Графиня д'Эскарбаньяс
(Старая орфография)

ГРАФИНЯ Д'ЭСКАРБАНЬЯСЪ

Вотъ что мы читаемъ по поводу этой пьесы въ предисловiи къ изданiю 1739 г.:

"Король, решивъ устроить развлеченiе для королевы, по ея прибытiи ко двору, выбралъ самые лучшiе отрывки изъ балетовъ, которые были представлены въ его присутствiи за последнее время, и приказалъ Мольеру написать комедiю, которая связала бы все эти отдельные номера музыки и танцевъ. Мольеръ сочинилъ для этого праздника "Графиню д'Эскарбаньясъ", комедiю въ прозе и пастораль. Это развлеченiе было устроено въ Saint-Germain en Laye, въ декабре 1671 г., подъ названiемъ: "Балетъ балетовъ". Эти две пьесы составляли семь актовъ, съ прологомъ, причемъ за каждымъ актомъ следовала интермедiя. "Графиня д'Эскарбаньясъ" появилась на сцене Пале-Руаяля только въ одномъ акте, въ iюле 1672 г., въ такомъ виде, какъ ее ставятъ теперь и какъ она напечатана; есть основанiе думать, что раньше она разделилась на несколько актовъ". Пастораль, отъ которой ничего не осталось, конечно, предшествовала двадцать первой сцене, такъ какъ тамъ все собрались, чтобы видеть развлеченiе, устроенное графине виконтомъ.

Вольтеръ, говоря о "Графине д'Эскарбаньясъ", сказалъ, что это фарсъ, - но фарсъ, наполненный прекрасно обдуманными характерами, представляющiй наивное изображенiе смешныхъ сторонъ провинцiальной жизни. "Долгiя путешествiя Мольера по различнымъ провинцiямъ, - говоритъ Ташеро: - доставили его наблюдательному уму удачные случаи для изученiя и запоминанiя тысячи смешныхъ странностей. Тогда больше, чемъ въ настоящее время, привычки провинцiаловъ были противоположны привычкамъ столичныхъ жителей. Более редкiя сношенiя съ Парижемъ, полное незнанiе роскоши и всего блеска ея обаянiя, нелюбовь къ удовольствiямъ давали провинцiи больше преимуществъ надъ столицею въ отношенiи нравовъ, но мешали ей научиться изящному складу жизни, который большiе города усваиваютъ почти всегда въ ущербъ своей нравственности; мешали освободиться отъ этой грубой простоты, обильнаго источника какъ добродетелей, такъ и смешныхъ странностей. Между темъ нашъ первый комикъ, удовлетворяясь изображенiемъ некоторыхъ изъ этихъ странностей въ рамкахъ своихъ пьесъ, которыя однако состояли не только изъ одного этого, какъ, напримеръ, "Жоржъ Данденъ", - посвятилъ всецело ихъ изображенiю "Графиню д'Эскарбаньясъ".

Роль Гарпена, въ лице котораго дерзость и грубое волокитство откупщиковъ въ первый разъ были выведены на сцене, казалось, подала Лесажу мысль о "Тюркаре".

Графиня д'Эскарбаньясъ.

Графъ, сынъ графини д'Эскарбаньясъ.

, возлюбленный Юлiи.

Юлiя, возлюбленная виконта.

Тибодье, советникъ, любовникъ графини.

Гарпенъ, сборщикъ податей, другой любовникъ графини.

Бобине, преподаватель графа,

Андреа, служанка графини.

Жанно, лакей Тибодье.

Крике, лакей графини.

Виконтъ. Какъ! Вы уже здесь, сударыня?

Юлiя. Да. И вамъ бы следовало краснеть, Клеантъ: совсемъ не влюбленному приходить на свиданiе последнимъ.

'Виконтъ разсказать мне самыя глупыя изъ нихъ, какiя можно только придумать; а вы знаете, что бичъ маленькихъ городовъ - это вестовщики, ищущiе повсюду случаевъ распространять подбираемыя ими сплетни. Этотъ, только-что встретившiйся со мною господинъ сперва показалъ мне два листа бумаги, съ верху до низу наполненныхъ наборомъ вздорныхъ пустяковъ, которые, по его словамъ, онъ слышалъ изъ вернейшаго въ мiре источника. Здесь прочелъ онъ подъ большою тайной, какъ чрезвычайно любопытную вещь, утомительный перечень глупыхъ выдумокъ голландской газеты, "интересы которой близки его сердцу и которые онъ вполне разделяетъ" ²). По его мненiю, Францiя превращена въ развалины перомъ этого писателя, и достаточно этого одного остроумца для уничтоженiя всехъ нашихъ войскъ. Отсюда онъ, очертя голову, пустился въ разсужденiя о министерстве, все недостатки котораго для него ясны, и я думалъ, что онъ никогда не кончитъ говорить объ этомъ. Послушаешь его, - онъ знаетъ тайны кабинета лучше техъ, кто орудуетъ ими. Государственная политика открыта для него во всехъ ея планахъ, и нетъ ни одного шага ея, въ смыслъ котораго. онъ бы не проникъ. Онъ знакомитъ насъ со скрытыми пружинами всего, что делается; открываетъ намъ предусмотрительныя намеренiя нашихъ соседей и двигаетъ по своей фантазiй всеми делами Европы. Его знанiя охватываютъ даже Африку и Азiю; онъ осведомленъ обо всемъ, творящемся въ верховномъ совете отца Ивана ³) и Великаго Могола.

