| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА X.
Аннесли Бичеръ въ новой роли.
Около пяти недель прошло съ техъ поръ, какъ мы покинули Грога Девиса и его общество въ Голбахе. Пять недель - немного времени, но можетъ случиться, что и въ этотъ короткiй срокъ много воды утечетъ. Такъ было и въ настоящемъ случае. Что, казалось, могло бы нарушить однообразное теченiе этой мирной жизни, въ которой одинъ день ничемъ не отличался отъ другаго? А между темъ этотъ маленькiй мiрокъ, состоявшiй всего на все изъ трехъ индивидуумовъ, не былъ изъятъ отъ техъ треволненiй, отъ техъ колебанiй между страхомъ и надеждою, которыми жизнь преследуетъ человека, брошеннаго въ полный круговоротъ ея.
Въ начале Бичеръ выходилъ изъ себя отъ проволочки; Лицци показывалась лишь изредка, и держала себя при этомъ такъ чинно, такъ натянуто, что онъ не могъ надивиться. Въ обращенiи ея не было заметно ни досады, ни чувства оскорбленiя: только прежняя короткость ея съ нимъ исчезла. Не оставалось тоже и следа ея прежней веселости: въ ней нельзя было и узнать то смеющееся, безпечное, резвое созданiе, которое онъ знавалъ когда-то; она притихла и стала невозмутима серьезна. Сидитъ она бывало, и взглядъ ея молча блуждаетъ по окрестностямъ или следитъ за извивами реки, а во взгляде этомъ проглядываетъ какая то, не то дума, не то забота. Впрочемъ, выраженiе лица ея оставалось спокойно, и ничто не изобличало въ ней положительнаго горя, кроме, разве, едва заметной бледности. Если голосъ ея утратилъ свою серебристую звонкость, за то онъ прiобрелъ такую глубокую, нежащую и мягкую интонацiю, которая хватала за сердце слушателя. Сначала эта перемена имела для Бичера что-то охлаждающее и отталкивающее, но мало по малу онъ съ ней освоился. Правда, онъ не находилъ более въ ея обществе того обаянiя веселости и одушевленiя, которому самъ невольно поддавался; но въ заменъ этого онъ чувствовалъ, что теперь могъ обращаться съ нею смелее и доверчивее. Ему открывалась возможность говорить ей свободнее чемъ прежде, о себе самомъ. Теперь ему нечего было опасаться техъ злыхъ и меткихъ эпиграмъ, которыми она, бывало, преследовала его мненiя и поднимала на смехъ его воззренiя на жизнь. Теперь онъ могъ расчитывать съ ея стороны, если не на участiе, то покрайней мере, на снисходительность: по целымъ часамъ высиживала она, слушая его безконечныя разглагольствованья на единственную тему, представлявшую для него интересъ, - собственную личность. А кто не знаетъ, что ничто такъ предательски не опутываетъ человека, готоваго влюбиться, какъ эта благосклонная терпимость, оказываемая его себялюбивымъ инстинктамъ? не беру на себя утверждать, чтобъ Лицци, поступая такимъ образомъ, следовала какой нибудь заранее обдуманной тактике, говоря откровенно, я долженъ сознаться, что просто, не понимаю ея. Въ поступкахъ ея, а равно въ прiеме мышленiя было что-то такое, ей одной исключительно свойственное; она не всегда являлась, что называется, последовательною, но зато необычайно скоро ловила себя на каждомъ отклоненiи въ сторону, спешила понравиться. Вместе съ сильнымъ желанiемъ нравиться: она обладала какимъ-то инстинктивнымъ пониманiемъ всякаго характера, съ которымъ приходила въ соприкосновенiе; наконецъ надо и то сказать, что не было человека, въ которомъ она отыскала бы той или другой черты, достойной ея сочувствiя. Сначала она не мешала болтовне Бичера, потому что это добавляю ему удовольствiе; кончилось же темъ, что делать прiятное для него понравилось и ей самой. Вспоминалъ ли онъ какое нибудь доброе дело, сделанное имъ случайно, разсказывалъ ли о какомъ нибудь великодушномъ поступке, оно выставляла ему на видъ, что въ этихъ воспоминаньяхъ заключается источникъ более законной гордости, чемъ во всехъ его ухорскихъ подвигахъ темныхъ проделкахъ на конскихъ скачкахъ. Бичеръ замечалъ въ какую сторону клонится