Детские сказки зулусов.
Узембени или сватовство узикулуми.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Детские сказки зулусов. Узембени или сватовство узикулуми. (старая орфография)

УЗЕМБЕНИ ¹) ИЛИ СВАТОВСТВО УЗИКУЛУМИ.

¹) Узембени - "носительница топора" или Узваниде - "длинный палец".

Узембени была большая женщина. Она имела двух дочерей; но она пожирала мужчин той страны, где она жила, до тех пор, пока не убила их всех. Она ела людей и диких зверей; она убивала и человека и оленя. Случилось, что когда уже все люди совсем были истреблены, остались только она сама и две её дочери. Дочери её славились среди всех племен за свою красоту. Одну из её дочерей (это случилось потому, что никаких людей уже не осталось, так как она перебила их всех) она схватила и оторвала у ней одну щеку, сварила ее и съела. Щека была горькая. Она уже больше не захотела есть свою дочь, потому что тело её было ей отвратительно по своей горькости. Она дивилась и не могла понять - от чего её тело горько. И так дочери избавились от нея своим горьким вкусом.

Пришел молодой человек, царский сын. Имя его было Узикулуми. Он пришел выбрать самую хорошенькую из этих двух девушек. Он пришел днем, когда Узембени не было: она ушла на охоту. Другое имя её было - "Длиннопалая", потому что пальцы на её ногах были очень длинны. Ее узнавали по этому: перед появлением её поднималась пыль, и когда она показывалась, появлялась и пыль, поднятая её пальцами, и доходила прежде до того места, куда шла Длиннопалая. И так, когда пришел Узикулуми, он нашел двух девушек. Он увидал, что оне в самом деле прекрасны. Он полюбил их, и оне полюбили его, так как он был царский сын и красив. Но оне пролили по этому случаю много слез, говоря: "Придя сюда, ты не пришел никуда {Т. е. ты пришел в место, где не найдешь ничего хорошого, но можешь найти худое. Это говорится в тех случаzх, когда где нибудь существует голод, или болезнь, или опасность. Таким образом выражение: "я иду из-ни откуда", значит, что я иду из места, где нет ни удовольствия, ни пользы, как будто человек оставил какую нибудь негостеприимную деревню (крааль), где ему не дали пищи. (Прим. Кол.).}. Мы в безпокойстве: мы не знаем, куда тебя девать, потому что наша мать ест людей. Ты для нас, как ты видишь, одно безпокойство". Одна из них сказала: "Посмотри только на мою щеку. Это моя мать {Выражение, что повреждение щеки есть её мат, означает, что это повреждение есть дело её матери, как будто последняя всегда присутствует в этой обиде. Таким же образом тузеземцы выражаются о собственности и благодеяниях. Они указывают на собственность или подарки и говорят: "Это он, и он, и он" вместо того, чтобы сказать: его. (Прим. Кол.).}. Мы не знаем, куда тебя спрятать".

Узикулуми пришел к девушкам один. Он вышел из дому со сворою собак, но оставил их в тростнике. Девушки придумали хитрость, говоря: "Если мы велим ему уйти, то Длинный палец погонится за ним"; и потому оне вырыли яму в доме, посадили его туда и снова закрыли яму и сели на ней.

Около заката солнца показалась пыль. Оне сказали: "Вот она идет." Сперва показались пальцы ног, затем она. Как только пришла, она засмеялась про себя. Она смеялась и каталась по земле, говоря: "Э, э! в моем доме сегодня славно пахнет. Дети мои, что вы сделали? откуда этот запах?" Она вошла в дом; она смеялась про себя, поталкивая их и говоря: "Дети мои, что тут такое в доме?" Девушки отвечали: "Прочь, не надоедай нам: мы не знаем, где нам достать что нибудь". Она сказала: "Дайте мне только поискать самой, дети". Оне сказали: "Мы не знаем даже, что ты хочешь найти; здесь совсем ничего нет". Она сказала: "Только подвиньтесь, чтобы я могла поискать сама". Оне сказали: "Мы не встанем; что касается до нас, мы ничего не знаем. Делай как хочешь. Мы не знаем, что ты хочешь сделать с нами; ты уже обидела нас, и вот мы теперь каковы! "Они сказали это, указывая на щеку, которую испортила мал. Та уступила и пошла спать.

