| Автор: | Ливер Ч., год: 1859 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XIX.
Въ которой показывается, какъ раны залечиваются.
На низенькой кровати въ небольшой комнате, когда-то бывшей монастырской кельей, лежалъ Чарльзъ Конуэй, бледный, истощенный потерею крови и еле дышавшiй. Въ больничныхъ отчетахъ онъ числился смертельно раненымъ и многiе изъ его товарищей приходили уже съ нимъ проститься. Въ настоящую минуту онъ былъ одинъ; у самой двери слышался тихiй говоръ несколькихъ голосовъ - но онъ ихъ по видимому не слыхалъ.
- Такъ онъ поговаривалъ о завещанiи? шопотомъ спрашивалъ Классонъ.
- Да сэръ; онъ уже несколько разъ осведомлялся, нетъ ли здесь такого человека, который бы могъ занести его последнюю волю на бумагу и далъ бы ему подписать ее при свидетеляхъ.
- Отлично, какъ нельзя более кстати, проговорилъ Павелъ, переступая черезъ порогъ комнаты; за нимъ по пятамъ следовалъ Дрисколь.
- Какъ подумаешь, какой пустой звукъ титулъ милорда, когда человекъ уже находится на краю гроба, проговорилъ Павелъ назидательнымъ тономъ. Слово милордъ было имъ выговорено съ такимъ отчетливымъ ударенiемъ, что оно поразило слухъ больнаго.
- Такъ это стало быть правда, и я не брежу, проговорилъ Чарльзъ, вскидывая глазами на говорившаго.
- Все правда до последняго слова, милордъ, отвечалъ Классонъ, садясь возле его кровати.
- И я первый открылъ это, милордъ, вмешался Терри. Вашъ покорнейшiй слуга первый напалъ на документы, завалявшiеся въ старинномъ коттедже и показалъ ихъ Девенпорту Дённу.
- Дённъ, Дённъ, пробормоталъ Конуэй, припоминая что-то. Мы были вместе на похоронахъ покойнаго Келлета; бедный Келлетъ! Онъ былъ рыцарь безъ страха и безъ упрека, такъ же какъ и сынъ его, Джекъ. Где теперь Джекъ? Я хотелъ назначить его своимъ наследникомъ, продолжалъ Конуэй, начиная приходить въ забытье... Наследникамъ! Не странно-ли, что у Чарльза Конуэя есть что оставлять по завещанiю? Кто бы поверилъ этому месяцъ тому назадъ? А теперь я милордъ, виконтъ, - такъ, что-ли?
- Ваше желанiе на счетъ завещанiя будетъ въ точности исполнено, сэръ, проговорилъ Классонъ вкрадчиво. Мы для того сюда и поспешили, чтобы узнать, какiя будутъ ваши распоряженiя.
И съ расторопностью человека, набившаго руку въ подобныхъ делахъ, Классонъ вынулъ изъ кармана небольшой бумажникъ, снабженный всеми письменными принадлежностями, которыя и разложилъ въ порядке передъ собою. Но больной ужа успелъ погрузиться въ забытье.
- Въ этой шкатулке должны быть все бумаги, проговорилъ Классонъ, вставая и крадясь по комнате: - и ключъ какъ разъ тутъ. Въ одно мгновенiе оба припали къ шкатулке и принялись поспешно ее опоражнивать; они едва успели въ это время бросить беглый взглядъ на заключавшiяся въ ней бумаги и убедиться, что это те самыя, которыя имъ были нужны. Каждую минуту они съ ужасомъ оглядывались, не очнулся-ли больной.
- Теперь все повыбрано, удачнее даже чемъ я ожидалъ, проговорилъ Классонъ. Набивайте-ка ими карманы. Намъ надо разделить между собою добычу, да убираться по добру по здорову, пока онъ не пришелъ въ себя.
- Тсъ! шепнулъ ему собеседникъ; не показалось-ли вамъ, что онъ погляделъ на насъ?
Классонъ вздрогнулъ. Глаза больнаго были открыты и прямо уставлены на нихъ; полураскрытыя губы видимо силились что-то сказать, но не могли.
- Нетъ, отвечалъ Классонъ чуть слышнымъ шопотомъ: - это смерть.
- Говорю же я вамъ, что онъ видитъ васъ.
- А если даже и водитъ, - что за беда? Онъ скоро будетъ тамъ, откуда ему нельзя будетъ васъ изобличить. Застегивайте-ка сюртукъ поплотнее, и маршъ отсюда.
