| Автор: | Лермина Ж., год: 1877 |
| Категории: | Роман, Приключения |
18
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Три друга собрались в доме на улице Курсель.
Это были Арман де Бернэ, Арчибальд Соммервиль и Марсиаль.
-- Итак, Марсиаль, решение ваше непоколебимо? - спросил де Бернэ.
-- Я исполняю свой долг, - просто отвечал Марсиаль. - Смерть моего отца произошла при таких ужасных обстоятельствах, что я не могу вспомнить о ней без содрогания. Слепой случай помог подлым убийцам ускользнуть от моей мести. Но если сын не может наказать виновников смерти отца, он должен, по крайней мере, отдать последний долг покойному. Я иду посетить те места, где несчастный отец пал жертвой любви к науке. Со слезами благоговения поклонюсь я земле, где кости его истлели без погребения. У воздуха, которым он дышал, потребую я его последнего вздоха, который бедный отец испустил вдали от всех тех, кого он любил. Скажите мне по совести, друзья мои, разве вы не одобряете моих намерений?
Арман и Арчибальд переглянулись. Несколько минут длилось глубокое молчание. Арман заговорил первым.
-- Нам не следует обсуждать то чувство, которое руководит вами и которое служит новым доказательством тому, что мы не ошиблись, поверив в вас. Только хорошо ли вы взвесили все бесконечные трудности той задачи, которую на себя берете. Страна, куда хотите вы отправиться, почти неизвестна. Едва ли удалось До сих пор побывать там хоть нескольким европейцам. Вы совершенно не знаете языка. Вас ожидают тысячи опасностей, и в итоге, кто знает, будете ли вы иметь возможность собрать последние останки того, кого вы оплакиваете!
Марсиаль жестом перебил Армана.
-- Я подумал обо всем, - сказал он твердым голосом. - Но я считал бы себя недостойным носить имя отца, если бы при исполнении своего долга отступил перед опасностями, каковы бы они ни были. Отец мой не трусил, отец мой не колебался! Зачем же мне колебаться? К тому же Зоэра поедет со мной!
-- Еще раз повторяю вам, Марсиаль, подумайте о советах нашего друга, - сказал Арчибальд.
-- Нет! Нет! - сказал Марсиаль, вставая с места. - Не век же быть мне трусом! Не век же отступать перед препятствиями, которые жестокий рок ставит на моем пути! И мне советуют продолжать такую жалкую жизнь? Нет! Довольно! Отныне я буду слушать только голос чести!
-- В таком случае, друг мой, вам не придется одному исполнять этот священный долг, - сказал Арман, в свою очередь поднимаясь с места.
-- Что вы хотите этим сказать?
Лицо Армана подернулось облаком грусти.
-- Печальные события, разразившиеся над нами, имеют для каждого из нас свои последствия. Смерть барона Сильвереаля, вернув свободу его жене, дает мне право надеяться, что когда-нибудь она согласится сменить его имя на мое. А пока мне надо расстаться с ней и предоставить времени возможность залечить душевные раны этого нежного, благородного создания. Зная о вашем намерении, я выхлопотал себе поручение отправиться на Восток для осмотра Камбоджи и древней страны кхмеров. Я поеду с вами!
Марсиаль радостно вскрикнул.
-- Подождите, это еще не все. Вам известно ведь, что все наши старания вернуть рассудок сэру Лионелю пропали даром? Часто в подобных случаях полная перемена условий жизни, новые сильные впечатления приводят к неожиданным результатам. Друг наш Арчибальд, преданность и верность которого достойны восхищения, тоже решил отправиться с нами. В эту опасную экспедицию он возьмет с собой сэра Лионеля и будет заботиться о нем.
Флегматичный Арчибальд, во всех случаях жизни всегда спокойный, невозмутимый, и на этот раз не изменил своему обычному хладнокровию. Он даже не сдвинулся с места, и только кивнул головой в знак согласия.
