Папа Сикст V.
Цена крови

ЦЕНА КРОВИ

В тот же день ночью Сикст V сидел в своем кабинете и размышлял о политике государства. Кругом царила полная тишина, время от времени прерываемая однообразным звуком шагов часового, ходившего взад и вперед по коридору. Перебирая в голове все события, совершившиеся в Риме, папа был доволен порядком, водворенным им в вечном городе. Сикст сумел заставить уважать святость законов, бандиты уже не осмеливались грабить беззащитный народ, отчасти они разбежались, и многие из них были перевешаны.

-- Благодарю Тебя, Искупитель, что Ты помог мне защитить бедный угнетенный народ, - шептал старик, глядя с благоговением на распятие, висевшее в углу. - Но в политике внешней как мало сделано для святой католической церкви! - продолжал рассуждать Сикст V. - Я мечтал возвратить в лоно церкви английский народ, но, увы, встретил несокрушимое препятствие в лице королевы Елизаветы! - Если бы мне еще десять лет жизни, - продолжал Сикст, - я бы возвратил престиж святому престолу, но, увы, я чувствую, что силы мои исчезают, я уже стою одной ногой в могиле! А как много предстоит еще сделать! Франция осмелилась взять короля без благословения святого престола; по милости упрямства Филиппа Испанского еретик Наварры поднял голову! А английская королева! С этой железной женщиной труднее бороться, чем со всей Европой. Италия также возмущается, в ней нет согласия, многие не хотят понять моих планов: объединить весь католический мир в христианской лиге, общими силами броситься на турок, задавить их, занять Египет, водворив там католицизм, и соединить Красное море со Средиземным. Папство, водворенное в Египте! Какое приобретение - Африка! Но для всего этого необходимы деньги, а у меня их нет, - прибавил Сикст, грустно опуская голову на грудь. - Я не могу идти по дороге Цезаря и Александра потому, что у меня нет золота.

-- Тебе надо золота, глава церкви? - раздался голос из противоположного угла комнаты - Скажи слово - и к твоим ногам посыплются миллионы!

Папа содрогнулся. Как все великие авантюристы, он был суеверен, тем более что его судьба сложилась как-то странно. В юности ему были предсказаны почести и власть, и это предсказание колдуньи исполнилось. Он, простой пастушок, сделался главой католического мира. Сикст набожно перекрестился и прошептал:

-- Если это голос свыше, говори, я буду повиноваться и сделаю все достойное святого Искупителя, если же сатана явился соблазнять меня на что-нибудь греховное, то исчезни, провались в преисподнюю!

-- Я не святой дух, посланный с кеба, не житель ада, я, простая, слабая, смертная, и пришла к тебе, великий Сикст, предложить свои услуги, - говорила женщина, тихо подойдя к папе и снимая с себя вуаль.

Женщина, в которой мы узнаем Барбару, упала на колени и вскричала:

-- Простите, святой отец, умоляю вас, простите и выслушайте меня!

Сикст V был поражен величественной фигурой старой еврейки и сказал:

-- Встаньте, синьора, и садитесь. Скажите, что вам нужно?

-- Я мать Карла Гербольда - отвечала, вставая, Барбара.

-- Как! Вы мать отравителя и осмелились прийти ко мне?

-- О, святой отец, выслушайте меня, умоляю вас! - вскричала Барбара. - Он никогда не был отравителем, он слишком благороден для таких поступков, его товарищи вовлекли в заговор против вашего правительства, но с отравителями он ничего не имеет общего, клянусь вам!

-- Тем не менее, - сказал строго папа, - этот молодой человек осмелился войти в заговор против государя, оказавшего ему гостеприимство.

-- Да, ваше святейшество, - отвечала Барбара, грустно склонив голову, - мой сын заслуживает казни, против этого не может быть возражений, но великий Сикст помилует его, видя горячие слезы матери, - прибавила она и зарыдала.

-- Но, синьора, вы ошибаетесь, что Гербольд не принимал участия в отравлениях; он сам в этом сознался.

-- Да, под пыткой!

-- Но это единственное средство, которым мы обладаем для того, чтобы открыть истину. Наконец, - прибавил папа, - это дело уже меня не касается. Уголовная палата, которая занимается этим делом, несомненно, будет руководствоваться существующими законами; я тут ни при чем.

