Великий Пандольфо.
Глава XV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Великий Пандольфо. Глава XV. (старая орфография)

ГЛАВА XV.

Голый факт был налицо, несмотря на всю свою фантастичность.

- Он сошел с ума, - повторила Клара.

- Кого Бог хочет наказать, того он лишает разсудка, - прошептал лорд Димитер.

Пола вспыхнула. Её телеграмма была отправлена. Если она не застанет его, то будет отправлена в Лондон, где он найдет ее по приезде. Если только Грегори не выкрадет ее и не уничтожит. Но при мысли об этом возмутилось все её достоинство. Она не могла обсуждать эту тему с Димитерами.

- Если мы не отправимся теперь, то я опоздаю на свой завтрак, - сказала она Грегори.

Она сама была виновата. Нужно было считаться с слепой отзывчивой натурой этого человека. Как сказал Димитер на прощанье: ведь нельзя же было ждать от него, что он вечно будет увиваться вокруг вас. Он не был такой сухой подошвой, как Бабингтон. Если Пола осталась не при чем, то это была её собственная вина. Не могла же она, послав его к чорту, когда он отправился туда, считать себя обиженной.

- Эта глава кончена и уничтожена. Бросим разговор об этом, - сказала Пола вечером.

Она морально выпрямилась. Пусть получает её телеграмму. Он может сделать из нея, что ему будет угодно. Но она снова была свободной, освободилась от охватившого ее в этом году навождения. Как только выедет холостяк, занявший её квартирку в Лондоне, она сможет убрать ужасного Персея и отослать его старому Симкинсу, который может поставить его хоть в огород. Кинжал со старинной рукояткой, который она постоянно возила с собой, она бросила на дно сундука. Она уверяла себя, что личность лэди Пандольфо была ей глубоко безразлична. Все, что она просила от судьбы - это чтоб Пандольфо исчез с её горизонта. Но оставался Грегори. Не могла же она вымещать грехи хозяина на его секретаре.

Через несколько дней он просил дать ему возможность увидеть ее. Он пришел, держа в руках конверт.

- Простите... я был нескромен. Моя обязанность вскрывать телеграммы. Когда я увидел что это, я подумал, что может быть...

Она внезапно вспыхнула от стыда. Она не сообразила, что он обязан был, как личный секретарь, вскрывать и телеграммы. Он стоял перед нею, такой изможденный, глядя на нее своими кроткими глазами, как собака, которая не знает, не будут ли её добрые намерения вменены ей в ошибку.

Она разорвала телеграмму.

- Не вижу, как вы могли сохранить ее для Пандольфо.

- Значит, я поступил правильно?

- Совершенно. Быть может в этом ваша вина. Вы не знаете, как вы измучили меня в воскресенье. Я почувствовала, что должна сделать что-то. Слава Богу, это оказалось излишним.

- Хотел бы я знать, что мне обо всем этом думать?

- Если вы под "всем" подразумеваете то, что было между сэром Виктором и мной, то можете совсем не думать об этом.

- В некотором отношении это большое облегчение.

- Только в некотором? - спросила она, склонив голову на бок и стряхивая пепел своей сигаретки.

- Быть может я отстала в своих взглядах, но я моногамична. И если у человека есть жена, то, по моему, ему не нужна другая женщина.

Он нервно заерзал на стуле. Сигаретка его потухла, и он бросил ее.

- Не знаю, имею ли я право спросить вас, но...

- Вы можете спросить меня о чем угодно.

- Отвернетесь вы от него, когда он приедет?

- Я думаю, - сказала Пола холодно, - что он сам отвернется от меня.

Грегори встал, сделал несколько шагов по комнате, потом внезапно остановился.

- Если он отвернется, что будет со мной?

- Как с вами?

- Я связан с ним самыми священными узами. Что бы он ни сделал, я за него отдал бы жизнь. В то же время я не могу жить без вас. Я знаю, что это глупо... Но я не могу.

Он сжег свои корабли, перешел Рубикон и, стоя на вражеской берегу, ждал уничтожения. Какая-то нотка в его голосе заставила ее быть нежной к нему.

- Не вижу, почему вам обходиться без меня, раз я вам нужна.

Он покачнулся вперед.

- Вы знаете, что я хочу сказать?

- У меня известная доля догадливости.

- И вы не сердитесь на меня, что я хочу этого?

- Почему, - спросила она.

