Teмopa (Поэмы Оссиана).
Песня VI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Teмopa (Поэмы Оссиана). Песня VI (старая орфография)

Песня VI ¹).

Катмор стоит на холму. Неужели Фингал поднимет меч Луна? Но что станется с твоей славой, сын белогрудой Клаты? Не отворачивай своих взоров от Фингала, прекрасная дочь Инисторы. Я не загашу твоего первого луча, он светит в моей душе ²). Стань, лесистая Мора, стань между мной и битвой. К чему смотреть Фингалу на битву, в которой должен пасть его темноволосый воин? Карриль, присоедини к песне дрожащие звуки арфы! Здесь отвечают скалы, и там блестящия взволнованные воды. Отец Оскара, подыми копье, защити сражающагося юношу, но не показывайся Филлану, он не должен знать, что я сомневаюсь в его стали. Не нагоню я тучи, мой сын, на твою разгоревшуюся душу.

Он спрятался за утес среди песен Kapp или. Просияв воспрянувшей душой, схватил я копье Теморы ³), видя на Мой-Лене дикое смятение боя: блестящие разорванные ряды дерутся на смерть. Филлан, как луч огня, несет опустошение от врыла к крылу, ряды воинов тают перед ним и, покрытые дымом, бегут с поля ⁴).

Теперь выходит Катмор в своей королевской броне, темное орлиное крыло развевается над его огненным шлемом, он идет спокойно, как на охоту в Эрине. Иногда издает он ужасный крик. Пораженный стыдом Эрин собирается вокруг него, их храбрость возвращается к ним волной, они сами дивятся своему страху. Катмор явился среди них, как утренний луч в поле ужасных теней, над покинутым духами вересков, и трудно смотреть на него ослепленному его сиянием путнику ⁵). Вдруг с утеса Мой-Лены сходит нетвердыми шагами Сульмалла; она зацепилась копьем за дуб и, споткнувшись, выронила пику: её глаза из-под распущенных кудрей смотрели только на короля. Не дружеский поединок перед тобою, не безопасная борьба мальчиков, когда юноши Инис-хуны сходились на глазах Конмора ⁶).

Как утес Руно ⁷), окутываясь сгущающимися тучами, выростает над орошенным потоками вереском, так вождь Аты казался все выше и выше, по мере того, как кругом него собирался народ. К каждому из своих воинов обращался Катмор с речью: так в море ветер гонит каждую темносинюю волну. Не безмолвно стоил и Филиал на своем холму, речь свою он прерывал звоном щита. Он казался орлом на скале, расправляющим свои звучащия крылья при виде оленей, спускающихся на заросшее кустарником поле Луты.

Но вот они сходятся в битве, слышатся Сотни голосов смерти. Бороли, каждый с своей стороны, воодушевляли войско. Оссиан торопился вперед: высокия скалы и деревья стояли между мной и битвой, за бряцанием моего оружия я различал уже звон стали. Я видел, как с двух сторон возвращались на холмы воины с широко открытыми глазами. Вожди, оба высокие я мрачные, с голубыми щитами, встретились в ужасной схватке ⁸). Среди сверкающей стали виднелись образы сражавшихся героев. Я кинулся вперед: страх за Филлана прожигал мою душу.

Но Катмор не пошел мне на встречу и не бежал от меня: как ледяная скала, холодный и громадный, шел он стороною. Я пускаю в ход все мое оружие. Молча шли мы по противоположным берегам быстрого потока, потом, вдруг повернувшись, разом подняли наши острые копья. Мы подняли наши копья, но ночь уже наступила. Темно и безмолвно вокруг, только светятся двигающияся по вереску войска и доносится звон их оружия.

Я подошел к месту, где сражался Филлан. Ни звука не долетало оттуда, на земле валялся разбитый шлем и разсеченный на двое щит. Где ты, Филлан? где ты, юный вождь звучного Морвена? Он прислонился в скале, нависшей седой вершиной над потоками. Он услыхал меня, но оставался стоять безмолвно и мрачно. Наконец я увидал героя.

"Зачем стоишь ты, покрытый мраком, сын лесистой Сельмы? Ярок твой путь, мой брат, в этом темнобуром поле, долго продолжалась твоя битва, теперь звучит рог Фингала ¹⁰). Иди на пир к твоему отцу, на скрытую в облаке вершину холма. Он сидит, окутанный вечерним туманом, и слушает арфу Баррели. Порадуй старца, юный сокрушитель щитов".

"Неужели побежденный может принести с собой радость? Оссиан, нет у меня щита - разбитый лежит он в поле, разорвано орлиное врыло моего шлема. Отцы радуются на своих сыновей, когда враги бегут перед ними, но тайно вздыхают, когда их молодые воины уступают врагу. Нет, Филлан не увидит короля. Зачем огорчать героя?"

