| Автор: | Кэрролл Л. |
| Категории: | Повесть, Сказка, Детская литература |
Алиса в Зазеркалье
Глава шестая. Шалтай-Болтай
Но яйцо оставалось на месте и только делалось все больше и больше. Подойдя поближе, Алиса заметила, что оно очень похоже на человечка, а когда подошла совсем близко, поняла, что это сам ШАЛТАЙ-БОЛТАЙ.
«Ну конечно, это он! - подумала Алиса. - У него это на лбу написано».
И вправду, на лбу у Шалтая-Болтая можно было написать что хочешь: такой это был огромный лоб. Сам Шалтай, скрестив ноги по-турецки, восседал на высоченном заборе, таком ВЫСОЧЕННОМ, что Алиса никак не могла понять, почему он до сих пор оттуда не свалился. Шалтай пристально смотрел куда-то в сторону и не обращал на Алису ни малейшего внимания. Поэтому она решила, что он все-таки не настоящий, а игрушечный.
- Ох, - сказала Алиса, - ох, до чего же он похож на яйцо! - и подставила руки, чтобы поймать Шалтая, на случай, если ему вдруг придет в голову упасть.
- ВЕСЬМА оскорбительно, - после продолжительного молчания высказался Шалтай-Болтай, по-прежнему не глядя на Алису, - ВЕСЬМА оскорбительно слышать, как тебя обзывают яйцом, ВЕСЬМА!
- Я ведь только сказала, что вы похожи на яйцо, - добродушно возразила Алиса, - и потом, яйца тоже бывают довольно симпатичными, - добавила она, надеясь, что выйдет комплимент.
- Кое-кто, - заметил Шалтай-Болтай, все так же глядя в сторону, - кое-кто здесь довольно туго соображает.
Алиса никак не могла придумать, что ему ответить: их разговор был вовсе не похож на разговор; ведь Шалтай-Болтай ни разу к ней не обратился. Судя по тому, куда был устремлен его взгляд, последнее замечание Шалтая относилось к соседнему дереву. Поэтому Алиса постояла немного молча, а потом прочла вот такие стихи (очень тихо, чтобы не услышал Шалтай):
Последняя строчка, по-моему, длинновата, - громко добавила она, совершенно позабыв о том, что Шалтай может ее услышать.
- Прекрати болтовню, - сказал Шалтай-Болтай и в первый раз посмотрел прямо на Алису, - скажи-ка лучше, как тебя зовут и зачем ты сюда явилась.
…
- Довольно дурацкое имя! - нетерпеливо перебил ее Шалтай. - Что оно означает?
- Разве имя должно что-нибудь означать? - спросила озадаченная Алиса.
- Вне всякого сомнения, - фыркнул Шалтай-Болтай. - Лично мое имя указывает на ту хрупкую форму, которая мне присуща. Потрясающая форма! А с таким именем, как у тебя, можно быть какой хочешь формы, даже самой уродливой.
- А почему вы здесь один? - спросила Алиса, испугавшись надвигающегося спора.
- А потому что здесь больше никого нет! - выпалил Шалтай-Болтай. - Ты что, думала, я не знаю ответа на ТАКУЮ загадку? Загадывай по новой!
- Вам не кажется, что для вас было бы безопаснее спуститься на землю? - продолжала Алиса, конечно и не думая загадывать загадки, а просто беспокоясь об этом занятном человечке. - Забор ведь такой… ВЫСОЧЕННЫЙ!
- Ты загадываешь ЧУДОВИЩНО легкие загадки, - проворчал Шалтай-Болтай. - Нисколечко не безопаснее. Ну, положим, я упал (что, впрочем, совершенно невероятно), но, ПОЛОЖИМ… - Тут он поджал губы и стал таким солидным и важным, что Алиса еле удержалась, чтобы не засмеяться. - ПОЛОЖИМ, я упал… - продолжал он, - ведь Сам Король ОБЕЩАЛ МНЕ (Ага! Ага! Теперь можешь краснеть и бледнеть, если хочешь, конечно; ты ведь не думала, не гадала, что я ТАКОЕ скажу!)… Сам Король обещал мне… он стоял передо мной вот как ты сейчас… ОН ОБЕЩАЛ… ОБЕЩАЛ…
- Послать всю королевскую конницу и всю королевскую рать, - неосторожно перебила Шалтая Алиса.
- Ну, знаешь! - возмутился Шалтай. - Век бы тебе этого не узнать, но ты, наверно, подслушивала под дверьми, глядела в замочную скважину, подсматривала через окно и пряталась в шкафу, когда мы с ним разговаривали.