Ему показалось, что весь мир был сразу залит могучим сиянием. Такия чудеса пиротехники уже с самого начала мира стали такими же обычными, как лунный свет. И все же, с самого начала мира каждый мужчина считал, что это феномен был устроен специально для него. Грегори бы ослеплен. Когда он, наконец, заговорил, в голосе его слышалось благоговение.

- Какая вы изумительная!

Она встала и подошла к нему:

- Только афишированье её стеснительно, - быстро вставил он.

- Да. Сверх-афишированье.

- Если вы позволите мне любить вас глубокой любовью, то я буду очень сдержанным.

Она засмеялась счастливым смешком.

- На этом мы и остановимся.

Молодой человек ушел, больше чем довольный, она не могла решить, радоваться ли ей или чувствовать угрызения совести. Конечно, она могла сказать самым милым очаровательным образом: дорогой мальчик, я очень люблю вас, будем друзьями до скончания века, но выкинь из головы все эти глупости - это вполне безнадежно. Но было ли это так безнадежно? Она не знала. Он всколыхнул какие-то глубины в ней. Она должна была выждать, пока эти колебания не подымутся наверх, до её ясного сознания. Она неясно чувствовала, что за все время общения прекрасной женщины с мужчинами она встретила душу, которую её душа приветствовала с радостью. Какая-то духовность окружала этого благоговейного влюбленного и это наполняло ее удивлением и уважением. Её любовь к Джоффри была безразсудочной. За краткий период счастливого замужества ей не пришлось раздумывать над анализированием чувств. Её любовь была прекрасной, примитивной и полной. Это прошло. Такое упоение бывает лишь раз в жизни, когда нет еще таблицы сравнения. Теперь у нея была такая таблица.

Последний год принес с собой много волнений. В жизни за этот год прошли трое. При мысли о Спенсере она, как всегда, почувствовала укол совести. Пандольфо. Она еще раз пережила все перепитии этой возмутительной истории. Он провозгласил ее Единственной Великой Женщиной, Предопределенной ему Супругой. Она готова была выдрать себя за уши за то, что поверила ему в конце концов. Он же женился теперь, Бог знает, на какой женщине. Он, как и Спенсер, отошел на задний план. Теперь явился Грегори. Он предлагал ей нечто драгоценное - обожание, которого она не была достойна. Нечто, что переносило все чувства из сферы плотского в сферу духовного; чего не было ни в Джоффри, ни в сухом Спенсере, что отсутствовало в безграничной пылкости Пандольфо. Он был самым чистосердечным, чувствительным, трепещущим духовным потомком старинного рода Западной Англии и потомком Пиктских королей. Для женщины, гордящейся своими предками, это обстоятельство имело большой вес.

Почему же она продолжала думать о нем, как о мальчике? Ведь он был старше её на четыре года.

- Я отказывась понимать это, - воскликнула она и медленно сошла в гостиную, где Клара и Димитер с гостями играли в бридж.

Когда Пола снова стала появляться в обществе, ее засыпали приглашениями. Её портреты снова появлялись в газетах и журналах с подписью "Красавица - миссис Фильд". Все - что светская жизнь Лондона могла дать ей - снова принадлежало ей по праву, как и раньше. Это были чудесные недели.

Изредка она видела Грегори, который робко посещал ее. Пандольфо вернулся домой и привез с собой жену. О ней они говорили очень мало. Он отделался безцветным ответом на её небрежный вопрос: "Да, очень славная". Однажды Пола спросила, почему их не видно нигде? Грегори не знал. О свадьбе Пандольфо и лэди Пандольфо было объявлено официально, и визитные карточки гостей высокой кучей лежали в вазе в холле. Сам Пандольфо работал все ночи напролет до утра в своей лаборатории. Грегори трудно было судить о причинах их отсутствия в свете, так как он теперь имел свои отдельные комнаты в большом доме.

В один прекрасный день она набросилась на Клару, которая сразу завладела ею.

- Дорогая, я только что хотела позвонить вам. Я видела его. - И она рассказала, как он увидел ее в Рице среди собирающихся гостей и протиснулся к ней.

- Почему вы не пришли к моей жене?

На что она очень положительно ответила ему:

- Как мне было знать, что у вас есть жена?

- Я заявил об этом во всех газетах.

- В наш век не веришь всему, что читаешь в газетах.

- Я думал, по крайней мере, что вы мне друг.

- Но я больший друг Полы Фильд.

- Вы отрекаетесь от меня?

- Ничего подобного. Если бы вы написали мне, или позвонили, или просто пришли и сказали "Дорогая Клара Димитер, я убедился, что Пола Фильд безнадежна для меня, и поэтому из чистого отчаяния я женился на очень славной лэди. Вы позволите мне привести ее к вам, или быть может вы сами навестите ее?" Я бы сделала это из вежливости или просто из любопытства. Вместо этого вы привезли какую-то француженку.

