| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА VIII.
Ударъ.
Было ужь за полночь, когда мистеръ Девенпортъ Дённъ возвратился домой после отлучки, продолжавшейся несколько дней. Никто въ доме не ожидалъ его такъ скоро, и ему пришлось довольно долго простоять у подъезда, пока ему отворили. Но онъ былъ такъ озабоченъ своими мыслями и гаданьями о будущемъ, что почти не заметилъ этой проволочки.
Мистеръ Клоузъ, поднятый съ постели, прибежалъ съ извиненiями. - Мы не ожидали васъ раньше завтрашняго дня, сэръ, проговорилъ онъ въ смущенiи. Мистеръ Генксъ думалъ даже, что вы вернетесь только въ пятницу.
- Когда онъ былъ здесь?
- Сегодня утромъ, сэръ; и оставилъ эту дубовую шкатулку и эти письма, сэръ.
Пока Дённъ небрежно пробегалъ надписи писемъ, изъ которыхъ ни одна не представляла ему ни малейшаго интереса, Клоузъ упрашивалъ своего господина поужинать, или по крайней мере, съесть бивстексъ и запить его стаканомъ хереса.
- Пошлите за мистеромъ Генксомъ, проговорилъ наконецъ мистеръ Дённъ, не удостоивъ ни малейшимъ вниманiемъ просьбу своего дворецкаго. Когда онъ придетъ, пускай дожидается меня здесь. - Съ этими словами онъ взялъ свечку и пошелъ наверхъ.
Войдя въ гостиную, Дённъ зажегъ канделябры у камина и, заперши дверь на замокъ, селъ полюбоваться на недавно оконченное роскошное убранство комнаты. Рука мастера проглядывала во всемъ. Всюду была соблюдена строгая соразмерность съ незначительной величиной покоевъ и новейшимъ стилемъ архитектуры. Стены светло зеленаго цвета украшались немногими отличными картинами итальянской школы. Небольшая статуэтка, изображавшая французскаго императора, всемилостивейше пожалованная имъ самимъ, стояла на небольшомъ столике изъ малахита, и бюсты двухъ знаменитыхъ виговъ красовались на подставкахъ по обеимъ сторонамъ большого зеркала. Кроме этихъ немногихъ украшенiй, все было чрезвычайно просто; при меблировке комнаты имелось преимущественно въ виду удобство и комфортъ; на блескъ было обращено мало вниманiя. Надъ каминомъ виселъ портретъ леди Августы Арденъ, мастерски сделанный Торбёрномъ. Она была изображена въ амазонке, и одна рука ея лежала на шее арабскаго коня, подареннаго ей самимъ мистеромъ Дённомъ. Онъ остановился передъ портретомъ, любуясь необычайнымъ сходствамъ, но еще более тонкимъ вкусомъ и обдуманностью въ расположенiи всехъ подробностей обстановки; последнее было деломъ Сибеллы; каждая складка драпировка была прилажена ею. Но вдругъ Дённъ вздрогнулъ и ноги его подкосились. На маленькомъ столике близь качана стояло небольшое, золотое блюдечко работы Бенвенуто-Челлини, наполненное разными безделками, какъ-то: старинными монетами, кольцами и драгоценными каменьями. Между прочимъ на немъ лежалъ старинный перочинный ножикъ съ массивною гематитовою ручкою и съ прикрепленнымъ къ нему клочкомъ бумаги, на которомъ рукою миссъ Келлетъ было написано несколько словъ. Видъ этаго предмета до того поразилъ мистера Дённа, что прошло несколько минуть, прежде чемъ онъ решился протянуть къ нему руку. Давно уже тому назадъ, онъ далъ миссъ Келлетъ порученiе разобрать лежавшiя у него въ ящикахъ различныя драгоценности и редкости. Онъ совершенно позабылъ, что въ числе ихъ находится и этотъ перочинный ножикъ; впрочемъ естественно было предположить, что и миссъ Келлетъ проглядитъ его между столькими предметами, более достойными вниманiя. А между темъ прикрепленный къ нему клочекъ бумаги свидетельствовалъ, что дело случилось наоборотъ.
"Мистеръ Дённъ, безъ сомненiя, припомнитъ исторiю этого перочиннаго ножика". Прочитавъ эти слова, онъ выронилъ его изъ рукъ и откинулся въ кресле, близкiй къ обмороку.
о последнемъ ужасномъ свиданiи Дённа съ ея отцемъ, знала и о предсказанiи умирающаго, предсказанiи, скорее походившемъ на проклятiе. Она лелеяла все эти воспоминанiя, а между темъ принимала его покровительство съ кажущимся простодушiемъ. Оставаясь съ виду благодарною и доверчивою, она не переставала обдумывать свою мысль. Если Поль Келлетъ разсказалъ ей исторiю этого детскаго проступка, то онъ, безъ сомненiя, не утаилъ отъ нея и последовавшаго жестокаго мщенiя... Она, стало быть, знала, съ какой неутомимой ненавистью Дённъ преследовалъ ея отца и довелъ его до конечнаго разоренiя. Она обладала хорошими данными для оценки его настоящаго характера и задумала мщенiе более страшное, чемъ его собственное. Да, она его перехитрила!
Такъ думалъ онъ, утирая капли холоднаго пота, выступившiя у него на лбу, и проклиная свое долгое ослепленiе. Онъ, котораго изворотливый умъ не плошалъ среди самыхъ суровыхъ испытанiй, былъ обманутъ и осмеянъ девчонкой. Онъ припоминалъ малейшiя подробности своего знакомства съ нею; самые пустые случаи, ничего незначащiя слова прiобретали для него глубокую знаменательность. Одно оставалось для него необъяснимымъ: за чемъ ей такъ хотелось прiобрести коттеджъ близь Бантри? Какъ разъ въ этомъ коттедже Дрисколь открылъ бумаги, принадлежавшiя фамилiи Конуэй. Стало быть, между этимъ человекомъ и этой девушкой существовала стачка. Мысль эта, какъ молнiя промелькнувшая въ его голове, становилась все более и более вероятною. Никто лучше самого Дённа не зналъ, что за человекъ былъ Дрисколь. И потому подобный союзъ не имелъ для него ничего невероятнаго. А эти ново-открытые документы... Какое счастье, что Генксъ успелъ ими овладеть! Быть можетъ, они и не имеютъ никакой важности, но во всякомъ случае ими можно запугать новаго лорда Лаккингтона. Перство досталось ему такъ неожиданно, что конечно все обстоятельства спорнаго дела совершенно ему незнакомы. Этого не надо терять изъ виду. Въ эту минуту легкiй стукъ въ дверь заставилъ его вздрогнуть.
- Мистеръ Генксъ дожидается внизу, сэръ, проговорилъ Клоусъ.
- Я сейчасъ сойду, отвечалъ Дённъ и снова погрузился въ размышленiя...