Юлiя. Вы всячески прикрашиваете ваше извиненiе, чтобы сделать его прiятнымъ и чтобы его приняли какъ можно благосклоннее.

Виконтъ. Верьте, что именно въ этомъ, прелестная Юлiя, - истинная причина моего запозданiя. И если бы я пожелалъ оправдать себя темъ, что исходитъ изъ моей любви къ вамъ, то мне стоило бы только сказать вамъ, что свиданiе, назначенное мне вами, даетъ мне право на нерадивость, въ которой вы меня упрекаете; что обязать меня играть роль возлюбленнаго хозяйки этого дома - значитъ ставить меня въ такое положенiе, что я долженъ опасаться приходить сюда первымъ; что я соглашаюсь страдать отъ притворства, къ которому принуждаю себя исключительно въ угоду вамъ, только на глазахъ техъ, которыхъ это забавляетъ; что я избегаю встречи съ глазу на глазъ съ этою смешною графинею, которою вы меня такъ связываете; однимъ словомъ, что, бывая здесь единственно ради васъ, я имею все основанiя приходить съ такимъ расчетомъ, чтобы уже заставать васъ здесь.

Юлiя. Намъ хорошо известно, что у васъ всегда найдется достаточно ума для приданiя красивой окраски вашимъ провинностямъ. Межъ темъ, если бы вы пришли на полчаса раньше, мы воспользовались бы этими минутами; потому что, когда я прiехала, графини еще не было дома, и я нисколько не сомневаюсь, что она отправилась хвастаться по городу комедiей, которую вы разыгрываете для меня подъ ея именемъ.

Виконтъ. Скажите же мне однако, сударыня, умоляю васъ, когда угодно будетъ вамъ положить конецъ этому стесненiю и перестать заставлять меня покупать столь дорогою ценой счастье видеть васъ?

Юлiя. Когда наши родители примирятся, на что я не смею надеяться. Вы, подобно мне, знаете, что распря между нашими семьями не позволяетъ намъ видеться иначе, какъ здесь, и что мои братья, такъ же, какъ и вашъ отецъ, не настолько разсудительны, чтобы допускать нашу взаимную привязанность.

Виконтъ. Но почему же не пользоваться более прiятно этими свиданiями, устраиваемыми здесь благодаря ихъ вражде, и принуждать меня терять на глупое притворство те минуты, когда я съ вами?

Юлiя. Чтобы лучше скрывать нашу любовь. И затемъ, сказать вамъ правду, это притворство, о которомъ вы говорите, - для меня очень прiятная комедiя; я даже не знаю, больше ли позабавитъ меня та настоящая, которую вы разыграете сегодня. Паша графиня д'Эскарбаньясъ съ ея вечнымъ пристрастiемъ къ знатности - достаточно занимательная фигура для сцены... Изъ маленькой поездки въ Парижъ она вернулась въ Ангулемъ еще въ лучшей отделке. Близость придворнаго воздуха придала ея комичности новыя забавныя черты, и ея глупость съ каждымъ днемъ только растетъ и хорошеетъ.

Виконтъ. Правда; но вы не соображаете, что игра, забавляющая васъ, пытка для моего сердца, и что невозможно забавляться долго, когда въ душе такая серьезная страсть, какова моя къ вамъ. Жестоко, прелестная Юлiя, этою веселою комедiей отнимать у моей любви время, которымъ она хотела бы воспользоваться для того, чтобы выказать вамъ свой пылъ; сегодня ночью я сочинилъ но этому поводу стихи и не могу удержаться, чтобы не прочесть ихъ вамъ даже безъ вашей просьбы: до такой степени жажда читать другимъ стой произведенiя - порокъ, свойственный званiю поэта!

Не терзайте меня, о, Ирисъ, долгой пыткой напрасной...

Ирисъ, какъ вы видите, я поставилъ вместо Юлiи.

Не терзайте меня, о, Ирисъ, долгой пыткой напрасной;

Вашъ законъ суждено мне блюсти - и бранить втихомолку,

Но обязанъ молчать я о пытке несносной, ужасной,

Ваши чудныя очи меня навсегда покорили

И хотятъ забавляться печалью моей;

Разве мало меня вы блестящей красой истомили,

Чтобы делать еще мои муки забавой своей...

Слишкомъ много за разъ мне такого двойного мученья.

Думать втайне одно, говорить о другомъ - принужденье,--

Проявлять ведь нельзя же на сердце жестокость такую.

Въ сердце светлое, яркое пламя любовь зажигаетъ,

Отъ насилья навеки священный огонь угасаетъ.

Я въ борьбе межъ притворствомъ и правдой тоскую.

Юлiя. Вижу, что вы изобразили себя гораздо более обиженнымъ, чемъ вы есть на самомъ деле. Но это - поэтическая вольность, присущая господамъ стихотворцамъ; они съ легкимъ сердцемъ выдумываютъ и приписываютъ своимъ возлюбленнымъ жестокости, которыхъ у техъ нетъ, чтобы удачнее выражать мысли, какiя имъ могутъ прiйти въ голову. Темъ не менее я буду очень рада, если я получу отъ васъ эти стихи переписанными.