- Она не менее англичанка, чем вы, - воскликнул он.

- Тем хуже. Вы говорите, что женились на ней и, не объяснив толком, в чем дело, ждете что ваши друзья, знающие о вашей романтичной любви к Поле, преклонят свои колени перед другой лэди. Нет, мой друг. Так это не делается. Вы сами изгнали себя из нашего общества.

Он стоял перед нею, не спуская с нея сурового твердого взора, но этим он не запугал ее. Если мужчина знает, что поступил, как идиот, и знает, что женщина знает это, то если она не воспользуется представляющимся ей случаем - она тоже обижена разумом.

Он молчал.

Эта картина надолго застоялась перед глазами Полы. Это было дополнением к неясным намекам Грегори: новый Пандольфо, загнанный, жестоко прижатый к стене.

Недели через две, ужиная в Дипломатическом Клубе с одним из своих безчисленных знакомых, Пола увидела танцующую парочку. Он был чисто выбритый мрачного типа мужчина; в глаз его был втиснут монокль, так что нижнее веко опустилось и светилось красной полоской, что придавало человеку вид кровожадной собаки.

- Вы знаете, кто это?

- Мужчину я знаю, по виду только, к счастью. Это Космо Фелпс. Ужасный человек. А женщина? Я видела ее то тут, то там. Красива и привлекательна, но в довольно вульгарном смысле. Кто это?

- Это лэди Пандольфо.

Это открытие ударило ее, как кинжалом в сердце.

- Вы уверены в этом? - глупо переспросила она.

Молодой человек разсмеялся.

- Конечно. Меня познакомили с ней несколько дней тому назад. Но не подумайте, что она узнает меня. Я знаю и самого Пандольфо. Вы слыхали о нем? Прекраснейший парень, не правда ли? Я встречал его в Сити, я горный инженер, видите ли. Да, да. Это лэди Пандольфо. Недавно женаты.

Пола вспомнила, что часто встречала ее, и презрительная черточка залегла в её губах. Эта женщина была стройна, красива, всегда прекрасно, но смело одета, свежа, постоянно смотрящая с улыбкой прямо в глаза своему собеседнику. Пола вспомнила, что всегда видела ее - или в объятиях танцующого мужчины, или сильно нагнувшейся над маленьким ресторанным столиком - всегда в высшей степени декольтированных туалетах.

- А кто она, помимо того, что она лэди Пандольфо?

- А... это все сплетни, - отозвался её спутник.

- И, надеюсь, молчание.

- Я и не хотел распространяться об этом.

дружа с мужчинами, имеющими отношение к лошадям и к бирже, считает, что это обстоятельство должно увеличивать их денежные средства; внешне респектабельные настолько, чтоб быть допущенными в изысканные клубы - но в сущности не имеющия ни чувств, ни моральных устоев.

своей изворотливости. Он был замешан в делах, касающихся игорных притонов - человек, который только чудом удержался на границе между обществом и тюрьмой. С ним был Дэнджерфильд, пока еще тершийся между приличными людьми; но он был таким же хищником, как и Космо Фелпс. Разве её доверчивый отец не попался в его лапы и не ему был обязан своим разорением?

Она предчувствовала трагедию. Две картины преследовали ее: огрызающийся Пандольфо и смеющаяся, красивая чувственная женщина, чьи манеры, внешность, тело и душа выдавали принадлежность её к этой шайке.

Несмотря на всю свою жалость к Пандольфо, которая брала верх над досадой и презрением к его слабости, как мужа, если была такая - она чувствовала, что не в силах предпринять что-либо. Посоветоваться с Грегори? Но что он мог сделать? Сказать своему вспыльчивому хозяину, что, по мнению лондонского большого света, его жена волочит его имя по грязи? Пандольфо уничтожит его, разразившись громом и молнией. Самой обратиться к нему? Нет, есть границы женскому великодушию. Путь к Пандольфо был усыпан гордостью и другими щекотливыми чувствами, пройти по которым было бы мучительно больно.

Она веселилась в течение ближайших трех недель, но только мельком один раз видела лэди Пандольфо. Это было на скачках в Аскоте; она оживленно говорила с одним славящимся за свои дебоши пэром. Тут же, в отдалении, не смешиваясь с толпою, стоял Пандольфо, величественный, одинокий, скрестив руки.

В конце июня Пола вернулась в Чадфорд.