Г-н де Пурсоньяк.
Действие первое

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Г-н де Пурсоньяк. Действие первое (старая орфография)

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ МОЛЬЕРА

ИЗДАНИЕ О. И. БАКСТА
В ТРЕХ ТОМАХ.

ТОМ ТРЕТИЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГ.

Книжный магазин О. И. Бакста, Невский, 28.
1884

Г. ДЕ-ПУРСОНЬЯК,

(М. DE POURCEAUGNAC).

КОМЕДИЯ-БАЛЕТ В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ.

Представлена в первый раз в Париже 15 ноября 1669 г.

Перевод Петра Вейнберга

ДЕЙСТВУЮЩИЯ ЛИЦА:

В БАЛЕТЕ УЧАСТВУЮТ.

Певица.

Два певца.

Труппа танцоров.

Два пажа, танцующие.

Четыре любопытных зрителя, танцующие.

Два швейцарца, танцующие.

Два каррикатурных медика.

Плясуны.

Два адвоката, поющие.

Два прокурора, танцующие.

Два сержанта, танцующие.

Труппа масок.

Цыганка, поющая.

Цыган, поющий.

Паяц, поющий.

Хор масок, поющих.

Дикари, танцующие.

Бискайцы, танцующие.

Действие в Париже.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

ЯВЛЕНИЕ I. - ЭРАСТ, ПЕВИЦА, ДВА ПЕВЦА, НЕСКОЛЬКО МУЗЫКАНТОВ, ТАНЦОРЫ.

Эраст

Исполните то, что я вам приказал насчет серенады. А я уйду и не хочу показываться здесь.

ЯВЛЕНИЕ II. - ПЕВИЦА, ДВА ПЕВЦА, МУЗЫКАНТЫ, ТАНЦОРЫ.

(Эта серенада составлена из пения, инструментальной музыки и танцев. Слова её имеют отношение к взаимному положению Эраста и Юлии, и выражают чувства обоих влюбленных, любви которых перечит прихоть их родителей).

Певица.

Первый певец.

Второй певец.

Все трое вместе.

БАЛЕТ

I.
Пляска двух танцмейстеров.

II.
Пляска двух пажей.

III.
Четверо зрителей, поссорившихся во время пляски, танцуют и в то же время дерутся с саблями в руках.

IV.
Два швейцара разводят дерущихся и, помирив их, танцуют с ними.

ЯВЛЕНИЕ III. - ЮЛИЯ, ЭРАСТ, НЕРИНА.

Юлия.

Боже мой! Эраст, будем как можно осторожнее. Я дрожу, чтобы нас не застали вместе, потому что тогда все погибнет: ведь мне запретили видеть вас.

Эраст.

Я смотрю во все стороны - и нигде никого.

Нерине).

Ты то же карауль, Нерина, и смотри хорошенько, чтоб кто нибудь не пришел сюда.

Нерина (уходя в глубь сцены).

Положитесь на меня и говорите друг другу смело все, что имеете сказать.

Юлия.

Придумали ли вы для нашего дела что нибудь благоприятное и надеетесь ли вы, Эраст, найти наконец средство разстроить эту свадьбу, которую мой отец так некстати забил себе в голову?

Эраст.

По крайней мере мы работаем очень усердно и уже приготовили не мало батарей для разрушения этого нелепого намерения.

Нерина (подбегая).

Барышня, барышня! ваш батюшка!

Юлия.

Ах! разойдемся скорее!

Нерина.

Нет, нет, нет! Останьтесь. Я ошиблась.

Юлия.

Боже мой, Нерина! Как глупо так пугать нас!

Эраст.

Да, прекрасная Юлия, мы для этого приспособили немало орудий и, раз заручившись вашим позволением, пустим все в ход. Не разспрашивайте обо всех тех пружинах, на которых мы станем разыгрывать; в свое время вы позабавитесь ими; мне хочется доставить вам, как это делается в комедиях, удовольствие неожиданности, скрывая от вас то, что вам предстоит увидеть. Достаточно, если я вам скажу, что у нас в руках несколько различных планов, совсем готовых для того, чтобы пустить их в ход при первом удобном случае, и что за это дело взялись изобретательная Нерина и ловкий Сбригани.

Нерина.

Еще бы! Ваш батюшка смеется, что ли, навязывая вам своего лиможского адвоката, какого-то Пурсоньяка, которого он никогда в глаза не видел и который теперь едет сюда, чтобы утащить вас у нас пряно из под носа? Из-за трех-четырех тысяч липших экю он, изволите-ли видеть, по уговору вашего дяди, гонит прочь жениха, который вам по-сердцу? Да притом, разве такая девушка, как вы, пара какому нибудь лиможцу? Коли хочет жениться, ну, пусть себе берет свою землячку, а христианку пусть оставит в покое! Уж одно это имя, Пурсоньяк, страшно разсердило меня! Бесит меня Пурсоньяк. Будь тут только одно имя Пурсоньяка, я и то хоть пропаду сама, а уж разстрою эту свадьбу, - и не быть вам мадам Пурсоньяк! Да возможно ли это? Нет, Пурсоньяк такая штука, которой я не могу выносить, - и мы с ним сыграем столько штук, мы ему столько раз подставим ножку, что заставим мосье Пурсоньяка опять убраться в свой Лимож.