ея сочувствiе, но все это приписывалъ ее незнанiю жизни и твердо верилъ, что жизненный опытъ научить ее ценить его умственныя способности даже выше его добраго сердца. Бедный! онъ и не подозревалъ, что голова его и сердце стоили другъ друга, и что френологiя могла бы указахъ на него, какъ на блестящее оправданiе своей теорiи о равновесiи, существующемъ между умственными способностями и нравственными свойствами. По прошествiи первой недели, они все время проводили съ глазу на глазъ, потому что Девисъ безпрестанно отлучался. Количество отправляемыхъ и получаемыхъ имъ писемъ и телеграммъ, было просто неимоверно и когда Бичеръ подшучивалъ надъ нимъ по этому поводу, онъ загадочно отвечалъ: "Все по вашимъ деламъ хлопочу, прiятель, - все для васъ же стараюсь!" Аннесли Бичеръ былъ слишкомъ большой философъ, чтобы ломать себе голову тамъ где этого можно было избежать; а иметь возле себя человека, душою и теломъ преданнаго его интересамъ и взвалить на этого человека все сношенiя съ назойливыми кредиторами - да это было такою роскошью, лучше которой онъ ничего себе и вообразить не могъ! Если бы еще Грогъ взялъ на себя трудъ драться за него на дуэляхъ и сидеть въ тюрьме, то онъ счелъ бы себя счастливейшимъ человекомъ въ мiре. "Но почемъ знать? разсуждалъ онъ самъ съ собою, можетъ и до этого дойдетъ. Я словно чарами обошелъ старика и право не знаю, чего онъ для меня не сделаетъ".
А между темъ онъ, самъ того не замечая, давалъ себя опутывать другаго рода всемогущими чарами. Первою его мыслью, когда онъ просыпался, была Лицци. Онъ заботливо обдумывалъ каждую подробность своего туалета, прежде чемъ являлся завтракать съ нею. После завтрака онъ смирнехонько подсаживался къ ней братъ урокъ немецкаго языка и прилежно спрягая: "Ich liebe", съ нетерпенiемъ ожидалъ того дня, когда дело дойдетъ до повелительнаго наклоненiя.
Время летело быстро и прiятно, хотя Бичеръ и самъ не умелъ объяснить себе, какъ это такъ делалось. Казалось бы достопримечательностей для осматриванья было мало подъ рукою, дела - ровно никакого, а между темъ на все это день оказывался слишкомъ малымъ. Случалось ему, правда, оставшись наедине съ самимъ собою, упрекать себя за то, что онъ называлъ постыдною праздностью своего настоящаго образа жизни и переноситься мысленно на те скачки, которыя по расчетамъ его выпадали въ тотъ самый день; но, говоря вообще, онъ чувствовалъ себя совершенно счастливымъ. Давно не бывало у него такъ легко на душе, давно не ощущалъ онъ въ себе такого благодушнаго расположенiя къ целому свету. Его не порадовало бы въ эту минуту никакое несчастiе съ конюшней Гольта или съ трехгодовалымъ жеребчикомъ Шитмана; засыпая, онъ не молилъ Бога о томъ, чтобы Беверли сломилъ себе ногу, или у Найтъ-кома лопнуло сухожилье, но, что еще удивительнее, онъ могъ проснуться и не пожалеть о томъ, что не онъ виконтъ Лаккингтонъ. Привыкнувъ поверять Лицци все свои мысли, спрашивать у нея во всемъ совета и ждать отъ нея разрешенiя всехъ своихъ недоуменiй, онъ не преминулъ сообщить ей и объ этомъ феномене своей внутренней жизни, откровенно сознавшись, что для него онъ представляетъ неразрешимую загадку.
- Вы никогда, ни передъ чемъ не становитесь въ тупикъ, Лицци, - еще за несколько времени передъ этимъ онъ привыкъ называть ее Лицци, - такъ скажите же мне, какъ вы это объясняете? Согласитесь, что это очень странно?
- Да, это точно странно, проговорила она съ легкою улыбкой, въ которой проглядывала какая-то грустная задняя мысль.
- Да такъ странно, продолжалъ онъ, что скажи мне кто-нибудь заранее: Бичеръ, ты проживешь два съ лишнимъ месяца въ маленькой германской гостиннице, безъ всякаго дела, безъ всякаго развлеченiя, и не соскучишься - я бы отвечалъ: бьюсь съ вами объ закладъ на какихъ угодно условiяхъ, что этого никогда не будетъ - и проигралъ бы, какъ Богъ святъ, проигралъ бы!