Виконтъ. Довольно и того, что я ихъ вамъ прочелъ, этимъ я долженъ ограничиться. Позволительно быть иногда достаточно сумасшедшимъ для того, чтобы сочинять стихи; но не для того, чтобы еще ихъ видели другiе.

Юлiя. Напрасно вы отговариваетесь ложной скромностью; въ свете известно, что вы умны; и я не вижу основанiй, почему вамъ скрывать ваши произведенiя.

Виконтъ. Боже мой, сударыня, въ этомъ отношенiи следуетъ всегда быть очень осторожнымъ; выказывать свой умъ въ обществе опасно. Тутъ не трудно попасть въ смешное положенiе, и у насъ есть друзья, примеръ которыхъ страшитъ меня.

Юлiя. Нетъ, Клеантъ, какъ бы вы ни уверяли меня, я все-таки вижу, что вы умираете отъ желанiя дать мне эти стихи, и я очень бы васъ смутила, если бы сделала видъ, что меня это не интересуетъ.

Виконтъ. Смутили бы меня? Вы смеетесь надо мной: я вовсе не настолько поэтъ, чтобы... Но вотъ и ваша графиня д'Эскарбаньясъ. Я ухожу другой дверью, чтобы не встретиться съ нею, и иду приготовить все для комедiи, которую я вамъ обещалъ.

Графиня. Ахъ, Боже мой! Сударыня, вы здесь одне? Какая жалость. Совершенно одне! Кажется, мои слуги сказали мне, что здесь былъ виконтъ.

Юлiя. Это правда, что онъ приходиль; но достаточно ему бь'по узнать, что васъ здесь нетъ, чтобы это заставило его тотчасъ уйти.

Графиня. Какъ! И онъ васъ виделъ?

Юлiя. Да.

Графиня. И онъ ничего вамъ не сказалъ?

Юлiя. Ничего, сударыни. Онъ хотелъ этимъ показать, что всецело очаровалъ одною вами.

Графиня. Право, я его побраню за этотъ поступокъ. Какова бы ни была любовь ко мне, я желаю, чтобы влюбленные въ меня воздавали должное нашему полу; я вовсе не изъ техъ несправедливыхъ женщинъ, которыя одобряютъ невежливости своихъ поклонниковъ относительно другихъ красавицъ.

Юлiя. Вы не должны удивляться его поступку. Любовь, которую вы ему внушаете, ярко выражается во всехъ его действiяхъ и не позволяетъ его глазамъ видеть никого кроме васъ.

Графиня. Я верю, что могу вселить достаточно сильную любовь, - я для этого, слава Богу, достаточно красива, молода и знатнаго рода, но это не мешаетъ тому, чтобы, одновременно съ чувствами ко мне, сохранялось чувство порядочности и вежливости но отношенiю къ другимъ. (Замечая Крике) Лакей, что вы тамъ делаете? Разве у васъ нетъ прихожей, где вы должны быть, пока васъ не зовутъ? Удивительно, что въ провинцiи нельзя найти лакея, знающаго свое место! Ну, кому это я говорю? Не угодно ли вамъ выйти попъ, негодный мальчишка!

Графиня (Андрее). Подойдите сюда, служанка!

Андреа

Графиня. Снимите съ меня мои головные уборы. Осторожнее же, неловкая! Какъ вы теребите мне голову своими тяжелыми руками!

Андреа. Я снимаю какъ только могу осторожнее, сударыня.

Графиня. Да; по то, что вы считаете самымъ осторожнымъ, - слишкомъ грубо для моей головы - вы мне совсемъ свернули ее. Возьмите и муфту; не давайте валяться всему этому и отнесите въ гардеробъ. Ну! Куда она пошла, куда пошла? Что она хочетъ делать, эта простофиля?

Андреа. Я хочу, сударыня, какъ вы сказали, отнести это въ гардеробъ.

Графиня. Ахъ, Боже мой, какая безтолковая! (Юлiи) Извините, сударыня. (Андрее) Я вамъ сказала, въ мой гардеробъ, толстое животное: это значитъ, где висятъ мои платья.

Андреа. Значитъ, при дворе шкапъ называютъ гардеробомъ, сударыня?

Графиня. Да, дурища, такъ называютъ место, куда кладутъ платья.

Андреа. Я запомню это, сударыня, такъ же хорошо, какъ вашъ чердакъ, который надо называть кладовою для мебели.

Графиня

Юлiя. Я нахожу, что для нихъ большое счастье быть подъ вашимъ руководствомъ.

Графиня. Это дочь моей кормилицы, которую я взяла въ комнаты. Она еще совсемъ новенькая.

Юлiя. Это доказываетъ ваше доброе сердце, сударыня, и вы можете гордиться темъ, что такимъ образомъ воспитываете людей.

Графиня. Сядемте же. Эй, лакей, лакей, лакей! Это ужасно! Не дозваться лакея, чтобы онъ подалъ стулья! Девушки, лакей, лакей, девушки, кто-нибудь! Кажется, все мои люди умерли, и мы будемъ принуждены сами себе взять стулья.

Андреа. Что прикажите, сударыня?

Графиня. Съ вами горло надорвешь!

Андреа. Я запирала вашу муфту и шляпу въ вашъ шкафъ вашъ гардеробъ.

Графиня. Позовите мне этого маленькаго бездельника лакея.

Андреа. Эй, Крике!

