Парижские волки. Книга первая.
Клуб мертвых. Глава 6. Загадочный Кастиньо

6
ЗАГАДОЧНЫЙ КАСТИНЬО

Мы оставили Марсиаля в ту минуту, когда он, чудесно спасенный от неминуемой смерти двумя незнакомыми людьми, был перенесен ими в карету, которая быстро помчалась в сторону Елисейских полей.

По земле, покрытой толстым слоем снега, колеса экипажа скользили быстро и бесшумно.

Эта мрачная траурная карета, безумно мчавшаяся среди ночного мрака, представляла какое-то фантастическое зрелище.

В то время Елисейские поля были почти оставлены аристократией и богатыми капиталистами. Роскошь эмигрировала в предместье Сент-Оноре, оставляя Елисейские поля среднему классу. Мрачная репутация Аллеи Вдов немало содействовала уходу оттуда богатых и осторожных.

Париж наших отцов имел еще тот странный образ, который зовут романтичным те из нас, кто никогда не видал ничего, кроме широких, прямых и монотонных улиц. Именно к Аллее Вдов и мчался этот романтически-траурный экипаж, уносящий безжизненного Марсиаля и незнакомку.

Она положила свою руку под голову молодого человека и осторожно поддерживала ее. Видимо, она была в глубочайшем волнении. Слезы,катившиеся из ее глаз, падали на лоб Марсиаля. Но он ничего не чувствовал.

-- Вот, - прошептала незнакомка,-- ещеодно создание, перед которым, быть может, жизнь открывалась лучезарной и прекрасной... и которое постепенно дошло до предела отчаяния.

В двадцать лет он уже хотел бежать из этой темницы, которая называется жизнью, и искать свободы, имя которой - смерть!...

-- Бедный Марсиаль! Двадцать лет! А он? Он? - продолжала она дрогнувшим голосом, как будто бы ей пришла в голову еще более печальная мысль. - Разве ему тоже не двадцать лет? Не выбивается ли он теперь из сил в бездне горя, куда толкнули его ненависть и преступление?

Карета остановилась перед маленькой дверью, едва заметной в высокой стене, через которую обнаженные деревья протягивали свои ветви, отягощенные снегом.

Перед экипажем возникла какая-то тень. Дверца отворилась.

-- Неси этого молодого человека в свою комнату, - сказала незнакомка. - Он без чувств. Пусть сейчас же предупредят господина де Бернэ... но главное, Пьер, ты знаешь, ни одного слова... Этот несчастный не должен знать, где он и кто его спас.

-- Да, госпожа маркиза, - ответил человек, отворивший дверцы кареты.

Ом был невысокого роста, широкоплечий. Его седые волосы указывали на то, что он был далеко не молод.

-- Но вы сами, что вы теперь будете делать? - спросил он.

-- Я вернусь к себе. Завтра рано утром я буду здесь... Пусть Мертвые ждут меня.

Человек поклонился и с силой, которая не соответствовала его возрасту, поднял Марсиаля, как ребенка.

Вскоре дверь закрылась за ним, и черные лошади умчали мрачную карету незнакомки.

Скажем несколько слов относительно таинственного дома, куда мы должны вскоре проникнуть.

Эта усадьба, принадлежавшая некогда одной из богатейших фамилий Юга, уже угасшей, была в течение многих лет покинута и необитаема. Вокруг нее завязался целый ряд процессов, тянувшихся до тех пор, пока адвокаты и судьи не перестали находить в них выгоду.

Итак, все кончилось. Судебные издержки, доходившие до громадной цифры, были распределены между противными сторонами и, таинственное наследие было получено... Кем? Вот что мечтали узнать любопытные. Но даже самые рьяные из них должны были удовольствоваться следующим...

Пять или шесть лет тому назад перед оградой заброшенного дома остановилась почтовая карета. Соседи, кабатчики, угольщики и прочие, конечно же, высыпали на улицу.

Из кареты вышел седовласый старик. Выходя, он поскользнулся и при этом обронил крепкое восклицание, по которому знаток легко определил бы происхождение старика.

Он был с Юга, из Марселя или из его окрестностей. Это было очевидно. Старик был женат, и его жена, такая же старая и седая, сопровождала его. Наконец, с ними был молодой человек, с виду мастеровой, лет двадцати пяти, относившийся к старикам с любовью и уважением. Следовательно, их сын.

