Психея. Действие второе

Король, Психея, Аглавра, Кидиппа, Ликас, свита короля.

Вы обо мне сейчас печалитесь так много,

Рыданий ваших недостойна я.

Конечно, мне мила отцовская тревога,

Горящая в очах такого короля.

Но, проливая слез потоки,

Вы унижаете свой сан высокий,

И отказаться я должна от них.

Рассудка голосу пусть подчинится эта

Печаль стенаний, горьких и живых.

Не лейте больше слез о горестях моих:

Для сердца короля в них слабости примета.

О, не мешай мне, дочь, и плакать и рыдать!

Печаль моя права и вовсе не чрезмерна.^[64]

В таких бы сам слезах он изошел, наверно.

Сознанье власти уж не в силах

Заставить горести забыть,

Напрасно разум хочет отвратить

Мой взор ото всего, что было мне так мило,

Я не хочу бесчувственным прослыть

И не стыжусь, что я теряю силы.

Быть пред несчастьем не хочу таким

Благоразумным и глухим:

От скорби не уйду великой.

Тщеславия во мне уж не увидишь ты,

И этой твердости, столь дикой,

Обманные не покажу черты.

Печаль, которую ношу в душе моей,

От своего таить я не хотел бы века:

Пусть будет явлено пред взором всех людей,

Что сердце короля - все ж сердце человека.

О нет, я этих слез не стою, мой отец,

Грусть не должна смущать покоя тех сердец,

Которым вверены заботы управленья.

Как! Для меня забыть готовы вы о том,

Как царственно всегда хранили гордость

И в испытаниях, не преклонясь челом,

Высокую выказывали твердость?

Легко нам твердым быть в делах иных,

В превратностях, в невзгодах роковых,

Которые мы терпим век свой целый.

Погибель доблестных, преследованье злых,

Яд зависти и ненависти стрелы

Не так уж нам страшны, и есть у них пределы,

И побеждает скоро их

Душа, где ум еще владычествует смелый.

Но нам удар страшнее тот,

Который сердце разобьет

И ляжет тяжестью печали,

Когда судьбы жестоких стрел

Когда земной покинули предел

Все те, кого мы сердцем обожали.

Перед такой судьбой готов

И разум горестно смириться,

Едва ужасный гнев богов

Над нами громом разразится,

Столь беспощаден и суров.

Родитель мой! Для вас возможно утешенье:

Ваш брак благословлен богами был не раз.

Мое свершая похищенье,

Они не захотят во всем обидеть вас -

Оставят вам потери возмещенье.

Осушит пусть слезу ваш омраченный взор.

Закон небес, что вы жестоким называли,

Вам оставляет двух моих сестер

Для утешения родительской печали, -

Не так уже судьбы вам страшен приговор.

Ничто, ничто тебя мне заменить не может,

Лишь горю отдана душа моя.

Такая участь всем внушает жалость:

Я вижу только то, что здесь теряю я,

И забываю то, что мне осталось.

Отец! Вы знаете, что рок сильнее нас,

Что спорить нам нельзя с богами.

Я не могу сказать в прощальный этот час

Иного, что бы вы им ни сказали сами.

Они властны во всех земных делах,

Они дарами нас порою оделяют;

Пока им нравится, они у нас в руках

Дары охотно оставляют.

Но если вздумают все отобрать,

Не вправе мы на них роптать

За то, что нам они не длят благодеяний.

Отец мой! Я - лишь дар, богами данный вам,

И коль они берут дарованное ране,

И должно вам меня вернуть им без стенаний.

Ах! От тебя я ждать хотел бы слов иных,

Других для сердца утешений.

Волнением речей пустых

Не отягчай, о дочь, моих

Всечасных горестных мучений -

И без того мне тягостно от них.

Ты думаешь, быть может, что возможно

Не жаловаться мне на гнев богов?

Что всем доволен я и что готов

Поступок славить их безбожный

И в скромности признать, столь ложной,

Что этот гнев уже не так суров?