Графиня

Андреа. Ну, такъ лакей, а не Крике, идите къ барыне. Онъ кажется, оглохъ. Крик... Лакей, лакей!

Крике. Что угодно?

Графиня. Где вы были, дрянной мальчишка?

Крике. На улице, сударыня.

Графиня. А зачемъ на улице?

Крике. Вы мне приказали выйти вонъ.

Графиня. Вы, мой другъ, маленькiй нахалъ, и вы должны понимать, что на языке знатныхъ людей выйти вонъ - значитъ выйти въ прихожую. Андреа, скажите потомъ конюху, чтобы онъ высекъ этого бездельника-мальчишку; онъ неисправимъ.

Андреа. Что такое вашъ конюхъ, сударыня? Вы такъ называете господина Шарля?

Графиня. Замолчите, дура этакая! Вы не можете открыть рта, чтобы не сказать грубости. (Обращаясь къ Крике) Стулья подайте. (Къ Андрее) А вы зажгите две восковыхъ свечи въ моихъ серебряныхъ подсвечникахъ: поздно уже... Ну, что вы смотрите на меня съ такимъ растеряннымъ видомъ?

Андреа. Сударыня...

. Ну! Сударыня. Что случилось?

Андреа. Дело въ томъ...

Графиня. Что?

Андреа. То, что у меня нетъ совсемъ восковыхъ свечей.

Графиня. Какъ! У васъ ихъ нетъ?

Андреа. Нетъ, сударыня. У меня только сальныя.

Графиня. Мужичка, а где же восковыя, которыя я велела купить на этихъ дняхъ?

Андреа. Я ихъ совсемъ не видела съ техъ поръ, что я здесь.

Графиня. Убирайтесь отсюда, дерзкая. Я васъ отошлю къ вашимъ родителямъ. Принесите мне стаканъ воды.

. Сударыня!

Юлiя. Сударыня!

Графиня. Ахъ, сударыня!

Юлiя. Ахъ, сударыня!

Графиня. Боже мой, сударыня!

Юлiя. Боже мой, сударыня!

Графиня. О, сударыня!

Юлiя. О, сударыня!

Графиня. Ну, сударыня!

Юлiя. Ну, сударыня!

Графиня. Ну, пожалуйста, сударыня!

Юлiя. Ну, пожалуйста, сударыня!

Графиня. Я у себя, сударыня. Или вы считаете меня провинцiалкой?

Юлiя

Графиня (Андрее). Подите прочь, грубiянка, кто же подаетъ безъ блюдечка? Я говорю вамъ, ступайте, принесите блюдечко.

Андреа. Крике, что такое блюдечко?

Крике. Блюдечко?

Андреа. Да.

Крике. Я не знаю.

Графиня (Андрее). Вы не двигаетесь?

Андреа. Мы оба не знаемъ, что такое блюдечко.

Графиня. Научитесь же, что это тарелочка, на которую ставится стаканъ.

Графиня. Да здравствуетъ Парижъ съ хорошей прислугой! Тамъ понимаютъ по одному взгляду.

Графиня. Ну, разве я вамъ это приказала, ослиная голова? Тарелку ставятъ внизу.

Андреа. Это очень легко. (Она хочетъ поставить стаканъ на блюдечко и разбиваетъ его).

Графиня. Ну, не сумасшедшая ли? Ей-Богу, вы мне заплатите за мой стаканъ.

Андреа. Конечно, сударыня, я за него заплачу.

Графиня. Ну, посмотрите на эту неловкую, эту мужичку, эту дуру, на эту...

Андреа (уходя). Зачемъ же браниться, коли я за него заплачу?

Графиня. Вонъ! Долой съ глазъ моихъ.

Графиня. Право, сударыня, странная вещь эти маленькiе города! Тутъ совершенно не знаютъ, съ кемъ имеютъ дело: я только-что сделала два или три визита и пришла въ отчаянiе отъ того малаго уваженiя, которое было оказано моему сану.

Юлiя

Графиня. Они научились бы, если бы слушали людей высшаго света; но, къ несчастью, они воображаютъ себя знающими столько же, сколько я, пробывшая два месяца въ Париже и видевшая весь дворъ.

Юлiя. Вотъ глупые люди!

Графиня. Они невыносимы со своимъ нелепымъ равенствомъ въ отношенiяхъ къ людямъ. Ведь должно же существовать известное подчиненiе, и меня выводитъ изъ себя, когда какой-нибудь двухдневный или двухсотлетнiй дворянчикъ имеетъ наглость говорить, что онъ такой же дворянинъ, какъ мой покойный супругъ, который жилъ въ деревне, имелъ множество своръ гончихъ собакъ и именовалъ себя графомъ во всехъ контрактахъ, которые онъ заключалъ.

Юлiя. Гораздо лучше умеютъ жить въ Париже, въ этихъ отеляхъ, воспоминанiе о которыхъ должно быть такъ дорого. Отель Муи, Лiонскiй отель, отель Голландскiй - какiя прiятныя помещенiя.

Графиня. Да, правда, большая разница между этими местами и всемъ здешнимъ. Тамъ вы видите людей высшаго света, безъ колебанiя оказывающихъ вамъ почетъ такой, какой только можно пожелать. Вы можете, если хотите, не подниматься съ вашего стула; а когда вамъ захочется полюбоваться смотромъ войскъ или большимъ балетомъ "Психея" - все тотчасъ же къ вашимъ услугамъ.