Вот наш ловкий неаполитанец; он верно с вестями.

ЯВЛЕНИЕ IV. - ЮЛИЯ, ЭРАСТ, СБРИГАНИ, НЕРИНА.

Сбригани.

Сударь, наш герой едет. Я его видел в трех лье отсюда, там, где ночевал дилижанс; а в кухне, куда он сошел завтракать, я изучал его добрых полчаса и теперь знаю уже наизусть. Насчет его физиономии не стану вам говорить ничего: вы сами увидите, какую наружность устроила ему природа и насколько соответствует ей вся её остальная обстановка. По что касается его ума, наперед доложу вам, что это ум из самых крепколобых, какие бывают на свете, - что в нем найдем мы материал, годный на все, чего мы пожелаем, - и что, наконец, это человек, который полезет во всякую западню, какую подставишь ему.

Эраст.

Правду-ли ты говоришь?

Сбригани.

Да, коли я знаток в людях.

Нерина.

Сударыня, перед вами человек знаменитый. В лучшия руки нельзя было отдать ваше дело, и для таких подвигов, как те, что предстоят нам, это истинный герой нашего времени. Это человек, который для того, чтоб услужить своим друзьям, двадцать раз в жизни великодушно не останавливался перед галерами, - человек, который, рискуя собственными плечами, умеет благородно доводить до конца самые трудные предприятия, и вот, как вы его видите, изгнан из своей земли за множество почтенных поступков, которые он великодушно принимал на себя.

Сбригани.

Я сконфужен похвалами, которыми вы меня удостоиваете, и имел бы более основания разсыпаться в восхвалениях чудесам вашей жизни, главным же образом - той славе, которую вы приобрели, когда с такою великою честностью нагрели в игре, на двенадцать тысяч экю, того молодого знатного иностранца, которого ввели к вам в дом, - когда вы благородно устроили фальшивый контракт, раззоривший целое семейство, - когда с таким величием души вы съумели притвориться знать не знающей, ведать не ведающей о залоге, который был вам доверен, - когда, наконец, вы так великодушно явились свидетельницей против двух человек, которых присудили к виселице, между тем как они вовсе не заслужили её.

Нерина.

Все это пустяки, о которых и говорить не стоит, и я право краснею от ваших похвал.

Сбригани.

Я готов пощадить вашу скромность. Оставим же это и, чтобы приступить к нашему делу, отправимся скорее к нашему провинциалу; а вы с вашей стороны держите для нас на готове остальных действующих лиц комедии.

Эраст.

По крайней мере, сударыня, не забывайте вашу роль, а для того, чтобы лучше скрывать наши маневры, притворяйтесь, как вам советовали, что вы как нельзя больше довольны решениями вашего отца.

Юлия.

Если дело только в этом, то все пойдет чудесно.

Но что же, прекрасная Юлия, если все наши махинации окажутся безуспешными?

Юлия.

Тогда я открою батюшке мои истинные чувства.

Эраст.

А если, вопреки вашим чувствам, он будет упорствовать в своем намерении?

Юлия.

Я погрожу ему, что уйду в монастырь.

Эраст.

Но если, не смотря и на все это, он не перестанет принуждать вас к этому браку?

Юлия.

Что отвечать вам на это?

Эраст.

Что отвечать?

Юлия.

Да.

Эраст.

То, что говорят, когда любят.

Юлия.

Но что же?

Эраст.

Что никакая сила не будет в состоянии вас принудить, и что, не смотря на все противодействия отца, вы обещаете мне быть моею.

Юлия.

Боже мой! Довольствуйтесь, Эраст, тем, что я делаю теперь и не связывайте на будущее время решений моего сердца; не насилуйте моего дочерняго долга предложениями такой печальной крайности, к которой нам, может быть, не окажется нужным прибегать. А если уж дело дойдет до того, то пусть по крайней мере я буду вовлечена в это неотразимою силою вещей.

Эраст.

И так...

Сбригани.

Нерина.

О, какая фигура!

ЯВЛЕНИЕ V. - ПУРСОНЬЯК, СБРИГАНИ.

Пурсоньяк (обращаясь в ту сторону, откуда он пришел, и говоря лицам, следующим за ним).

Ну, чего? что случилось? чего надо? Экий дурацкий город, чорт бы побрал его и дураков, живущих в нем! Шагу нельзя сделать без того, чтоб какой нибудь олух не стал глазеть на тебя и хохотать! Займитесь-ка, господа зеваки, своими собственными делами и не подымайте на смех людей, которые проходят мимо вас! Чорт меня возьми, если я не хвачу кулаком первого, кто засмеется!

