| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XVIII.
Монастырь св. Георгiя.
Дневной светъ съ трудомъ пробивался сквозь решетчатыя окна монастыря св. Георгiя и тускло падалъ на толпу посетителей дожидавшихся въ прiемной. Тутъ были сухопутные и морскiе офицеры, пришедшiе проведать раненыхъ товарищей, лекари, сиделки, корреспонденты газетъ и пр.
Прислушаемся къ разговору, который велся въ одной изъ небольшихъ группъ, разсеянныхъ по зале; группа состояла изъ дюжины человекъ, между которыми главную речь держали штабъ-офицеръ и флотскiй капитанъ.
- Я убежденъ, говорилъ первый: - что если занести въ летопись частные эпизоды этой войны, то они покажутся гораздо необычайнее и занимательнее всехъ крупныхъ подвиговъ, ознаменовавшихъ эту компанiю. Ну, хоть бы настоящiй случай - прошу покорно, где вы услышите что нибудь подобное? Раненаго солдата, полуизрубленнаго непрiятельскими саблями, приносятъ на перевязочный пунктъ и тутъ онъ узнаетъ, что за нимъ признано право на перство и что ему остается только выздороветь, чтобы пользоваться пятнадцатью тысячами годоваго дохода.
- Где теперь этотъ Конуэй?
- Онъ здесь, и говорятъ, что несмотря на семь или на восемь довольно тяжелыхъ ранъ, есть надежда на его выздоровленiе. Да вотъ идетъ докторъ Рексъ; онъ всехъ лучше можетъ сказать намъ, какъ его здоровье.
Поименованный джентльменъ шелъ быстрыми шагами по прiемной, сопровождаемый многочисленною свитою ассистентовъ, которымъ онъ раздавалъ на ходу приказанiя; въ тоже время онъ распечатывалъ и пробегалъ глазами письма, которыя одинъ изъ нихъ передавалъ ему по одиночке.
- Надоели мне все эти просьбы, Перксъ, проговорилъ онъ повелительнымъ голосомъ. Не дозволять никому свиданiя съ больными, которые не переведены въ палату выздоравливающихъ. Эти свиданья вечно имеютъ одно и тоже действiе - прибавляютъ вамъ хлопотъ.
Въ эту минуту доктора обступила густая толпа съ тревожными распросами; кто осведомлялся о лучшемъ друге, кто о близкомъ родственнике. На все эти вопросы онъ отвечалъ отрывисто: "плохо, лучше, надежды мало", но ни разу повидимому память не изменила ему относительно имени и состоянiя здоровья того лица, о которомъ его спрашивали.
Мало по малу толпа начала редеть, и вскоре прiемная совсемъ опустела. Вдоль одного изъ монастырскихъ корридоровъ быстрыми шагами прохаживались два врача и вели между собою разговоръ о техъ случайныхъ неудачахъ, которыя порою являются такою неразрешимою загадкою въ ихъ деле.
- Плохой отчетъ придется намъ завтра отправить, Перксъ, говорилъ старшiй изъ нихъ. Ни одинъ изъ пацiентовъ, оперированныхъ въ последнее время, не поправляется: рана Малькольма принимаетъ очень подозрительный оборотъ; этотъ переломъ съ раздробленiемъ являетъ признаки омертвенiя, наконецъ Конуэй, за котораго вчера еще мы все надеялись, быстро угасаетъ, повидимому отъ внутренняго кровотеченья.
- Какой-то статскiй тамъ внизу, доложилъ больничный сержантъ, желаетъ видеть мистера Конуэя.
- Нельзя, скажи ему, было короткимъ ответомъ, и докторъ разорвалъ не читая клочекъ бумаги, на которомъ было написано имя посетителя.
- Это верно адвокатъ, проговорилъ его товарищъ; какъ будто бедняку теперь до актовъ и до росписей доходовъ. Я думаю, теперь ему гораздо прiятнее будетъ проглотить двадцать капель морфину, чемъ узнать, что владенiя его занимаютъ полъ-графства.
Сержантъ подождалъ секунды съ две, не переменитъ ли докторъ своего решенiя и за темъ почтительно удалился. Посетитель, въ ожиданiи его прихода, успелъ снять шинель и лыжи и грелъ руки передъ каминомъ.
- Что же, служивый, могу я его видеть? спросилъ онъ съ живостью.
- Нетъ, доктора не позволяютъ.
- Да ты верно не сказалъ имъ кто я такой: ведь я доверенное лицо отъ его семейства и имею къ нему очень важныя порученiя.
- Я не могъ этого сказать, по той простой причине, что и самъ не зналъ, смеясь отвечалъ сержантъ.
- Такъ ступай же скорее и скажи имъ, что мне необходимо его видеть - те десять минутъ, которыя я пробуду съ нимъ сберегутъ намъ много летъ судебныхъ мытарствъ; - и вотъ тебе продолжалъ онъ, десять фунтовъ стерлинговъ за эти десять минутъ.
Сержантъ только разсмеялся въ ответъ и, закуривъ сигару, уселся къ камину.
- Они, видите ли, боятся, чтобы свиданье со мной не повредило ему, продолжалъ тотъ; а между темъ, то что я имею сказать ему, подняло бы мертваго изъ гроба; тутъ, въ этой самой сумке, у меня есть бумаги, которымъ недостаетъ только его подписи, чтобы подняться до стоимости не одной и не двухъ тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Слушай-ка, прiятель, я сейчасъ обещалъ тебе десять фунтовъ, но я обмолвился: я хотелъ сказать, что выложу тебе тутъ же сто золотыхъ совереновъ. Протяни-ка мне руку.