"Сын голубоглазой Клаты, Филлан, не огорчай моей души. Разве ты не светился перед ним ярким пламенем! Неужели не обрадуется он тебе? Оссиан не заслужил такой славы, но все-же король остается для меня согревающим солнцем. С радостью следит он за мною, тень никогда не ложится на его лицо. Взойди, Филлан, на Мору, его пир приготовлен под покровом тумана".

"Оссиан, дай мне этот разбитый щит, эти развеянные ветром перья! Положи их рядом с Филланом, чтобы как можно больше уцелело от его славы. Оссиан, я начинаю ослабевать, положи меня в этой пещере, не воздвигай над ней камня, чтобы не спросили о моей славе: я погибаю в первой своей битве, погибаю без славы, пусть один только 'твой голос поддерживает мою отлетающую душу. К чему знать барду, где покоится погибший отпрыск Клатц?"

"Неужели твой дух унесется в вихре, Филлан, юный сокрушитель щитов? Радость сопровождает героя под покровом туч! Тени твоих отцов, Филлан, наклонились, чтобы принять своего сына, я вижу сияние их огней и переливающияся волны голубого тумана на море. Радость встречает тебя, мой брат! Но мы остаемся мрачны и печальны. Я вижу врагов, окружающих старца, я вижу гибель его славы. Одиноким останешься ты в поле, седовласый король Сельмы".

Я положил его в пещеру ночью при шуме потока. Красная звезда смотрела на героя. Ветер развевал его волосы. Я прислушался, но не было слышно ни одного звука. Воин спал. В душе моей мелькнула мысль, как молния озаряет тучу, моя глаза горели, я пошел быстро, звеня сталью. Я найду тебя, король Эрина, окруженного твоими тысячами, не минует меня эта туча, погасившая наш ранний луч. Зажгите ваши метеоры на холмах, мои предки, осветите мне мои смелые шаги. Гнев сжигает меня, но, может быть, я должен вернуться? Седовласый король, окруженный врагами, не имеет защитника в сыне, его рука уже не та, что была в прежние годы, его слава начинает темнеть в Эрине! Пусть не увижу я его гибели в последней битве. Но могу-ли я вернуться к королю? Ведь спросит-же он меня о своем сыне: "ты должен был защищать Филлана". И так Оссиан встретит врага!

Зеленый Эрин, приятен мне шум твоего движения, я нападаю на ряды твоего войска, избегая глаз Фингала, но я слышу голос короля на туманной вершине Моры: он зовет своих сыновей. Я иду, мой отец, полный горя, иду, подобно орлу, опалившему свои крылья в ночном пламени пустыни.

сменяла другую, как сменяются пенистые волны на никому неведомом горном озере. Он ждал, но не являлся ни один из его сыновей со своим длинным светлым копьем. Вздохи вырывались из его груди, но он скрывал свое горе. Наконец я остановился под дубом, но не подавал голоса, - да и что мог-бы я сказать Фингалу в час его печали? Наконец он заговорил, и народ разступился перед ним. "Где сын Сельмы, предводительствовавший в битве? Я не вижу его среди моего народа, возвращающагося с поля. Неужели погиб молодой прыгающий олень, величаво проходивший по моим холмам? Да, он пал, потому что вы безмолвны, щит войны разбит на двое. Пусть принесут Фингалу его броню и меч темнолицого Лука: я стремлюсь в дело и с наступлением утра пойду в битву!"

Высоко на утесе Кормулы ветер раздувает пламя дуба, серый туман окутывает все кругом. Туда в гневе направился король: он всегда ложится вдали от своего войска, когда душа его жаждет битвы. На двух копьях повесил он щит, блестящий знак смерти, тот щит, в который ударял он ночью перед битвой, - поэтому его воины знали, что сам король поведет их на бой, так как Фингал ударял в него только в минуты гнева. Пламя горящого дуба освещало его, бродившого неровными шагами по вершине, он был ужасен, как тень духа ночи, когда он передвигается по холму, поминутно то скрываясь в тумане, то показываясь во весь рост над возмущенным океаном, всходя на колесницу ветров.

Не отдыхает после бури море войны Эрина: оно блестит при лунном свете, и тихий говор слышится в поле. Катмор одиноко бродит по вереску, он один преследовал бежавшее войско Морвена. Теперь подошел он ко мшистой пещере, где покоился Фидлан во мраке ночи. Дерево склонилось над потоком, сверкавшим в разселине скалы, тут светился при лунном свете разбитый щит сына Платы и близ него на траве лежал быстроногий Бран: он потерял вождя на Море и искал его, принюхиваясь к ветру, он думал, что голубоглазый охотник спит, и лег на его щите. Ни один ветерок, пролетавший над вереском, не оставался незамеченным быстрым Браном ¹⁰).