Сбригани (обращаясь к тем-же лицам)

Что это, господа? Что это значит? К кому вы придираетесь? Возможно ли так смеяться над честными иностранцами, приезжающими сюда?

Пурсоньяк.

Наконец-то отыскался разсудительный человек!

Сбригани.

Как не стыдно так вести себя! Что смешного нашли вы?..

Пурсоньяк.

Весьма хорошо.

Сбригани.

Разве в этом господине есть что нибудь, достойное насмешки?

Пурсоньяк.

Ну, да, разве есть?..

Что он, не так создан, как другие, что ли?

Пурсоньяк.

Что я, хромой или горбатый?

Сбригани.

Учитесь распознавать людей.

Пурсоньяк.

Хорошо сказано.

Сбригани.

Лице этого господина внушает уважение.

Пурсоньяк.

Справедливо.

Сбригани.

Он человек хорошого круга.

Пурсоньяк.

Да, лиможский дворянин.

Сбригани.

Человек умный.

Пурсоньяк.

Учившийся юридическим наукам.

Вы должны считать за большую честь, что он приехал в ваш город.

Пурсоньяк.

Без сомнения.

Сбригани.

Он совсем не такая личность, над которою можно смеяться.

Пурсоньяк.

Конечно.

Сбригани.

И кто станет смеяться над ним, тому прийдется иметь дело со мною.

Пурсоньяк (к Сбригани).

Милостивый государь, я бесконечно вам благодарен.

Сбригани.

Мне весьма прискорбно видеть, что такую особу, как вы, здесь приняли таким образом, - и я прошу у вас прощения за наш город.

Пурсоньяк.

Я весь к вашим услугам.

Сбригани.

Я уже сегодня утром видел вас, когда вы изволили завтракать на станции, и та грация, с которою вы кушали хлеб, сразу поселила во мне дружбу к вам. А так как мне известно, что вы в первый раз приехали в наши места и здесь совсем чужой, то я очень рад, что встретил вас, чтобы предложить вам сейчас же мои услуги и посоветовать, как вести себя между нашим народом, который иногда не умеет относиться с должным уважением к порядочным людям.

Пурсоньяк.

Сбригани.

Я уже сказал вам, что с первой минуты, как вас увидел, почувствовал к вам симпатию.

Пурсоньяк.

Весьма благодарен вам.

Сбригани.

Ваша физиономия мне понравилась.

Пурсоньяк.

Слишком много чести.

Сбригани.

Я увидел в ней нечто благородное.

Пурсоньяк.

Ваш слуга.

Сбригани.

Нечто приятное.

Пурсоньяк.

Ах, помилуйте!

Сбригани.

Грациозное.

Пурсоньяк.

Сбригани.

Величественное.

Пурсоньяк.

Ах, помилуйте!

Сбригани.

Открытое.

Пурсоньяк.

Ах, помилуйте!

Сбригани.

И сердечное.

Пурсоньяк.

Ах, помилуйте!

Сбригани.

Верьте, что я весь ваш.

Пурсоньяк.

Крайне вам признателен.

Сбригани.

Я говорю от чистого сердца.

Пурсоньяк.

Верю.

Еслиб я имел честь быть вам известным, вы знали бы, что я человек совершенно искренний.

Пурсоньяк.

Не сомневаюсь в том.

Сбригани.

Враг лжи.

Пурсоньяк.

Я убежден в этом.

Сбригани.

И неспособный скрывать свои чувства.

Пурсоньяк.

Так и я думаю.

Сбригани.

Вы, я вижу, смотрите на мое платье, непохожее на здешние костюмы. Но дело в том, что я родом неаполитанец, и мне хотелось сохранить отчасти манеру одеваться моих соотечественников и их искренность.

Пурсоньяк.

Вы очень хорошо поступили. А вот мне вздумалось одеться так, как одеваются придворные на даче.

Сбригани.

И, право, этот костюм идет к вам лучше, чем ко всем нашим придворным.

Пурсоньяк.

Тоже самое сказал мне мой портной. Костюм красивый и богатый и наделает здесь шуму.

Еще бы! Вы поедете, надеюсь, в Лувр?

Пурсоньяк.

Надо же будет явиться с поклоном.

Сбригани.

Король будет несказанно рад вас видеть.

Пурсоньяк.

Вероятно.

Сбригани.

Нашли ли вы уже себе квартиру?

Пурсоньяк.

Нет еще; я только что собирался искать.

Сбригани.

Мне будет весьма приятно помочь вам в этом, а я знаю в здешних местах всякий уголок.

ЯВЛЕНИЕ VI. - ЭРАСТ, ПУРСОНЬЯК, СБРИГАНИ.

Эраст.

Что это? Что я вижу! Какая счастливая встреча! Мосье де-Пурсоньяк! Какой для меня восторг - видеть вас! Но что же? Мне кажется, что вы с трудом узнаете меня!

Пурсоньяк.

Милостивый государь, я ваш слуга.

Эраст.

Пурсоньяк.

Извините меня. (Тихо к Сбригани). Право, я не знаю, кто это.

