| Автор: | Лермина Ж., год: 1875 |
| Категория: | Роман |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Графиня Листаль. Часть первая. Глава IX. (старая орфография)
IX.
Де-Листаль бросился на встречу жене и схватил ее за руки.
- Наконец-то! вскричал он, вы приехали! В какое безпокойство вы меня привели! Я думал, что не буду в состоянии перенести этого мучения...
Мариен была бледна, и казалась взволнованной, из под опущенных ресниц скользил взгляд, выражение которого было трудно определить: это была какая-то смесь скрытности и смирения.
Мариен дала мужу обнять себя и, положив голову ему на плечо, она обняла его за шею.
Он уже чувствовал себя успокоенным, он целовал волосы Мариен и не думал более ее разспрашивать.
Его любовь к этой женщине, бывшей радостью и утешением его зрелых лет, пробудилась с новою силою. Мучения, испытанные им в её отсутствии, делали тем сильнее радость при свидании. Он снова видел ее: всякая опасность исчезла.
Что касается Мариен, то она внимательно разсматривала графа; она ничего не говорила, ожидая первых вопросов и вполне понимая громадную радость, которая наполняла сердце графа и вполне предавала ей его.
Граф молча глядел на нее, и, странное дело, он боялся говорить, точно опасаясь, что она снова уедет.
- Вы меня ни о чем не спрашиваете, сказала наконец графиня своим гармоническим голосом.
Граф вздрогнул, точно пробуждаясь от сна.
- А! это правда! сказал он улыбаясь. Вам еще надо отдать мне отчет. Но, прибавил он, вы может быть чувствуете необходимость в отдыхе, и.... если вы хотите отложить до завтра...
Графиня схватила его за руки и, в порыве благодарности, настоящей или притворной, поцеловала их.
- Благодарю, сказала она, вы очень добры, я всегда ожидала этого от вас.... но я до тех пор не буду в состоянии вздохнуть спокойно, пока я не разскажу вам моего безумия... которое заставило вас страдать.
- Но, спросил граф, откуда вы.
- Из Англии.
- Как?
- Я была в отсутствии четыре дня. Два дня употреблено на путешествие, два я прожила там. Вы видите, что я не потеряла времени. Я спешила вывести вас из безпокойства....
- Но почему этот отъезд, и в особенности такая таинственность?...
Графиня опустила голову: слеза повисла у нея на реснице.
- Обещайтесь простить меня! прошептала она, опускаясь на колена перед её мужем.
- Простить вас, дорогая?
- О! не бойтесь! Я прошу у вас прощения только за те страдания, которые я вам причинила и от которых я могла избавить вас...
- Говорите! говорите! Разве вы не знаете, что я весь принадлежу вам и что мне никогда не заплатить вам за ту преданность, которую вы мне выказывали всегда?..
- О, я знаю вашу неистощимую доброту.... и я упрекаю себя, что могла в вас сомневаться.... Вот в чем дело. Вы помните, что по моим советам, вы поместили в банк Стенсона и К° большую часть вашего состояния....
- Да.
- Ну, вы помните еще, что перед моим отъездом я была озабочена, взволнована?
- Вы приписывали это состояние болезни.
- Ну! так вот в чем было дело. Один из моих друзей, брат лорда Видмера, у которого я была гувернанткой в то время, как познакомилась с вами, этот джентльмен написал мне письмо, в котором, уезжая в Америку, он сообщал мне свои сомнения относительно прочности банка Стенсона: он писал мне о рискованных предприятиях, о громадных потерях. Одним словом, положение казалось самым дурным. Он советывал мне торопиться и прибавлял, что даже боится, не поздно-ли уже. Когда я получила это известие, мною овладела ужасная мысль... Простите меня... Я не знаю как она мне пришла в голову.... Но я была как безумная... Я сказала себе, что если вы будете разорены, разорены по моей вине.... потому что я была-бы в этом виновата... то вы лишите меня вашей привязанности, которой я так горжусь и так счастлива!
- О! я знаю... я чувствую это теперь. Мой страх был безумен. Но разве можно управлять своими опасениями? Я видела вас в отчаянии, упрекающим бедную девушку, которую вы возвысили до себя, что она приготовила вам, своей неосторожностью, печальную и несчастливую старость.
- Мариен, Мариен! с упреком повторял граф.