-- Но, святейший отец, одно ваше слово...

-- Я не скажу его, синьора. - вскричал Сикст. - Я не нарушу святости закона.

-- А если бы я взамен жизни Карла Гербольда, предложила вам господство над целым миром, что бы вы сказали, ваше святейшество?

-- Я бы сказал, что вы сумасшедшая, синьора.

-- Нет, святой отец, я не сумасшедшая, я имею возможность предложить Сиксту средства для приведения в исполнение его великих планов. Вы хотите возобновить крестовый поход, вы хотите занять Египет и при помощи евангелия просветить дикую Африку; но для всего этого вам недостает денег. Прекрасно! Если сын мой будет спасен, я дам вам деньги.

-- А сколько вам нужно для выполнения вашей цели? - спросила Барбара.

-- Много, синьора, очень много!

-- Например, двух миллионов скуди было бы довольно?

-- Конечно, но кто же может располагать таким богатством?

-- Я, - отвечала Барбара. - Лишь только сын мой будет свободен, я тотчас же вручаю вашему святейшеству кредитивы в два миллиона золотых скуди на банки Рима, Мона и Амстердама.

Сикст не верил своим ушам. Барбара продолжала:

-- Скажите только одно слово, и кредитивы будут в ваших руках, я верю благородству Сикста.

Папа удивлялся все более и более.

-- Опомнитесь, добрая госпожа, вы говорите несбыточные вещи, быть может, горе пошатнуло ваш рассудок.

-- Напрасно вы так думаете, святой отец, - отвечала Барбара, - скажите слово, и я дам вам это богатство.

Папа начал колебаться. Несколько подумав, он спросил:

-- Синьора, вы христианка?

-- Нет, я еврейка, - отвечала Барбара.

-- Это все равно, христиане и евреи имеют одного Бога Авраама и Исаака. Поклянитесь мне этим Богом, что сын ваш не был отравителем.

-- И вы можете поклясться мне головою вашего сына?

-- Клянусь его головою и собственной моей настоящей и будущей жизнью!

-- Хорошо, - отвечал, глубоко вздохнув, папа, - если сын ваш был в заговоре только против меня, я имею право его помиловать. Где ваше золото?

-- Вот, ваше святейшество, - отвечала Барбара, доставая с груди кредитивы и подавая их папе.

-- Просто как сновидение! - прошептал папа. - Эти евреи просто короли всего мира, потому что в их руках сосредоточено все золото.

Рассмотрев внимательно подписи банкиров, папа обратился снова к еврейке и сказал:

-- Вы мне дали такое колоссальное богатство прежде, чем я освободил вашего сына, подумали ли вы о риске, которому подвергаетесь? Я могу присвоить это богатство и ничего для вас не сделать.

-- Я хорошо подумала, - отвечала Барбара. - Ни с кем в мире, кроме великого Сикста, конечно, нельзя ничего подобного сделать, но вам, ваше святейшество, я верю, безусловно, да и не одна я, а все ваши подданные без исключения.

-- Возьмите ваши деньги, - сказал он, - я бы их принял, если бы сомневался в невиновности Гербольда как отравителя, но вы меня уверили, что он не принимал никакого участия, в этом гнусном преступлении. Вот вам бумага об освобождении вашего сына, будьте счастливы.

-- Вы настоящий представитель истинного Бога, - вскричала еврейка, падая на колени перед папой, - возьмите это не для себя, но для государства, для осуществления великих ваших идей. Я богата и без этих денег, позвольте мне, ваше святейшество, вдали от вас радоваться, что и я хоть немного способствовала осуществлению планов великого и благородного Сикста!

Со слезами на глазах поцеловав руку папы, еврейка исчезла. Сикст V не мог опомниться от изумления, все это ему казалось каким-то сном, но кредитивы, лежащие на столе, убеждали его в действительности. Папа вздохнул полной грудью, вскинул глаза на распятие и сказал:

-- Провидение мне послало это золото, которое даст мне возможность прославить Твое имя, святой Искупитель; будем же милосердны во имя Твое. Завтра прикажу закончить процесс с отравителями; Роза пойдет в монастырь, ее любовник Тит на галеры, Гербольд получит свободу. Но Зильбер? Он не должен жить - потому что он еретик. Смерть еретика не может быть не приятна никому, разве Юлии Фарнезе, и то едва ли.