Эраст.

Нет во всем Лиможе такого Пурсоньяка, от самого большого до самого маленького, которого я бы не знал; в бытность мою в той местности я бывал только в их семье и имел честь видеть вас ежедневно.

Пурсоньяк.

Честь была с моей стороны.

Эраст.

Вы не вспоминаете моего лица?

Пурсоньяк.

Очень помню. (К Сбригани). Я его совсем не знаю.

Эраст.

Вы не вспоминаете, что я столько раз имел счастие пить с вами?

Пурсоньяк.

Извините, напротив. (К Сбригани).

Эраст.

Как, позвольте, имя того Лиможского трактирщика, у которого так хорошо едят?

Пурсоньяк.

Пти-Жан?

Эраст.

Ну, вот, вот. Чаще всего мы с вами ходили лакомиться к нему. Как это зовется то место в Лиможе, где публика прогуливается?

Пурсоньяк.

Аренское кладбище?

Эраст.

Оно, оно. Вот на нем то я провел столько отрадных часов в наслаждении вашею приятной беседой. Неужели вы забыли все это?

Пурсоньяк.

Извините, нисколько не забыл. (К Сбригани). Чорт меня возьми, если я помню.

Сбригани (тихо Пурсоньяку).

Да ведь сотни таких вещей вылетают у нас из головы.

Эрас.

Поцелуйте же меня и завяжем снова узлы нашей старинной дружбы.

Сбригани

Вот человек, который сильно любит вас.

Эраст.

Разскажите, пожалуйста, что поделывают все ваши родственники? Как здоровье вашего... ну, вот того... такого честного человека!

Пурсоньяк.

Моего брата консула?

Эраст.

Да.

Пурсоньяк.

Он совершенно здоров.

Эраст.

Это меня очень радует. А тот... что всегда в таком славном расположении духа?.. Тот... ваш...

Пурсоньяка.

Мой кузен ассесор?

Эраст.

Именно.

Пурсоньяк.

Все такой же весельчак и балагур.

Эраст.

Как это приятно слышать! Ну, а ваш дядюшка?... тот, что...

Пурсоньяк.

Эраст.

Но в то время вы ведь имели...

Пурсоньяк.

Нет, - у меня только тетка.

Эраст.

Да, да, я это и хотел сказать, - ваша тетушка. Как её вдоровье?

Пурсоньяк.

Она уже шесть месяцев как умерла.

Эраст.

Ах! бедная женщина! Такая прекрасная особа!

Пурсоньяк.

Мой племянник-каноник тоже чуть не умер от оспы.

Эраст.

Как пожалели бы мы об этом!

Пурсоньяк.

А вы и его знаете?

Эраст.

Еще бы! Такой высокий, славно сложенный мужчина.

Пурсоньяк.

Эраст.

Да, конечно, но хорошого, пропорционального роста

Пурсоньяк.

Это так.

Эраст.

Ваш племянник?

Пурсоньяк.

Да.

Эраст.

Сын вашего брата или вашей сестры?

Пурсоньяк.

Да, да.

Эраст.

Каноник церкви... как это она зовется?

Пурсоньяк.

Церкви св. Стефана.

Эраст.

Он, он; другого не знаю.

Пурсоньяк (к Сбригани).

Сбригани.

Вы знакомы ему больше, чем вы думаете.

Пурсоньяк.

Как видно, вы долго жили в нашем городе?

Эраст.

Целых два года.

Пурсоньяк.

Вы, стало быть, находились там в тот день, когда наш г. губернатор был крестным отцем у моего кузена ассесора?

Эраст.

Конечно, - я был в числе первых приглашенных.

Пурсоньяк.

Блестящая была компания!

Эраст.

Очень блестящая.

Пурсоньяк.

Пир задали на славу.

Эраст.

Без сомнения.

Пурсоньяк.

Эраст.

Конечно.

Пурсоньяк.

Досталось-таки ему, чорт возьми!

Эраст.

Еще бы!

Пурсоньяк.

Он дал мне пощечину; но за то я уж ему все выговорил.

Эраст.

Всеконечно... Однако, знайте, что я не допущу вас поселиться где нибудь, кроме моего дома.

Пурсоньяк.

Я, право, не...

Эраст.

Вы смеетесь верно? Я ни за что не потерплю, чтобы лучший мой друг жил не у меня.

Пурсоньяк.

Но... вы...

Эраст.

Нет, чорт меня возьми, вы переедете ко мне.

Сбригани .

Если уж он так настоятельно требует этого, то я советую вам принять его предложение.

Эраст.

Где ваши вещи?

Пурсоньяк.

Оне остались, с моим лакеем, там, где я остановился.

Эраст.

Мы пошлем за ними.

Пурсоньяк.

Нет. Боясь какого нибудь мошенничества, я запретил моему лакею трогаться с места, пока не прийду сам.

Сбригани.

Благоразумное распоряжение!

Пурсоньяк.

В здешней стране не мешает держать себя поосторожнее.

