| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА IV.
Въ вагоне.
Бичеръ находилъ чертовски страннымъ, что онъ долженъ быть спутникомъ и покровителемъ девятнадцатилетней красавицы, для которой все было предметомъ удивленiя и любопытства; ее все занимало, и страна, и народъ, и толпы прiезжавшихъ и уезжавшихъ пассажировъ, и мелкiя случайности путешествiя.
- Мистеръ Бичеръ, сказала она, при виде красиваго пейзажа, я почти отказываюсь отъ моихъ великосветскихъ стремленiй. Мне кажется, что вонъ въ этихъ домикахъ, где плакучiя ивы повисли надъ рекою, можно жить лучше, чемъ живутъ герцогини.
- И притомъ же такое желанiе гораздо легче удовлетворить, - сказалъ онъ, улыбаясь.
- Я не объ томъ думаю, - возразила она гордо; да и едва-ли вы правы. Мне кажется, что люди всегда могутъ достигнуть того, къ чему они будутъ твердо стремиться.
- Желалъ-бы я убедиться въ справедливости вашей теорiи. Вотъ я уже много летъ желаю множества вещей, и ни до чего не могу достигнуть.
- Что же вы делаете, кроме того, что желаете? спросила она резко.
- Это затруднительный вопросъ, - сказалъ онъ, смущаясь, - да впрочемъ, я не вижу, что же мне остается делать, какъ только желать.
- А если такъ, то вы и не имеете права на успехъ. Если я говорю, что люди могутъ достигать того, чего желаютъ, то подразумеваю, что никакiя жертвы, никакiя усилiя не кажутся имъ для этого слишкомъ тяжелыми; что взоръ ихъ постоянно устремленъ на одну точку; что они вдругъ къ ней, превозмогая все препятствiя, съ непоколебимымъ мужествомъ. Испытали вы это?
- Не могу сказать. Но что касается до моего желанiя расположить къ себе фортуну, то въ этомъ я никому не уступлю.
- Это старая исторiя о ребенке, кричащемъ на луну, сказала она, засмеявшись.
- Но скажите же мне, чего вы такъ горячо желаете?
- Попробуйте угадать.
- Вы желаете жениться на комъ нибудь, кто не любитъ васъ, или кто ниже васъ, или слишкомъ бедна, или слишкомъ ничтожна для вашей знатной родни?
- Нетъ, не того.
- Вы честолюбивы, желаете быть великимъ политикомъ, воиномъ, или мореплавателемъ?
- Нетъ, нетъ - и не думалъ! воскликнулъ онъ, расхохотавшись при одной мысли.
- Вы желаете еще более высокаго положенiя или огромнаго богатства?
- Вотъ именно. Много денегъ; - съ этимъ все дается.
- Безъ сомненiя, прiятно удовлетворять всемъ своимъ прихотямъ, не разсчитывая, чего оне будутъ стоить; но какая скука должна следовать за пресыщенiемъ, какъ надоестъ это немедленное удовлетворенiе всякаго желанiя. Нетъ, по мне лучше борьба, стремленiе и потомъ уже удача.
- Да, но ведь она не всякому достается.
- Признаюсь, сказалъ Бичеръ, я очень желалъ бы быть обезпеченнымъ въ этой жизни.
- Ну такъ сидите на берегу, а другiе посмелее переплывутъ реку.
- Но у меня не хватаетъ терпенiя, сказалъ онъ, несколько раздражаясь. Я много жилъ и много испыталъ непрiятнаго.
- Удивляюсь, сказала она, помолчавъ, какъ вы сошлись съ папа. Я мало встречала людей съ такими разными понятiями. Вы, мне кажется, олицетворенная осторожность; онъ - смелость и энергiя.
- Поэтому-то мы вероятно и сошлись, смеясь, сказалъ Бичеръ.
- Можетъ быть, произнесла она задумчиво, и оба замолчали
- Есть у васъ сестры, мистеръ Бичеръ? спросила она наконецъ.