-- Ах, господа, - с восторгом воскликнул Марсиаль. - Ну может ли кто-нибудь достойным образом вознаградить такие сердца, как ваши?
-- Марсиаль, - отвечал Арчибальд, - а спокойная совесть, а сознание исполненного долга - разве это не лучшая награда, на какую когда-либо может рассчитывать человек?
-- Это было испытание, - кротко сказал де Бернэ. - Простите нас за эту маленькую хитрость и знайте, что для нас было невыразимой радостью убедиться, как много в вас души и истинного благородства и как страстно ваша натура стремится к добру.
-- Когда же мы поедем? - спросил Марсиаль.
-- Пока еще рано назначать определенный день. Вы знаете, какая ужасная катастрофа разыграется сегодня? Один несчастный должен смертью на эшафоте искупить страшное преступление. Маркиза де Фаверей каким-то образом оказалась замешанной в этом трагическом происшествии, и я знаю, что вопреки всем уликам против этого молодого человека, в глубине души она все-таки сомневается в его вине, и эти сомнения мучают ее. Она просила нас оставить ее на это грустное время одну. А вы ведь знаете, Марсиаль, что ей одной принадлежит право дать или не дать согласия на наше путешествие, а также назначить нам день и час отъезда.
-- Разве вы не открыли ей свои планы?
-- Конечно, да. Но уже много лет мы преследуем одну цель, которую, увы, не в силах достичь. Маркиза де Фаверей вправе требовать, чтобы мы продолжали добиваться этой цели, как ни кажется она трудной и невыполнимой. И какого бы самоотречения она от нас не потребовала, наш долг доказать ей, что мы верны клятве. Стоит ей сказать слово, выразить сожаление, и мы останемся на поле битвы, которое она нам определила. Тогда вам, милый мой Марсиаль, придется ехать вдвоем с Зоэрой.
-- Но что же это за тайна? Да, очень часто я замечал, что какое-то ужасное горе терзает сердце маркизы де Фаверей. Подобно вам, я чувствую глубокое уважение и привязанность к этой женщине, такой благородной и чуткой. И уверяю вас, если бы ради нее пришлось мне отказаться от тех планов, которые я сейчас излагал вам, ну, что ж! Мне кажется, отец простил бы меня, видя, что я посвятил свою жизнь той, которая меня вывела на прямой путь труда и чести и сделала из меня порядочного человека!
-- Отлично! Марсиаль! Отлично! - радостно воскликнул Арман, крепко пожимая ему руку. - Вы достойны узнать все. И недалеко уже то время, когда все тайны "Клуба Мертвых" будут вам открыты!
В эту минуту лакей осторожно постучался в дверь и по зову Армана вошел в кабинет.
-- Что там такое? - обратился к нему де Бернэ.
-- Какие-то два человека спрашивают господина Соммервиля.
-- Меня? - удивился Арчибальд. - Что это за люди?
-- Какие-то подозрительные личности. Сначала я нехотел было принимать их, но они так настаивали, что я осмелился наконец доложить о них господину маркизу.
-- Что же в них подозрительного?
--О, господин маркиз, они ужасно похожи на разбойников.
-- Спросите, как их зовут.
-- Я уже сделал это, господин маркиз. Но, право, имена их так странны, что я едва ли осмелюсь повторить их.
Арчибальд улыбнулся.
-- Преодолейте вашу стыдливость, - сказал он, - и повторите. Я вам разрешаю.
Надо заметить, что слуга Армана представлял собой образец лакейского упрямства и спеси. Впрочем, он был весьма предан своему господину.
-- Говорите же, - сказал Арман.
-- Высокий сказал, что его зовут Мюф.
-- Мюфлие? - воскликнул Арчибальд.
-- Да, господин маркиз.
-- Пусть войдет! Черт возьми! Вы заставляете ждать Мюфлие! А я-то не перестаю его оплакивать! Скорей! Скорей! И смотрите, с почетом!
