Великий Пандольфо.
Глава XXII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Великий Пандольфо. Глава XXII. (старая орфография)

ГЛАВА XXII.

Женщина, которая прошла через Долину Смерти, безпомощно заплакала, когда поняла, что ее вернули к жизни. Она не стала уверять, что по ошибке приняла слишком большую дозу веронала. Она добровольно захотела уйти из жизни, которую сама сделала невозможной. Она жалобно стонала. Почему они вернули ее к жизни? Те немногие моменты полузабытья перед глубоким погружением в Нирвану - были лучшими во всей её жизни. Почему ей не дали умереть? Неужели она пережила это все напрасно? Какой будет та новая жизнь, которая так уныло открывалась перед нею?

Она была очень слаба, устала и её еще не совсем ясный мозг воспринял пока одну мысль: горькое разочарование от неудачи. Она жалобно восклицала:

- Скажите мне, что мне сделать, чтоб вернуться?

Это было ранним весенним утром. Уже разсвело, и комната озарилась лучами света, проникавшими сквозь задернутые занавески. Пандольфо, которого спешно разбудили, пришел одетый на-спех. Он стал на колени у постели и поцеловал её руку. Пальцы её протянулись к его лицу.

- Я сделала это, думая, что так лучше. - Голос её был так слаб, будто доносился с того света. - Это был единственный исход. Я не могла уйти к Монту Дэнджерфильду. Вы сделали это невозможным... Вы заставили меня полюбить вас наконец. Единственный исход... А теперь не дайте Монту приблизиться ко мне, пока я не поправлюсь. Говорят, что я буду жить. - Голос её перешел в неясный шопот. Сиделка, стоя рядом, авторитетно остановила Пандольфо, прошептав:

- Не говорите ни слова.

Он послушался, потому что больная снова впала в безпамятство. Он остался у постели в мучительном напряжении, пока не пришел вызванный по телефону доктор. Доктор и сиделка нагнулись над постелью, перешептываясь. Пандольфо стал у окна, глядя на знакомый ему вид, чувствуя себя впервые самым незначительным существом в мире. Те двое что то делали у постели Несты, он не знал что. Они закрывали от него Несту. Он вспомнил, что во время войны стоял у этого же окна, дожидаясь разсвета. Это было в те дни, когда он рисковал не только своею жизнью, но и своим умом. Что значила его жизнь? Тысячи отдавали ее добровольно в те дни, будучи пушечным мясом или кормом для рыб. Просто, как живое существо, он не имел значения. Свет едва ли заметил бы его исчезновение. Жизнь! Он презрительно щелкнул тогда пальцами. Но ум его - который должен был принести помощь и спасение многим тысячам людей, находившимся в опасности - это было другое дело! Его ум нельзя было заменить сотней подобных умов. И поэтому лишь, он ценил свою жизнь в то утро, когда в первые должен был отправиться на подводной лодке с тем таинственным прибором, который изобрел его пытливый ум.

Прикосновение к плечу пробудило его от этих размышлений. Около него стоял доктор. Сердце его больно сжалось, когда он прочел роковую весть в его глазах.

Его жена умерла. 

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Пандольфо спросил его потом, видел ли кто-нибудь то письмо?

- Нет, - доктор вынул его из-под подушки.

- Могло бы случиться, что подобного письма не существовало бы? Это всего простая записка, и я разорвал ее.

- Мы можем обойтись без письма. Только в случае, если мне придется давать присягу, я должен буду упомянуть о нем.

- Что было причиной смерти?

- Слабость сердца - оно перестало работать.

- Значит вы можете выдать такое свидетельство?

- Да. С оговоркой.

- Кто будет спрашивать об этом, кто поинтересуется? - с горечью сказал Пандольфо.

снова подняли всю муть сплетен и истины. Снова они пережевывали факты, придавая им сенсационное значение. Даже подцепили где то историю их знакомства на пароходе. Говорили о её скоропостижной смерти. Кричащия статьи носили наглый заголовок "Трагический конец жизни, полной удовольствий".

