательство.

- Сколько, я думаю, наших офицеров убито! Флотский майор Питкэрн пал на моих глазах, незадолго до того, как я сам свалился раненый. Кажется, и наш товарищ Мэк-Фюз тоже убит.

- Да, бедный Мэк-Фюз! - сказал Польварт, отворачивая лицо. - Будь он теперь жив, он бы порадовался, что его курьезный договор с Сетом Седжем приносит нам большую пользу. Этот жадный субъект ухитряется доставлять нам все припасы по условленной цене.

- Удивляюсь, как это ему удается, раз город обложен американцами, как вы говорите? - возразил Лионель.

- О, Седж сумел отлично все устроить, несмотря на осаду. Кажется, он воспользоваися вашим именем для того, чтобы приобрести себе друга между мятежниками. Этот друг доставляет нам от него все необходимое два раза в неделю. Да вы его знаете: это юродивый Джоб Прэй.

- Джоб Прэй! О, помню, помню. Его нельзя забыть, если хоть раз его видел. Прежде он ходил за мной по пятам, но теперь, вероятно, забыл меня. Вон из глаз - вон и из сердца, говорят. Таковы все люди, не он один.

- Вы очень на этот раз ошибаетесь, Лионель. Напротив. Он постоянно справляется о вашем здоровье, и я даже удивляюсь: откуда он бывает относительно вас лучше осведомлен, чем даже я. Прозорливец какой-то. Впрочем, все юродивые бывают такими… Помните наши завтраки и обеды втроем в доме Седжа: вы, я и Мэк-Фюз? A в углу, бывало, сидит этот юродивый и тоже что-нибудь жует… Ах, Мэк, Мэк! Зачем ты умер?

Меритон в это время чистил платье своего барина и, воспользовавшись тем, что тот промолчал на последния слова капитана, осмелился поддержать разговор.

- Да, сэр, - сказал он, - капитан Мэк-Фюз был редкий человек. Немного между гг. офицерами найдется таких, как он.

- А, Меритон, и вы это оценили! - обрадовался Польварт. - Скажите, хорошо ли его схоронили? Хорошо ли отдали ему последний долг? Я, ведь, не знаю, я сам в это время лежал раненый.

- Сэр, его похоронили хорошо. Похороны быля торжественные, великолепные, хоти бы для Лондона впору. Все за его гробом шли, кто не был убит или ранен. Зная его дружбу с моим барином, я сам делал ему последнюю прическу: пригладил усы, обсыпал пудрой волосы на голове. Капитан Мэк-Фюз вышел самым красивым покойником во всем Бостоне.

- Да, это утешительно, что его хоть схоронили-то с теми почестями, каких он заслуживал, - сказал он.

- Кортеж был замечательный, сэр, - тоном, соответствующим теме разговора, подтвердил Меритон. - Все мундиры, мундиры, мундиры… Так красиво!.. Вы это мне изволите говорить, сэр? - прибавил он, обращаясь к майору Линкольну.

Лакей сеичас же ушел, и приятели заговорили на менее мрачную тему.

короля сошли в Америке почти на нет, и что окончателыиый и безповоротный разрыв между Георгом III и его америкаискими подданными совершенно неизбежен.

Но вот бой часов в соседней комнате показал Лионелю, что он и так уже провел вне постели больше времени, чем допускало благоразумие. Польварт помог другу лечь в постель и ушел, постукивая по полу деревянной ногой. Каждый этот стук болезненно отзывался в сердце Лионеля.