| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XI.
Прiятельская беседа после ужина.
Восемь или десять дней прошло со времени только-что описанныхъ нами происшествiй; мы не станемъ распространяться о событiяхъ, ознаменовавшихъ эти десять дней, - довольно будетъ упомянуть, что место действiя все еще въ Гольбахе. Только сцена, вместо аллей, усыпанныхъ сухою листвою и живописныхъ береговъ извивающейся реки, представляетъ небольшую, но комфортебельно убранную комнату знакомой намъ гостиницы. Обильный ужинъ разставленъ на буфете, - потому что средина комнаты занята карточнымъ столомъ, за которымъ сидятъ двое играющихъ. Несколько растроенныя физiономiи ихъ и безпорядокъ, господствующiй въ ихъ одежде, показываютъ, что бой былъ продолжительный; этотъ же фактъ подтверждается красноватымъ отблескомъ разсвета, который пробивается сквозь щели ставней и сливается съ болезненно желтымъ мерцанiемъ свечъ. Полъ вокругъ нихъ усеянъ колодами картъ, брошенными вероятно, въ сердцахъ, съ тою примесью суеверiя, которая понятна только игрокамъ; графинъ и несколько стакановъ стоятъ на столе возле играющихъ, въ которыхъ мы узнаемъ старинныхъ нашихъ знакомыхъ: Грога Девиса и Павла Классона. - Девисъ только-что отсчиталъ Павлу Классону сумму въ двести наполеоновъ - то была условленная плата за одну тайную службу, которую тотъ подрядился сослужить прiятелю. - И видъ этой кучки блестящаго, только-что отчеканеннаго золота, лежавшаго на одномъ конце стола, до того подзадорилъ природную алчность Грога, что онъ не устоялъ противъ искушенiя попытать счастья и отыграть деньги. - Онъ очень хорошо зналъ, что даже въ случае выигрыша, тотчасъ же принужденъ будетъ возвратить ихъ своему противнику, которому оне были необходимы для покрытiя издержекъ предпринимаемаго имъ дальняго путешествiя - но это нисколько не охлаждало его увлеченiя.
Оба прiятеля были слишкомъ искусные игроки, чтобы сосредоточивать на настоящемъ своемъ занятiи все свои умственныя способности, какъ то делаютъ новички. Они свободно разговаривали обо всемъ, что приходило на умъ, лишь изредка переплетая речь свою техническими терминами игры. Несколько времени счастье благопрiятствовало Павлу и, по мере того какъ онъ становился все ласковее, мягче и благоразумнее въ обращенiи, Грогъ делался все мрачнее и мрачнее; глаза у него искрились зловещимъ светомъ, и слова вырывались грубо и отрывисто. Утонченная вежливость Классона сердила и раздражала его, но онъ по видимому решился подавлять по возможности это раздраженiе, чтобы не дать своему противнику надъ собою преимущества хладнокровiя.
- У насъ едва хватитъ времени еще на одну пульку, Китъ, проговорилъ Классонъ: - заря занимается.
- И я тоже думаю, возразилъ Девисъ съ горькимъ хохотомъ. Вы въ выигрыше... дайте-ка сосчитать на сколько... на двести сорокъ или, этакъ, не двести пятьдесятъ наполеончиковъ... Не дурной заработокъ для одной ночи; картишки, полагаю, повыгоднее проповедей будутъ.
- Конечно, если разсматривать дело съ чисто денежной точки зренiя...
- Будетъ вамъ врать-то - снимайте карты, перебилъ его Девисъ.
Пока Девисъ сдавалъ, Классонъ сиделъ откинувшись въ своемъ кресле, полузажмуря глаза и скрестивъ руки на груди; онъ изподтишка следилъ за картами, по мере того, какъ оне падали на столъ, но делалъ видъ, что глубоко погруженъ въ свои собственныя размышленiя.
- А скажу я вамъ, Девисъ, началъ онъ съ тою торжественною медленностью, которая возвещаетъ, что человекъ напалъ на хорошую мысль, - ведь вы важно обработали это дельце.