- Ой, честное слово, я ничего такого не делала, - сказала Алиса. - Про это ведь в книжке написано.
- Ах вон оно что! Это другое дело. Такие события достойны занесения в книгу, - сказал Шалтай, успокоившись. - Это и есть История Родного Края. А теперь взгляни-ка на меня! Я один из тех, кому доводилось беседовать с Королем. Второго такого, как я, ты, может статься, никогда больше не увидишь. А для того чтобы показать тебе, что я не загордился, разрешаю пожать мою руку!
Он улыбнулся - от уха до уха - и наклонился (так что чуть не полетел с забора), протягивая Алисе руку. Пожимая ее, Алиса с тревогой смотрела на Шалтая. «Если он улыбнется еще хоть чуточку сильнее, - думала она, - не знаю, что тогда случится с его головой. Боюсь, что верхняя половинка отвалится».
Да-с, вся королевская конница и вся королевская рать, - продолжал Шалтай-Болтай, - соберет меня за одну секунду. Уж это-то наверняка! Впрочем, наша беседа идет слишком быстро, вернемся к предпоследнему замечанию.
- Простите, но я не помню, какое из них было предпоследнее, - очень вежливо сказала Алиса.
- В таком случае начнем все с начала, - ответил Шалтай-Болтай, - и теперь моя очередь выбирать, про что говорить. Итак, вот тебе вопрос. Сколько, ты сказала, тебе лет?
- Семь с половиной, - подумав, ответила Алиса.
- Чушь! - торжествующе воскликнул Шалтай. - Ничего похожего ты мне не говорила!
- Я думала, вы просто спросили «Сколько тебе лет?», - сказала Алиса.
- Надо было бы, спросил бы, - ответил Шалтай-Болтай.
- Семь с половиной… - задумчиво повторил Шалтай-Болтай. - Никуда не годный возраст. Если бы ты спросила совета у меня, я сказал бы: «Остановись на семи!» Но теперь уже слишком поздно.
- Я ни с кем не советуюсь, расти мне дальше или нет! - возмущенно ответила Алиса.
- Это что, ниже твоего достоинства? - спросил Шалтай.
Алиса возмутилась еще сильнее.
- Я только хочу сказать, - ответила она, - что никто не может расти или не расти по собственному желанию!
- Сомневаюсь, - сказал Шалтай, - что Никто вообще может расти. У него для этого нет данных. А у тебя есть. Но ты вполне могла бы остановиться на семи, если бы тебя вовремя по-дружески поправили.
- Какой у вас изумительный поясок! - внезапно произнесла Алиса (ей казалось, что про ее возраст они уже поговорили более чем достаточно; и потом, они же но очереди выбирают, о чем разговаривать, а сейчас была как раз ее очередь). - То есть, - секунду поразмыслив, понравилась она, - изумительный галстук. Ой, то есть нет, я имела в виду поясок… Ох, извините, пожалуйста! - И в ужасе она замолчала, потому что Шалтай изменился в лице, и Алиса уже начала жалеть, что завела этот разговор.
«Как бы мне узнать, - подумала она, - где у него ШЕЯ, а где ТАЛИЯ!»
Судя по всему, Шалтай-Болтай страшно рассердился. Сперва он сидел совершенно молча, потом что-то проворчал и только потом заговорил.
- Весьма… оскорбительно, - сказал он наконец, - когда Кое-Кто не может отличить галстук от пояска!
- Да, это ужасно невежливо с моей стороны, - покорно призналась Алиса, и Шалтай смягчился.
- Это галстук, девочка, и притом очень красивый галстук. Мне его подарили Белый Король и Белая Королева. Вот!
- Так это подарок? - сказала Алиса, очень довольная тем, что наконец-то нашла подходящую тему для разговора.
- Я получил этот галстук, - задумчиво продолжал Шалтай-Болтай, скрестив ноги и упершись локтями в коленки, - в качестве НЕДЕНЬРОЖДЕННОГО подарка.
- Простите… - поразилась Алиса.
- Ничего, ничего, я ничуть не обижен, - сказал Шалтай.
- Нет, я хотела бы узнать, что такое НЕДЕНЬРОЖДЕННЫЙ подарок?
- Ну, просто такой подарок, который дарят не в день твоего рождения.
Алиса задумалась.
- Ты сама не понимаешь, что говоришь! - закричал Шалтай-Болтай. - Сколько дней в году?
- Триста шестьдесят пять, - ответила Алиса.
- А сколько у тебя дней рождения?
- Один.
- А сколько получится, если отнять один от трехсот шестидесяти пяти?
- Ну, это просто. Триста шестьдесят четыре.
Шалтай-Болтай нахмурился.