Эраст.

Умного человека во всем увидишь.

Сбригани.

Я провожу их и потом приведу куда вы назначите.

Эраст.

Хорошо. Мне нужно дать несколько приказаний, а вы пожалуйте вот в этот дом.

Мы сейчас будем к вашим услугам.

Эраст.

С нетерпением ожидаю вас.

Пурсоньяк (к Сбригани).

Вот знакомство, на которое я нисколько не разсчитывал.

Сбригани.

Судя по лицу, это человек честный.

Эраст (один).

Ну, почтеннейший Пурсоньяк, мы пропишем вам всяческия угощения: все приготовлено, и мне остается только завести пружину. Эй!

ЯВЛЕНИЕ VII. - ЭРАСТ, АПТЕКАРЬ.

Эраст.

Если я не ошибаюсь, сударь, вы тот медик, к которому являлся мой посланный?

Аптекарь.

Никак нет-с; не я медик, не мне принадлежит эта честь; я-же ничто иное как аптекарь, ничтожный аптекарь, к вашим услугам.

Эраст.

А господин доктор дома?

Аптекарь.

Точно так. Он занять осмотром нескольких больных; я сейчас доложу ему, что вы здесь.

Нет, останьтесь, пусть кончает, - я подожду. Мне нужно сдать ему на руки одного из наших родственников, о котором ему уже говорили; родственник этот помешался на одном пункте, и нам было бы весьма приятно, еслиб его могли вылечить до вступления его в брак.

Аптекарь.

Знаю, знаю, в чем дело; я был у доктора, когда ему рассказывали эту историю. Да-с, лучшого доктора вам не найти в этом случае. Это человек, знающий медицину насквозь, как я знаю свои молитвы, и который, хоть ты тут лопни, на иоту не отступит от учения древних. Да, он всегда идет прямою дорогой, прямой дорогой, и не ищет никаких окольных путей; за все золото, какое есть на свете, не станет он лечить больного такими лекарствами, которых не позволяет употреблять медицинский факультет.

Эраст.

И он поступает очень основательно. Больному следует желать вылечиться только в том случае, если на это согласен факультет.

Аптекарь.

Если я отзываюсь о нем таким образом, то это не потому, что мы большие друзья; но, действительно, быть его больным - удовольствие, удовольствие, и я готов бы скорее умереть от его лекарств, чем выздороветь от чужих, - потому что, какой бы конец ни приключился, вы уверены, что все происходило в должном порядке, и когда вы умираете под руководством такого человека, наследники ваши ни в чем не могут упрекнуть вас.

Эраст.

Это большое утешение для покойника!

Аптекарь.

Конечно. По крайней мере он может радоваться, что умер методически. Впрочем, мой доктор не из, тех врачей, которые делают из своих больных товар; он человек проворный, проворный, он любить быстро спускать своих больных, и кому надо умереть, тот с его помощью устраивает это как нельзя скорее.

Эраст.

Действительно, ничто не может сравниться с быстрым окончанием дела.

Аптекарь.

Справедливо. К чему столько разглагольствовать и вертеться на одном месте? Долго-ли, недолго-ли продлится болезнь - это надо распознать с первого раза.

Эраст.

Вы совершенно правы.

Аптекарь.

Вот у меня он удостоил принять в свое лечение троих детей, и они умерли меньше чем в четыре дня, - а пользуй их другой медик, промучились бы больше трех месяцев.

Хорошо иметь таких друзей.

Аптекарь.

Без сомнения. Теперь у меня осталось всего двое детей, о которых он заботится, как о своих собственных; он пользует их и распоряжается ими, как ему угодно, а я ни во что не вмешиваюсь и очень часто, возвращаясь домой, с практики, с большим удивлением вижу, что им дали слабительного или пустили кровь по его предписанию.

Эраст.

Какие дружеския попечения!

Аптекарь.

Вот он, вот он, вот он сам.

ЯВЛЕНИЕ VIII. - ЭРАСТ, ПЕРВЫЙ ДОКТОР, АПТЕКАРЬ, КРЕСТЬЯНИН, КРЕСТЬЯНКА.

Крестьянин.

Г. доктор, он уж больше выдержать не может, - говорит, что в голове у него такия боли, что не приведи Господи!

Доктор.

Ваш больной - глупец, тем более, что в недуге, которым он одержим, должна, по мнению Галена, болеть совсем не голова, а селезенка.

Крестьянин.

Как бы там ни было, а у него при этом, г. доктор, все не кончается понос, - вот уж шесть месяцев.

Доктор.

Прекрасно; это знак, что внутренность освобождается. Я буду у него дня через два - три; но если бы он до того времени умер, то не позабудьте дать мне знать об этом, потому что неприлично врачу навещать мертвого.

Крестьянка.

Г. доктор, моему отцу все хуже и хуже.

Доктор.

Крестьянка.

За эти двадцать дней - пятнадцать раз, г. доктор.

Доктор.

Пятнадцать раз пущена кровь?

Крестьянка.