Она оставила дом и мгновенно исчезла за отдаленным холмом. (Прим. Кол.).} так как она была уже за холмом. Оне взяли Узикулуми из ямы. Одна сказала: "Пойдем". Другая сказала: "О, дитя моего отца, или! Я не могу идти с вами, чтобы не портить дело своим присутствием. Вы видите какова я: мать испортила меня. Идите одни. Я останусь, чтобы Длиннопалая покончила со мною."

И так она отправилась с Узикулуми. Они шли до заката солнца. Он пошел к тростнику, чтобы взять своих собак; взял их, и оне пошли с ним. Наконец сделалось темно. Утром они все еще были в дороге; они шли со страхом, говоря: "Если мы заснем, то она нагонит нас. Будем идти днем и ночью до утра; может бить, мы оставим ее позади".

Длиннопалая пришла домой; она нашла только одну дочь. Она тотчас пустилась в путь, говоря: "Куда ушла моя дочь?" Она шла до утра. В полдень Узикулуми и девушка увидали пыль. Она сказала Узикулуми: "Посмотри на Длиннопалую; это она, вон там; теперь она нагнала нас. Куда нам уйти?" И они увидали высокое дерево; они побежали и влезли на него; собаки остались под деревом.

Длиннопалая пришла. Она была очень сильная женщина. Она пришла с топором. Она взглянула вверх и увидала их. Не думая долго, она начала рубить дерево топором, и когда она рубила его, собаки кусали ее. Она рубила во всю мочь. И когда послышался треск дерева, которое подалось, собаки крепко схватили ее: одна оторвала у ней голову, другая руку, третьи оторвали её плечи и утащили их прочь, а остальные утащили её внутренности.

Дерево немедленно выросло и приняло прежний вид {

"о трех дочерях царя Лохлина" старший сын вдовы, который "предпочел большую овсяную лепешку с проклятием матери маленькой лепешке с её благословением", пошел в лес рубить деревья для постройки корабля. "Великая Уруизга (или Уриска, сверх-естественное чудовище) вышла из воды и просила его поделиться с нею лепешкой". Он отказал. "Он начал рубить деревья, но каждое срубленное им дерево подымалось снова, и так было с ним до наступлении ночи". (Campbell, Highland Tales. Vol. I. pp. 236, 237). Таким же образом Рата "пошел в лес и, найдя там одно очень высокое дерево, совершенно прямое во всю свою длину, свалил его и отрубил его благородную верхушку, намереваясь сделать лодку из его ствола. Все насекомые, живущия в деревьях, и лесные духи были сильно возмущены этим поступком, и как только Рата, по окончании своей дневной работы, воротился вечером в деревню, все они собрались и подняли дерево снова. Безчисленное множество насекомых, птиц и духов, называемых "потомками Гакутури", работали усердию, прилаживая каждую щепочку и лучинку на её прежнее место и при этом громко пели свои заклинания. Вот что они пели со смешанным шумом различных голосов:

Это повторяется с Ратой не один раз, но он подстерегает и схватывает одного из своих врагов. Они говорят ему, что он не имеет права срубить лесного бога. Он молчит. Они просят его идти домой и обещают выстроить ему лодку". (Sir George Grey, Polynesien Mythology, p. 111--114). (Прим. Кол.)}. Узембени ожила, все её члены срослись; она встала, взяла свой топор и начала сильно рубить дерево; и когда оно затрещало, собаки снова оторвали ей голову и члены и каждая ушла с каким нибудь членом к реке или к скале; все сделали тоже; оне набрали больших камней и истерли её члены в порошок.

Затем Узикулуми и девушка сошли с дерева и побежали прочь, к народу Узикулуми. Собаки бросили тело Узембейй, когда оно было истерто в порошок, в воду, и затем пошли за Узикулуми. Таким образом Узембени умерла, а Узикулуми воротился домой к своему народу; народ устроил похоронный плач {Когда кто нибудь, пропадавший некоторое время без вести и считавшийся умершим, возвращается к своему народу, то обычай требует, чтобы прежде всего приветствовать его похоронным плачем. Поэтому случаю устроивается большой пир. - Подобный обычай, повидимому, господствует у полинезийцев. Так Ригуа изображается плачущим по случало приближения Рупа, и Рун, повидимому, отвечает тоже плачем. (Grey. Polynesian Mythology, p 84). Так "Нгаторо-и-ранги плакал о своей племяннице и затем была предложена пища". (Id. p. 169). При возвращении Гатупату, которого считали убитым своими братьями, старики начали громко рыдать, и Гатупату сказал: "Нет, нет; будем плакать тихо, чтобы не услыхали братья, которые убили меня". (Id. p. 189). Так плакал весь народ над Мару-туагу, при его прибытии (id. p. 252). (Прим. Кол.).}. Тогда они убили быка, и очень радовались, говоря: "Где ты достал такую красивую девугаку? Мы думали, что тебя уже нет на земле живых. Мы думали, что ты умер". 