Будто шутя, сержантъ подставилъ ладонь и тотъ началъ отсчитывать въ нее по одиночке обещанное количество монетъ. Ого! воскликнулъ онъ, когда последняя монета скользнула изъ подъ его пальцевъ, и рука сержанта сжалась въ кулакъ надъ полученнымъ золотомъ.
Во все продолженiе этого торга пара проницательныхъ глазъ следили за нимъ изъ окна полузанесеннаго светомъ.
- Подождите здесь, проговорилъ сержантъ: - пойду и посмотрю, нельзя ли какъ нибудь это уладить.
Но успелъ онъ выдти изъ комнаты, какъ наружная дверь отворилась и вошелъ человекъ, съ головы до ногъ засыпанный снегомъ.
- Такъ-то, другъ любезный, воскликнулъ онъ полнозвучнымъ, мягкимъ голосовъ; вы отъ меня подъ шумокъ дали тягу!
Павелъ Классонъ и Дрисколь долго не спускали другъ съ друга глазъ и въ этомъ взгляде выражалось взаимное полное пониманiе и удивленiе двухъ равно искуссныхъ мошенниковъ.
- А надо вамъ отдать справедливость, Дрисколь, вы малый не промахъ, проговорилъ Павелъ одобрительно.
- Нетъ, нетъ, куда мне, я человекъ убогiй, отвечалъ Терри, уныло покачивая головою.
- Дрисколь, началъ Павелъ после продолжительной паузы, вы на чьей стороне?
- На чьей стороне? Ничего-то я, видитъ Богъ, не понимаю, что вы такое говорите, простоналъ тотъ.
- Полно, полно, прiятель, что пользы хитрить: я насквозь вижу вашу игру и знаю въ ней на перечетъ каждаго козыря.
- О, Господи, простоналъ Терри: - и что это за жизнь наша какъ подумаешь? - Только грехъ одинъ.
- Правда, ваша правда, Дрисколь. Но теперь обсудимъ эта вещи съ точки зренiя деловыхъ людей: ясно, что мы оба съ вами люди не богатые. - Дрисколь вздохнулъ утвердительно.
- Оба мы, какъ я вижу, получили каждый съ своей стороны инструкцiи обработать одно дельце; и потому, вместо того, чтобы мешать другъ другу - не лучше ли намъ действовать за одно. Только одна сторона и можетъ выиграть, такъ будемъ же оба служить ея интересамъ.
Терри снова вздохнулъ, во слабее прежняго.
- Къ тому же, проговорилъ Классонъ, вставая и поворачивааясь къ огню спиною съ засунутыми въ карманы руками, - я надежный другъ, но не советую иметь меня своимъ недругомъ.
- Думаете ли вы, что онъ останется въ живыхъ, спросилъ Терри, объясняя пантомимою, кого онъ подразумеваетъ подъ этимъ местоименiемъ.
- И думать нечего, конфиденцiально отвечать Классовъ. Въ донесенiи онъ выставленъ тяжело раненнымъ, но мне сообщили подъ секретомъ, что ему не встать.
- И его право умираетъ вместе съ нимъ?
- Это еще подлежитъ сомненiю; на всякiй случай, безопасней прибрать его бумаги къ рукамъ, мистеръ Дрисколь.
- Это точно, подтвердилъ Дрисколь тономъ сведущаго. человека.
- Ну-съ, теперь вопросъ только въ томъ, кто изъ васъ ихъ стянетъ? Я имею къ нему доступъ въ качестве капитана, право не запомню какого полка. Вы же кто такой, многоуважаемый другъ?
- Я его родственникъ съ материнской стороны, отвечалъ Терри, шутовски подмигивая.
- Родственникъ! расхохотался Классонъ: - превосходно, какъ нельзя лучше.
- Но не забывайте, уныло проговорилъ Терри, что намъ обоимъ стоитъ поперегъ дороги этотъ мистеръ Регисъ, адвокатъ изъ конторы Суиндаль и Регисъ, который привезъ это известiе въ лагерь.
- Объ немъ уже позаботились, отвечалъ Классонъ, осклабляясь.
- Господи спаси и помилуй! Что вы хотите сказать? вскрикнулъ въ ужасе Терри.
- Ему нужно было вернуться отсюда вчера вечеромъ; я подкупилъ ему въ провожатые двухъ африканскихъ егерей. Они завезли его по ту сторону французскихъ передовыхъ постовъ и
Терри засмеялся въ знакъ согласiя, но не весело звучалъ его смехъ.
- Девчонка эта, одна изъ сестеръ милосердiя, по имени миссъ Келлетъ, тоже въ плену, продолжалъ Классонъ.
- Она хорошо упрятана въ настоящую минуту и вся ея тонкость ни къ чему не поведетъ. Словомъ, любезный Дрисколь, игра наша, лишь бы сами мы не плошали.
- Это мне, живо подхватилъ Дрисколь; и его родственникъ.
- А я его капеланъ, проговорилъ Классонъ вставай; - такъ мы пойдетъ вместе. И прежде нежели Дрисколь успелъ выговорить слово, Павелъ взялъ его подъ руку и увелъ съ собою.