Мелисерта. Действие первое

пастух, которого принимают за отца Миртила.

пастух, которого принимают за дядю Мелисерты.

Действие происходит в Фессалии, в Темпейской долине.

О Дафна милая!

О прелесть Эроксена!

Акант, оставь меня!

Не нужно мне Тирена.

Зачем ты гонишь прочь?

Чем гнев я заслужил?

Ты мил мне издали.

Ты вовсе мне не мил.

Не время ли забыть убийственную гордость?

Не время ли забыть безжалостную твердость?

Не время ли тебе признания сдержать?

Не время ли тебе назойливость унять?

Коль ты не сжалишься, меня раздавит горе.

Коль не ответишь мне, я смерть увижу вскоре.

Коль не уйдешь сейчас, сам на себя пеняй.

Коль ты останешься, скажу тебе - прощай!

Я слушаюсь тебя. Я ухожу. Довольно!

С моим отсутствием тебе не будет больно.

О Эроксена! Дай, чтоб мне счастливым стать,

Из жалости ко мне два слова ей сказать.

О Дафна милая! Спроси у ней, жестокой,

Чем заслужил я гнев столь строгий и глубокий?

Акант в тебя влюблен и сам довольно мил.

Так чем же он твою суровость заслужил?

Тирен - еще милей - к тебе стремит желанья,

Ужель без жалости ты зришь его страданья?

Затем, что первой мне пришлось вопрос задать,

Ты первой на него должна и отвечать.

Акант меня пленить старается напрасно:

К Тирену отношусь я с хладностью такой

Затем, что выбором отмечен мной другой.

Могу ли я узнать твой выбор неслучайный?

Да, если и свою поведаешь мне тайну.

Нет нужды называть того, кто сердцу мил,

Гораздо проще твой я успокою пыл.

Есть у меня портрет, всегда на сердце скрытый, -

Атис его писал, художник знаменитый, -

И так он каждою чертой с моделью схож,

Что, бросив первый взгляд, ты имя назовешь.

За то, что ты легко рассталась с тайной этой,

Могла б я заплатить такою же монетой.

Художник тот же мне нарисовал портрет,

Изобразив того, в ком для меня весь свет,

Что тотчас как живой он встанет пред тобою.

Ларец, что для меня художник заказал,

Расписан, как и твой, и точно так же мал.

Да, правда! Для меня их сходство несомненно.

Наверно, сделал их Атис одновременно.

Откроем каждая скорее свой ларец,

Чтобы явить глазам секрет своих сердец!

Посмотрим, кто скорей поймет тех черт значенье,

Которое из двух верней изображенье!

Смотри, ошиблась ты. Моим словам в ответ

Ты вместо своего даешь мне мой портрет.

И правда. Не пойму, что сделалось со мною.

Давай! Всему твоя рассеянность виною.

Иль обе шутим мы, лукавство затая?

Ошиблась так же ты, как ошибалась я.

И вправду - вот смешно! Верни портрет скорее.

Вот верный способ знать, чья истина вернее.

Что вижу! Или то пристрастных чувств обман?

Ужели страсть во мне рождает сей туман?

Миртил моим глазам предстал здесь, без сомненья.

Портрет Миртила мне явил изображенье.

Да, молодой Миртил мне эту страсть внушил.

Да, сердце мне зажег, как и тебе, Миртил.

А я-то собралась просить тебя скорее

Сказать ему, что я пылаю все сильнее!

И я пришла к тебе, чтоб с помощью твоей

С душой влюбленною связать его тесней.

Столь пылкое тебе внушил он восхищенье?

Столь сильное к нему в душе твоей влеченье?

Нет хладности такой, чтоб он не смог зажечь;

В нем юной прелести неотразима речь.

И нимфы счастье с ним вкушали б неустанно,

И без стыда его могла б любить Диана.

Коль нет его со мной, и жизнь мне не мила;

Он затмевает все, что вижу пред собою;

Когда бы скипетр мне, он правил бы со мною.

