Лионель Линкольн, или Осада Бостона.
Глава XXI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Лионель Линкольн, или Осада Бостона. Глава XXI (старая орфография)

Лионель Линкольн или Осада Бостона

Глава XXI

Покороче, брат Фрэнсис, покороче. Только самое необходимое из обряда венчания!

Шекспир. «Много шума из-за пустяков».

Майор Линкольн был совершенно прав: в Массачусетсе браки совершались в то время почти без всяких предварительных формальностей. Однако, Сесиль, принадлежа к англиканской церкви, любила её торжественные обряды и держалась за них. Многие протестанты венчались даже не в церкви, а у себя на дому, но мисс Дайнвор ни за чтобы так не согласилась. Она желала произнести свои обеты не иначе, как пред алтарем, перед которым привыкла молиться. Мистрисс Лечмер с своей стороны заявила, что она все равно не сможет встать с постели, даже если венчанье будет назначено на дому, и потому нет никакого основания венчаться не в церкви, тем более, что этого желает Сесиль. Но, желая венчаться непременно в церкви, Сесиль в то же время страшно боялась, что там ее окружит любопытная, надоедливая толпа. Чтобы согласовать одно с другим, необходимо было назначить свадьбу попозднее вечером и никому про нее не говорить.

Сесиль посвятила в секрет только свою кузину. Так как все делалось наспех и втайне, то и не было надобности в особенных приготовлениях. Сесиль окончила их быстро и если не без волнения, то и без всякой помехи.

У Лионеля было дела побольше. Он знал, что при малейшем слухе соберется несносная толпа, и решил дождаться вечерней темноты. Чтобы заранее устранить все препятствия, он послал Меритбна к пастору с просьбой назначить сегодня вечером час, когда майор Линкольн может застать его дома. Доктор богословия Ляйтерджи велел ответить, что после девяти часов он освободится от всех воскресных служб и с удовольствием его примет. Оставалось только назначить час для свадьбы. Лионель предложил Сесили быть в церкви в десять часов.

Опасаясь нескромности капитана Польварта, майор сказал ему только, что он сегодня вечером будет венчаться и просит его пораньше явиться на Тремонт-Стрит, чтобы проводить невесту к венцу. Всей прислуге были даны соответствующия инструкции, и все приготовлено было так, чтобы не встретилсь ни малейшого затруднения.

В начале вечера небольшой кружок на Тремонт-Стрите собрался, по обыкновению, за легкой вечерней закуской, которая была тогда в обычае в колониях. Хозяйничала Сесиль. Она была очень бледна и порою не могла скрывать своего волнения. Агнеса молча наблюдала за всеми, но её глубокий, выразительный взгляд показывал, какого она мнения о такой торопливости и таинственности.

- Если бы я была суеверна, Линкольн, - сказала Сесиль, - я бы сочла этот снег и этот ветер за дурное предзнаменование и не поехала бы в церковь.

- Еще время не ушло, Сесиль, - отвечал Лионель. - Я поступил, как осторожный главнокомандующий: обезпечил за нами путь отступления. Мы можем пойти и вперед, и назад, как угодно.

- Неужели вы испугались такого ничтожного противника, как я? - спросила она с улыбкой.

- Я подразумевал только возможную перемену места венчания. Я боюсь за вас, как вы выедете из дома в такую мятель?

- Ничего. Я не желаю откладывать свадьбу и не согласна венчаться иначе, как в церкви.

- Вы напрасно безпокоитесь по поводу мятели, - вмешалась Агнеса. - Бостонкам мятели не страшны, мы привыкли к ним. Помните, Сесиль, как мы с вами еще девочками катались в санях с Бикон-Гилля в погоду хуже этой?

- В десять лет, Агнеса, можно себе позволить то, чего нельзя в двадцать.

- Помилуй Бог! Она уже говорит, точно почтенная мать семейства! - воскликнула Агнеса, поднимая к небу глаза и в комическом восхищении складывая руки. - Ну, что ж, закутайте ее хорошенько, майор Линкольн. Приготовьте ей побольше шуб и всяких плащей и одеял.

Лионель ответил какой-то шуткой, завязался веселый разговор. Тем временем подъехал Польварт… Он был при всем параде и выражением лица старался показать, что ему все известно о готовящемся важном событии. Приезд капнтана напомнил Лионелю, что час уже поздний, и он сообщил другу про свой план.

В десять часов, Польварт должен был в открытых санях отвезти обеих дам в королевскую капеллу, до которой от Тремонт-Стрита было рукой подать, а Лионель и пастор должны были их там встретить. Предложив изумленному капитану обратиться за дальнейшими справками к Меритону, Лионель сказал несколько ободрительных слов Сесилит поглядел на свои часы, взял шляпу, оделся и ушел.

Сесиль пошла сделать кое-какие перемены в своем туалете, а Польварт остался выспрашивать у Агнесы объяснений. Тем временем майор Линкольн шел по пустынным улицам к доктору богословия Ляйтерджи. Идти приходилось по глубокому снегу, но сильный и легкий на ходу молодой майор несся быстро и, дойдя до дверей пасторского дома, по своим часам убедился, что нисколько же опоздал.

Почтенный пастор сидел у себя в кабинете в огромном глубоком кресле у камина. Перед ним стояла кружка какого-то питья из сидра с имбирем и всевозможными специями. Этим питьем он вознаграждал себя за воскресное утомление. Вместо давечняго громадного, великолепного наряда на нем была бархатная шапочка, башмаки были расшнурованы, и пятки спущены. Видно было, что человек отдыхает. Около него лежала на столе совсем набитая, но не закуренная трубка - из уважения к ожидаемому важному гостю.

