Без семьи.
Глава XXII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Без семьи. Глава XXII. (старая орфография)

XXII.

Наконец мы могли уж исполнить свое желание: могли купить корову, так как у нас накопилось даже шестьдесят рублей. Но тут нам пришло в голову, что нас могут очень легко надуть при покупке. Я слышал много рассказов о том, что случалось покупает кто нибудь очень хорошую корову с длинным хвостом, большими рогами, а потом оказывается, что и хвост, и рога привязные и фальшивые.

- Ну, на счет хвоста меня-то не надуют, уверенно сказал Матвей. Я каждую корову буду так тянуть за хвост, что если хвост фальшивый, то непременно оторвется.

- А если хвост не фальшивый и корова ударит тебя ногой в грудь, что тогда будет? спросил я.

Матвей задумался; он совсем не подумал об этом.

Тогда мы решили найти кого нибудь и попросить помочь нам в нашей покупке.

Мы пришли в следующий город. Это был тот первый город, который я увидел несколько лет тому назад, когда Витали увел меня от моей кормилицы. Многое вспомнилось мне. В этом же городе, я в первый раз играл комедию вместе с Прекрасным Сердцем! Бедные друзья мои! никогда больше не увижу я вас!

Оставив свои мешки в той же гостиннице, где мы когда-то ночевали с Витали, мы с Матвеем отправились отыскивать ветеринара {Врач для животных.}. Мы думали, что так как ему вероятно приходилось лечить коров, то он знает в них толк и выручит нас из беды.

Вскоре нам указали на одного и придя к нему; мы рассказали в чем дело и чего хотим от него. Ветеринар расхохотался и спросил:

- Да на что вам корова?

Я объяснил ему на что.

- Это хорошо, отвечал он. - Тогда приходите ко мне сюда завтра утром, часов в семь, и мы все вместе пойдем на ярмарку.

На другое утро мы встали гораздо раньше семи часов, и пошли одни пока бродить по ярмарке, разглядывая коров и выбирая какую-бы мы хотели купить. Мы даже начали спорить: я хотел рыжую, а Матвей белую. Наконец в семь часов мы пришли к ветеринару. Он уже был готов и мы пошли. Долго ходили мы между рядами продавцов, наконец остановились перед одной небольшой коровой, с рыжей шерстью, с худыми, тонкими ногами и черной мордой.

- Вот как раз такая, как вам нужна, сказал ветеринар.

Мы спросили у продавца, сколько он хочет за свою корову.

- Семьдесят пять рублей, отвечал он.

Услыхав о такой цене, мы с Матвеем хотели уж отойти, но наш спутник начал торговаться. После долгих споров, убавок и надбавок, мы наконец сторговали корову за шестьдесят рублей, так что отдали все деньги, что у нас были и остались без гроша. Мы поблагодарили доброго ветеринара и простились с ним.

- Нечего горевать, что у нас нет больше денег, сказал мне Матвей. - Теперь ярмарка, народу много, и мы наверно что нибудь заработаем.

Когда мы пришли на квартиру, то поставили корову в сарае, а сами отправились в разные стороны добывать деньги, каждый отдельно. Теперь мы должны были работать не только для себя, но и для того, чтобы прокормить нашу корову.

Вечером, опять сойдясь вместе, мы стали считать сколько кто из нас собрал. Оказалось, что у Матвея было три рубля, а у меня два. Мы опять были богаты.

в первый день нашего путешествия. Чтобы не очень устать, а главное, не утомить коровы, мы решили остановиться в поле, не доходя деревни. Мы уселись на траву, а корову пустили пастись. Позавтракав, я захотел поиграть в мяч, потому что хотя мы и жили как большие, тем не менее готовы были каждую минуту забыть это и начать шалить, как дети. Так и теперь мы начали играть и совсем было забыли, что давно уж пора идти дальше. Я первый напомнил об этом своему другу.

- Подожди еще немножко, отвечал Матвей. - Пусть еще наша коровка попасется.