Напрасно было бы стараться в этот час

Любви к нему лишить хотя б одну из нас;

Пускай любовь в сердца уже вошла корнями -

Остаться все-таки попробуем друзьями.

В один и тот же час влеченью одному

Мы обе отдались наперекор всему, -

Так бросим тщетный спор и, с чистым сердцем, обе

Не будем прибегать ни к хитрости, ни к злобе.

Пусть старый Ликарсис от нас услышит сам,

Как милый сын его во всем приятен нам.

Я не могу понять - даю тебе в том слово, -

Как мог произойти он от отца такого.

Осанка, рост, глаза, изящный выбор слов -

Все говорит, что он достойный сын богов.

Откроемся ему, любовью пламенея,

И пусть тогда Миртил, на нас покоя взор,

Спокойным выбором решит наш страстный спор.

Пусть так. Вот Ликарсис, Никандр и Мопс. Дождаться

Нам надо, чтобы он мог с нами повидаться.

Что ж новость?

Очень ты торопишься, мой друг.

Не так она проста, чтоб рассказать все вдруг.

Что за дурачества и глупые кривлянья?

Певец Меналк не ждет подобного вниманья.

Вот кто в политике достаточно смышлен,

Тот будет новостью моею потрясен.

И ваше мне теперь приятно нетерпенье.

К чему задержками ты сердишь нас опять?

Зачем безмерно ты докучным хочешь стать?

Ах, говори скорей, но только без кривляний!

Просите вежливо, вам говорю заране.

Пусть каждый скажет мне, чем заплатить готов

За эти несколько для вас желанных слов.

Нахал!.. Идем, Никандр! Заткнем скорее уши.

Готов он говорить, как мы готовы слушать,

И новость жжет его, ему уж невтерпеж.

Не выслушай его - врага в нем наживешь.

На себя пеняй, зачем тянул так дело?

Сейчас я все скажу.

Как! Новость не нужна?

Не нужна совсем?

Ну, будь по-вашему. Теперь я стану нем.

Возможно ли оставить без вниманья,

Что здесь, в Темпе, король имеет пребыванье?

В Лариссу прибыл он^[72] при первом блеске дня

И пышностью двора успел пленить меня.

Ведь он для наших нив во всем подобен чуду,

И потому о нем беседуют повсюду.

Об этом нам совсем не интересно знать.

Я видел многое,^[73]

Все эти господа, что шли с монархом рядом,

Блистали праздничным, изысканным нарядом

И удивляли взор; поля у нас весной

Их не могли б затмить своею красотой.

Среди других король заметно выделялся:

Он издали уже монархом всем казался.

Так хорошо свою выдерживал он роль,

Что каждый сразу же сказал бы: вот король!

Такой он грации был полон несомненной,

Что с ним никто б не мог сравняться во вселенной.

Среди его вельмож, конечно, каждый рад

Поймать властителя хотя б мгновенный взгляд.

Вокруг него гудят немолчно разговоры,

Как суетливый рой жужжащих пчел, который

Со всех сторон спешит на полный меда сот;

Кто в мире зрелище пышнее мне найдет?

В честь Пана торжество и наши ликованья

Зову я нищетой, не стоящей вниманья…

Но так как и внимать вы не хотите мне,

Нам новости твои порядком надоели.

Идите же домой.

Совсем вы очумели!

Вот как наказывать нам следует подчас

Того, кто глупостью одолевает нас.

Пусть небо сохранит твое овечье стадо!

Пускай Церера даст тебе плодов для сада!

Пусть каждой Пан пошлет супруга, пусть она

С ним будет счастлива, как нежная жена!

Ах, Ликарсис, к одной стремимся мы с ней цели!

Одно и то же б мы с ней получить хотели!

Жестокое дитя, причина наших мук,

Амур стрелу свою взял из твоих ведь рук!

И мы пришли к тебе, чтоб знать твое сужденье:

Которая из двух достойна предпочтенья.

Об одном мечтаем мы сейчас.