- Можетъ, и не проиграли бы. Если бы закладъ былъ съ вашей стороны очень значительный, вы по всемъ вероятностямъ не прiехали бы сюда.
- Какъ знать! Всему на свете есть особое предопределенiе. Да, смейтесь, смейтесь - а между темъ это такъ. Чтоже, спрашиваю васъ, привело меня сюда, какъ не судьба? Почему гуляю я рядомъ съ вами по берегу этой реки?
- Отчасти, полагаю потому, что это вамъ прiятно, проговорила она съ какою-то важностью, и въ тоже время что-то лукаво веселое сверкнуло въ ея глазахъ.
- Нетъ, тутъ еще должна быть другая причина, проговорилъ онъ озабоченно, сознавая всю трудность решенiя этого вопроса и въ тоже время желая показать Лицци, что онъ не уклоняется отъ подобныхъ трудностей.
- Отчасти, быть можетъ, и потому, что это мне прiятно, проговорила она темъ же спокойнымъ голосомъ.
Онъ недоверчиво покачалъ головою: ни одно изъ полученныхъ объясненiй не удовлетворяло его. - Какъ бы то ни было, сказалъ онъ, въ одномъ вы конечно согласитесь со мною, Лицци: ужь если это судьба, такъ противъ нея ничего не поделаешь. Ведь такъ, что ли, я говорю?
- Если вы хотите этимъ сказать, что должны, независимо отъ того, хотите вы или нетъ, гулять со мною рядомъ, то советую вамъ для пробы переправиться на тотъ берегъ, а меня оставить одну.
- Оставить васъ одну! воскликнулъ Бичеръ, на котораго эти три слова всегда производили самое сильное впечатленiе. Но съ какой же стати, Лицци? Разве вы на меня сердитесь? Разве я наскучилъ вамъ?
- Нетъ, я не сержусь на васъ, ответила она кротко.
- Такъ вы соскучились со мною, я надоелъ вамъ?
- Вы хотите во чтобы то ни стало добиться отъ меня комплиментовъ, мистеръ Бичеръ.
- Ну вотъ опять, воскликнулъ онъ обиженнымъ тономъ, вчера еще вы согласились называть меня Аннесли, а ныньче, какъ будто этого и не бывало, вы все забыли!
- Нетъ, я редко, что забываю, къ несчастью; - это последнее слово было добавлено ею про себя.
- Да, если вы желаете этого, - Аннесли.
Передъ последнимъ словомъ она какъ будто заикнулась; когда же она произнесла его, голосъ у нея замеръ и щеки вспыхнули чуть заметнымъ румянцемъ.
Что же касается Бичера, то сердце его запрыгало гордо и радостно, и по всему существу его пробежалъ какой-то бодрый, небывалый трепетъ, почти похожiй на мужество. Въ эту минуту онъ былъ бы радъ кинуться на встречу какой угодно опасности, лишь бы предстать передъ Лицци въ роли паладина.
- Лицци, мне нужно переговорить съ вами объ одномъ важномъ деле, началъ онъ, взявъ ее подъ руку. Мне давно хотелось сказать вамъ нечто, - и если вы выслушаете меня безъ гнева, то, клянусь вамъ, - пусть мне завтра же предложатъ поменяться съ Лаккингтономъ, я не поменяюсь. Одно ваше "да" будетъ для меня дороже перваго приза на какой угодно скачке. Вы знаете, къ чему я веду дело, милая Лицци, а потому умоляю васъ, не томите меня далее.
Она ничего не отвечала. Лицо ея страшно побледнело а судорожный трепетъ пробежалъ по всему ея телу; но прошла минута, - и она опять стала невозмутимо спокойна.
- Если вы любите другого, Лицци, продолжалъ Бичеръ, и губы его при этомъ задрожали, - то скажите мне откровенно. Чтожъ! Судьба моя видно во всемъ такая; впрочемъ, эта неудача будетъ обиднее всехъ прочихъ.
Въ голосе его звучало такое задушевное, неподдельное чувство, что Лицци казалась тронутою: она взглянула на него украдкою, и въ этомъ косвенномъ взгляде выразилось состраданiе.
- Такъ что же, Лицци? Или вы въ самомъ деле любите другого? повторилъ онъ еще более взволнованнымъ голосомъ.
- Нетъ! - чуть слышно проговорила она.