Почтовая карета уехала, и калитка дома снова закрылась. Вот и все, что было известно о таинственных новоселах. Шло время, но любопытные так и остались неудовлетворенными и раздосадованными.

Имя старика было, по крайней мере он так звал себя, Кастиньо. Разве это было христианское имя?

Наконец однажды в одном из кабаков Шальо, один из посетителей, немного хромавший, услышав слово "Кастиньо", заметил:

-- Я знаю его!

Судите сами, стали ли его расспрашивать! Но сначала, казалось, молодец был недоволен своей болтливостью, и его понадобилось сильно умасливать, чтобы убедить высказаться поподробнее. Кастиньо - оказывается - не имя человека, а название одного из кварталов Тулона! Кабатчик внимательно посмотрел на своего клиента. Вслед за тем в его мозгу родилась некая мысль... Он подошел к посетителю и тихо сказал ему:

-- Ты хорошо знаешь Тулон?

-- Да... Потом! Оставьте меня в покое!

Тон ответа был далеко не дружелюбен.

-- Ба! - заметил кабатчик, дружески ударив по плечу собеседника. - К чему скрытничать со своими!... Ты был там! Даю голову на отсечение!

Вопрос был поставлен довольно прямо. На этот раз ответ был менее категоричен.

-- А если бы и так?...

-- О! Ты всегда был бы здесь, как у себя дома, тем более, что ты можешь оказать мне одну услугу.

Мальгаше, так звали кабатчика, которого мы еще будем иметь честь встречать в течение этого рассказа, сам имел за плечами немало грехов и несколько лет созерцания южного неба через железные прутья. Поэтому он быстро сговорился с Бридуаном (таково было имя каторжника).

Но одно дело - разработать план и совсем другое - его воплотить. Кастиньо редко выходил. Его сын работал в одной из городских мастерских, что казалось довольно странным ввиду того, что его отец был обладателем значительной недвижимости.

Жена Кастиньо ходила только на рынок и, по наблюдениям кумушек, она тратила едва ли несколько франков на содержание дома.

Мальгаше и Бридуан решили, что проще всего будет явиться днем, выбрав время, когда Кастиньо будет один. Без сомнения, наедине он скорее выложит свое прошлое, особенно если оно действительно не без пятен. Надо было только ловко взяться за дело...

Бридуан при помощи почтенного Мальгаше облекся в теплое пальто и широкую круглую шляпу, придавшую ему респектабельный вид, вооружился палкой в качестве опоры и защиты и, увидя вышедшую из дома жену Кастиньо, подошел к калитке и позвонил.

и на несколько лье вокруг дававшее возможность почувствовать расположение его духа.

По-видимому, это восклицание было своего рода: "Сезам, отворись!", так как в ту же минуту ворота отворились, и Бридуан оказался лицом к лицу с тем, кого он так страстно желал видеть. Сцена была короткой.

-- Чего вам надо? - спросил Кастиньо.

-- Я имею честь говорить с господином Кастиньо?

-- С ним самым. Дальше!

 Можно поговорить с вами немного?

-- Нет.

Этот странный ответ слегка обескуражил Бридуана. Он поднял глаза на Кастиньо. Недоверчиво и насмешливо смотревший на него старик имел далеко не добродушный вид.

Но в общем это был старик, без сомнения, не опасный, и Бридуан решился войти и завязать с ним разговор во что бы то ни стало.

-- Убирайтесь вон! - сказал ему холодно Кастиньо, делая шаг вперед.

 Что?... Вон?... Как? Я прихожу... вежливо...

-- Вежливо! Так сними тогда шляпу...

И быстрым взмахом руки Кастиньо сбил шляпу с головы Бридуана. Тот яростно вскрикнул.

-- Не вертись, - продолжал Кастиньо, - ты так потеряешь парик.

Невольным движением Бридуан поднес руку ко лбу, но его фальшивые кудри уже были в руке старика, обнажив бритую голову каторжника.

-- Зачем ты пришел сюда? - спросил Кастиньо.

-- Это тебя не касается!

-- А! Ну, тогда...

И кулак Кастиньо, сила которого не соответствовала его годам, опустился на грудь Бридуана. Каторжник пошатнулся.

 Будешь ты отвечать? - спросил невозмутимо спокойный Кастиньо.

-- Я тебя!... - вскричал Бридуан, в руке которого сверкнул нож.