Пандольфо отшвырнул газеты с отвращением.

- Если бы я был Богом! - безсильно воскликнул он.

- Кто вспомнит об этом через два дня? - спросил Г регори.

- Я буду помнить, - ответил Пандольфо. Грегори посмотрел на искаженные болью черты лица своего друга, хозяина и благодетеля - и испугался. Он догадался, что безграничный эгоизм великого человека разбит, и что он испытывал ужаснейшия мучения. Догадка Грегори оказалась правильной.

- Свиньи! Говорить это о женщине, которая дала больше, чем мне когда-нибудь пришло бы в голову дать.

Он был совершенно разбит. Его можно было принять за любящого супруга, который потерял обожаемую жену.

Пола ответила письмом на телеграмму, сообщившую ей о смерти Несты. Женщина, стоявшая между ними, ушла. Перед ними не стоял больше вопрос - Великий Вызов всему свету или же вульгарный компромисс развода. Женщина умерла. Но между ними, временно хотя, зияла смерть - неблагопристойная некрасивая пропасть. Призвав на помощь всю свою выдержку, Пола написала ему.

Она ждала, чтоб он приехал, но и боялась этого в то же время. Он имел силу сразу увезти ее с собой, действуя иногда непреодолимо на какие то примитивные импульсы и чувства.

Клара Димитер приехала к ней.

- Что вы теперь намерены делать, дорогая?

- Если вы мне будете надоедать, то я выйду замуж за Спенсера, который купил закладные. Он только что сделал мне предложение в пятидесятый раз.

- Закладные? Спенсер? В чем дело?

Пола с отчаянием рассказала ей:

- Видите, вы все доводите меня до сумасшествия. Спенсер имеет теперь в руках средство, которым может самым благородным дипломатическим образом немного шантажировать меня на почве сентиментальной щепетильности. Отец был у меня вчера. Спенсер уже напел ему, чтоб он подействовал на меня. Почему бы мне не выйти за Спенсера? Он из такой же хорошей семьи, как и наша. И так богат. А в противной случае он прижмет отца. Он уже намекнул ему, что ведь отец не такой человек, чтоб принимать что-либо, не давая ничего взамен. Если же я соглашусь выйти за него замуж, то он согласен присоединить к своей и нашу фамилию. Но они только никак не могли сойтись, будет ли это Вэрези-Бабингтон, или же Бабингтон-Вэрези, как предлагает отец. - Видите, все это действует мне на нервы. Оставьте меня в покое.

Клара разсмеялась.

- Собственно я приехала, чтоб увезти вас в Хинстед. Теперь там хорошо можно отдохнуть. У Димитера подагра, и он видеть никого не может, кроме вас.

- Вы делаете это лишь ради меня, думая, что это принесет мне пользу. Это все ваша доброта.

Когда Пандольфо вернулся в Лондон, его ждало письмо от Полы. Узнав её почерк, Грегори наблюдал за лицом Пандольфо, пока он читал её письмо. Оно не озарилось ни радостью, ни удовольствием. Он просмотрел еще пару писем, потом попросил Грегори позвонить к Монту Дэнджерфильду - у него где-то здесь контора в городе.

Грегори знал, что это тот человек, который был причиной разорения отца Полы. Но вообще он о нем слышал очень мало. Знал лишь, что у него репутация не из хороших.

- Вот по этой то причине я и хочу увидеть его, - ответил Пандольфо на неуверенное замечание Грегори.

- Скажите, что завтра утром в 11 я буду у него, - приказал Пандольфо. Потом вдруг сказал: - Нет, я лучше постараюсь увидеть его еще сегодня вечером.

Грегори был поражен. Пандольфо никогда еще не изменял своего решения - особенно в такой короткий промежуток времени.