ВАРИАНТ ОДНОЙ ЧАСТИ ЭТОЙ СКАЗКИ.

Случилось, что когда Узикулуми шел с Узембени, свататься к её дочерям, он, ничего не зная об Узембени, зная только о девушках, о которых шла молва, что оне красавицы, встретился с ласточкой. Ласточка сказала ему: "Узикулуми! там, куда ты идешь, нет никакого места; ты не будешь там счастлив. Кто будет твоим покровителем? - О, сними с меня кожу и надень ее на свою палку, чтобы я могла сказать тебе, когда Узембени вздумает тебя съесть". Так он взял ласточку, снял с нея кожу, сшил ее и надел на свою палку.

"Это Узембени". И ночью, когда он лег в доме Узембени и спал в одной стороне дома, случилось, что Узембени ночью проснулась, и начала тихонько подкрадываться, думая схватить Узикулуми. Кожа разбудила его говоря: "Проснись теперь. Чу! Узембени близко". Узикулуми проснулся, а Узембени пошла назад, потому что она хотела захватить его врасплох.

Наконец занялся день, и кожа сказала Узикулуми: "Теперь отправляйся, потому что Узембени уже ушла". И он отправился с девушкой. Так он шел и бежал от Узембени, пока не дошел до места, где было одно дерево. Кожа сказала: "Влезь на это дерево; я оберегу тебя там. Собаки будут бороться с Узембени и убьют ее". Он влез на дерево. Узембени пришла и срубила дерево. Когда оно было готово упасть, собаки разорвали ее в куски. Она ожила снова. После того оне снова разорвали ее и разбросали куски. Кожа сказала: "Теперь слезай! Узембени мертва, но она оживет опять. Слезай и иди скорее".

не нашла. И так, она оставила свои поиски и пошла домой {В Pentamerone Базиля мы находим рассказ, имеющий некоторые черты сходства с этим. Петрозинелла, прекрасная девушка, находится во власти людоедки. Та заперла ее в башню, куда можно войти только через маленькое окно, через которое людоедка взбирается в башню и спускается оттуда с помощью волос Петрозинеллы! Молодой принц открывает девушку в этом убежище и входит в башню тем же способом, как и людоедка, усыпив ее маковым соком. Но один сосед узнает о свиданиях любовников и говорит о них людоедке. Та возражает, что Петрозинелла не может убежать, "так как она, людоедка, заворожила девушку, и если у ней не будет в руках трех чернильных орехов, которые лежат на одной балке в кухне, то всякая попытка её бежать будет напрасна". Петрозинелла подслушивает этот разговор; достает орехи, убегает с принцем из башни, с помощью веревочной лестницы. Сосед говорит об этом людоедке, которая тотчас пускается в погоню и бежит "быстрее разнузданной лошади". Петрозинелла бросает на землю один орех и вдруг появляется корсиканский бульдог, который бросается на людоедку, с разинутою пастью. Но она усмиряет бульдога хлебом и снова преследует их. Другой орех бросает на землю - и является свирепый, огромный лев, который хочет пожрать ее, но она поворачивает назад, сдирает ножу с осла, который пасся на лугу, и покрывается ею; лев пугается и убегает. Людоедка снова преследует беглецов, одетая в ослиную кожу. Они слышат стук её пяток, видят облако пыли, поднимающееся к небу, и догадываются, что это она приближается снова. Петрозинелла бросает третий орех - и внезапно выскакивает волк, "который, не дав людоедке выкинуть какую нибудь новую штуку, съедает ее как она есть, в образе осла". (р. 117).

"Голубь" Базиля ор. cit. p. 180. Сравн. также: "Молодой король Изаид-Руад" и "Битва птиц", Campbell, op. cit. vol. I pp. 1, 25). (Прин. Кол.)}.