- Предпочел бы проверить твои подсчеты письменно, - промолвил он с сомнением.
Алиса улыбнулась, но вынула записную книжку и посчитала в столбик:
Шалтай-Болтай взял записную книжку и долго смотрел на то, что написала Алиса.
- Вроде бы сосчитано верно… - начал он.
- Вы смотрите вверх ногами! - перебила его Алиса и перевернула книжку.
- Так и есть! - воскликнул Шалтай, - Мне сразу показалось, что в твоих расчетах ЧТО-ТО немного непривычно. Как я и сказал, вроде бы сосчитано верно… но теперь, когда все встало ВНИЗ НОГАМИ, можно сказать… Хотя как раз сейчас у меня нет времени, чтобы все тщательно проверить, но все-таки можно уверенно сказать, что… для НЕДЕНЬРОЖДЕННЫХ подарков у нас остается триста шестьдесят четыре дня.
- Конечно, - согласилась Алиса.
- И только ОДИН день, когда можно получать ДЕНЬРОЖДЕННЫЕ! Вот видишь! Ничего себе огород!
- Я не понимаю, что вы имеете в виду под огородом, - сказала Алиса.
Шалтай-Болтай презрительно усмехнулся.
- Куда тебе… Ты и не поймешь, пока я тебе не объясню.
Я просто хотел сказать: «Ничего себе, славненький сногсшибательный аргументик!»
«славненький сногсшибательный аргументик», - возразила Алиса.
- Когда лично я употребляю слово, - все так же презрительно проговорил Шалтай-Болтай, - оно меня слушается и означает как раз то, что я хочу: ни больше, ни меньше.
- Это еще вопрос, - сказала Алиса, - захотят ли слова вас слушаться.
- Это еще вопрос, - сказал Шалтай, - кто здесь хозяин: слова или я.
Алиса была настолько ошарашена, что не ответила, и через минуту Шалтай снова заговорил:
- У некоторых слов особый нрав… Особенно у глаголов, они самые нахальные… С прилагательным ты что хочешь, то и делаешь… а вот с глаголом!.. Впрочем, у меня с ними разговор короткий! Водонепроницаемость! Вот лично моя точка зрения!
- Скажите, пожалуйста, - страшно вежливо спросила Алиса, - что ИМЕННО вы имеете в виду?
- Ну вот, молодец! Ты задала действительно умный вопрос, - сказал довольный Шалтай. - Под ВОДОНЕПРОНИЦАЕМОСТЬЮ я подразумевал следующую МЫСЛЬ: мы с тобой уже достаточно долго беседуем, и я не прочь узнать, что ты собираешься делать дальше, так как, надо полагать, ты не намерена провести под этим забором остаток твоих дней.
- Неужели ОДНО слово может столько всего значить! - задумчиво сказала Алиса.
- Когда я даю слову много работы, - сказал Шалтай-Болтай, - я всегда плачу ему сверхурочные.
- Да… Я плачу им по пятницам, и видела бы ты, какая выстраивается очередь, - покачав головой, важно добавил Шалтай.
(Алиса не решилась спросить у него, сколько слова получали за работу, поэтому я, к великому сожалению, не смогу сообщить об этом тебе.)
- Уважаемый Шалтай-Болтай, - сказала Алиса, - вы замечательно объясняете, какое слово что значит. Не могли бы вы заодно объяснить мне смысл стихотворения под названием «Умзара Зум»?
- Валяй читай, - тут Шалтай-Болтай уселся поудобнее, - я могу объяснить любые стихи из тех, что были когда-нибудь придуманы, и почти все, которых еще никто не придумал.
«Сверкалось» - значит, что уже рассвело, скоро обед, но в то же время уже немножко смеркалось.
- Понятно, - сказала Алиса. - А что значит «скойкие»?
- Ну, это просто. «Скойкие» - значит, «бойкие и скользкие». «Бойкие»- это все равно что «стойкие». Понимаешь, это как вешалка в прихожей: на одно слово повесили сразу два смысла.
- Теперь ясно, - задумчиво ответила Алиса. - А что значит «сюды»?
- «Сюды» - они вроде бурундуков… и еще вроде ящериц… и еще они похожи на открывалки для бутылок.
- Да уж, - согласился Шалтай-Болтай. - Кроме всего прочего, они гнездятся на солнечных часах… а питаются они творожниками.
- А что такое «волчиться»?
- «Волчиться» - значит «кружиться волчком и волочиться по земле».
- А «развелы» - это, наверно, цветы. Они растут у солнечных часов, - сказала Алиса, сама поражаясь собственной догадливости.
«развелами», потому что их там слишком много развелось. Особенно слева и справа от часов.
