| Автор: | Лу Синь, год: 1925 |
| Категория: | Повесть |
VIII. НЕ ПОЗВОЛИЛИ СТАТЬ РЕВОЛЮЦИОНЕРОМ
Сердца жителей Вей-чжуана с каждым днем успокаивались.
Из полученных сведений, они знали, что хотя революционеры и вошли в город, но никаких особых изменений не произошло.
Уездным начальником остался все тот же чиновник, изменив только свой титул. Господин ученый тоже получил какое-то назначение, - никаких этих названий жители Вей-чжуана не понимали! - а солдатами командовал прежний начальник. И была только одна неприятность. Дело в том, что несколько плохих революционеров начали безобразничать и на другой же день насильно резать косы. По слухам, лодочник Ци-цзин из соседней деревни попался им в руки и лишился человеческого образа.
В общем, это была не такая уж большая опасность, потому что жители Вей-чжуана редко ездили в город, а если и собирались ехать, то моментально изменили решение, дабы не рисковать понапрасну.
Нельзя сказать, что Вей-чжуан не изменился. Несколько дней спустя, число закрутивших волосы на макушке постепенно возросло, причем поговаривали, что самым первым оказался блестящий кандидат, следующими были Чжао Сы-чень, Чжао Байянь, а затем А-Кей.
В летнее время, когда все закручивали на затылках свои косы или связывали их узлом, это не Считалось зазорным. Но ведь теперь был конец осени. Вот почему подобное несвоевременное выполнение летнего правила нельзя не оценить как великий подвиг, и нельзя скрыть, чтобы для Вей-чжуана это не было связано с революцией. И когда Чжао Сычень шествовал в таком виде, зрители громко говорили:
- Хей! Революционер идет!..
А-Кей, услышав это, почувствовал зависть. Хотя он давно уже знал новость о закрученной косе кандидата, но даже и не предполагал, что он тоже может последовать его примеру. Теперь же, увидав Чжао Сы-ченя в таком виде, он немедленно решил во всем подражать ему.
Пока он шел по улице, люди смотрели на него, но ничего не говорили. Кей сначала был очень недоволен, а потом рассердился.
За последнее время он легко расстраивался, хотя в действительности жизнь его была не так тяжела, как до переворота. Люди, при виде его, проявляли вежливость, в лавках не требовали наличного расчета, но А-Кей в общем чувствовал себя разочарованным. Раз произошла революция, все должно было быть как-то иначе... Кроме того, однажды он увидел маленько Дена, и это еще больше вызвало в нем негодование.
Маленький Ден тоже закрутил свою косу на затылке и тоже с помощью бамбуковой палочки для еды. А-Кей никак не предполагал, что тот осмелится сделать это, и решил ни за что не допускать этого. Маленький Ден? Что за птица такая? А-Кей сильно подумывал немедленно схватить его, сломать его бамбуковую палочку, распустить косу и надавать пощечин в наказание за то, что он забыл о ничтожестве своего рождения и посмел сделаться революционером. Но, в конце концов, он так и не тронул его, а только смерил гневным взглядом, плюнул и произнес:
- Тьфу!
"фальшивый заморский черт". Кандидат Чжао тоже хотел было, помня об оставленных на хранение сундуках, лично поехать с визитом к господину ученому, но из опасения потерять косу не решился. Он написал официальное письмо ученому и поручил "фальшивому черту" отвезти его в город, а кроме того просил похлопотать и поручиться за него, чтобы записаться в революционеры. Когда "фальшивый черт" вернулся, он взял с кандидата четыре да-яна, а кандидат получил взамен серебряный значок в виде персика и нацепил его на верхнее платье.
Все вейчжуанцы прониклись трепетом и говорили, что это не иначе, как знак ученой степени, не ниже, пожалуй, чем академика. Поэтому почтенный Чжао удостоился уважения гораздо большего, чем в то время, когда его сын получил степень кандидата.
В его собственных глазах все окружающие превратились в ничто, а когда он встречал А-Кея, то последний даже не входил в поле его зрения.
А-Кей остался очень недоволен и все время ощущал одиночество. Когда же он услыхал историю с "серебряным персиком", он моментально понял причину своего одиночества. Ведь, чтобы быть революционером, недостаточно только заявить о своем присоединении, и закрутить косу тоже недостаточно. Самым важным является знакомство с революционерами.
За всю свою жизнь он встречался только с двумя: с тем, которому в городе - р-раз! - срубили голову, да вот теперь еще один. Это - "фальшивый заморский черт".
"фальшивым портом".
Ворота в доме Цянь были раскрыты, и А-Кей осторожно вошел в них. Едва он попал во внутрь, как тут же испугался, увидев "фальшивого черта", который стоял посреди двора, весь в черном, вероятно, заморском платье. На нем был прицеплен серебряный персик, а в руке была палка, которую А-Кей когда-то испробовал. Успевшая отрасти коса была распущена по спине и плечам, и со своей растрепанной, лохматой головой он походил на святого Лю-Хая. [Лю-хай - народное божество из свиты бога Богатства.] Против него стоял Чжао-Бай-янь с тремя посторонними, почтительно и со вниманием слушая его.