- Кажется, что такъ, отвечалъ Девисъ съ какою-то мрачною решимостью въ голосе. Только уладить все это было труднее, нежели вы думаете.
- Верю, верю, что вамъ много было хлопотъ, тихо проговорилъ Павелъ. Хоть я и мало его знаю, но имею основанiе думать, что онъ изъ техъ людей, съ которыми ладить очень мудрено. Онъ гордъ, очень гордъ, и подозрителенъ до нельзя. У меня пять картъ, - сорокъ семь.
- Не идетъ.
- Три дамы.
- Четыре десятки.
- Следовательно моя пиковая тройка не идетъ. Одинъ.
- Пятнадцать да пять - двадцать, да десятки - девяносто четыре. Насилу-то дождался онёра. - Всего больше хлопотъ было мне съ моей дочерью; она и слышать не хотела объ немъ.
- Не хотела и слышать объ немъ? - Да статочное ли это дело - брезгать перомъ королевства!
- Почемъ она могла знать, что онъ перъ? Она видела въ немъ только дворянина Аннесли Бичера. Положимъ такъ. Но даже какъ дворянинъ Аннесли Бичеръ, онъ состоялъ въ родстве съ лучшими фамилiями, имелъ огромныя связи. - Трефы, игра въ трефахъ. - Такою партiею, я думаю ни въ какомъ случае нельзя было пренебрегать.
- Но она, какъ видно, не разделяла вашего мненiя, отрывисто проговорилъ Девисъ, и не думаю, чтобы вы не подействовали на нее, объявивъ ей, что онъ перъ. - Вамъ сдавать.
- А самъ онъ не догадывается о смерти своего брата? спросилъ Классонъ, сдавая карты.
- Нисколько. Еще не далее какъ вчера онъ собирался написать ему о своей предстоящей женитьбе.
- Очень можетъ быть, что узнавъ объ этой перемене въ своемъ положенiи, - онъ отказался бы отъ нея.
- Н-нетъ, - я думаю, наврядъ-ли, отвечалъ Девисъ съ разстановкою, и свирепая страшная решимость выразились на его лице. Дама бубенъ! Вотъ такъ важная взятка! У меня теперь семь картъ... Посмотрелъ бы я какъ бы онъ отказался отъ нея. Не долго бы натешился онъ после этого своимъ перствомъ. Когда я что забралъ себе бъ голову - я умею поставить на своемъ. Да вотъ хоть бы вчера, этотъ мальчишка, attaché посольства во Франкфурте, заупрямился было выдать мне паспортъ для онаребля Аннесли Бичера и мистрисъ Бичеръ, личность которой, видите ли, до бракосочетанiя, не существуетъ; я шепнулъ ему на ухо одно словечко, и паспортъ, какъ видите, у меня въ рукахъ.
- Они отправляются въ Италiю! воскликнулъ Классонъ, пробегая бумагу, которую Девисъ перебросилъ ему черезъ столъ. Удивительный человекъ! Ничего-то онъ не забудетъ, пробормоталъ онъ про себя. Такъ когда же онъ узнаетъ о доставшемся ему наследстве?
- Когда мы спровадилъ его по ту сторону Альпъ, подальше отъ этой классической стороны Rouge et Noir и рулетки. Тогда, пусть все узнаетъ на здоровье! Я съедусь съ ними въ Кохо или въ Милане, потому что въ Баденъ мне глазъ нельзя показать, даже въ настоящее, позднее время года. О смерти же Лаккингтона онъ узнаетъ еще до моего прiезда.
- Не догадается ли онъ, Китъ, что вы знали о ней прежде?
- Не знаю, - можетъ быть, отвечалъ Грогъ равнодушно.
- Но обстоятельство это можетъ поселить между вами натянутыя отношенiя.
