Великий Пандольфо.
Глава XIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Великий Пандольфо. Глава XIV. (старая орфография)

ГЛАВА XIV.

Воскресным утром в начале мая Грегори Эглоу сидел одиноко в саду Хинстед Парка и изучал бумаги, которые принес с собою. Очевидно, оне носили неприятный характер, так как он, пересматривая их все сызнова, был очень озабочен. Внезапно он сжал руки и кинул на небо взгляд, полный отчаяния.

В этот момент по дорожке сада, лежавшого уступами перед домом с Елизаветинским фасадом, подошла Пола Фильд. Она застала его врасплох, и он не сразу заметил ее. Когда взгляд его упал на возвышавшуюся около него импозантную фигуру в белом, он вскочил, отбросив портфель на скамью.

- Разве положение вещей такое серьезное?

- Вы не можете представить себе, как могут быть плохи дела, пока все не войдет в колею.

- В такое чудесное майское утро вы безпокоитесь.

- Если бы не вы, я давно сошел бы с ума.

- Какие нибудь новости? Он не пишет, когда возвращается?

- Нет. Его все еще задерживают. Он производит опыты там на месте. Я же должен справляться с здешними затруднениями, как могу. Хотел бы я быть в силах справляться со всем. Хуже всего, что я не сверхчеловек, вроде него?

- Но вы писали ему о Джораме и Иннуотере да и вообще о всей шайке?

- Конечно, - отвечал Грегори.

За время отсутствия Пандольфо Пола познакомилась со всеми внутренними пружинами общества Полиниевой Стали. Он отсутствовал уже пять месяцев, хотя назначил на поездку только два.

Если бы не Грегори Эглоу, Пола мало безпокоилась бы. Напряженное ожидание отразилось на здоровье этого славного интересного молодого человека. Несмотря на то, что он был года на четыре старше её, она привыкла смотреть на него глазами бабушки. Их встреча, впервые после пребывания в Рэн-лэз-О, была чисто случайной; mirabile dictu, в голове лэди Димитер на этот раз не зародилось ни малейшей идеи интриги.

В начале года лэди Димитер и Пола помирились, забыв свои разногласия. В письмах и по телефону Клара высказала раскаяние и первая протянула ветвь мира.

- Вы самая ужасная кошка, приводящая в отчаяние своею гордостью, - писала лэди Димитер, - но вы единственная женщина на свете, которую я люблю; я не могу жить без вас. Все, что я сделала - было для вашего счастья. Ужасно, что вы не хотите понять этого. Я обещаю, что не буду больше вмешиваться, но предоставлю вам погибнуть, не протянув вам руки на помощь. Позволите ли вы мне приехать к вам и помириться с вами?

Пола встретила ее на станции и, усадив в свой трясучий форд, расцеловала ее.

- Вся эта история была в высшей степени глупой.

- Идиотской, - добавила Пола.

- Ну что-ж, раз вы не можете, то не можете - и дело с концом. Простите меня. - На этом дружба была возстановлена. При условии, что факт этот не будет комментироваться, Пола показала ей телеграмму, которую получила скоро после прибытия Пандольфо в Рио-де-Жанейро:

- Скажите окончательно, могу ли я надеяться? Очень важно.

- Что же вы ответили?

- Не могу запретить вам надеяться, но к чему это? То, что я сказала при последней встрече, остается в силе.

- Это должно быть обошлось вам очень дорого? - спросила практическая Клара.

- Я использовала всего половину слов оплаченного ответа телеграммы.

- Но курьезнее всего то, что я с тех пор не получила от него ни строчки. А вы?

- Ничего. Я только слышала о нем от Грегори Эглоу. - Пола насторожилась. Разве Клара поддерживала с ним знакомство?