К счастью одному ведет желанье нас.

Немножко дерзко то, в чем мы хотим признаться…

И наша честь страдает, может статься.

Но когда в груди огонь такой,

Не стыдно нам сейчас признаться пред тобой.

Да простится нам свобода обращенья:

Любовь внушает нам все эти дерзновенья.

От вашей похвалы я защищен стыдом.

Нет-нет, смирение здесь было б ни при чем!

В твоих руках для нас и радость и страданье.

К тебе обращены все наши упованья.

Ужель преграды ты поставишь нам сейчас?

Неужели ты отвергнуть можешь нас?

Нет, вовсе я не строг. С покойною женою

Во всем согласен я и, как она, порою

Способен все отдать для радости чужой -

К чему гордиться мне надменностью пустой?

Устрой, чтобы Миртил от нас не прятал взоры!

Чтоб выбором своим решил он наши споры!

Миртил! И ты нам помоги, мы ждем!

О ком же мы твердим, как только не о нем?

Не знаю. Заявить я должен вам, однако,

Что слишком юн Миртил для уз священных брака.

Ах, совершенства в нем столь ясны, что порой

Страшимся мы, что он достанется другой,

И каждая из нас союзом нерушимым

Спешит соединить судьбу свою с любимым.

И свойствами души и разуменьем он

Совсем не по летам природой награжден,

И нам хотелось бы скорей свои желанья

С достоинствами в нем привесть в согласованье.

Он не по возрасту понятлив, мой Миртил,

И тот афинянин, что здесь два года жил,

Его способностям не мог не удивляться.

Он философией с ним начал заниматься

Порою и меня стал заводить в тупик.

Но как он ни судил возвышенно и тонко,

В нем все же многое осталось от ребенка.

Ну, не настолько он, мне кажется, дитя,

Чтоб о любви не мог подумать хоть шутя.

К тому же видела сама я не однажды,

Что к Мелисерте он любовной полон жажды.

Любовь известна им. И я…

Не может быть!

Известна ей, она постарше, а ценить

Любовь в сем возрасте умеет уж девица,

Его же юности прилично лишь резвиться

И вслед за старшими тянуться, чтоб на них

Хоть чем-то походить в движениях своих.

И все же мы хотим свою судьбу скорее

И страстно хочется узнать обеим нам,

Кого же предпочесть он пожелает сам.

Поверьте, я польщен и говорю без лести:

Я лишь простой пастух, мне слишком много чести,

Что нимфы, лучшие из нимф родных долин,

Хотят, чтоб мужем им отныне стал мой сын.

Так если нужно вам подобное решенье,

Согласен я, чтоб в спор он внес успокоенье

И выбрал сам, но та, что будет в стороне,

Досаду заглушив, женою станет мне.

В нас кровь одна, и я почти подобен сыну…

Вот он. Чтоб все решить, на миг я вас покину.

В его руках скворец, добыча злых сетей.

Вот вся его любовь, весь пыл его страстей!

Дафна, Эроксена, Ликарсис (в глубине сцены), Миртил.

О ты, невинное созданье,

Чьих крылышек сейчас я слышал трепетанье

Среди раскинутых силков!

Не бойся гибели, неволи или смерти:

Завиден жребий твой и вовсе не суров,

Ведь я тебя поймал в подарок Мелисерте!

Она, живя тебя дыханием своим,

Прижмет легко к груди; ты будешь, невредим,

Свободой полной наслаждаться.

Скажи: что участи завиднее твоей?

И кто с тобой, скворец, из всех земных царей

Не захотел бы поменяться?

Миртил, Миртил, постой! С забавою своей

Расстанься хоть на миг. Есть дело поважней.

Вот эти нимфы, сын, желают друг у друга

Оспаривать тебя как юного супруга.

Охотно я на брак тебе согласье дам,

Но выбор среди них ты должен сделать сам.

Да, мой сын. Бери себе женою

Ту, что понравится, и счастлив будь судьбою.