оставляют память своих могучих имен, им принадлежит вереск через много лет, извилистые голубые потоки живут их славой - из таких будет вождь Аты, когда он успокоится в земле. Часто песня будущих времен застанет Катмора в воздухе, переходящим от ветра на ветер или летающим на крыльях бури.

Зеленый Эрин собрался кругом короля слушать его могучия слова. Пламя дуба неровно освещало их внимательные радостные лица; ужасный враг удалился. Лубар принадлежит опять им одним. Катмор был лучем неба, светившим народу' во мраке; pro окружали почетом. Их души были полны преданности. 'Король один не выражал радости: он привык в войне.

"Отчего так печален король?" сказал Мальтос "орлиный взгляд". - "Есть-ли еще враги на Лубаре? Жив-ли между ними кто-нибудь, способный поднять копье. Не столь миролюбив был твой отец Барбар-Дуту л, король "копий". Душа его горела неугасимым огнем, велика была его радость при гибели врагов. Три дня пировал седовласый герой, узнав о гибели Кольмара, - Кольмара, пришедшого на помощь роду Уллина в Лору "потоков". Часто дотрогивался он руками до стали, которая, говорят, пронзала врагов. Он дотрогивался рукой, потому что Барбар-Дутул был лишен зрения. Король был солнцем для своих друзей, весенним ветерком, играющим их ветвями. Радость наполняла его жилище, он любил сынов Больги, имя его живет в Ате, как память об ужасном духе, отвращавшем бури, которого все боялись. Теперь пусть голоса Эрина ободряют душу короля, светившого среди мрака битвы и победившого могучих. Фонар ¹¹) с темносерой скалы, начни рассказ о былых временах перед Эрином, усевшимся вокруг.

До меня не достигнет ни одна песня и пусть не сидит Фонар на утесе Лубара - там покоятся могучие: не мешайте же отлетающим духам. Подальше, Мальтос, подальше пусть раздаются звуки песни Эрина: я не радуюсь, когда враг перестает поднимать копье, с утра мы поведем нашу силу вперед - Фингал бодрствует на своем звучном холме.

они пели песню и перебирали струны, каждый в честь своего любимого вождя. Перед горящим дубом, Сульмалла, время от времени, наигрывала на арфе и прислушивалась к свисту ветра в своих волосах. Вблизи лежал во мраке король Аты под старым деревом. Пламя луба не освещало его, он видел девушку, но не был видим ею Его душа просилась наружу, но битва ждет тебя, сын Барбар-Дутула.

Оставляя арфу, Сульмалла иногда прислушивалась, спит ли воин, - её душа была возбуждена, в тайне она желала петь свою собственную печальную песню. Поле безмолвно. Ночной ветер умчался на своих крыльях, барды умолкли, и красные метеоры появились со своими духами. Небо потемнело, тени мертвых слились с облаками, но не обращала на это внимания дочь Конмора, склонясь над угасающим пламенем. Ты один владеешь её душой, рожденный на колеснице вождь Аты. Она запела песню и заиграла на арфе

Клун-гала ¹²) пришла, но не нашла девушки; где ты, луч света? Охотники с мшистых утесов не видали голубоокой красавицы: не бродит-ли она на травянистом Люмоне близ логовища оленя? Увы, я вижу её лук в жилище! Где-же ты, луч света?

Перестань, милая дочь Конмора, переставь! Я не слышу тебя с увядшого вереска, глаза мои обращены на короля, ужасного в битве, на того, за кого болит моя душа в часы моего покоя. Поглощенный войной, он не видит меня из своего облака. Зачем не выглянешь ты, солнце души Сульмаллы? Я стою здесь во мраке и надо мной пролетает темный туман, волосы мои смочены росой. Выгляни-же из своего облака, солнце души Сульмаллы!

¹) Эта песня описывает смерть Филлана; по стилю она менее красива, чем V-я песня.

²) Игра слов; beam - луч и beam - отпрыск рода.

³) Копье, подаренное Оскару королем Ирландии, Кормаком.

⁴) Вероятно, Макферсон забыл, что порох не был еще тогда изобретен, а потому и дыма не могло быть на поле битвы.

⁵

⁶) Еще менее понятное место.

⁷) Runo.

⁸) Катмор и Филлан.

⁹

¹⁰

¹¹) Fonar.

¹²) Clun-galo.