Точно так.

Доктор.

И он не выздоравливает?

Крестьянка.

Никак нет.

Доктор.

Значит, его болезнь не в крови. Мы дадим ему столько же раз слабительное, чтобы посмотреть, не в соках-ли она. Ну, а коли ничто не поможет, пошлем его на морския купанья.

Аптекарь.

Вот она, тонкость-то, вот она, тонкость медицины.

ЯВЛЕНИЕ IX. - ЭРАСТ, ПЕРВЫЙ ДОКТОР, АПТЕКАРЬ.

Эраст.

Это я посылал к вам, г. доктор, на днях, поговорить об одном родственнике, немного помешавшемся, и которого я хочу поместить к вам, чтобы можно было лечить его удобнее, чем дома, и чтобы его поменьше видели посторонние.

Доктор.

Да, знаю; я уже сделал все распоряжения и обещаю вам заботиться о нем самым тщательным образом.

Вот и он.

Доктор.

Это весьма кстати, и здесь теперь один из моих друзей-докторов, с которым мне было бы весьма приятно посоветоваться на счет болезни вашего родственника.

ЯВЛЕНИЕ X. - ПУРСОНЬЯК, ЭРАСТ, ПЕРВЫЙ ДОКТОР, АПТЕКАРЬ.

Эраст (Пурсоньяку).

Случилось небольшое дело, которое заставляет меня на несколько времени разстаться с вами; но вот - (указывая на доктора) - господин, на попечение которого я оставляю вас и который постарается, вместо меня, доставить вам всевозможные удобства.

Доктор.

Это - обязанность моей профессии, и чуть вы возлагаете на меня такия заботы - этого достаточно.

Пурсоньяк (в сторону).

Это его метр-д'отель и, должно быть, человек хорошого круга.

Доктор (Эрасту).

Да, уверяю вас, что я буду поступать с ними методически и по всем правилам нашей науки.

Пурсоньяк.

О, Боже мой, мне вовсе не нужно таких церемоний, и я переехал сюда не для того, чтобы безпокоить людей.

Такое занятие, кроме удовольствия, не доставляет мне ничего.

Эраст (доктору).

Вот, покамест, шесть пистолей вперед, а то, что я обещал - потом.

Пурсоньяк.

Нет, позвольте; я не допущу вас до расходов, не допущу, чтобы вы покупали что нибудь для меня на свои деньги.

Эраст.

Ах, пожалуйста, не безпокойтесь. Это я дал не на то, что вы думаете.

Пурсоньяк.

Прошу вас обращаться со мною не иначе, как с другом.

Эраст.

Это я и делаю. (Тихо доктору). Особенно рекомендую вам не выпускать его от себя, потому что ему по временам приходит охота убежать.

Доктор.

Будьте покойны.

Эраст (Пурсоньяку).

Простите, пожалуйста, мою невежливость.

Полноте, вы смеетесь; и без того, я осыпан вашими любезностями.

ЯВЛЕНИЕ XI. - ПУРСОНЬЯК, ПЕРВЫЙ ДОКТОР, ВТОРОЙ ДОКТОР, АПТЕКАРЬ.

Первый доктор.

Я, право, считаю за большую честь, что мне выпало на долю быть вам полезным.

Пурсоньяк.

Покорнейше благодарю вас.

Первый доктор.

Вот мой собрат, сведущий человек, с которых мы посоветуемся на счет того, как поступать относительно вас.

Пурсоньяк.

Первый доктор.

Эй, подайте стульев!

(Лакеи входят и подвигают стулья).

Пурсоньяк

У такого молодого человека такая мрачная прислуга!

Первый доктор.

Ну-с, милостивый государь, извольте садиться, милостивый государь!

(Оба врача сажают Пурсоньяка между собою).

Я весь к вашим услугам. (Доктора, каждый со своей стороны, щупают у него пульс.) Это что значит?

Первый доктор.

Пурсоньяк.

Да, а пью еще лучше.

Первый доктор.

Тем хуже! Это сильное влечение к холодному и влажному есть доказательство жара и сухости внутри. Крепок-ли ваш сон?

Да, после того, как я хорошо поужинаю.

Первый доктор.

Видите-ли сны?

Пурсоньяк.

Первый доктор.

Какого рода?

Пурсоньяк.

Рода снов. Да что это за чудной разговор мы ведем с вами?

Каковы ваши выделения?

Пурсоньяк.

Ей богу, ничего не понимаю во всех этих распросах, и предпочитаю выпить рюмочку.

Первый доктор.

Пурсоньяк.

Какие же особенные толкования нужны для закуски?

Первый доктор.