- Можетъ статься. - Семь червей и пять пикъ - у васъ ни одной взятки, прiятель Павелъ... Такъ что же, что онъ будетъ догадываться? Велика важность! Мало ли объ чемъ догадываются добрые люди относительно меня? - а найдется ли хоть одинъ который посмеетъ обвинить меня прямо въ лице? Если бы мы съ вами жаловались на те подозренiя, которыя на насъ падаютъ, такъ намъ бы лучше не жить на свете. - Ну-съ, теперь сведемъ наши счеты; если я не ошибаюсь, вы выиграли пятнадцать наполеонъ д'оровъ - вотъ они.
- Боже милостивый! А я то расчитывалъ по крайней мере на сотни.
- Такъ-съ, не считая очки; но вы проиграли пятьсотъ шестьдесятъ четыре, - и вамъ право грешно жаловаться на судьбу... Вспомните, часто ли вамъ приходилось зашибать такую сумму честнымъ образомъ?
Классонъ испустилъ тяжелый вздохъ, загребая деньги къ себе въ карманъ, и отвечалъ: право не могу сказать вамъ; память у меня день это дня слабеетъ.
- По крайней мере у васъ то утешенiе, что возвратившись въ Англiю, вамъ всегда можно будетъ освежить вашу память - стоитъ только навести справки въ полицiи.
- Позвольте узнать, сколько будетъ благородный виконтъ получать ежегоднаго дохода? спросилъ Классонъ, чтобы только переменить предметъ разговора.
- Тысячъ этакъ восемь или десять.
- Славный кушъ, Китъ, право славный кушъ. Ну, да и самъ онъ, полагаю, малый не промахъ?
- Ничуть не бывало, коротко отвечалъ Девисъ. Онъ всегда былъ дуракъ, - дуракомъ и останется.
- Темъ больше для него счастья - иметь Христофора Девиса своимъ тестемъ.
- Не въ томъ его счастье, другъ Павелъ, а въ томъ, что Лицци будетъ его женою. Вы и въ самомъ деле воображаете, что такая партiя для нея нивесть какая находка, потому только, что онъ милордъ, виконтъ, а она - моя дочь; но я вамъ скажу и готовъ чемъ угодно поручиться, что не встречалъ еще ни одного человека, который былъ бы ея достоинъ. По части красоты, можетъ и найдутся другiя девушки, которыя не уступятъ ей, хотя я такихъ не видалъ; по части образованiя, - тоже - въ этомъ деле я не судья, но укажите мне въ целой Европе другую женщину, у которой было бы столько львиной отваги? - Вы думаете она выходитъ за его титулъ? - Будь онъ герцогъ, она не взяла бы его. - Или за его состоянiе? - Будь онъ въ десять разъ богаче, она бы ему отказала. Она не соглашалась идти за него даже для того, чтобы спасти меня отъ петли и обезпечить мне прочное положенiе въ обществе - для этого она думала идти на сцену, или выкинуть другую какую нибудь глупость въ этомъ роде. - Не могла она польститься на него какъ на человека, потому что знала, не хуже меня самого, что онъ дуракъ. Что же бы вы думали, - преодолело ея отвращенiе? - Ей нестерпима показалась мысль, что она не смеетъ выдти за него замужъ, что севъ не въ свои сани, она подвергнется такимъ оскорбленiямъ, которыя придутся ей не по силамъ. Я случайно напалъ на открытiе, что она скорее согласилась бы умереть, чемъ оставить эту перчатку не поднятою, - это было все равно, какъ если бы мне кто сказалъ: "послушай-ка, другъ Девисъ, - не суйся вонъ туда, въ этотъ кругъ; милордамъ и джентльменамъ это не угодно". A! это имъ не угодно! Такъ на же, я на смехъ пойду туда. Вотъ что задело ее за живое, Павелъ Классонъ. Ей дела не было до всехъ этихъ знатныхъ баръ; дожила бы она припеваючи свой векъ, оставаясь темъ, чемъ была. Ей не нужно было, чтобы ее величали графиней; но, какъ скоро намекнули ей, что беда ей, если она вотрется въ непрошенные ряды этой знати, - она решилась. - Сама она никогда мне ни въ чемъ не сознавалась, но я все узналъ, зорко наблюдая за нею. Однажды разсказалъ я ей, не помню уже какой анекдотъ о грубомъ оскорбленiи, нанесенномъ въ этихъ высшихъ слояхъ общества одной бедной выскочке; - такъ посмотрели бы вы, какъ привскочила она, точно ужаленная, и какъ загорелись у нея глаза, точно у тигра. Она схватила меня за руку и воскликнула: "Не разсказывайте мне про эти вещи; слушать ихъ для меня больнее настоящаго горя!" Съ меня этого было довольно; я заглянулъ ей въ карты и, конечно, обыгралъ ее.