А-Кей потихоньку приблизился и остановился за спиной Чжао Бай-яня, думая окликнуть хозяина, но не знал, как лучше сказать. Назвать его "фальшивым чертом", конечно, не годится, "иностранец" - тоже не подходит, "революционер" тоже. А может быть, следует назвать его "господин иностранец?"
Между тем "господин иностранец" не замечал его вовсе и, закатив глаза, с вдохновением продолжал говорить:
-... Я - человек нетерпеливый. Поэтому, когда мы встретились, я прямо сказал: "Брат Хун! Мы должны начать!" Но он все время отвечал: "No!" (это - иностранное слово, вам не понять!), и если бы не оно, мы давно бы победили... А кроме того, он был слишком осторожен в работе. . Он раза три-четыре просил меня поехать в Ху-Бей, [Провинция центрального Китая, в которой началась революция 1911 года.] но я не желал. Кому хочется работать в маленьком уездном городишке?
"Господин иностранец" тут только заметил его.
- Чего тебе?
- Я...
- Пошел вон!
- Я хочу сделаться...
"господин иностранец" замахнулся на него своим похоронным посохом.
Чжао Бай-янь и другие закричали:
- Господин приказывает тебе убираться, а ты не слушаешься!
А-Кей, прикрыв голову руками, со всех ног бросился за ворота.
"Господин иностранец" не преследовал его
"Господин иностранец" не позволил ему стать революционером, другого же пути не было. Не придется отныне надеяться на то, что люди в белых шлемах и панцырях позовут его, и все горделивые чаяния, стремления, надежды, планы будущего - все в один момент исчезло.
То, что бездельники разнесут это известие и дадут возможность таким людям, как маленький Ден или Ван Бородатый, насмехаться над ним, было, в конце концов, делом второстепенным.
Казалось, он никогда еще не испытывал такой безнадежности. К собственной, закрученной на затылке, косе он словно потерял интерес, почувствовал даже презрение и из желания мести решил немедленно ее распустить; но все же этого не сделал. Пробродив до ночи, он выпил в долг две чашки вина постепенно пришел в хорошее настроение и в мыслях у него снова появились смутные образы белых лат и шлемов.
Однажды, по обыкновению проболтав до ночи, пока не стала закрываться харчевня, он побрел домой в храм Земледелия.
Трах-тарарах! - услыхал он вдруг странные звуки, непохожие на треск хлопушек. А-Кей, который был любителем шума и происшествий, тотчас устремился в темноту. Впереди как будто послышались звуки шагов, и, наконец, он ясно услыхал, как кто-то бежал мимо него. Как только А-кей его заметил, тот моментально повернулся и бросился вдогонку. Человек тот завернул в сторону, А-Кей - тоже. Человек остановился, А-Кей - тоже. Когда же человек оглянулся, то оказалось, что это не кто другой, как маленький Ден.
- Чжао... Дом Чжао грабят!.. - задыхаясь ответил Ден.
Сердце А-Кея сильно забилось.
Сказав это, маленький Ден удалился.
Несколько раз А-Кей порывался бежать, но тут же останавливался. Однако, как человек необычайной смелости, он добрался до угла улицы и, внимательно прислушавшись, уловил какой-то шум, а столь же внимательно приглядевшись, заметил толпу людей, уносивших сундуки, утварь и кровать Нинпосского образца, - и все это были люди в белых шлемах и латах. Впрочем, все в точности рассмотреть он не мог.
В эту ночь не было луны, и в деревне Вей-Чжуан во мраке было так тихо, что эта тишина напоминала великий покой стародавних времен при мудреце Фу-си. [Легендарный император древности, при котором царил покой в государстве.] А-Кей стоял, пока хватило сил, а там, впереди, все входили и выходили люди, таскали сундуки, утварь, рухлядь.... Он с трудом верил собственным глазам. Однако, решил не вмешиваться в дело и, наконец, вернулся в храм Земледелия.
В храме была совершенная темнота, как тушь...
А-Кей тщательно запер ворота и ощупью пробрался в свою каморку. Немного полежав, он успокоился, и тогда появились мысли о самом себе.
Итак, люди в белых шлемах и латах пришли, но не позвали его с собою, повытаскали много хороших вещей, но его доли в этом не было...
"фальшивый черт" не позволил мне стать революционером, а то бы на этот раз так не случилось, что нет моей доли в этом деле, - воскликнул А-Кей.
Чем больше А-Кей думал, тем больше сердился, и под конец вся душа его переполнилась горечью. Со злости мотнув головой, он сказал:
- Вот как! Мне вы не позволили быть революционером, а вам можно? Ладно, "фальшивый черт"! Ты - революционер, а им за это рубят головы...
Вот Я и донесу... Посмотрим тогда, как тебя заберут да отрубят тебе голову... Всем твоим отрубят... Р-раз!.. р-раз!..