Юлiя. Я полагаю, сударыня, что за время вашего пребыванiя въ Париже вы одержали много почетныхъ победъ.

Графиня. Да, вы можете вполне поверить мне, сударыня, что все те, кого называютъ придворными волокитами, бывали у меня и разсыпались въ любезностяхъ. Я берегу въ своей шкатулке ихъ записки, которыя могутъ доказать, отъ какихъ предложенiй я отказалась. Нетъ надобности называть вамъ ихъ имена: известно, кого называютъ при дворе дамскими поклонниками.

Юлiя. Меня поражаетъ, сударыня, какъ после всехъ этихъ знатныхъ лицъ, имена которыхъ я угадываю, вы могли снизойти до господина Тибодье, здешняго советника, и господина Гарпена, сборщика податей. Переходъ, должна сознаться, слишкомъ крутой. Вотъ что касается вашего г. виконта, то онъ, хотя и провинцiальный виконтъ, но все-таки виконтъ и можетъ съездить въ Парижъ, если еще тамъ не былъ; но советникъ и сборщикъ - поклонники довольно жалкiе для такой важной графини, какъ вы.

Графиня. Это - люди, которыхъ въ провинцiи щадятъ, въ виду различныхъ услугъ, какiя могутъ понадобиться отъ нихъ. По крайней мере, они восполняютъ отсутствiе вокругъ васъ светской любезности и увеличиваютъ число вздыхателей; притомъ же, сударыня, не следуетъ оставлять предпочтеннаго вами поклонника единственнымъ, полновластнымъ господиномъ, изъ опасенiя, что, за неименiемъ соперниковъ, его любовь охладеетъ вследствiе слишкомъ большого доверiя къ вамъ.

Юлiя. Признаюсь вамъ, сударыня, что изо всего вами сказаннаго можно извлечь громадную пользу; вашъ разговоръ - школа, и я каждый день заимствую изъ нея кое-что.

Крике (графине). Тамъ Жанно отъ господина советника спрашиваетъ васъ, сударыня.

. Опять, негодяй-мальчишка, ты поступилъ подурацки. Опытный лакей сказалъ бы объ этомъ тихо горничной, а та пришла бы и на ухо доложила бъ госпоже: - "Сударыня, пришелъ лакей такого-то, онъ проситъ позволенiя сказать вамъ одно слово", на что госпожа ответила бы: "пусть войдетъ".

Крике. Войдите, Жанно.

Графиня. Снова глупость. (Жанно) Что нужно, лакей? Что принесъ ты? ;

Жанно. Господинъ советникъ, сударыня, желаетъ вамъ добраго дня и, прежде чемъ самому явиться къ вамъ, посылаетъ груши изъ своего сада, вместе съ этой записочкой.

Графиня. Это такъ называемая груша "добрый христiанинъ", - прекрасный сортъ. Андреа, велите отнести это въ буфетную.

Графиня (давая деньги Жанно). Возьми, дитя мое, на чай.

Жанно. О, нетъ, сударыня.

Графиня. Возьми, говорю тебе.

Жанно. Мой господинъ запретилъ мне, сударыня, что-либо брать отъ васъ.

Графиня. Это ничего не значитъ.

Жанно

Крике. Ну, бери, Жанно, коли тебе не нужно, отдашь ихъ мне.

Графиня. Скажи своему господину, что я его благодарю.

Крике (Жанно, который уходить). Давай же мне.

Жанно. Вотъ еще. Нашелъ дурака!

Крике. Это я тебя заставилъ взять.

Жанно. Я бы и безъ тебя взялъ.

Графиня. Нравится мне въ господине Тибодье, что онъ умеетъ обходиться съ особами моего званiя и что онъ очень почтителенъ.

Виконтъ. Графиня, я пришелъ вамъ сообщить, что представленiе будетъ скоро готово, и что черезъ четверть часа мы можемъ перейти въ залу.

Графиня. Только я не желаю никакой толкотни. (Обращаясь къ Крике). Сказать моему швейцару, чтобы онъ не впускалъ никого.

Виконтъ. Въ такомъ случае, сударыня, заявляю вамъ, что отказываюсь отъ представленiя. Оно не доставить мне удовольствiя, если публика не будетъ многочисленна. Поверьте мне, оно позабавить васъ, какъ следуетъ, только въ томъ случае, если прикажете нашей прислуге впустить весь городъ.

Графиня. Лакей, стулъ. (Виконту после того, какъ онъ селъ) Вы пришли кстати, чтобы принять отъ меня маленькую жертву. Возьмите эту записку господина Тибодье, приславшаго мне груши. Я позволю вамъ прочесть ее вслухъ; я ее еще не читала.

(прочитавъ записку про себя). Вотъ записка, сударыня, написанная прекраснымъ слогомъ и заслуживающая быть прочитанной при всехъ.. "Сударыня, я не осмелился бы сделать вамъ подарокъ, который посылаю, если бы не сбиралъ въ моемъ саду больше плодовъ, чемъ собираю ихъ въ моей любви".

Графиня. Изъ этого вамъ ясно, что между нами ничего нетъ.