Кастиньо усмехнулся. Слегка пожав широкими плечами, он шагнул к Бридуану. Каторжник вскинул руку... Дальнейшие события развивались непредвиденно и скоротечно. Так и не поняв, почему это произошло, Бридуан ощутил себя лежащим на песке лицом вниз. Мирный буржуа поставил колени ему на грудь и держал за горло.

-- Теперь, - произнес Кастиньо, - мы поговорим. Кто ты? Зачем сюда пришел?

Бридуан задергался, как пойманная щука, но старик держал его мертвой хваткой.

 Говори!

-- Я Бридуан.

-- Откуда ты?

-- Из Тулона.

-- Ясно. Кто тебя послал сюда?

 Мальгаше!

-- Кто этот Мальгаше?

-- Кабатчик, здесь недалеко...

-- Зачем ты пришел сюда?

-- Чтобы узнать, кто вы.

 Ты знаешь это?

-- Нет!

-- Хорошо! Я тебе расскажу.

Говоря это, Кастиньо продолжал сжимать горло Бридуана, который уже не предпринимал попыток освободиться.

-- Ты скажешь Мальгаше, - продолжал Кастиньо, - что Кастиньо - человек, который никому не обязан отдавать отчета и который не любит, чтобы за ним подсматривали. Ты добавишь, что если ему вздумается интересоваться мной, я обломаю ему бока, а так как он может не поверить этому, то ты расскажешь, что я проводил тебя так, как ты это сейчас увидишь... Я взял тебя за шиворот и за пояс, вот так...

-- Я тебя поднял, как зайца, затем я вынес тебя к калитке, в которую ты вошел, и, раз, два, три, бросил тебя на улицу! Привет друзьям!

И Бридуан вылетел на улицу, как узел с грязным бельем.

Сказать, что возвращение Бридуана к Мальгаше имело триумфальный характер, значило бы погрешить против истины. Нос его был в крови, колени и прочие части тела требовали усиленной заботы. В ответ на расспросы Мальгаше Бридуан рассказал свою историю и, надо отдать ему справедливость, его откровенность была выше всех похвал. Мальгаше задумался.

-- Однако, надо будет еще посмотреть, - заметил он.

 В таком случае, ты посмотришь сам.

-- Ба! Какая-то жалкая потасовка!

-- Я хотел бы тебя там видеть!

-- Значит, ты - на попятный?

-- Еще бы!

Признав себя побежденным, Бридуан тем неменее сохранил в глубине сердца (если предположить, что у него имелся этот важный орган) свирепую ненависть к Кастиньо. Покидая кабак, он решил не обходить своим вниманием дом, где ему был оказан такой трогательный прием. Но он воздержался сообщать об этом своему другу Мальгаше, который со своей стороны пришел к выводу, что лучше всего жить в мире с соседом, у которого такие солидные кулаки.

Одним словом, или Бридуан отложил свои планы, или Мальгаше действительно решился умерить свое любопытство, но только Кастиньо больше никто не беспокоил, и он мирно продолжал свою патриархальную жизнь.

Ворота были постоянно заперты, а маленькая дверь в стене не привлекала ничьего внимания, так как днем она никогда не отворялась.

Теперь возвратимся в сад, где Кастиньо (так как, без сомнения, это был он) уносил на плечах безжизненное тело Марсиаля.

-- Ну что, Пьер? - спросила она вполголоса. - Что там?

-- Разбуди Пьерро и приготовь комнату на первом этаже. У нас больной.

-- Боже мой! Бедный!

-- Ба!.Мы немало их видели! Через два часа он совсем оправится. Ну же, Мишелина, приготовь постель. Где Пьерро?

 Здесь, отец, - отвечал молодой звучный голос.

-- Ты, Пьерро, - быстрее ветра к номеру пять!

-- Понял, отец!

-- Не через ворота! Перелезай через стену. Кто знает, может быть, есть любопытные. Отдашь это письмо ему. Если его нет дома, вели слуге немедленно отыскать его.

Пьерро взял у отца конверт из траурной бумаги и, цепляясь за неровности стены, перемахнул ее и помчался по улице.

Погружение в воду было так непродолжительно, что симптомов удушья не наблюдалось. Был просто обморок, вызванный, вероятно, ударом о воду.

Кроме того, Кастиньо, засучив рукава, усердно занимался растиранием, которое воскресило бы и мертвого. Через четверть часа Марсиаль вздохнул, потом открыл глаза и огляделся вокруг

-- Где я? - прошептал он.