- Нетъ, а есть невестка.
- Разскажите мне о ней. Молода она? красива?
- Не молода, но еще очень красива.
- Белокурая, или брюнетка?
- Совершенная брюнетка, точно испанка, съ весьма гордымъ видомъ, но очень любезная, когда пожелаетъ.
- Полюбитъ ли она меня?
- Безъ сомненiя, сказалъ онъ съ улыбкой и поклономъ, но покрасневъ при одной мысли о подобной встрече.
- Мне что-то не верится, что вы говорите это чистосердечно, сказала она, засмеявшись: - а кажется, что-же тутъ обиднаго сказать, что я могу не понравиться человеку, котораго я никогда не видала? Будьте откровенны, скажите, какое я внушила бы ей чувство?
- Начиная съ того, сказалъ онъ, смеясь, что она нашла бы васъ очень красивою.
- "Чрезвычайно красивою", какъ сказалъ тотъ джентльменъ; это мне более нравится.
- Чрезвычайно красивою, совершенствомъ грацiи, - образцомъ всехъ достоинствъ.
- Она не сказала-бы этого, она не стала бы описывать меня какъ гувернантка, а вероятнее всего нашла-бы, что я слишкомъ увлекаюсь (эта модная фраза), и что я несколько вульгарна. Но уверяю васъ, прибавила она серьёзно, я не кажусь такою, когда говорю по французски. Это глупое побужденiе, съ моей стороны, выказывать то, что я называю англiйскимъ прямодушiемъ. Будемъ говорить по французски.
- Я весьма плохой лингвистъ, сказалъ Бичеръ.
- Ну хорошо, такъ поверьте же мне на слово, что я очень хорошо воспитана, когда захочу. Но разсказывайте же мне о вашей сестре.
- Она, что называется, "grande dame", сказалъ Бичеръ: очень спокойна, холодна, говоритъ просто, одевается роскошно и никогда не знается съ выскочками.
- Не знаю, какъ вамъ объяснить это, - такiе люди часто встречаются въ обществе: имъ даетъ въ немъ место не происхожденiе, а богатство, умъ, или тамъ что нибудь; - однимъ словомъ, люди, о которыхъ спрашиваютъ: кто они такiе?
- Понимаю. Такъ это должно относиться къ немалому числу человеческаго рода; такъ пожалуй все выскочки.
- Да; къ большей части Европы и ко всей Америке, - сказалъ Бичеръ, засмеявшись.
- Какъ-же мы съ папа пройдемъ сквозь эту грозную заставу?
- Да, сказалъ онъ нерешительно, вашъ отецъ всегда жилъ въ такомъ отдаленiи отъ общества - отъ этаго общества, хочу я сказать, - что вероятно...
- Вероятно они спросятъ: "кто эти выскочки?" Говоря это, она сделала такую гордо-презрительную мину, что Бичеръ невольно расхохотался. А поэтому, продолжала она; я буду очень обязана, если вы научите меня, что имъ отвечать, такъ какъ, признаюсь, это для меня весьма затруднительный вопросъ.
- Да, это затруднительно, сказалъ Бичеръ, несколько конфузясь; но я долженъ вамъ сказать, что хотя мы и старинные друзья съ вашимъ отцомъ, - самые близкiе, какъ только возможно; но онъ никогда не говорилъ со мною о своей родне, - мало того, онъ былъ такъ скрытенъ, что до встречи съ вами, я не зналъ, что у него есть дочь.
- Не можетъ же быть, чтобы онъ никогда не говорилъ обо мне.
- Со мною, по крайней мере, - а я полагаю, что онъ никому более не доверяетъ.