Виконтъ. "Груши еще не совсемъ зрелы, но темъ более оне напоминаютъ твердость вашей души, которая своимъ постояннымъ пренебреженiемъ не обещаетъ мне грушъ мягкихъ. Позвольте мне, не пускаясь въ перечисленiе вашихъ совершенствъ и прелестей, которое, продолжалось бы до безконечности, заключить эту записку заявленiемъ, что я такой же искреннiй христiанинъ, какъ посылаемыя вамъ груши, потому что плачу добромъ за зло; т.-е., выражаясь яснее, потому, что я подношу вамъ груши "добро христiанина" вместо грушъ муки, которыя заставляетъ меня проглатывать ежедневно ваша жестокость.

Это, сударыня, записка, которую следуетъ хранить.

Графиня. Можетъ-быть, тутъ встречаются и не академичныя выраженiя, но я вижу въ этомъ известное почтенiе, которое мне очень нравится.

Юлiя. Вы правы, сударыня, и пусть господинъ виконтъ обижается, но я скажу, что полюбила бы человека, который написалъ бы мне такое письмо.

Графиня. Пожалуйте, господинъ Тибодье; не бойтесь! Ваше письмо принято благосклонно, такъ же благосклонно, какъ и ваши груши; и вотъ эта госпожа говоритъ за васъ противъ вашего соперника.

Тибодье. Я очень признателенъ ей, сударыня; и если у нея когда-нибудь случится процессъ въ нашемъ суде, она увидитъ, что я не забуду чести, которую она мне оказываетъ, делаясь адвокатомъ моего пламеннаго чувства передъ вашими прелестями.

Юлiя. Вы не нуждаетесь въ адвокате, сударь, ваше дело правое.

Тибодье. Темъ не менее, сударыня, и правое дело нуждается въ помощи; а я имею основанiе бояться, что буду вытесненъ такимъ соперникомъ, какъ этотъ, и что графиня будетъ побеждена званiемъ виконта.

. До вашей записки, господинъ Тибодье, я еще питалъ некоторую надежду; но она заставляетъ меня опасаться за мою любовь.

Тибодье. Вотъ, графиня, еще два маленькихъ стишка или куплета, которые я сложилъ въ честь вашу и славу. Виконтъ. А! Я не думалъ, что господинъ Тибодье - поэтъ. И вотъ, чтобы совсемъ доконать меня, являются еще эти два стишка.

Графиня. Онъ хочетъ сказать - две строфы. (Обращаясь къ Крике) Лакей, подайте стулъ господину Тибодье. (Тихо Крике, приносящему стулъ) Складной ⁴), животное! Господинъ Тибодье, садитесь и читайте ваши строфы.

Тибодье (читаетъ):

Знатна та женщина и хороша...

Отъ красоты ея

Въ огне моя душа.

Но возмущаюсь я,

Что, гордостью дыша.

Она томить меня.

Виконтъ. После этого я пропалъ!

Графиня. Прекрасенъ первый стахъ: "Знатна та женщина и хороша".

Юлiя. Мне кажется, онъ несколько длиненъ, но поэтическая вольность для выраженiя прекрасной мысли - допустима.

(Тибодье). Послушаемъ другую строфу.

Не знаю, есть ли въ васъ въ любви моей сомненье,

Но знаю только то, что сердце каждый часъ

Печальное жилье покинуло бъ для васъ,

Лишь видеть вы могли бъ любовь и уваженье.

А вы, поверивъ сильной нежности такой,--

Моей глубокой преданности вамъ одной,--

И съ вашей стороны должны бы отъ меня,

Попрежнему графиней важной оставаясь,

Но злой тигрицей день и ночь не притворяясь,

Не прятать дивныхъ чаръ ни вашего огня".

Виконтъ. Вотъ я и вытесненъ господиномъ Тибодье.

Графиня. Не вздумайте насмехаться; для стиховъ, написанныхъ въ провинцiи - они очень хороши.

Виконтъ. Какъ! Насмехаться? Хоть онъ и соперникъ мои, сударыня, но я нахожу эти стихи удивительными и только не называю ихъ двумя строфами, какъ вы, а двумя эпиграммами, не уступающими всемъ эпиграммамъ Марцiала.

Графиня

Тибодье. Это не тотъ Марцiалъ, сударыня; это авторъ, жившiй тридцать или сорокъ летъ назадъ.

Виконтъ. Какъ видите, господинъ Тибодье читалъ авторовъ. Однако посмотримъ теперь, графиня, не смогутъ ли моя музыка и моя комедiя съ балетными выходами победить въ вашей душе успехъ двухъ строфъ и записочки, которую мы читали.

Графиня. Я нахожу необходимымъ, чтобы и графъ, мой сынъ, также принялъ участiе въ этомъ представленiи; онъ прибылъ сегодня утромъ изъ моего замка со своимъ преподавателемъ, который, я нижу, идетъ сюда.

Графиня. Господинъ Бобине, господинъ Бобине, присоединяйтесь къ нашему обществу. Бобине. Свидетельствую мое глубокое уваженiе всей высокой компанiи. Чего желаетъ графиня д'Эскарбаньясъ отъ своего смиреннаго, преданнаго слуги Бобине?

Графиня. Въ которомъ часу, мосье Бобине, выехали вы изъ Эскарбаньяса съ графомъ, моимъ сыномъ?

Бобине. Въ восемь часовъ и три четверти, какъ вы изволили приказать мне.

Графиня. Какъ чувствуютъ себя два другихъ моихъ сына - маркизъ и командоръ?