Майора Линкольна пастор уже знал немного. Вновь знакомиться не приходилось. Гость сел около пастора и молчал, испытывая небольшое смущение, а доктор богословия смотрел на него и удивлялся, зачем бы это он мог понадобиться так экстренно члену парламента и наследнику десяти тысяч годового дохода.

Наковед, Лионель собрался с мыслями и изложил пастору суть дела. Доктор Ляйтерджи выслушал с удивлением, безотчетно взял трубку, закурил ее и принялся пускать огромные клубы дыма.

- Венчаться!.. Непременно в церкви!.. И уже после вечерней службы! - бормотал он негромко между отдельными затяжками. - Разумеется, майор Линкольн, венчать своих прихожан - это одна из моих обязанностей…

- Я знаю, сэр, что моя просьба не совсем обычна и своевременна, и потому беру на себя заботу о том, чтобы ваши интересы не потерпели ущерба.

С этими словами Лионель достал из кармана туго набитый кошелек и деликатно выложил на стол целую стопку золотых монет рядом с футляром от серебряных очков пастора, как бы оттеняя этим разницу в цене того и другого металла.

Доктер Ляйтерджи с серьезным видом поклонился головой в знак благодарности и незаметно выпустил дым в противоположную сторону, чтобы он не застилал от него вида блестящого золота. Вместе с тем он натянул пятку одного из своих башмаков и заботливо взглянул в окно, какая погода.

- Отчего бы не совершить обряд на дому у мистрисс Лечмер? - спросил он. - Мисс Дайнвор особа деликатная, в храме холодно; я боюсь, как бы это ей не сделало вреда.

- Желание похвальное, весьма похвальное, но я полагаю, что ей известна разница между храмом временным и храмом духовным. В колониях, майор Линкольн, законы о браке предоставляют людям большую свободу… Скажу даже: опасную свободу.

- Но так как эти законы создали не мы с вами и изменить их не властны, то я надеюсь, что вы разрешите мне воспользоваться ими при всем их несовершенстве?

- Разумеется. Венчать браки, крестить, хоронить - моя обязанность. Даже, можно сказать, главнейшая обязанность. Позвольте, майор, предложить вам отведать этого напитка. В колониях мы его зовем «самсон». Лучше нет друга в долгие зимние вечера.

- Напиток вполне заслужил свое название, - сказал Лионель, отпив немного. - Его главное свойство - страшная крепость.

Считая дело решенным, Лионель сказал несколько слов насчет часа, когда пастору придется пожаловать в церковь. Доктор богословия сделал еще несколько возражений по поводу венчания в церкви, но Лионель все их опроверг. Тогда он заявил, что в церкви все огни погашены, и что церковник заболел, повидимому, оспой, которая свирепствует в городе.

- Я беру на себя все устроить, - сказал Лионель, - у нас времени еще почти целый час. Церковника я вам найду.

Доктор богословия вынужден был согласиться на все. Нельзя же было даром брать деньги, а он уже решил их взять.

Лионель вышел на улицу, надеясь встретить какого-нибудь солдата и попросить его принять на себя обязанности церковника на полчаса. Но на улице никого не было. В такую погоду все сидели дома. Вдруг он увидал человека, присевшого у стены старого магазина с башнями, о котором в этом рассказе часто упоминалось. Человек жадно глодал кость, которую ему кто-то уделид, должно быть, от своей скудной трапезы. При виде это-то несчастного Лионель совсем забыл, зачем он вышел на улицу, и ласково сказал ему:

- Здесь вам холодно утолять свой голод, приятель.

Не переставая глодать кость, спрошенный отвечал с мрачным, недовольным видом:

- Король может не пустить корабли в Бостон, а холода не впустить не может.

- Да это Джоб Прэй! - воскликнул Лионель. - Пойдем со мной, юноша, я тебя накормлю лучше и дам погреться. Только скажи мне сперва: твоя мать может дать мне фонарь?

- В магазин вам сегодня нельзя входить, - отвечал Джоб решительным тоном.

- A не можешь ли ты купить фонарь где-нибудь тут по соседству?

- Можно вот в этом доме,- отвечал Джоб, указывая на окна, в которых был виден слабый свет.

- Так вот тебе денег. Сходи, купи.

Джобу, видимо, очень не хотелось идти.

- Ну же, иди, юноша, я не могу ни минуты ждать. A сдачу, какая будет, всю себе возьми.

- Джоб пойдет, но только вы позвольте ему купить пищи для Нэб на остаток от этих денег.

- Да я же тебе сказал: бери, покупай, что тебе нужно. Я тебе обещаю, что ни ты, ни твоя мать не будете больше нуждаться ни в одежде, ни в пище.

- Не знаю, мой друг, но я уверен, что если бы он встретил такого страдальца, как ты, то он сейчас же бы ему помог. Иди же, купи чего-нибудь съестного.

Через несколько минут Лионель увидал, что Джоб выходить из дома, в который он велел ему сбегать, и несет в руках фонарь.

- Надеюсь, что ты не забыл купить себе чего-нибудь поесть? - спросил Лионель.

- Джоб надеется, что он не схватил себе заразу, - отвечал юродивый, с жадностью поедая маленький ломтик хлеба.

- Чуму. В этом доме все больны чумой.

- Не оспой ли, Джоб? В городе не чума, а оспа.

- Надеюсь, что я тебя не подвел под заражение, Джоб. Я не знал. Что ты мне раньше не сказал? Я бы тебя не послал. Я бы сам пошел, потому что не боюсь заразы: мне оспа привита еще в детстве.

- В королевскую капеллу, - отвечал Лионель. - Ты мне будешь там нужен.