Но как бы мог принять такое счастье я,

Когда ему душа противится моя?

Все ж надо выбирать, хотя и трудно это.

Такую честь нельзя оставить без ответа.

Забыв о гордости, обычной столь для нас,

Две нимфы, о Миртил, к тебе пришли сейчас

И тем нарушили обычай неизменный,

Плененные твоей красою совершенной.

Чтоб выбор облегчить, Миртил, ты должен сам

Прислушаться к душе, довериться глазам;

И чтоб не сбить с пути волненья молодого,

Вы сделали мне честь, и блеск ее мне мил,

Но этой чести я совсем не заслужил;

На вашу доброту мне льститься не пристало:

Я недостоин вас - я значу слишком мало,

И будет стыдно мне, едва настанет час,

Когда из-за меня позорить будут вас.

Согласие твое пусть будет нам награда -

О нашем имени заботиться не надо.

Не следует тебе излишне скромным быть,

О качествах твоих нам предоставь судить.

Задача так сложна, что, затрудненный ею,

Я разрешить ваш спор, конечно, не сумею.

Как выбрать среди тех, кто равен красотой,

Происхождением и чувства прямотой?

Кого ни отвергай - все будет преступленье!

Отказываясь нам ответить, ты, Миртил,

Уж не одну, а нас обеих оскорбил.

И коль решились мы на приговор пристрастный,

То, что б ты ни сказал, все доводы напрасны.

Я вижу, что ответ вам непонятен мой, -

Вот объяснение: я увлечен другой,

А сердце, что живет единым упоеньем,

Уж нечувствительно к сторонним обольщеньям.

Как! Что он говорит? Кто б мог предположить?

Ты знаешь ли, щенок, что значит полюбить?

Ну, знаю или нет, а полюбил я страстно.

Постыдна страсть твоя, и любишь ты напрасно.

То сердце, что пылать способно в тишине?

От сердца твоего я жду повиновенья.

Коль в состоянии оно смирить волненье.

Как! Вопреки отцу посмел он полюбить?

Как запретите вы ему влюбленным быть?

Прекрасно! Впредь любить я запрещаю грозно.

Боюсь, что ваш запрет приходит слишком поздно.

Как! Даже прав своих теперь лишен отец?

И боги не гнетут подвластных им сердец.

Что? Боги? Замолчи!.. Все это рассужденье

…

К чему впадать в такое раздраженье?

Нет, выбор должен он произвести сейчас,

Иль я его побью здесь, на глазах у вас,

И вы увидите права отцовской власти.

Давайте говорить без этой гневной страсти.

Позволь теперь, Миртил, узнать нам имя той,

Кто мог тебя увлечь своею красотой.

То Мелисерта. Ей легко владеть сердцами.

Ужели ты, Миртил, ее равняешь с нами?

Достоинствами с ней мы вовсе не равны.

Нет, нимфы, так хулить ее вы не должны.

Что я уже теперь не властен над собою,

И, если оскорбил я ваше божество,

Не ставьте ей в вину безумья моего,

От одного меня исходит оскорбленье.

И так как мы судьбе покорствуем вполне,

То твердо знаю я: внушило небо мне

К вам, нимфы, навсегда почтительность простую,

К ней - всю мою любовь, которою живу я.

Что к доводам моим в вас сердце не лежит.

Коль вам захочется ответить поскорее,

Заденете вы то, что мне всего больнее,

И потому, ища спасенья в этот час,

Миртил, постой, Миртил! Вернись сюда, несчастный!..

Ушел… Но кто сильней - увидите вы ясно,

Он будет ваш супруг, ручаюсь головой.

…что здесь, в Темпе… В Лариссу прибыл он… - Речь идет о долине и городе, расположенных в Фессалии, неподалеку от горы Олимп.

Я видел многое… - В обрисовке идеального монарха и окружающих его придворных легко угадать идеализированный портрет Людовика XIV и версальский двор.

Автор:	Мольер Ж.
Категория:	Пьеса