- И кроме того, сзади и спереди, - добавила Алиса.
- Именно, именно. Ну, «дрожшали» - это значит «дрожали, визжали и в то же время пухли, как дрожжи» (вот, кстати, еще одна Вешалка!). «В лужасе» - это, конечно, «в луже и в ужасе». Что касается «гроздов», то это маленькие, робкие птички, перья у них стоят торчком, и вообще грозд похож на живой веник.
- Так, а «крюх»? - спросила Алиса. - Мне, право, неудобно, что вы тратите свое время на…
- «Крюх» - это своего рода зеленый боров. А вот насчет «и» я не очень уверен. Наверно, это сокращенное «вдали от родного дома»: в том смысле, что крюх заблудился.
«засвиревел»?
- «Засвиреветь» - это что-то среднее между «засвистеть, как свирель» и «свирепо зареветь» и при этом еще чихнуть где-то посредине. Впрочем, ты наверняка услышишь, как кто-нибудь засвиревёт… в чаще… среди сосен. А если один раз услышишь, будешь более чем довольна! Кто это научил тебя такой сложной штуке?
- Я нашла ее в книжке, - сказала Алиса. - Но какие-то стихи, правда легче этих, мне кто-то читал вслух… кажется, Тарарам.
- Да, коль скоро речь зашла о поэзии, - сказал Шалтай, отводя в сторону руку, - коль скоро речь зашла о поэзии, не могу не напомнить тебе, что лично я, если уж на то пошло, читаю стихи ничуть не хуже, чем все остальные…
- Ох, что вы, что вы! - поспешно перебила Шалтая-Болтая Алиса, пытаясь остановить его.
Тут Алиса поняла, что ей придется выслушать Шалтая-Болтая.
- Благодарю вас, - печально сказала она и приготовилась слушать.
- Да я вижу, что не поете, - ответила Алиса.
- Если ты ВИДИШЬ, пою я или нет, у тебя чрезвычайно острое зрение, - сурово заметил Шалтай.
Алиса промолчала.
- Благодарю вас, - сказала Алиса.
- Конечно, я постараюсь их запомнить до осени, - сказала Алиса, - только некоторые строчки слишком длинные, и я их, наверно, позабуду.
- Перестань делать мне замечания! - ответил Шалтай-Болтай. - Все, что ты говоришь, - бессмыслица, и это сбивает меня с толку.
- Извините, но у меня такое ощущение, будто я не совсем понимаю, что вы читаете, - сказала Алиса.
Дойдя до этого места, Шалтай-Болтай так завопил, что Алиса вздрогнула и подумала: «Не хотела бы я оказаться этим КОЕ-КЕМ!»
Наступило продолжительное молчание.
- Это конец? - робко спросила Алиса.
- Конец, - сухо ответил Шалтай-Болтай. - Всего наилучшего. Всех благ.
«Ну и ну!» - подумала Алиса. После такого намека на то, что ей пора уходить, задерживаться было просто невежливо. Она встала и протянула Шалтаю руку.
- До свидания, - сказала она как можно беззаботнее. - До скорой встречи.
- Если мы с тобой встретимся, лично я тебя не узнаю, недовольно ответил Шалтай-Болтай, подавая ей мизинец. - Все люди друг на друга похожи.
- Ну, обычно человека можно узнать по лицу, - задумчиво произнесла Алиса.
- Именно, именно. Об этом я и говорю, - сказал Шалтай-Болтай. - У тебя слишком обыкновенное лицо. Два глаза… два уха, посередине нос… под ним, как водится, рот… Всегда, всегда одно и то же! Вот если бы у тебя один глаз был на ухе, а другой - на подбородке… или, скажем, рот на лбу… тогда я, МОЖЕТ БЫТЬ, тебя бы узнал.
Но Шалтай-Болтай только пробормотал: «Семь раз примерь…» - и закрыл глаза.
Алиса еще подождала, не заговорит ли он с ней, но Шалтай сидел с закрытыми глазами и не обращал на нее никакого внимания. Поэтому она сказала «До свидания!» и, не получив ответа, потихоньку пошла дальше, бормоча: «Из всех неблаговоспитанных (тут она повторила это слово вслух, потому что очень приятно, когда попадаются такие серьезные длинные слова)… из всех НЕБЛАГОВОСПИТАННЫХ людей, с которыми мне приходилось встречаться, этот…» Она так и не успела додумать эту фразу до конца, потому что в этот момент по Лесу раздался ОГЛУШИТЕЛЬНЫЙ ТРЕСК.
Примечания
1
Эти стихи перевел Самуил Яковлевич Маршак.