- Убей Богъ мою душу, я глазъ съ него не могу спустить, проговорилъ Дрисколь, дрожа всемъ теломъ.
- Не мешало-бы свезти его на память его старухе матери, Дрисколь, проговорилъ Классонъ какъ-то двусмысленно.
- Оставьте, не троньте его, оно накличетъ на насъ беду, проговорилъ Дрисколь въ ужасе.
- Что за пустяки, прошепталъ Классонъ, стараясь стащитъ, съ пальца кольцо. Но вдругъ у него вырвался полу сдержанный крикъ.
- Что такое случилось? воскликнулъ Дрисколь.
- Каково! Онъ схватилъ меня за руку и держитъ, да еще какъ крепко, проговорилъ Классонъ, напрасно стараясь придать своему голосу шутливую интонацiю: - ну-ка, помогите мне разогнуть его пальцы.
- Давайте мне хоть тысячу гиней, я не дотронусь до него, содрогаясь, отвечалъ Дрисколь.
- Что за вздоръ! Намъ некогда здесь прохлаждаться, живее, разожмите осторожно его пальцы. Я слышу приближающiйся шумъ голосовъ и конскiй топотъ на дворе. Куда-же вы? Неужели вы хотите оставить меня одного?
- Убей Богъ мою душу, коли я знаю, что делать! съ отчаянiемъ проговорилъ Дрисколь. И не говорилъ-ли я вамъ съ самаго начала, что вы этимъ накличете на насъ беду?
- Да ужъ хуже нетъ беды какъ иметь труса и дурака своимъ помощникомъ, сердито отвечалъ Классонъ. Ну, дайте мне хоть ножикъ, я самъ высвобожу свою руку.
- Богъ вамъ судья, вы ужасный человекъ, воскликнулъ Дрисколь, поспешно выбираясь изъ комнаты и притворяя за собою дверь.
Съ минуту Классонъ простоялъ неподвижно, прислушиваясь къ тому, что происходило за дверью: въ корридоре слышались голоса, между которыми выдавался голосъ Дрисколя. - А ведь подлецъ меня-же выдастъ, пробормоталъ Павелъ. Это можетъ плохо кончиться, если я не успею выбраться отсюда. И нагнувшись къ Конуэю, онъ заговорилъ ему на ухо: - Разожмите ваши пальцы, сэръ, выпустите меня. Человекъ этотъ васъ обокралъ и мне надо пуститься за нимъ въ погоню. Да нуже, голубчикъ, разожмите пальцы, - не то, поздно будетъ.
Показалось-ли ему только, или действительно по этому лицу, покрытому смертельною бледностью, промелькнула слабая улыбка?
- Ну, такъ ничего больше не остается делать, пробормоталъ Классонъ съ проклятiемъ, видя, что все мольбы его остаются тщетными: - сами на себя и пеняйте. И съ этими словами, вынувъ изъ кармана складной ножикъ, онъ попробовалъ открыть его зубами. Но пружина оказывала ему некоторое сопротивленiе, - въ эту самую минуту въ корридоре послышались приближающiеся шаги и Классонъ опустился на колени подле кровати; на лбу у него выступилъ холодный потъ и самъ онъ дрожалъ какъ осиновый листъ.
Комната быстро наполнилась штабъ-офицерами и врачами, изъ толпы которыхъ поспешно отделился человекъ, повидимому не принадлежавшiй ни къ темъ, ни къ другимъ; дорожное платье его было въ безпорядке и самъ онъ казался утомленнымъ. - Что это за человекъ, спросилъ онъ, увидевъ Классона: - что онъ здесь делаетъ?
- Смиренный миссiонеръ, сосудъ скудельный, отвечалъ последнiй плаксивымъ голосомъ. Въ пароксизме страданiя онъ схватилъ меня за руку, да съ техъ поръ такъ все и держитъ. - Насилу-то, воскликнулъ онъ, потому что въ эту самую минуту пальцы больного разжались и выпустили его.
- Здесь дело нечисто, проговорилъ незнакомецъ, бывшiй никто иной, какъ самъ мистеръ Регисъ: - посмотрите, изъ этого ящика все выбрано, полъ усеянъ бумагами - этого человека надо задержать.
- Въ темнице и въ узахъ... началъ было Классонъ, приготовляясь произнести длинную проповедь, но ему не дали кончить и его вывели изъ комнаты.