- Странно! сказала она въ раздумьи, потомъ прибавила: - я разсказала бы вамъ исторiю моей жизни, но у меня почти нетъ ея. Меня отдали ребенкомъ въ школу, въ Карнуаль. Потомъ папа переместилъ меня въ деревню, близь Уальмера, где я жила съ гувернанткою, которая обращалась со мною необыкновенно почтительно, такъ что я вообразила себя важною особою, чемъ-то въ роде "человека въ железной маске". Потомъ я поступила въ пансiонъ Трехъ фонтановъ, где нашла, если и не такую же почтительность, то все признаки того, что на меня смотрели, какъ на особенно привиллегированную личность. У меня была своя горничная; я пользовалась множествомъ привилегiй, которыми не пользовались другiя. Я ни въ чемъ не нуждалась, ни въ чемъ мне не отказывали. Все это укоренило во мне мысль, что я знатная и богатая особа, - въ чемъ я никогда и не сомневалась. Такимъ образомъ, прибавила она энергично, я полюбила богатство, понявъ его выгоды, и знатность, понявъ ея удобства; но если бы мне вдругъ сказали, что на мою долю не выпало ни того, ни другаго, я чувствую, что я вовсе не упала бы отъ этого духомъ.
Бичеръ гляделъ на нее съ такимъ восторгомъ, что она покраснела, заметивъ этотъ взглядъ, и сказала: - Вы можете сейчасъ же испытать мой героизмъ, откровенно сказавъ мне все, что вамъ известно о моемъ положенiи. Скажите, мистеръ Бичеръ, принцесса ли я скрытая, или только - частица той категорiи, которую вы такъ страшно обозначили "дрянью"?
быть ей искренннимъ другомъ до того пересилила его осторожность, что онъ взялъ ея руку, въ виде вступленiя къ откровенности, но вдругъ въ памяти его мелькнулъ Девисъ, - Девисъ, въ припадке бешенства, когда онъ не останавливается ни передъ чемъ. "Онъ застрелитъ меня, какъ собаку", подумалъ Бичеръ и, выпустивъ руку девушки, опустился въ глубину вагона.
Лицци нагнулась къ нему и глядела ему прямо въ лицо. Она была бледна. - Я вижу что вы желали-бы исполнить мое желанiе, сказала она съ грустною улыбкою, - но вероятно васъ удерживаетъ чувство деликатности и осторожности. Ну, хорошо. Останемся друзьями; современемъ придетъ, можетъ быть, и доверiе.
Бичеръ снова взялъ ея руку и съ жаромъ поцеловалъ ее. Какое странное чувство овладело въ эту минуту его сердцемъ, и какъ тяжело было ему выпустить эту нежную руку, - какъ будто, опуская ее, онъ отказывался и отъ надежды, и отъ жизни.
- Зачемъ, сказалъ онъ себе, зачемъ она - зачемъ и онъ самъ не то, что они есть!
- Мне хотелось-бы прочесть ваши мысли, сказала она кротко.
Въ остальное время пути, они не разговаривали и обменивались только замечанiями насчетъ встречавшихся предметовъ. Они оба, казалось, положились на время, которое должно было возстановить между ними доверчивый обменъ мыслей.
- Вотъ и конецъ нашему путешествiю, сказалъ онъ, когда они подъезжали къ Ахену.
- И начало нашей дружбе, сказала она, съ улыбкою протягивая руку въ подтвержденiе своихъ словъ.
Бичеръ такъ пристально гляделъ ей въ лицо, что не заметилъ этого движенiя.
- Чего? вскричалъ онъ, - руки, или дружбы?
- Разумеется, дружбы, - произнесла она спокойно.
- Ваши билеты, сэръ; вотъ станцiя, - сказалъ вошедшiй кондукторъ.
Аннеслей Бичеръ побежалъ хлопотать о багаже, вовсе не разделяя удовольствiя, которое внушалъ Лицци видъ этой суеты. Ему пришлось разрываться для удовлетворенiя горничной и грума, которые тянули его - каждый въ свою сторону. Все оказалось въ целости; Клипперъ не потерялъ ни одного волоска, и наши путники весело вступили въ гостинницу "Четырехъ Нацiй".