Бобине. Они, слава Богу, въ добромъ здравiи, графиня.

Графиня

Бобине. Въ вашей прелестной комнате съ альковомъ, графиня.

Графиня. Что онъ делаетъ, господинъ Бобине?

Бобине. Онъ пишетъ сочиненiе, которое я ему задалъ, объ одномъ изъ посланiй Цицерона.

Графиня. Скажите ему, господинъ Бобине, чтобы онъ пришелъ сюда.

Бобине. Ваше приказанiе будетъ исполнено, графиня.

Виконтъ (графине). У этого Бобине, графиня, очень умное лицо; и мне кажется, онъ умный человекъ.

Бобине. Ну, графъ, покажите, что вы умеете пользоваться хорошими правилами и наставленiями, которыя вамъ преподаются. Поклонъ всему почтенному собранiю.

Графиня

Тибодье. Я въ восторге сударыни, что вы милостиво дозволили мне поцеловать графа, вашего сына. Нельзя любить стволъ и не любить такъ же его ветвей.

Графиня. Боже мой, господинъ Тибодье, какое сравненiе!

Юлiя. Надо сказать правду, сударыня, у молодого графа очень изящный видъ.

Виконтъ. Да, это молодой человекъ, прекрасно вступающiй въ светъ.

Юлiя. Кто бы сказалъ, сударыня, что у васъ такой взрослый сынъ?

Графиня. Ахъ, когда я создавала его, я была еще такъ молода, что играла въ куклы.

Юлiя. Это вашъ братъ, а не сынъ.

Графиня. Я надеюсь, господинъ Бобине, что вы усердно заботитесь о его воспитанiи.

Бобине. Графиня, я не упускаю ни одной мелочи, чтобы возделать это юное растенiе, воспитанiе котораго, по своей доброте, вы оказали мне честь доверить; и я постараюсь заложить въ его душу семена добродетели.

Графиня. Пусть, господинъ Бобине, онъ скажетъ намъ какую-нибудь изъ техъ милыхъ вещей, которымъ вы его обучаете.

Бобине. Ну, графъ, произнесите вашъ вчерашнiй утреннiй урокъ.

Графъ

Omne viri...

Графиня. Фи! Господинъ Бобине, какимъ это вы глупостямъ его обучаете?

Бобине. Это по-латыни, сударыня, первое правило Жана Депотера.

Графиня. Вашъ Жанъ Депотеръ нахалъ, и я васъ прошу обучать его изъ латыни чему-нибудь более приличному.

Бобине. Если бы, графиня, вы дали ему окончить, то комментарiй объяснялъ бы вамъ значенiе этихъ словъ.

Графиня. Нетъ нетъ! Это ясно само собой.

Крике. Актеры прислали сказать, что они совершенно готовы.

Графиня. Пойдемте, займемъ места. (Показывая на Юлiю) Господинъ Тибодье, ведите вашу даму.

Виконтъ. Необходимо заметить, что эта комедiя, была сочинена только для, того, чтобы связать вместе различные музыкальные отрывки и танцы, изъ которыхъ составленъ этотъ дивертисментъ, и что...

. Ахъ, Боже мой! Увидимъ на деле. Кажется, у насъ достаточно смысла для пониманiя вещей.

Виконтъ. Начинайте какъ можно скорее, и пусть не впускаютъ сюда никакого несноснаго гостя, чтобъ онъ не смутилъ нашего увеселенiя.

Гарпенъ. Красивая, чортъ возьми, штука, и я радъ, что вижу ее.

Графиня. Эй, вы, господинъ сборщикъ, что значитъ вашъ поступокъ? Можно ли такъ прерывать представленiе?

Гарпенъ. Еще бы мне молчать! Я ведь въ восторгъ отъ этого приключенiя. Оно показываетъ мне, насколько я могу верить вамъ и какова должна быть моя уверенность въ искренности даровъ вашего сердца и въ клятвахъ верности, которыя вы мне давали.

Графиня. Нельзя же однако перебивать действiе и мешать говорить актеру.

Гарпенъ. Къ чорту вашихъ актеровъ! Настоящая комедiя здесь та, которую вы играете; и если я вамъ мешаю, меня это мало безпокоитъ.

Графиня. Право, вы не понимаете, что говорите.

Гарпенъ

Графиня. Фи, сударь, какъ отвратительны такiя ругательства!

Гарпенъ. Э, чортъ возьми, если есть здесь что-нибудь отвратительное, такъ это вовсе не мой ругательства, а ваши поступки; и было бы гораздо лучше, если бы вы пустили въ ходъ самую площадную ругань, чемъ делать то, что вы делаете съ господиномъ виконтомъ.

Виконтъ. Я не понимаю, господинъ сборщикъ, на что вы жалуетесь; и если...

Гарпенъ (виконту). Вамъ, сударь, мне нечего говорить: вы ведете свою любовную линiю, это естественно, не нахожу я этого страннымъ и прошу у васъ извиненiя, если прервалъ ваше представленiе. Но вы, въ свою очередь, вовсе не должны находить страннымъ, что я жалуюсь на ея поведенiе; и мы оба въ нраве делать то, что делаемъ.

Виконтъ

Графиня. Когда мучатся ревностью, то не выражаютъ ея такъ, какъ вы, а тихо изливаютъ свою скорбь предъ любимымъ человекомъ.