- Въ его положенiи не заметно никакого ухудшенiя, проговорилъ одинъ изъ докторовъ, успевшiй между темъ пощупать пульсъ Конуэя: - хотя и нельзя еще положительно ручаться за его жизнь.
- Если я не ошибаюсь, продолжалъ мистеръ Регисъ, по милости этого-то прiятеля миссiонера я и попался въ пленъ къ русскимъ; хорошо по крайней мере то, что меня не долго задержали въ Севастополе.
- Что миссъ Келлетъ? тоже на свободе? спросятъ кто-то изъ присутствующихъ.
- Какъ же; мы возвратились съ нею вместе.
Конуэй отрицательно покачалъ головою.
- Быть можетъ вамъ хочется пить?
- Нетъ, отвечалъ онъ чуть слышно.
- Такъ что же васъ безпокоитъ? продолжалъ онъ дружески допрашивать его.
- Такъ это не былъ сонъ! проговорилъ Конуэй задыхающимся голосомъ.
- Что казалось вамъ сномъ?
- Все, кроме вотъ этого, отвечалъ онъ, указывая на глубокую рану отъ сабли въ плече.
- Но пройдутъ года, - и это вамъ тоже будетъ казаться не более какъ сномъ, сказалъ собеседникъ ободряющимъ голосомъ.
Конуэй попросилъ его знакомъ наклониться къ постели и шепотомъ спросилъ:
- Правда ли то, что мне сейчасъ послышалось? Точно ли она здесь?
- Вы говорите о миссъ Келлетъ? - Да, это она вамъ привезла известiе о признанiи васъ перомъ. Она же перевязала вамъ платкомъ поврежденную артерiю и спасла вашу жизнь.
- Здесь, въ Крыму! Быть не можетъ, сказалъ со вздохомъ Конуэй: - такъ это я ее виделъ на траншеяхъ, продолжалъ онъ съ жаромъ. То не былъ обманъ чувствъ?
- Она была на месте действiя въ ту ночь какъ русскiе произвели неожиданную аттаку на 5-й полкъ. Она первая подняла тревогу.
- Да, я виделъ сестру Джека Келлета, она ободряла сражающихся - я готовъ былъ поклясться, что это она, но дело казалось невозможнымъ и я боялся доверять своимъ чувствамъ. Я уже думалъ, не предзнаменованiе ли это какое! - теперь же, слава Богу, я избавился отъ этого суевернаго страха и сталъ опять самимъ собою.
- Стало быть, вы можете меня теперь выслушать, вмешался Регисъ, садясь въ его постели и приступая къ своему повествованiю. Но Конуэй слушалъ его разсеянно и не разъ адвокатъ начиналъ терять съ нимъ терпенiе. - Я и такъ по возможности стараюсь быть краткимъ, сэръ, говорилъ онъ обиженнымъ голосомъ. Дело это, кажется, могло бы, - даже должно бы было, - васъ интересовать.
- Да оно и будетъ интересовать меня, если только вотъ докторъ наделитъ меня жизнью и здоровьемъ для наслажденiя всеми этими благами, отвечалъ Конуэй: - какая приблизительная сумма доходовъ?
- Если мы возвратимъ одни англiйскiя поместья, то доходъ будетъ около двенадцати тысячъ въ годъ. Если вамъ посчастливится и съ ирландскими, - то онъ будетъ тремя тысячами более. Одна судебная инстанцiя уже решила въ нашу пользу - этимъ решенiемъ, - такъ думаютъ единодушно все ваши адвокаты - упрочивается за вами право на виконтство.
- Я едва могу представить себе это, мои мысли мешаются, проговорилъ Конуэй въ полголоса: - первымъ моимъ деломъ будетъ купить офицерскiй патентъ для Джека Келлета.
- Если вы говорите про брата миссъ Келлетъ, то онъ уже произведенъ въ прапорщики и на готове отправиться въ свой полкъ, стоящiй въ Индiи.
- Какъ вы это узнали?
- Она сама мне сказала объ этомъ.
- Я встретился съ ней здесь, на главной квартире; потомъ мы были вместе въ плену въ Севастополе; вчера я опять ее встретилъ въ лагере. Къ сожаленiю, она не долго здесь останется; она готовится последовать за братомъ въ Калькуту.