- Тогда я приняла энергическое решение, я поехала... даже не сказав вам куда.... Оставив вам записку, я решилась, если мои опасения оправдаются, искать в смерти убежища против ваших справедливых упреков.
- Умереть, тебе, из за презренного вопроса о деньгах! Но что для меня бедность, если у меня останется единственное сокровище, которого я желаю, - твое присутствие и твоя любовь!
- О, как вы добры! вскричала рыдая Мариен. Я не понимаю, как могла я не сказать вам всего... но что делать? мы, женщины, всегда таковы! я испугалась!
- Однако вы знаете, сказал серьезно граф, что все мое богатство я отдал-бы, чтобы избавить вас от горя... и если надо покориться этой потере...
- Потере! вскричала поспешно Мариен, но все исправлено... или, лучше сказать, ничего даже и не было... Приехав в Лондон, я собрала самые тщательные сведения... Банк Стенсона прочнее чем когда-либо... излишнее усердие ввело в заблуждение моего друга... О! с какой радостью я возвратилась! как торопилась я быть по скорей с вами.... и сказать вам: я ошиблась... я была безумная! я на коленях прошу у вас прощения!
Де-Листаль взял графиню за голову и поцеловал ее в лоб.
Он нежно упрекал ее за скрытность, говорил, что поступать так было чистое ребячество.
Вместо того, чтобы прямо сказать все, она оставляла место всевозможным предположениям.
- Я не говорю, поспешно прибавил он, чтобы хоть одну минуту в мою душу закралось сомнение в вас... я знаю вас, знаю насколько вы благородны... Но неопределенные выражения вашего письма, отчаяние, видное в последних словах его... все это сильно взволновало меня. Я боялся, не случилось-ли с вами какого-нибудь неожиданного несчастия... Позвольте мне сказать вам откровенно, что я думал?.. Вы не будете на меня за это сердиться, не правда-ли?... но зная, что под вашей холодностью скрывается воображение, живое даже черезчур, вы должны в этом сознаться, я подумал, что с вами случилось какое-нибудь разстройство.... умственное....
- Попросту говоря, вы думали, что я сошла с ума, сказала улыбаясь Мариен.
- Но согласитесь, мог-ли я предположить....
- А! друг мой, вы не знаете, что происходит в уме женщины, когда она думает, что своей неосторожностью погубила спокойствие тех, кого любит.... Подумайте только: дело шло о большей части вашего состояния. Эта мысль сводила меня с ума, я видела вас не сегодня-завтра лишенным комфорта, к которому вы так привыкли.... я чувствовала, что не в состоянии исправить разорение, которого была причиной...
- Не будем более говорить об этом, сказал Листаль, никто здесь не знает ничего о происшедшем.
- А!.. никто?
- Я сказал, что вы уехали в Париж, по нашему общему делу.
- Благодарю вас! Мне по крайней мере не придется краснеть моего безумия.
- Слава Богу, сказал наконец граф, что ваши опасения не оправдались.... потому что, не смотря на всю мою философию, я должен сознаться, что эта потеря была бы для меня чувствительна, особенно в ту минуту, когда наша дорогая Берта выходит замуж...
Еслибы де-Листаль взглянул в эту минуту в лице своей жены, то он заметил-бы, что при последних словах она вдруг побледнела. Брови её неприметно нахмурились.
- Потому что вы не забываете, моя дорогая, продолжал граф, что я разсчитываю на вас, чтобы переговорить об этом важном вопросе, конечно, после того как вы отдохнете....
- Идите, дорогая, отвечал граф и главное не делайте никогда более ничего подобного... Вы моя жена, моя подруга на всю жизнь... мое состояние есть в тоже время и ваше и, еслибы мы его все потеряли, то и тогда мы еще будем достаточно богаты взаимным уважением.
В ту минуту, когда графиня выходила из комнаты мужа, Берта показалась на лестнице.
Отец увидел ее и позвал.
- Поди сюда, Берта, сказал он и поцелуй свою мать.... которая есть лучшая и преданнейшая женщина в свете.
Графиня заперлась у себя в комнате, но вместо того, чтобы лечь в постель, она бросилась в кресло и предалась размышлениям.
- Ну, прошептала она, жребий брошен. Дело идет о моей чести и свободе; но я решилась на все! А! сказала она вдруг, разсмеявшись... я не то видала.... прежде, там!... не всегда-же судьба будет против меня!
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.