- Да ведь она может есть целый день, отвечал я.

- Ну, хоть еще немножко.

Мы же сами в это время надели свои котомки, я взял арфу, Матвей - скрипку.

- Знаешь, я ей что нибудь сыграю, сказал вдруг мой товарищ. - Когда я служил в цирке, то у нас была корова, которая очень любила музыку.

И подойдя к корове Матвей сразу заиграл. Она как-бы с удивлением подняла вверх морду и посмотрела на него. И прежде чем я успел схватить ее за веревку, она вдруг пустилась бежать прямо в деревню. Мы бросились за ней, но догнать ее было невозможно. Матвей был в отчаянии и все время бранил себя.

- Ты непременно поколоти меня потом, говорил он на бегу. Ведь эдакий я дурак!

Корова между тем вбежала в деревню и мы издали видели, как из домов выбежали люди, чтобы поймать ее. Когда мы добежали, то ее уж держали за веревку и кругом стояла толпа. Я думал, что стоит мне только сказать, что корова эта наша и нам тотчас-же отдадут ее. Но каково-же было наше удивление, когда нам не только ее не отдали, но заподозрили даже в том, что мы ее украли и что нас следует посадить в холодную. Я так испугался, что ничего не мог рассказать и спутался. Это еще больше уверило всех, что я выдумываю, и что мы действительно украли где-то свою корову.

В это время к толпе подошел полицейский и узнав в чем дело, не говоря ни слова забрал нас и нашу корову и отвел в волость. Там нас посадили в какую-то каморку и пошли докладывать старшине. Долго к нам никто не возвращался, и мы уж в отчаянии думали, что об нас забыли, когда наконец мы услышали шаги; дверь отперли и вошел какой-то седой господин.

- Вставайте плуты! закричал на нас вошедший за господином сторож. - Отвечайте правду господину старшине.

- Уведите вот этого, сказал старшина, указывая на Матвея. - Я его спрошу потом.

Сторож ушел с Матвеем; старик сказал:

- Вас обоих подозревают в.том, что вы украли у кого-то корову.

В ответ на это, я рассказал ему всю историю, как мы добыли эту корову и прибавил, что он может послать в город, чтобы справиться у ветеринара, что я говорю правду.

- Конечно, я разследую, отвечал он, - но зачем же вы купили корову?

- Мы ведем ее в деревню Шаванон; я хочу подарить ее моей кормилице, у которой я вырос, и которая любит меня как сына.

- А как ее зовут?

- Тетка Барбарен.

- Об этом я также разузнаю.

- Где-ж ты достал столько денег? спросил он.

- Мы с товарищем их заработали, мы ходили из города в город, из деревни в деревню, играли и представляли с нашей собакой Капи.

Старшина молча выслушал меня и вышел. Потом он вернулся вместе с Матвеем и сказал:

- Сейчас я пошлю в город и узнаю правду-ли вы мне сказали.

- А что-же будет в это время с нашей коровой? кто будет ее кормить? сказал Матвей чуть не со слезами.

- Не безпокойся, отвечал старик, об ней позаботятся.

Когда он ушел, нам принесли обед, и мы, уверенные, что нас скоро освободят, с удовольствием поели и легли спать также спокойно, как будто в самой удобной комнате.

На другой день утром, в нашу каморку вошел старшина со знакомым ветеринаром.

- Ну, молодцы, начал он, можете уходить по добру по здорову; а чтоб с вами не могло случиться, что вас опять заберут, то вот вам удостоверения.

И он дал нам по листу бумаги, где было написано кто мы и куда идем. Мы поблагодарили и немедленно отправились дальше. Оставалось перейти только пески, а там уж и моя деревня.

Черес несколько часов мы достигли холма, с которого я когда-то в последний раз видел наш беленький домик. Теперь я также остановился и передо мной опять показался тот-же домик, по прежнему стоявший на берегу реки. За домом тянулся хорошо знакомый мне огород, где был и мой садик. Из трубы домика шел дым.