Поелику известно, что никакую болезнь нельзя излечить прежде, чем не узнаешь её радикально, и поелику узнать ее радикально нельзя, не определив, на основании её диагностических и прогностических признаков, её специальной идеи и истинной сущности, - то вы позволите мне, почтенный коллега, войти в обсуждение предлежащей нам болезни прежде чем коснуться терапевтической стороны и тех лекарств, к которым нам придется прибегнуть для полного излечения оной. И так, я, с вашего позволения, утверждаю, что наш больной, здесь на лицо находящийся, к несчастию одержим, охвачен, страдает тем родом помешательства, который мы весьма удачно называем ипохондрическою меланхолиею, - помешательство очень серьезное и которое, для уничтожения своего, не может обойтись без помощи такого эскулапа, как вы, опытного в нашем деле, - вы, поседевший, как говорится, в упряжи и через руки которого прошло столько субъектов всевозможных видов. Я называю сию болезнь ипохондрическою меланхолиею, дабы отличить оную от двух остальных, ибо знаменитый Гален ученым образом, по своему обыкновению, устанавливает три вида вышеозначенной болезни, именуемой нами меланхолиею и носившей таковое название не только у римлян, но и у греков, что в настоящем случае отнюдь нами из виду упускаемо быть не должно. Вышеозначенные три вида суть: первый - происходящий собственно от повреждения мозга; второй - составляющий последствие состояния всей крови, принявшей желчный характер; третий, с коим мы имеем дело в настоящем случае - носит название ипохондрического и имеет источник в пороке той или другой части подбрюшины, а равно в повреждении нижней области тела, главным же образом - селезенки, жар и воспаление коей вносят в мозг нашего пациента большое количество густой и грязной копоти, каковая своими черными и зловредными испарениями причиняет ущерб и повреждение управляющим способностям и производит болезнь, которою, как из всего вышесказанного явствует, наш пациент, без всякого спора и прекословия, одержим и мучим. Буде вы пожелали бы получить неопровержимый диагноз мною об оной болезни утверждаемого, достаточно вам созерцание этой большой серьезности на лице его, этой грусти, сопровождаемой боязнью и недоверчивостью, то-есть патогномическими и индивидуальными признаками сей болезни, столь прекрасно определенной божественным старцем Гиппократом, - достаточно вам созерцания этой физиономии, этих красных и дико-блуждающих очей, этой длинной бороды, этого построения тела - малого, дряблого, черного и волосами поросшого, каковые признаки свидетельствуют, что субъект сей в сильной степени одержим болезнью, от ипохондрического повреждения происходящею, каковая болезнь, с течением времени, натурализовавшись в нем, застаревшись и, ежели позволительно так выразиться, получив право гражданства, без труда может перейти или в манию, или в чахотку, или в апоплексию, или даже в тонкое бешенство и изступление. Допустив все вышеизложенное, ибо болезнь, с точностью известная, есть болезнь на половину исцеленная, по словам "ignoti nulla est curatio morbi", вы не затруднитесь в соглашении со мною на счет способа имеющого быть нами предпринятого лечения. Во-первых, дабы устранить сие крайнее полнокровие и сие, разлитое по всему телу, худосочие, я полагаю необходимым подвергнуть пациента обильному кровоизлиянию, т. е. кровопусканиям частым и в значительных дозах - сперва из внутренней ручной вены, вслед за сим - из головной {Головною (céphalique) называется одна из вен руки, потому что в прежнее время думали, что она имеет начало в голове. }, в случае же упорства недуга, требуется: даже открытие лобной вены, таким образом, чтобы отверстие было достаточно велико, для доставления свободного прохода крови. В то же самое время я полагать бы очистить его внутренность соответственными и надлежащими слабительными, каковы cholagoga, melanogoga et caetera; а поелику истинный источник всего зла составляют в данном случае или грязные и мутные соки, или черные и грубые пары, затемняющие, заражающие и грязнящие животное начало в человеке, то следует пациенту, вслед за вышепрописанными слабительными, принять ванну из свежей и чистой воды, с значительной примесью сыворотки, дабы водою прогнать осадки грязных соков, сывороткою же разсеять черную густоту паров. Но прежде и главнее всего, по моему разумению, необходимо доставлять пациенту развлечение приятными разговорами, пением и игрою на музыкальных инструментах, к каковым увеселениям не безполезно было бы присоединить и пляску танцоров, дабы их движения, позы и ловкость могли возбуждать и пробуждать члены его, бездействие которых причиняет густоту его крови, от коей происходить болезнь. Таковы мною придуманные лекарства, к коим может прибавить еще много других, более действительных, мой достопочтенный коллега, сообразно опытности, познаниям, свету и разумению, им в нашей науке приобретенным.

Второй доктор.