-- У друзей, - ответил Кастиньо.

 У меня нет друзей, - вздохнул молодой человек.

-- Не надо говорить такое. Честные и мужественные сердца есть повсюду, и часто там, где их менее всего ожидают найти.

Марсиаль попытался было приподняться, но силы его оставили, и он тяжело упал на постель.

-- Да, я припоминаю теперь, - сказал он, проводя рукой по лбу. - Я хотел умереть.

-- И не умерли! Ба! Это часто случается!

 Значит, вы меня спасли?

-- Я? И не думал!

-- Однако, я уверен...

-- Что попробовали холодной воды? Это точно.

-- Но кто же спас меня?

 Вероятно, водолаз. На набережной бегает уйма собак! заметил со смехом Кастиньо.

Марсиаль взглянул на старика. Глубоко запавшие глаза и худое лицо светились добротой и честностью. Марсиаль понял, что имеет дело не с врагом.

-- Расскажите мне, что случилось, прошу вас, - сказал он.

-- Милостивый государь, - ответил с чувством собственного достоинства Кастиньо, - солдат не может изменить своей присяге.

-- Что вы хотите этим сказать?

 Я солдат в том смысле, что у меня есть начальники. Мне сказали:"Вот молодой человек, который хотел напиться бульону. Позаботьтесь о нем и возвратите его нам в добром здравии". Я позабочусь о вас. Это все. Больше я ничего не знаю. Да и не желаю знать. Довольствуйтесь этим.

-- Разве вам здесь плохо? - спросила жена Кастиньо.

Марсиаль печально улыбнулся.

-- Я не имею права жаловаться... Меня спасли... хотели оказать мне услугу... Поэтому я должен только благодарить вас и тех начальников, о которых вы говорите...

-- Добавлю,-- сказал поспешно Кастиньо, - что от вас требуют только одного: отдохнуть, уснуть, если можете...

 Будьте уверены, что как только мне позволят силы, я тут же избавлю вас от своего присутствия.

-- Вот как!... Впрочем, это меня не касается. Если пожелаете уйдете, но пока речь не об этом... Ваши глаза сами закрываются. Спите же... Спокойной ночи!...

И Марсиаль, истощенный и измученный, немедленно уснул. Кастиньо и его жена оставались еше некоторое время возле него.

-- Э! Мой старый Ламалу, - сказала жена вполголоса. - Тут опять скрывается какое-нибудь таинственное дело.

-- Ах, если бы знать! - отвечал так же тихо старый Пьер (да-да, под именем Кастиньо скрывался бывший тюремщик Большой Башни)... Когда она мне сказала: "Возьми этого молодого человека"... Боже мой! Я все еще надеюсь, что увижу малютку...

 А ты уверен, что это не он?

-- Она бы мне это сказала... Боже мой! Что-то теперь с ним? Не найдем ли мы его, как и этого, готового к самоубийству?...

-- Не говори так, Пьер!... Я уверена, что госпожа маркиза найдет своего Жака.

-- Дай-то Бог!

В эту минуту снаружи послышался слабый продолжительный свист.

 Это, должно быть, номер пятый, - заметил Ламалу.

Он поспешно вышел и, подойдя к знакомой нам маленькой двери, ударил в нее три раза с расстановкой, а затем два раза подряд. Снаружи ему отвечали одним ударом.

Тогда дверь отворилась, и на пороге показался Арман де Бернэ.

-- Что случилось? - спросил он тихо.

-- Есть утопленник.

 Ведите меня к нему.

Вслед за Пьером Арман осторожно вошел в комнату, где спал Марсиаль, и склонился над ним.

Вдруг он вздрогнул и выпрямился.

-- Кто это? - спросил он.

-- Я не знаю, госпожа маркиза привезла его сегодня в своей карете.

 Как его зовут?

-- Не знаю.

Арман снова склонился над Марсиалем.

-- Какое странное сходство! - прошептал он. - Пусть он спит! Когда проснется, дайте ему немного поесть.

-- Вам известно, что на утро назначено собрание?

 Я остаюсь здесь.

Арман еще раз взглянул на Марсиаля и прошептал:

-- Нет, подобное чудо невозможно. Эту тайну нужно раскрыть.

Дав Ламалу и его жене последние наставления, он вышел в соседнюю комнату и бросился на постель.