Павелъ Классонъ испустилъ глубокiй вздохъ и промолчалъ. Немного спустя онъ спросилъ съ легкимъ оттенкомъ нерешимости въ голосе:
- Говорили ли вы съ его сiятельствомъ о томъ, о чемъ я вамъ упоминалъ?
онъ знаетъ, какъ и всякiй другой, что вы за птица.
- Вы совершенно правы, Китъ. У меня мелкая душонка, способная только на карманную кражу; вашъ же генiй делаетъ васъ достойнымъ пожизненной каторги.
Девисъ припрыгнулъ на стуле и страшно сверкнулъ глазами на своего собеседника, который между темъ съ невозмутимымъ спокойствiемъ наливалъ себе стаканъ вина.
- Не сердитесь, старый товарищъ, проговорилъ онъ ласково. Заботливая дружба, - что хирургъ, - часто причиняетъ намъ боль для нашей же пользы. Счастье еще если не более безжалостная рука владеетъ ножемъ или зондомъ.
- Будетъ вамъ святошествовать; мне нужно переговорить съ вами о деле. Вы, конечно, отправитесь въ путь сегодня?
- Тотчасъ же после брачной церемонiи.
- Какою дорогою вы поедете?
- На Страсбургъ, Парижъ, Марсель; оттуда съ первымъ пароходомъ въ Константинополь.
- Далее?
- Далее Чернымъ моремъ въ Балаклаву.
- Но когда же вы думаете быть въ Крыму?
- Полагаю, что Балаклава находится въ Крыму.
Девисъ вспыхнулъ, его больно уколола эта насмешка надъ недостаточностью его географическихъ сведенiй.
- Да уверены ли вы въ томъ, что поняли мои инструкцiи? спросилъ онъ придирчиво.
- Дорого бы я далъ, чтобы такъ же быть увереннымъ въ полученiи деканскаго места, отвечалъ Павелъ, чмокая губами надъ опорожненнымъ стаканомъ.
- А я такъ право даже жалею, что выбралъ васъ для этого порученiя.
- Въ успехе предпрiятiя Павелъ Классовъ ручается вамъ своей головою.
- Въ тотъ день, когда вы возвратитесь ко мне съ доказательствами этого успеха, вы получите отъ меня пятьсотъ фунтовъ стерлинговъ.
- Чистыми деньгами?
- Да; и еще кое-что въ придачу, если окажется, что все исполнено вами вполне удовлетворительно. Онъ, - тутъ онъ указалъ мизинцемъ по направленiю къ комнате Бичера, - онъ не забудетъ васъ. Павелъ зажмурилъ глаза и пробормоталъ про себя что-то, оканчивавшееся словами: "и пять фунтовъ стерлинговъ отъ преосвященнаго Павла Классона въ пользу общества уничтоженiя жестокаго обращенiя съ животными". - Тогда у меня и на это хватитъ капиталу.
- Однако, на дворе уже день, воскликнулъ Грогъ, отворяя окно и открывая доступъ въ комнату розовому отблеску разсвета и свежему утреннему воздуху.
- Холодновато, однако, проговорилъ Классонъ, ежась и опоражнивая къ себе въ стаканъ остатки джина.
- Вы и такъ хватили лишняго, грубо заметилъ Грогъ, - и стаканъ полетелъ за окно. Теперь ступайте, умойтесь и прiуберитесь немного - право, глядя на васъ можно подумать, что вы провели ночь где нибудь въ полицiи.