Арчибальд смеялся, и честное слово, он явно изменял сейчас своим флегматичным манерам!
Растерявшийся лакей, боясь заставить ждать какого-нибудь переодетого принца, опрометью бросился к дверям и, распахнув обе их половины, истошно выкрикнул:-- Господин Мюфлие! Господин Кониглю!
Й в комнату ввалились оба друга, представляя собой две кучи грязных, покрытых плесенью лохмотьев.
Мюфлие прошел вперед, высоко подняв голову. За ним следовал Кониглю.
-- Ох, наконец-то! - радостно произнес Мюфлие.
И в два прыжка он был уже у ног Арчибальда.
-- Ах, маркиз! - продолжал он хриплым голосом: - Как должны вы на нас сердиться!
Кониглю застенчиво отвернулся. Цвет лица его был довольно странен: обычная желтоватая бледность уступала место какому-то фиолетовому оттенку, производившему весьма загадочное впечатление.
-- Откуда вы? - спросил Арчибальд.
-- Увы! Господин маркиз! Из могилы!
-- Должно быть, оттого-то от вас и разит вином, как из погреба!
Мюфлие проворно вскочил на ноги.
-- Господин маркиз, ругайте нас, бейте нас, убейте нас, как негодных собак! Честное слово Мюфлие! Мы это заслужили!
-- Это мы еще увидим! А пока успокойтесь и скажите, зачем вы меня искали.
-- Ах, - произнес Мюфлие, драпируясь в тряпье, игравшее роль одежды на его огромной фигуре, - это длинная история.
-- Нельзя ли сократить ее?
Он недоверчивым взглядом окинул обоихдрузей Арчибальда и воскликнул, узнав Армана:
-- Ах, господин доктор, это я не про вас! Это про того юношу.
-- Это один из моих друзей, который, надеюсь, будет и вашим, - сказал Арчибальд. - Впрочем, рекомендую его вам. Друг мой, Марсиаль, вот два ужаснейших бездельника, каких я когда-либо встречал, сэр Мюфлие и дон Кониглю. Ну, а я долгое время считал, что они готовы идти за меня в огонь и в воду.
-- И вы правы, господин маркиз, - проворчал Мюсрлие. - Зачем сомневаться в нас, господин Арчибальд! Да, мы глупы, а все-таки, мы вас очень любим.
-- Если вы меня так сильно любите, то отчего же сбежали из моего дома?
Мюфлие колебался. Признание было пикантным. Он опустил глаза.
-- Господин маркиз, - проворчал он, - человек ведь не камень!
Кониглю толкнул его локтем и добавил:
-- Господин маркиз, ведь Мюфлие был влюблен!
-- А, вот что! Это меняет многое! Но вы снова здесь! Мы потом перейдем к подробному обсуждению, а пока объясните цель вашего прихода.
-- Тем более, что дело спешное, дорога каждая минута, - отвечал Мюфлие.
-- Говорите, я слушаю.
-- Скажите, мальчугана еще не укокошили?
-- Гильотинировали! - поправил Кониглю.
-- Какого мальчугана?
-- Ну, Жака! Жако! Как его там. Графа де Шавелю. Де Шилю.
-- Графа де Шерлю?
-- Так! Так!
-- Вы его знаете?
-- Тьфу, пропасть! Точно так же, как и того, который выдумал его. Но скажите. Они еще не успели его ухлопать?
-- Какая дьявольщина! А теперь который?
-- Двенадцать.
-- Черт возьми! Плесневеть нельзя! Господин Арчибальд, вы должны сейчас же отвести меня к маркизе де Фаверей!
-- К маркизе де Фаверей? Ты с ума сошел, мой милейший Мюфлие!
-- Нисколько! Ах, если бы вы только знали! Дьюлу рассказал мне все! Во-первых, Жак вовсе не резал тех стариков!