Смертельная бледность покрыла лице Конуэя; онъ закрылъ его руками, чтобы оно не выдавало того, что происходило у него на душе, и все окружающее для него исчезло. Онъ и не заметилъ какъ присутствующiе одинъ за другимъ тихонько повыбрались изъ комнаты и на место ихъ тихо подошла къ его изголовью стройная фигура молодой девушки, одетая въ черное и покрытая вуалью. - Какъ нарочно, проговорилъ онъ самъ съ собою вслухъ, все это такъ называемое счастье пришло ко мне тогда, когда я всего менее въ немъ нуждаюсь.
- Какъ же это такъ? - спросилъ тихiй, мягкiй голосъ почти надъ самимъ его ухомъ.
- Неужели это вы! воскликнулъ онъ съ жаромъ: - такъ это ваше прикосновенiе я чувствовалъ на этихъ вискахъ, когда я раненый лежалъ за траншеями? Такъ это вашъ голосъ ободрялъ меня, когда меня унесли въ арьеръ-гардъ?
Она слегка наклонила голову и проговорила: - То была прямая обязанность сестры вашего стараго товарища.
- А теперь вы хотите меня покинуть? проговорилъ онъ съ глубокимъ отчаяньемъ въ голосе.
Она слегка отвернулась и не отвечала ни слова.
- И я здесь останусь одинъ одинешенекъ, продолжалъ онъ разбитымъ голосомъ: - разве и въ этомъ вы поступаете какъ сестра моего стараго товарища? - Но вскоре ему самому сделалось стыдно этихъ словъ и онъ торопливо добавилъ: - Хорошъ я однако, что говорю вамъ это! - вамъ, которая такъ много для меня сделала, вамъ, обещавшей быть дочерью для моей бедной матери, когда меня не станетъ.
- Но вы не должны предаваться этимъ мрачнымъ мыслямъ, возразила она съ живостью: - доктора въ одинъ голосъ говорятъ, что вамъ лучше и что черезъ неделю или две васъ можно будетъ перевезти въ Константинополь.
Онъ улыбнулся грустною, болезненною улыбкою.
- А тамъ чего не сделаетъ живительный воздухъ уэльскихъ горъ при содействiи нежныхъ заботъ любящей матери?
- А где вы будете въ это время? спросилъ онъ торопливо.
- Вероятно на пути въ дальнюю восточную страну, и более одинока, чемъ когда либо.
и я съ своей стороны тоже решился: если вы уедете въ Индiю, я останусь въ Крыму.
- Не ожидала я слышать это отъ сына, такъ нежно любящаго свою мать какъ вы, проговорила она съ укоромъ.
- Да Сибелла, тотъ день былъ бы счастливейшимъ днемъ въ моей жизни, когда я съ честью возвратился бы къ ней и могъ ей сказать: твой сынъ возвращается подъ твою кровлю не одинъ; онъ привезъ тебе новую дочь. Если бы перемена въ моей судьбе была сопряжена съ этимъ счастьемъ, тогда, точно, можно было бы мне позавидовать. Безъ этой надежды ничто меня не привязываетъ къ жизни.
Она пыталась тихонько вынуть свою руку изъ его руки, но онъ держалъ ее крепко.
- Пустите меня, проговорила она шопотомъ; - мне пора проститься съ вами.
- Но это не хорошо, почти не великодушно съ вашей стороны, проговорила она, едва сдерживая свое волненiе и все еще пытаясь отнять руку.
- Вы правы, воскликнулъ онъ вдругъ: - это недостойно мужчины и неблагородно. Только болезнь могла сделать меня такимъ себялюбивымъ и внушить мне такую униженную мольбу. - Съ этими словами онъ выпустилъ ея руку, но тотчасъ же опять схватилъ ее и, прижавъ къ губамъ, залился слезами. - Не такъ долженъ вести себя воинъ, Сибелла, проговорилъ онъ, силясь улыбнуться. Прощайте, прощайте.
- Вы не уедете, Сибелла, вы не покинете меня? воскликнулъ онъ: - я не знаю, верить ли своему слуху... Такъ вы сказали, что остаетесь со мною - на долго ли?
- Ну, Конуэй, говорилъ ему докторъ, не унывайте, другъ любезный, черезъ какую нибудь неделю вы будете молодецъ хоть куда. И то сказать, у васъ есть для чего жить теперь, если только правда все что говорятъ.
- Вы правы, докторъ, о вы более правы, нежели вы думаете, весело отвечалъ Конуэй.