Гарпенъ. Мне тихо изливать скорбь?

. Да. Нельзя кричать на весь театръ то, что должно быть сказано наедине.

Гарпенъ. А я, чортъ возьми, нарочно кричу здесь! Это именно то место, которое мне нужно; я желалъ бы, чтобы это былъ театръ публичный, где я съ еще большей оглаской могъ бы высказать вамъ всю правду.

Графиня

Гарпенъ. Господинъ советникъ Тибодье пусть ведетъ себя, какъ хочетъ. Я не знаю, въ какихъ отношенiяхъ былъ съ вами господинъ Тибодье; но господинъ Тибодье - не примеръ мне, и я вовсе не расположенъ платить за музыку, когда пляшутъ другiе.

Графиня. Но, право, г. Гарпенъ, вы говорите не подумавши. Нельзя обращаться такимъ образомъ съ женщиною высшаго круга, и слышащiе васъ могутъ подумать, что между вами и мною есть что-то странное.

. Э, чортъ возьми, сударыня, бросимъ мы эту игру въ жмурки.

Графиня. Что вы хотите сказать жмурками?

Гарпенъ сборщика податей, чьей любовью и кошелькомъ она пользуется, чтобы вместе съ темъ надувать его для перваго франта, который пришелся ей по вкусу. Но вы но удивляйтесь также, что я вовсе не такой дуракъ, чтобы не видеть безнравственности, столь обычной у современныхъ кокетокъ, и что я пришелъ васъ уверить передъ всемъ этимъ обществомъ, что я порываю съ вами все счеты, и что господинъ сборщикъ податей не будетъ более для васъ господиномъ, плательщикомъ.

Графиня. Удивительно, какъ нынче входятъ въ моду вспыльчивые любовники! Нигде не видишь ничего другого. Ну, ну, господинъ сборщикъ податей, перестаньте гневаться и садитесь смотреть нашу комедiю.

Гарпенъ. Мне, чортъ возьми, сесть! (Показывая на Тибодье) Поищите такихъ простаковъ у вашихъ ногъ. Я оставлю васъ, госпожа графиня, господину виконту; и ему я отошлю вследъ за этимъ ваши письма. Моя сцена проведена, моя роль сыграна. Покорнейшiй слуга.

. Господинъ сборщикъ податей, мы еще увидимся съ вами въ другомъ месте; и я покажу вамъ, что способенъ на все.

Гарпенъ (выходя). Ты правъ, Тибодье.

Графиня

Виконтъ. Ревнивцы, сударыня, то же, что теряющiе свои процессы - имъ разрешается говорить все. Замолчимъ же и станемъ слушать комедiю.

Жанно

Виконтъ (читая). "На случай, если вы собираетесь предпринимать какiя-нибудь меры, сообщаю вамъ новость. Ссора вашихъ родственниковъ съ родственниками Юлiи - улажена; условiемъ этого соглашенiя является женитьба васъ на ней. Добрый вечеръ". (Юлiи) Ну, сударыня, вотъ и наша комедiя кончена.

Юлiя. Ахъ, Клеантъ, какое счастье! Смела ли наша любовь разсчитывать на такой счастливый исходъ!

. Какъ? Что это значитъ?

Виконтъ. Это значить, сударыня, что я женюсь на Юлiи, и если вы хотите послушаться моего совета, то, для полнаго завершенiя комедiи, вы выйдете замужъ за господина Тибодье, а вашей Андрее позволите выйти замужъ за его лакея, котораго онъ сделаетъ камердинеромъ.

Графиня

Виконтъ. Этимъ мы не желали васъ оскорблять, графиня; для комедiи требуются сюжеты такого рода.

Графиня. Да, господинъ Тибодье, я выхожу за васъ замужъ, чтобы взбесить весь светъ.

. Это большая честь для меня, сударыня.

Виконтъ (графине). Позвольте намъ, сударыня, оставаясь взбешенными, все таки видеть здесь конецъ спектакля.

Примечанiя.

¹ игралъ некогда довольно важную роль въ военной исторiи. Францискъ I переименовалъ графство Ангумуа въ герцогство.

²) Мольеръ - по мненiю Бре (Bret) - набросалъ этотъ портретъ вестовщика, любителя новостей, единственно съ темъ, чтобы доставить себе удовольствiе отделать нахальнаго газетчика Соединенныхъ провинцiй. После подписанiя Ахенскаго договора 1668 г. этотъ самый газетчикъ не переставалъ печатать вещи, оскорбительныя для Людовика XII и для всего французскаго народа. Спустя годъ после постановки на сцене "Графини д'Эскарбаньясъ" Людовикъ XIV, какъ известно, одержалъ победу надъ Голландiей.

³) Отецъ Иванъ (Prêtre Jean) - такъ звали сперва одного татарскаго князя, воевавшаго съ Чингизомъ. Монахи, посланные къ нему, утверждали, что обратили его въ христiанство, назвали Иваномъ при крещенiи и даже поставили его священникомъ. Это же наименованiе отца Ивана, последовавшее позднее, принадлежало негритянскому князю, наполовину раскольнику-христiанину, наполовину еврею. Объ этомъ последнемъ и идетъ здесь речь.

⁴) При дворе техъ временъ наблюдалась разница въ подаванiи стула, кресла, складного табурета и проч., являющаяся способомъ обозначенiя чина или общественнаго положенiя посетителя.