Девисъ тоже поспешилъ твердымъ, спокойнымъ шагомъ въ свою комнату; ни вино, ни безсонная ночь не оказали на него никакого действiя. Вскоре онъ приступилъ къ своему туалету и черты его приняли при этомъ озабоченное выраженiе; действительно, въ это утро онъ одевался тщательнее обыкновеннаго и перебросалъ кучу галстуховъ на полъ, уже устланный множествомъ шитыхъ жилетовъ. Наконецъ, туалетъ его былъ конченъ, и Грогъ, оглядевши себя съ головы до ногъ въ большомъ зеркале, остался доволенъ собою. Онъ зналъ, что ему никогда не походить на Аннесли Бичера, и еще менее на какого нибудь почтеннаго лорда; но въ наружности его, было, казалось ему, что-то воинственное, удалое, производившее, по своему, хорошiй эффектъ. "Во всякомъ случае, Лицци не будетъ стыдиться за меня", проговорилъ онъ самъ съ собою. Бедная, бедная Лицци, добавилъ онъ разбитымъ голосомъ, и опустившись въ кресло, припалъ головою къ столу.
Въ эту минуту кто-то тоже постучался въ дверь. "Войдите," проговорилъ Девисъ, не поднимая головы, - и она вошла. Шелестъ ея богатаго шелковаго платья не обратилъ на себя его вниманiя; онъ остался неподвижнымъ даже и тогда, когда она склонилась надъ нимъ и, обвивъ его шею руками, поцеловала его въ лобъ.
- Я хочу, чтобы вы поглядели на меня, дорогой папа, проговорила она тихо.
- Моя бедная Лицци, дорогое дитя мое, бормоталъ онъ невнятно, - но вдругъ, пораженный, встрепенулся и воскликнулъ; Боже правый! Да стоитъ ли...
- Нетъ, папа, отвечала она съ жаромъ, нетъ, не стоить!
- Что ты хочешь сказать этимъ, спросилъ онъ круто изменяя голосъ, - какая была твоя мысль?
- Я отвечала на вашу мысль, возразила она горячо.
- Какъ ты хороша, Боже, какъ ты хороша, повторялъ онъ, придерживая ее за обе рука, и осматривая съ головы до ногъ. Это брюссельское кружево?
Она утвердительно кивнула головою.
- А изъ чего сделаны эти пуговицы?
- Оне изъ опала.
- Какъ все это тебе къ лицу! Вотъ, я всегда желалъ бы видеть тебя такою нарядною. И, какъ подумаешь, что нынешнiй день отниметъ тебя у меня... И онъ бросился ей на шею, нежно прижимая ее къ своему сердцу.
- Милый, милый папа! Если бы вы знали только... Она не могла договорить.
- Разве я не знаю? - подхватилъ онъ. Неужели ты думаешь, что вся та горькая, развращающая опытность, которую я вынесъ изъ жизни, могла меня сделать до такой степени безчувственнымъ? - Но, Лицци, продолжалъ онъ более спокойнымъ голосомъ, я знаю также, что не одно горе, казавшееся намъ невыносимымъ, переносится на деле легко; мало того, мы до такой степени свыкаемся съ нимъ, что несколько летъ спустя, сами себе не можемъ надивиться, что сокрушались надъ такими пустяками.
- Неужели страданiя могутъ до такой степени изменить нашу природу? проговорила она печально.
со всеми этими большими господами; за тебя-то я не боюсь, дочка. Но боюсь, чтобы зависть не озлобила ихъ противъ тебя. Ты такъ прекрасна, дитя мое, такъ прекрасна!
- Темъ лучше, отвечала она съ видомъ горделиваго довольства.
- Кто тамъ? съ досадою крикнулъ Девисъ на громкiй стукъ, раздавшiйся у двери. - То былъ Павелъ Классонъ, явившiйся чтобы попросить на прокатъ белый галстукъ, такъ какъ ни одинъ изъ его собственныхъ не казался ему приличнымъ для такого торжественнаго случая.