- Матушка дома сказал я. Поскорее сойдем вниз.

- А как же мы сделаем, чтобы она не увидала коровы? спросил Матвей.

- Ты войдешь раньше меня и скажешь, что привел корову, но от кого не знаешь. Когда-же она станет разспрашивать, я вдруг и покажусь.

- Как жаль, воскликнул Матвей, что мы не можем войти с музыкой!

- Ну, уж, пожалуйста, оставь свою музыку, отвечал я.

- Конечно, я теперь ни за что не стану играть, а все-таки, очень жаль, что нельзя.

В это время мы увидели издали, что из дому вышла моя кормилица и направилась к деревне.

- Она уходит, сказал Матвей, как-же теперь?

- Что-же?

- Ну что нибудь.

- Ты лучше окликни ее.

- Нет, не хочу. Лучше как нибудь сделаем так, чтобы это все вышло для нея вдруг.

Через несколько минут, мы были уже у дома. Дверь была отперта, но мы прежде провели корову в сарай и привязали ее на то место, где стояла прежде Рыжка. Потом мы вошли в комнату и я уселся на свое давнишнее любимое место, у очага. Матвей и Капи спрятались за кроватью. Я старался сделаться как можно меньше, чтобы хоть немного походить на маленького Реми моей кормилицы.

Устроивши все таким образом, я оглядел комнату. Все было по прежнему и мне казалось даже, что я и не уходил никогда отсюда. Мне хотелось пройти по комнате, все осмотреть, но я боялся, что матушка вот, вот вернется, и поэтому сидел неподвижно.

Вскоре послышались торопливые шаги, и Матвей едва успел спрятаться, как дверь отворилась и вошла матушка. Она тотчас же увидала меня.

- Кто здесь? спросила она.

Я молчал и мы несколько мгновений глядели друг на друга.

- Господи! Да неужели это ты, Реми!

Я вскочил и бросился к ней на шею.

- Матушка!

- Мой милый, дорогой мальчик!

И мы оба заплакали.

- Право, если-бы я не думала постоянно о тебе, то и не узнала бы, так ты вырос и переменился.

В это время шорох у кровати напомнил мне о Матвее, и я позвал его. Он вышел с Капи.

- Это Матвей, мой брат, сказал я.

- Так ты, значит, нашел своих родных? спросила матушка.

- Нет, он не родной мне. Но я хотел тебе этим сказать, что это мой товарищ, которого я люблю, как родного брата. А это Капи, мой друг. Поклонись матери твоего хозяина, Капи.

Матвей сделал мне незаметный знак, напоминая о подарке.

- Пойдем во двор, осмотрим, таков ли он, как прежде, сказал я кормилице.

- Все такой же, отвечала она. Помнишь свой садик, я его сохранила таким же, каким он был при тебе. Я всегда думала, что ты придешь и все ждала тебя.

- А вкусны были земляные груши, что я насадил для тебя.

- Я так и думала, что это ты мне подарок сделал, ты всегда любил это.

- А что у тебя теперь в сарае, где стояла Рыжка? спросил я.

- Там дрова лежат.

Мы как раз в это время подошли к дверям сарая и матушка открыла дверь. Корова повернула голову и замычала.

- Что это! корова! да откуда она? с изумлением и почти с испугом вскричала матушка.

Мы с Матвеем не могли удержаться и громко расхохотались. Она удивленно посмотрела на нас.

- Это мы тебе подарок преподносим, дорогая матушка. Правда, ведь он также хорош, как и земляные груши.

- Откуда-же он, этот подарок?

- Видишь-ли, я не хотел придти к тебе с пустыми руками и мы с Матвеем придумали купить корову, чтобы заменить Рыжку.

- Милый, дорогой мой мальчик, сказала матушка, обнимая и целуя меня.

Она, стала оглядывать со всех сторон корову и восхищаться её красотой.