- Такъ скажите же мне, милая Лицци, могу ли я, по крайней мере, надеяться? Я знаю, что такой беднякъ какъ я, младшiй въ роде, не пара для васъ, и что вы, съ вашею красотой, могли бы метить выше. Отъ васъ бы зависело иметь и богатство, и высокое званiе, и общественное положенiе, - это-то я хорошо понимаю. У меня же ничего нетъ, кроме жалкаго годоваго оклада, который даетъ мне Лаккингтонъ, и на который только что можно не умереть съ голоду. Впрочемъ, я вовсе не намеренъ продолжать тотъ образъ жизни, который велъ до сихъ поръ; нетъ, будетъ съ меня! Теперь я сталъ поумнее, и ужь мы съ вашимъ отцомъ сговорились, какъ намъ быть.
- Въ одномъ готовъ я поклясться передъ вами, Лицци, самыми торжественными клятвами, воскликнулъ онъ наконецъ: если вы согласитесь делить мою участь, я не отважусь безъ вашего полнаго одобренiя ни на одно предпрiятiе, какъ бы выгодно и безопасно оно ни было. Последнiе годы моей жизни таки научили меня кое-чему. Дорого, правда, поплатился я за свой опытъ, ну, да по крайней мере теперь я знаю штучки две три: я гляделъ въ оба.
О Аннесли Бичеръ! Неужели вы не догадывались, какой страшный ударъ наносили этими речами своему собственному делу? - Неужели вы не видели, какъ эта головка отъ васъ отвернулась? Неужели вы не могли заглянуть въ это прекрасное лицо и прочитать на немъ выраженiе гордаго презренiя?
- Какое же это такое знанiе, которымъ вы такъ гордитесь? спросила она холодно.
- О! это знанiе касается такихъ вещей, о которыхъ вы и понятiя не имеете, отвечалъ онъ, слегка смущенный внезапной переменою ея тона. Конскiя скачки, и люди, живущiе ими, образуютъ особый, замкнутый мiрокъ. Для нихъ не существуютъ политическiе интересы, и имъ дела нетъ до того, кто въ министерстве, и кто въ оппозицiи.
более приличное занятiе? - Ведь настоящее ваше занятiе въ сущности ничто иное, какъ спекуляцiя на чужое легкомыслiе. Превращать забаву въ доходное ремесло, по моему, низко, неблагородно.
- Не все такъ смотрятъ на это дело. Все, что ни есть лучшаго въ целой Англiи, не гнушается держать лошадей для скачекъ.
- Но именно потому, что люди эти богаты, они и стоятъ выше всякихъ искушенiй; скачки развращаютъ только техъ, которые живутъ ими.
- Ну хорошо, вотъ вамъ мое честное слово, что я все это брошу. никогда нога моя не будетъ у Таттерсоля въ Канмстоне, я велю вычеркнуть свое имя изъ списковъ торфъ-клуба. Довольны ли вы?
Чистосердечная готовность его даже на подобную жертву вызвала у нея невольную улыбку; но въ этой улыбке не было того презренiя, которое еще недавно выражалось на ея лице.
- Вотъ и папа насъ зоветъ, проговорила Лицци: - кто бы подумалъ, что такъ поздно?
- А и въ самомъ деле! уже семь часовъ, воскликнулъ Бичеръ, подавая ей руку, чтобы взойти на крыльцо. Задастъ же онъ намъ теперь за то, что мы такъ долго проморили его безъ обеда.
- Лицци, милая, шепнулъ ей Бичеръ на пороге; вымолвите одно слово, - одно только маленькое словечко, и оно сделаетъ меня счастливейшимъ или самымъ жалкимъ изъ смертныхъ! - Но прежде нежели онъ договорилъ, Лицци взбежала на лестницу и скрылась въ своей комнате.
банкомъ: положимъ, Грогъ убилъ бы меня на месте, если бы пронюхалъ объ этомъ, ну, да не въ томъ дело. На этотъ разъ ей не къ чему будетъ придраться; она не въ праве будетъ попрекнуть меня панибратствомъ съ конюхами, жокеями и грумами. Все дело будетъ делаться между нами, по семейному и, главное, безъ всякаго риску.
Но знаете ли что, Аннесли Бичеръ? - Какъ пораздумаешь, такъ вы право мало потеряли, что не успели выболтать Лицци все, что было у васъ на уме, и, напрасно такъ объ этомъ сокрушались.