Клара была поражена угрюмостью дома, в котором чувствовалась бедность. Она помнила этот дом, такой уютный, сияющий спокойной роскошью и теплой, тем особый комфортом, который создается при безшумном невидимом прислуживании вышколенных слуг. Ей стало жаль Полу. Мистер Вэрези, её старший приятель, встретил ее сияющей улыбкой джентльмэна, спокойно смотрящого в глаза разорению - но не делающого ничего для того, чтоб бороться с ним. Молчание Полы по поводу изменившагося положения вещей заставляло и Клару не касаться этого. Она постаралась косвенно высказать ей свое сочувствие. Пора Поле начать снова бывать в свете. Деревня хотя и укрепляет здоровье, но вызывает закоснение души. Почему бы ей сразу не увезти Полу на один оживляющий месяц в Лондон.

- Потому что это помешало бы мне заработать достаточно денег, нужных для моего давно задуманного отдыха.

- Однако, когда вы кончите свой роман, то приедете ко мне? В противном случае я буду очень несчастна.

Когда был кончен роман, идея которого давно носилась в голове Полы, она, получив от издателя своей книги аванс, провела восхитительное время в Бонд-Стрит, пополнив свой гардероб, а потом на время переселилась к Кларе.

Встреча с Грегори в Хинстеде не была первой после Рэн-лэз-О. Она часто встречала его у Димитеров в Лондоне. Вот почему она была посвящена во все, что касалось Джорама и всей отвратительной шайки.

- Скажите, не нарушая доверия, что собственно творится там в Бразилии?

- Не думаю, что это такой секрет. - Им овладела уже та шайка. Помните, я говорил вам, что принял образец руды Полиния за мышьяковый колчедан. Но это совсем другое. Он напал на эту руду, когда первый раз был в Бразилии. Между прочим, это единственные копи, известные до сих пор, где руда содержит элементы Полиния. В этом весь секрет. Последния партии присылаемой руды были так бедны Полинием, что пришлось принять героическия меры. Поэтому он и отправился туда. Мы думали, что служащие нерадивы и присылают первую попавшуюся руду... но... Предположим... предположим только, что жила этого редкого металла уже изсякла... Вы представляете себе, что это значит?

- Конец Полиния.

- И конец, хотя и временный, славы самого Пандольфо.

Пола почувствовала, как сердце её вдруг забилось.

- Это невозможно.

- Я надеюсь, - с тревогой произнес Грегори. - Но как объяснить его затянувшееся отсутствие? Он отправляет мне письма отовсюду, очевидно, разъезжая в поисках новых копей.

- Это дело веры. Он безграничен.

- Поэтому он верой сдвинет горы, чтоб освободить лежащия под ними жилы руды Полиния.

- Он великий человек. Вот, посмотрите, - и он вынул из кармана смятую телеграмму. - "Нет известий о Полинии". Это один из его пенсионеров. Был когда-то управляющим мастерской гипсовых статуеток. Очевидно, он принадлежал к прошлому в жизни Пандольфо. Он впал в нужду, и Пандольфо стал поддерживать его. Я узнал, что он теперь умер. Главное же, что Пандольфо, перестав получать его письма с благодарностью, среди всех своих дел и забот - помнит его и обезпокоен его молчанием. Только великий человек способен не забывать о подобных пустяках.

Глаза Грегори заблестели, когда он говорил о своем герое. Сердце Полы смягчилось к этому титану, боровшемуся против природы и колеблющейся веры человечества, не забывавшему притом своих друзей первого скромного, покрытого неизвестностью, периода жизни. Ей стало стыдно, что она не поинтересовалась узнать больше о его прошлой. Для нея одной он приоткрыл бы эту завесу, показав себя в своей великой детски-простодушной манере тем человеком, которым он был на самом деле. У нея появился сумасшедший импульс - пойти и тут же отправить ему телеграмму, повелевавшую ему вернуться к раскаявшейся Поле.

- Вы - лойяльный друг.

- Мне не было бы названия, если бы я не был лойяльным.

- Да. Но есть лойяльность... и лойяльность.

Его бледное лицо вспыхнуло.