Не может мне, многоуважаемый коллега, и в голову прийти прибавить хоть что нибудь к вами изложенному. Вы столь основательно обсудили все признаки, симптомы и причины болезни пациента; разсуждение ваше о сих предметах было столь учено и столь прекрасно, что невозможно, чтобы он не был сумасшедший и меланхолик-ипохондрик; да еслибы того и не было, оно должно было бы совершиться вследствие красоты речей, вами произнесенных, и основательности суждения, вами высказанного. Да, милостивый государь, вы изобразили весьма графически, graphice depinxisiti, к диагнозу, так равно и касательно прогноза и терапии, - и мне остается только поздравить нашего пациента с тем, что он попал в ваши руки, и сказать ему, что он должен считать свое помешательство за счастье, ибо оно дает ему возможность испытать действительность и мягкость лекарств, кои вами так основательно предложены. Все сии лекарства я одобряю, manibus et pedibus descendo iri tuam sententiam. Одно, чего я бы с своей стороны пожелал: - производить очищения посредством слабительных и кровопускания в нечетном числе, numero Deus impure gaudet; принимать сыворотку до ванны; устроить пациенту повязку на лоб, в которую входила бы соль, ибо соль есть символ мудрости; выбелить стены его комнаты, чтобы разсеять мрак его мыслительной области, наконец, немедленно поставить ему легкое промывательное в виде вступления и введения к вышеизложенному основательному лечению, которое, если ему суждено выздороветь, должно принести ему облегчение. Дай Бог, чтоб эти лекарства, вам, мой коллега принадлежащия, обратились во блого больному, сообразно нашему намерению!

Пурсоньяк.

Господа, вот уже целый час я вас слушаю. Скажите, что это мы здесь комедию играем?

Первый доктор.

Пурсоньяк.

Да что же это все значит? Что вы хотите сказать этой галиматьей и глупостями?

Первый доктор.

Ага! Оскорбления! Вот еще один, не достававший нам для подтверждения его болезни, диагноз, - и это состояние легко может перейти в манию.

С кем это меня засадили сюда? (Плюет несколько раз).

Первый доктор.

Еще диагноз: частое плеванье.

Кинуть это и уйти отсюда!

Первый доктор.

И снова диагноз: безпокойное желание переменять место.

Пурсоньяк.

Первый доктор.

Вылечить вас, согласно данному нам поручению.

Пурсоньяк.

Вылечить меня?

Да.

Пурсоньяк.

Да чорт возьми, я не болен!

Первый доктор.

Дурной признак, когда больной не чувствует своего недуга.

Говорят вам, что я здоров.

Первый доктор.

Мы лучше вас знаем, здоровы вы или нет; мы врачи, ясно усматривающие, что происходить в вашем организме.

Пурсоньяк.

Первый доктор.

Гм! Гм! Он однако еще помешаннее, чем мы думаем.

Пурсоньяк.

Мой отец и мать никогда не принимали лекарств и оба они умерли без помощи врачей.

Не удивляюсь после этого, что они произвели на свет сумасшедшого сына. (Второму доктору). Приступим однако к лечению и веселящею нежностью гармонии укротим, усладим, утешим раздражение его духа, готового, как я вижу, воспламениться.

ЯВЛЕНИЕ XII.--ПУРСОНЬЯК

Что это за чертовщина? Здешний народ безумный, что ли? Никогда не видал я ничего подобного и ровно ничего не понимаю в этом.

ЯВЛЕНИЕ XIII. - ПУРСОНЬЯК, ДВА КАРИКАТУРНЫХ МЕДИКА.

(Сперва все трое садятся; врачи несколько раз встают и отвешивают поклоны Пурсоньяку,

Оба медика.

Второй медик.

"Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, не убивайте себя меланхолическою скорбью, мы заставим вас веселиться нашим гармоническим пеньем; только для того, чтобы излечить вас, пришли мы сюда. Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте".

"Все тут помешательство - меланхолия; больной не в отчаянном положении, если только захочет немного полечиться весельем. Вот тут помешательство - меланхолия".

"Пойте-же, танцуйте, смейтесь, а когда захотите поступать еще лучше, то, чувствуя приближение бреда, пейте вино и от времени до времени нюхайте табак. Веселее, мосье Пурсоньяк".

ЯВЛЕНИЕ XIV. - ПУРСОНЬЯК, ДВА КАРИКАТУРНЫХ МЕДИКА, ПЛЯСУНЫ.

(Пляска пришедших вокруг Пурсоньяка).

(с клистиром в руке).

Аптекарь.

Милостивый государь, вот маленькое лекарство, маленькое лекарство, которое извольте принять, извольте принять.

Пурсоньяк.

Аптекарь.

Прописано, милостивый государь мой, прописано.

Пурсоньяк.

Фу, какой шут!

Извольте принять, извольте принять; не повредить, милостивый государь, не повредит.

Пурсоньяк.

О!...

Аптекарь.

Это клистирчик, клистирчик - легенький, легенький; он, право, легенький, легенький... Извольте принять, извольте принять, - прочистит, прочистит, прочистит.

(cъ клистирами).

Оба медика.

*) Примите его, господин, примите, примите, примите, оно не повредит; примите это лекарство; примите, примите...

Пурсоньяк.

Подите вы в чорту!

(Защищая себя шляпой от клистира, , возвращаясь, садится, но подле стула своею находит аптекаря, ожидавшого его возвращения; врачи и плясуны тоже возвращаются).

Оба медика.

(Пурсоньяк убегает со стулом; аптекарь прикладыввет клистир к этому стулу, врачи и плясуны за ним следуют).