Эмиль.
Часть вторая.
Глава шестнадцатая, в которой Эмиль снова отдаляется от своих знатных родственников.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Эмиль. Часть вторая. Глава шестнадцатая, в которой Эмиль снова отдаляется от своих знатных родственников. (старая орфография)

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой Эмиль снова отдаляется от своих знатных родственников.

Амалия Ауфрихтиг, с цветами и большим обрамленным портретом, вошла в кабинет Эмиля по окончании допроса похитителя мехов.

Встреча была чрезвычайно сердечная. Амалия пришла от имени всей семьи, поздравила Эмиля с новым назначением и преподнесла ему букет орхидей.

- Мы все гордимся тобой! - закончила она свою патетическую речь.

Эмиль скромно поблагодарил.

- На семейном празднике во Франкфурте, который мы справили, как всегда, в начале апреля...

- Как же, я помню с детства...

- Ты был очаровательным ребенком! И взрослым мужчиной оправдал наши надежды!

- Опять ты преувеличиваешь, Амалия.

- К сожалению, этого нельзя сказать о всех Ауфрихтигах!

- Я не допускаю, чтобы какой-нибудь из Ауфрихтигов порочил наше имя! - ответил Эмиль, притворившись возмущенным.

- К сожалению, это действительно так. Но об этом после. Я говорила...

- Ты говорила о нашем семейном празднике, на котором я не присутствовал по недостатку времени.

- Как все жалели об этом!

- Да, садись же наконец!

- Погоди! - ответила Амалия и развернула подарок; старинный мужской портрет. - Узнаешь?

Эмиль смутился и осторожно ответил:

- Припоминаю...

- Значит, я не ошиблась! - радостно воскликнула Амалия: - я знала, что ты вспомнишь! Это наш прадед.

- Ты помнишь даже это?

- Отлично помню. Я, как сейчас, вижу комнату...

- Ты помнишь даже дедушкину комнату? - восхитилась Амалия.

- Как будто вчера!

- Это единственный портрет деда, наша семейная реликвия...

- Еще бы!

- По завещанию дедушки, он всегда переходит к достойнейшему члену семьи!

- И семейный совет... - Эмиль уже догадывался.

- Остановил свой выбор на тебе.

- На мне! - повторил Эмиль. - После всего, пережитого за последние месяцы, я и сам почти уверовал в свои достоинства!

- Мне поручили передать тебе портрет.

- Все-таки мне неловко. Старшие члены семьи могут обидеться.

- Я все больше восхищаюсь твоим тактом и скромностью, - заметила Амалия, прислонив портрет к стене. - Ему не найдется более достойного места, чем в твоем кабинете, Эмиль! Ты продолжаешь традицию предков...

- Я помню, Амалия, чем я обязан предкам.

- Если бы все Ауфрихтиги это помнили!

- Ты уже говорила...

- Подумай только, брат мой Фридрих... ты вряд ли его помнишь...

- Помню, но смутно.

- Не может быть: вы уехали из Европы до его рождения.

- Да, да! Значит, о нем только говорилось...

- Вот видишь! Иногда и от разговоров получается прок!

- Как так?

- Ведь родился же все-таки мальчик!

- Лучше бы ему не родится! - горько вздохнула Амалия.

- Итак, что же он натворил?

- Я не решаюсь тебе сказать...

- Тогда поговорим о чем-нибудь другом.

- Ах, нет! Ведь я для того и пришла.

- Как? А я думал, ты пришла с семейным подарком...

- Конечно, портрет прежде всего, а затем, видишь ли...

- А что же еще? - спросил Эмиль, охваченный внезапным подозрением.

- Из-за скандальных любовных историй и карточных долгов несколько лет тому назад ему пришлось бросить офицерскую службу...

- Ведь это у вас считается признаком хорошого тона.

- У вас? А разве ты к нам не принадлежишь?

- Конечно! Я этим хотел только сказать, что в наших кругах это принято.

- К счастью, его это не погубило; у него были шансы на хорошую партию. Мы были за него рады, примиряясь даже с мезальянсом.

Так как Амалия все еще колебалась, Эмиль спросил:

- Что же случилось? Соблазнил он, что ли, эту девушку?

- Да нет же! Девушку, на которой женятся, не соблазняют.

- Значит, другую?

- Ты наивен, как ребенок.

- Чем я ребенок?

- Что ж тут особенного, если б он соблазнил девушку?

- Может, обманом, - при помощи алкоголя - или насилием!

- Когда бы так, все уладилось бы деньгами.

- Говори до конца.

- Мне трудно!

- Он украл автомобиль!

- Ты не в своем уме! - возмутилась Амалия.

- Он кого-нибудь ограбил?

Амалия побагровела:

- Я запрещаю тебе оскорблять брата и всю нашу семью!

- Я, право, не знаю, что и думать!

- Он подделал парочку векселей. Вот и все!

Эмиль презрительно разсмеялся:

- На шампанское и карточные долги? Не так ли?

- Очевидно.

- За это грозит тюрьма. Сколько у него судимостей?

- Ты, верно, сам не знаешь, что говоришь?

- Значит, первая ошибка?

- Вот как! А на этот раз?

- Папа больше не платит. Он не может разоряться.

- Так должен был он поступить с самого начала.

- Что он должен был делать сначала?!

- Отказаться платить...

- Что же вышло бы?

- Братец твой отсидел бы месяц-другой под замком, и это протрезвило бы избалованного мальчишку!

- Ауфрихтиг в тюрьме!? Не сердись на меня, Эмиль, но ты, кажется, не в уме...

- Теперь и тюрьма его не исправит.

- Да ведь не думаешь же ты серьезно, что Ауфрихтиг сядет в тюрьму?

- Пустить себе пулю в лоб безусловно проще.

- На это у него нехватит мужества.

- Но ведь другого выхода нет.

- Он должен быть найден!

- Каким же образом?

- Эмиль, ты должен нам помочь!

- Я?

- При твоем положении и твоих связях...

Эмиль поднялся и ответил уклончиво:

- Как ты себе это представляешь?

- Папа считает, что он мог бы бежать за границу. Заминка с паспортом.

- Именно потому, что он еще не заклеймен судом.

- Но он заслуживает кары! И чтобы я раздобыл ему фальшивые документы?

- Выпиши их на чужое имя!

- Знаешь, что за это полагается тюрьма?

- Только в том случае, если это обнаружится.

- А если...

- При твоем положении не допустят скандала!

Эмиль вскочил, симулируя гнев:

- Знаешь, что я обязан был бы сделать?

- Как Ауфрихтиг или как чиновник?

- Как человек! Я обязан был бы нажать кнопку и арестовать тебя.

- Но ты не настоящий Ауфрихтиг, - простонала Амалия. - Для Ауфрихтига семейная честь была бы выше законов.

Эмиль указал на портрет:

- Как, ты думаешь, поступил бы дед на месте твоего отца?

- Откуда мне знать? Во всяком случае, не время заниматься семейными преданьями, когда брату ежеминутно грозит арест.

- Я ничем не могу ему помочь.

- Если ты равнодушен к семейной чести, сделай это ради себя самого!

- Ради меня?

- Неужели ты не понимаешь, что твое положение пошатнется, если твой двоюродный брат будет осужден за подделку векселей?

- Повторяю тебе: я не шевельну для него пальцем.

- Увы, я начинаю думать, что семейный совет ошибся! .

- Я тоже, - согласился Эмиль и, обернув портрет бумагой, с поклоном вручил его Амалии: Я во всяком случае отказываюсь поддерживать родственные отношения!

Амалия, метнув на него уничтожающий взгляд, удалилась.