В 9 часов вечера Пандольфо ввели в гостиную Монта Дэнджерфильфа. Он оглянулся. Его взгляд знатока сразу узнал, что несколько цветных гравюр - подделки, как и мнимо старинный шкафчик - буль. В комнате было много подписанных женских фотографий в тяжелых серебряных рамках. Безвкусная картина писателя масляными красками изображала какого-то скакуна. В углу чучело медведя поддерживало лампу. - В комнату быстро вошел Дэнджерфильд, извинившись, что заставил его ждать. Пандольфо, казалось, не заметил его протянутой руки.

- Я надеюсь, вы слышали о смерти моей жены?

- Да, к несчастью. Приношу мое искренее сочувствие.

- Вы видели ее недавно в Монте-Карло?

Перед тем, как ответить, Монт вынул портсигар и заботливо выбрал сигаретку. Пандольфо отказался.

- Я вижу зачем вы пришли. Через несколько дней я сам пришел бы к вам. Да я видел ее там. Что вы намерены с ним сделать?

- С чем?

- С чеком, который банк отказался принять.

- Какой чек?

- Неужели вы не знали? - Я хотел дать вам передышку - но и не могу позволить себе терять 1000 фунтов.

И он вынул возвращенный банком чек, выданный на имя Монта Дэнджерфильда. - Лэди Пандольфо проигралась. Она обратилась ко мне, так как администрация, узнав о вашем разорении, отказалась принимать её чеки. Я выдал ей чек с моею подписью - которую, кстати, знает весь свет, и никто не откажется принять мой чек. Её же чек был переслан мне.

- Почему вы сразу не обратились ко мне?

- Это было наше личное дело с лэди Пандольфо. А потом я дал ей время устроить все. Остальное меня не касалось.

Броситься на негодяя с внешне безукоризненными манерами и схватить его за горло - это значило оскорбить память умершей. Кроме того, он не чувствовал к нему злобы. Казалось, что источник его импульсов изсяк. Он был инертен.

- Вы должны поверить мне на-слово, что вы получите все сполна, вместе с процентами. Но вы должны войти в мое теперешнее положение. Обратитесь к моему поверенному и представьте чек наравне с другими моими кредиторами.

- Это вполне удовлетворяет меня, - вежливо сказал Монт. - Но позвольте спросить вас, чем я обязан вашему посещению?

- Я просто хотел посмотреть на вас, - отвечал Пандольфо.

Он еще раз окинул взором вульгарное убранство комнаты.

С видом победителя он сошел по лестнице. Но когда он очутился на улице, он снова почувствовал унижение побежденного. На ногах его, казалось, висели гири.

разница с пестрой наглостью той гостиной, где он только что был! И все же, ему удалось там узнать истинную причину того, почему Неста вызвала его в Монте-Карло. Он разрешил, наконец, мучительную загадку. Когда она обнажила перед ним свою душу - он был поражен её широким размахом авантюриста-игрока, ставящого на карту все. Как истая женщина, она открыла ему все, кроме самого главного. Почему? Чтобы спасти его от того, что по её мнению, было последней каплей, переполняющей чашу. Она должна была расплатиться собою - по требованию этого ловкого шантажиста. Или избрать второй путь. Почему же она содрогнулась перед первым исходом? - Потому что полюбила его. Он не знал, как это произошло.

Но во время их разговора за завтраком в ней произошла эта перемена. Женщина, спустившаяся по ступенькам казино, и женщина, которую он поцеловал на прощанье - это были две совершенные противоположности. И там, на вокзале, она уже пришла к своему великому решению.

Он снова заглянул в душу этой женщины. Чтоб избавить его от лишних хлопот и пересудов, она решила покончить с собой не в Монте-Карло и не в Лондоне, а в Дувре. Она обдуманно провела все детали и покончила с собой, желая хоть этим искупить все то зло, которое сделала ему. Она хотела вернуть ему свободу и счастье в жизни.

Тому, который давал всегда, и даже беря, внушал что и тогда делает добро дающему - ему было дано теперь нечто - что он не в силах был возместить. Его эгоизм был раздавлен тяжестью Великого Дара.