-- Так не он убивал де Белена и Сильвереаля?
-- Точно так же, как и мы с вами!
-- Кто же совершил преступление?
-- Ах, все те же негодяи, Биско и Волки!
Все трое друзей вскочили с бледными, встревоженными лицами, задыхаясь от волнения.
-- О, несчастный! - прошептал Арман.
-- Это еще не все! - бросил Мюфлие.-- Этот бедный Жако -- похищенное дитя! Дитя маркизы де Фаверей!
Двойной крик был ему ответом.
Значит тот, кого они так долго и тщетно искали - был Жак де Шерлю.
-- Доказательства! Доказательства!
-- Доказательства? О, за этим дело не станет! Дьюлу рассказал мне его историю. Бедный Дьюлу. Вы не знаете! Он умер! Но я хорошо запомнил имена, постойте... де Котбель... потом - Оллиульские ущелья близ Тулона!
Арман резко позвонил.
Вбежал лакей.
-- Карету! Скорей! Через пять минут чтобы все было готово! Ступайте! Вы, друг мой, - обратился он затем к Арчибальду, - как можно скорее поезжайте в министерство юстиции! Просите отсрочку. Дойдите до самого короля, если будет нужно. Вашего слова будет достаточно. Поручитесь нашей честью за этого молодого человека.
Арчибальд с чувством пожал руку Мюфлие.
-- Я не откажусь! - отвечал растроганный Мюфлие. - Пора положить конец.
Минуту спустя Арман и Марсиаль во весь опор мчались к дому маркизы де Фаверей.
Мюфлие и Кониглю, вне себя от счастья, важно развалились на подушках кареты.
Почему явились они так поздно? О! Читатель, наверное, уже понял, в чем дело!
Соблазнившись приятным вкусом вина, давно уже не освежавшего его глотку, Мюфлие с радости, что нашел своего друга целым и невредимым, хотя и мертвецки пьяным, счел своим долгом поднять бокал за его здоровье. Он и поднял. Двух бутылок достаточно было, чтобы свалить с ног истощенного гиганта.
И Мюфлие, упав в объятия Кониглю, заснул богатырским сном.
Сколько времени продолжалось это полубесчувственное состояние, он и сам не знал. Когда он проснулся, Кониглю уже пришел в себя. Тут начались нескончаемые расспросы.
Это двойное воскресение не было ли чудом? Кониглю, которого тоже пощадила дикая фантазия Бискара, был осужден на голодную смерть.
Но он сделал попытку к бегству и упал в глубину Каньяра.
Какими судьбами оно было замуровано, забыто? Тут есть материал для исторических исследований. Но Кониглю было мало заботы об этом, да и понятно.
Ему отказывали в пище, зато судьба в изобилии давала ему питье!
Но человек может прожить без пищи шесть, семь, иногда и восемь дней.
С водой он может продержаться дней двенадцать-пятнадцать. Но - с вином?
обстоятельствах.
И он пил, все пил, пьянствовал без просыпу и не имел даже понятия о времени.
И вот, после первых дружеских приветствий, Мюфлие и Кониглю рассказали друг другу свои похождения и, надо отдать им справедливость, употребили все силы, чтобы исполнить последнюю волю покойного Дьюлуфе.
Но им нужно было, по крайней мере, полдня, чтобы выгнать из себя хмель. У них хватило, однако, силы воли устоять против искушения опять напиться. Но как выйти из этой ямы? Слуховое окошко было слишком высоко, вылезть в него было невозможно.
К счастью, Мюфлие вспомнил об опускной двери. Хотя она и была слишком тяжела для того, чтобы он мог поднять ее один, но вдвоем им, быть может, и удастся сдвинуть ее с места.
Едва вырвавшись на свободу, они тотчас же побежали к дому Арчибальда.
Там они узнали, что Арчибальд был у Армана де Бернэ. И друзья бегом пустились к бульвару де Курсель.
Остальное нам уже известно.