- Ах какая корова, просто редкость. Так, значит, ты разбогател, если делаешь такие подарки? спросила она.

Мы рассказали ей тогда все наши приключения с коровой, и она даже расплакалась. Корова опять замычала.

- Она просит, чтоб ее выдоили, сказал Матвей.

Я принес ведро, в которое доили Рыжку и матушка принялась за дело. Вернувшись в кухню, я накрыл на стол и приготовил масло и муку, которые мы купили при входе в деревню. Увидев все это, кормилица опять стала удивляться.

- А ведь мой муж в Париже, сказала она, замешивая тесто.

- Что он там делает? спросил я.

- Это до тебя касается.

- До меня? спросил я с испугом.

Но матушка взглянув на Матвея, замолчала.

- Говори при нем, ничего, сказал я, у нас с ним нет тайн.

- Долго рассказывать, отвечала она и умолкла.

Я видел, что она не хотела говорить и не стал больше упрашивать.

- А скоро вернется твой муж? спросил я.

- Нет, наверно не скоро.

- Так я еще успею узнать в чем дело, нечего торопиться. Лишь бы он не пришел сейчас и не помешал бы нам опять поесть горячих оладьев.

Тесто было готово и началось жаренье. Масло шипело на сковороде и брызгало во все стороны.

- Как хорошо пахнет, сказал Матвей, наклоняясь так близко к плите, что я боялся за его нос. Матушка ложкой выливала жидкое тесто на сковородку и через несколько минут блин был готов. Первому дали Матвею. Он ел с такою жадностью и наслаждением, что не чувствовал даже, что жжет себе рот и губы. Потом дали мне, и я ел с неменьшим удовольствием. Третий блин достался Капи, и кормилица моя с удивлением смотрела на собаку, которая ела блины. Когда наконец первый голод наш прошел, мы объявили, что теперь не станем есть до тех пор, пока и матушка не сядет с нами за стол. Вскоре наш пир кончился и Матвей, встав из за стола, сказал, что пойдет посмотрит корову. Он видел, что кормилица хочет мне что-то сказать, но при нем, удерживается.

- Ну, зачем твой муж в Париже? спросил я с нетерпением, как только Матвей затворил за собой дверь. Говори скорей.

- Сейчас все разскажу, отвечала она. Тебя кажется ищут твои родные.

- Какие родные!? вскричал я с удивлением. Разве у меня, у подкидыша, есть семья или родные?

- Надо полагать, что есть, потому что тебя ищут.

- Кто-же ищет?

- А вот послушай, что случилось. Месяц тому назад, стою я здесь, в кухне и стряпаю. Смотрю в окно и вижу во дворе к мужу подходит какой то господин и спрашивает: "вас зовут Барбареном?" Меня, отвечает Жером. "Это вы нашли в Париже подкинутого ребенка?" Я. "Где-же теперь этот ребенок?" А вам что за дело? отвечал мой муж. В это время я, услыхав, что дело идет о тебе, хотела потихоньку подойти к двери. К несчастию у меня что то упало. Господин быстро оглянулся и говорит: "Мы здесь не одни?" Это моя жена, отвечал Жером. "Пройдемтесь, пожалуйста, по саду. Очень жарко стоять на одном месте", сказал господин, и они оба ушли; так что я больше ничего не слыхала. Часа три или четыре они разговаривали, и когда я потом стала разспрашивать мужа, о чем они говорили, то он сказал мне только, что этот господин не твой отец, а он только розыскивает тебя по поручению твоей семьи.

- Я разспрашивала об этом Жерома, но он ничего не хотел мне сказать. А теперь вот он отправился в Париж, чтоб отыскать тебя. Этот господин дал ему много денег на розыски. Я и подумала, что твои родные должны быть очень богаты.

В эту минуту вошел Матвей.

- Представь себе, воскликнул я, у меня есть настоящая семья и родные.

К удивлению, Матвея казалось нисколько не обрадовала эта новость. Тогда я рассказал ему все, что узнал от своей кормилицы.