Наступило молчание. На лужайку вышел лорд Димитер, который, увидев Полу, позвал ее сыграть с ним партию в мяч. Грегори остался один. Он со вздохом встал и собрал свои бумаги. До завтрака был еще час. Он прошел в свою комнату и сел за письменный стол. Но не мог работать. Мысли влюбленного бродили около одного вопроса? Почему, чорт побери, она не соглашается? Почему богиня не принимала предложения несчастного бога, для которого она была создана, и тем самым не прекратила страданий злосчастного смертного раз и навсегда?

Звонок к ленчу нашел его все еще в тяжком раздумьи. Работа осталась неоконченной, так что ей придется посвятить свободное время после завтрака. После ленча ему удалось отвести Полу в сторону от целой группы людей.

- Я пишу сэру Виктору - могу я от вас передать ему что-либо?

Он был готов броситься под колеса Джагернаута; это был будущий мученик, скрывающийся под личиной молодого человека из лучшого общества. Она заметила, что губы его слегка дрожали. Пожелай она вызвать Пандольфо, она могла бы сама отправить телеграмму. Делать же это через влюбленного - было жестоко и смешно.

- Но я чувствую, что должен сообщить ему, что видел вас.

- Как вам угодно. Можете написать ему, что я здорова и что много веселюсь.

Освободившись от гостей, Пола поспешила в свою комнату. Она позвонила и сказала вошедшей горничной, размахивая телеграфным бланком:

- Отправьте это сейчас же. - Свершилось. Она бросила на себя взгляд в зеркало и невольно приняла красивую позу. Потом отвернулась, щелкнув пальцами. Чорт побери! Он был прав все время. Они оба были великими. К чорту проклятый снобизм! Не каждый же день натыкаешься на таких гигантов.

Грегори? Он еще был мальчиком. Клубок истрепанных нервов. Он переживет это. Подчинится неизбежному.

Она снова сошла в гостиную. Перед нею вырос Спенсер Бабингтон. Она встречала его не впервые после безцеремонного разрыва своей помолвки с ним. Он не питал к ней чувства злобы. Он лишь удивлялся её безтолковости, сожалел, что она так непостижимо отказалась от богатства. Что-ж, она отказывала ему не первый раз, хотя и не в такой резкой форме. Он стал рассказывать ей о своем путешествии. Он казался еще суше, чем когда-либо, отдаленнее от сферы чувства, в которой она должна была находиться постоянно.

Вечером он проводил ее в холл, говоря, что должен сказать ей нечто очень важное. Он рассказал ей, что едет в Женеву, как правительственный эксперт.

- Я буду иметь возможность направлять судьбы Европы. В моих руках любопытные нити политического положения. Я подумал, что это может заинтересовать вас, так как известно лишь самому ограниченному числу людей.

Она вздохнула с облегчением. На минуту ее угнетала мысль, что он снова собирается сделать ей предложение. Она еле удержалась от истерического взрыва смеха. Сделай он ей предложение, ей пришлось бы сказать ему обратное тому, что она в Рэн сказала Пандольфо на прощанье.

Перед сном Клара по привычке пришла в её комнату, чтоб поговорить о событиях дня. Пола внезапно сказала:

- Я сегодня была паинькой. Я телеграфировала Пандольфо, что согласна выйти за него замуж.

- Дорогая моя, - воскликнула Клара и прижала ее к своей груди.

На следующее утро Пола одетая стояла у дверей дома и ждала Грегори, который хотел отвезти ее в город на автомобиле Пандольфо. Он запоздал.

Внезапно к ней подошел слуга, который доложил, что Грегори из Лондона вызвали по телефону и что он просил простить, что заставляет ее ждать.

Лорд и лэди Димитер стояли, провожая Полу, которая была приглашена сегодня к знакомым на завтрак. Внезапно к ним подошел Грегори, страшно бледный, держа в руках лист бумаги.

- Это маркониграмма, вскрытая в Лондоне и протелефонированная сюда. Миссис Фильд...

"Еду домой. Только что женился. Жена сопровождает меня. Сделайте все приготовления. Пандольфо".

Без единого слова она передала листок лэди Димитер.

- Господи, да он верно с ума сошел, - воскликнула Клара. - Потом вдруг вспомнила, что сама посоветовала ему поухаживать за другой женщиной.