- Мне совестно явиться передъ вами въ такомъ виде, миссъ Девисъ, началъ онъ, вваливаясь въ комнату и церемонно раскланиваясь на каждомъ шагу, - ведь я конечно имею честь говорить съ самой миссъ Девисъ? Другая не могла бы и быть такъ поразительно прекрасна.
- Нате, возьмите то за чемъ пришли, и проваливайте, грубо перебилъ его Девисъ. Скоро семь часовъ.
жениха. - Честь имею кланяться, миссъ Девисъ. И, отвесивъ глубоко почтительный поклонъ, Классонъ удалился.
- Я такъ много собирался сказать тебе, Лицци, - началъ Девисъ, - когда этотъ Классонъ помешалъ намъ. - Крепкое словцо было уже готово сорваться у него съ языка, но онъ удержался.
- Онъ умнейшiй человекъ и обладаетъ большою начитанностью. Это звезда первой величины между попами, и его чуть было не возвели въ епископы. Но не онъ озабочиваетъ меня въ настоящую минуту; мне бы хотелось, дочь моя, поговорить съ тобою о Бичере и объ этой гордячке - его невестке. Я предчувствую, Лицци, что тебе съ нею будетъ много горя.
- Милый папа, не вы ли сами говаривали мне, что готовясь заранее къ непрiятнымъ случайностямъ жизни, мы преувеличиваемъ ихъ значенiе? Я не хочу поддаваться мрачнымъ предчувствiямъ.
Все населенiе гостинницы было въ полномъ сборе, и комната была набита биткомъ. Были тутъ хозяинъ съ женою, четырьмя цветущими дочерьми и двумя сыновьями. Были тутъ и половой - разбитной малый въ очень узкихъ панталонахъ, и трактирная служанка, и целыхъ три работницы съ фермы; у всехъ ихъ было по огромному букету въ рукахъ и по большому банту изъ белыхъ лентъ на груди. При церемонiи, какъ и следовало ожидать, присутствовали горничная Лицци, mademoiselle Annette, въ лиловомъ шелковомъ платье и белой креповой шляпке, и Питерсъ, слуга Бичера, въ изящнейшемъ синемъ фраке, благодаря которому онъ более чемъ кто либо изъ присутствующихъ, за исключенiемъ своего господина, походилъ за джентльмена.
Что же касается самого Аннесли Бичера, то никто лучше его не умелъ усвоить себе искусства костюмировки, приличествовапшей обстоятельствамъ. Само собою разумеется, что я не стану распространяться о томъ, какъ онъ былъ одетъ въ это достопамятное утро; довольно будетъ сказать, что всевозможное вниманiе было обращено имъ на свою наружность, и что старанiя его одеться къ лицу увенчались полнымъ успехомъ. А Павелъ, отче Павелъ, какимъ кроткимъ величiемъ, какою елейною ясностью сiяла его наружность! Ужъ подлинно можно было сказать, что брачное благословенiе, данное имъ, несетъ съ собою двойную благодать. Когда онъ дошелъ до вопроса: хочешь ли ты взять эту женщину? - то сладкозвучный голосъ его задрожалъ, и онъ какъ будто неохотно выговорилъ последнее слово. Если бы можно было заменить слова обряда другими, онъ охотнее бы сказалъ: "этого ангела", но такъ какъ этого нельзя было сделать, то выраженiе голоса его пополнило то, что осталось недосказаннымъ на словахъ.
И такъ они стали мужемъ и женою. За бракосочетанiемъ последовалъ парадный завтракъ, на который были приглашены все присутствующiе и за которымъ Павелъ Классонъ приветствовалъ молодыхъ весьма красноречивымъ миленькимъ спичемъ, очень искусно переплетая англiйскiй языкъ съ немецкимъ. После завтрака молодые укатили на лихой почтовой четверке, при шуме хлопающихъ бичей, напутствуемые улыбками, вздохами и прощальными пожеланiями всякаго благополучiя.