Сравни разлуку, вставшую пред нами,

С отцовства радостью, ушедшей так давно,

И ты поймешь, что отнято богами

Гораздо больше, чем дано.

В тебе я получил, о дочка дорогая,

И не совсем доволен был,

Твое рождение встречая.

Но сердце и глаза из года в год

Приятным этот дар считать учили;

Он стал бесценен тем, что связаны с ним были

Пятнадцать лет волнений и забот.

Я украшал его - весь мир об этом знает -

Богатством, добродетелью, умом.

Всечасным рвением соединял я в нем

Все то, чем мудрость душу украшает,

И с той поры любовь к нему живая,

Очарованием, веселостью пленяя,

Пылает в сердце старческом моем

И стынущие чувства согревает.

И этого богами я лишен!

Ты хочешь, чтоб без горестных рыданий

Я слушал голос страшных приказаний.

Ах, так безжалостен богов закон

И так терзает наши чувства он!

Когда я жизнь в него успел вложить?

И если надо взять, то лучше б было

Его и вовсе раньше не дарить!

Страшитесь речью рассердить такою

Богов, когда их гнев еще не стих.

Что можно сделать большего со мною?

Теперь мне нечего страшиться их.

Ах, мой отец! Во всем я виновата -

Вас побудила я к речам таким.

Стенания мои - богам за все расплата.

Довольно уж того, что повинуюсь им.

Так пусть молчат они, увидев, как страдаю,

Как мне разлука тяжела с тобой.

Пускай не множат скорбь, с которой я встречаю

Удар, мне посланный жестокою судьбой.

Печаль свою хочу я сохранять всегда;

Пускай живет весь век со мной моя беда,

И мой упрек богам пускай всю жизнь продлится!

Хочу, пока земной не кончится мой путь,

Рыдать над тем, чего я не могу вернуть.

О, сжальтесь над моей слабеющей душою!

В минуту горести мне надо твердой стать,

А вы меня заставили страдать

Своею нежностью и добротою.

Но я глубоко в сердце затаю

И ваше горе и печаль свою.

Не должен был тебе мучения такого

Я причинять, о дочь, но близок страшный час.

О, как произнести решительное слово?

Пора! Исполним все. Торопят боги нас.

Мне нужно в этой местности суровой

Оставить дочь свою. Скорее дай

Идите за отцом, его слезу с участьем

Спешите осушить, вернуть ему покой.

Он счел бы горьким для себя несчастьем,

Коль с вами то же бы случилось, что со мной.

Храните для него последние отрады -

Ведь змей, кого я жду, не даст и вам пощады,

А видеть, что и вы судьбою мне равны -

Такой бы я никак не вынесла вины.

Одна осуждена я небом беспощадным

Стать скорой жертвою его желаньям жадным.

Неотвратимая мне гибель суждена,

А если это так, пусть я умру одна.

О, не завидуйте такому предпочтенью!

Над вашей участью мы плачем в этот час.

Нежнейшей нашей дружбы выраженье.

Зачем же так напрасно гибнуть вам?

Чудесного мы ждем для вас спасенья

Или пойдем за вами по пятам.

Оракула вам ведомо сужденье.

Оракулы в словах своих темны,

И часто их не так, как должно, понимают.

Быть может, счастье вас и слава ожидают

И радоваться вы должны.

Позвольте видеть нам, как следом за бедою

К вам счастье подойдет нежданной чередою,

Иль вместе умереть позвольте нам,

Когда угодно будет то богам.

Внимайте, о сестра, лишь голосу природы,

Вы слишком любите меня. Но в час невзгоды

Вас слушать не должна душа моя.

Дороже должен быть отец для вас, чем я.

Для старости его должны вы стать опорой,

Дать зятя старику, родить ему внучат.

С вас короли давно уже не сводят взора,

Вам руку предложить давно они хотят.

Оракул обо мне сказал, и я должна

Погибнуть, не смутясь душою.

Оставьте же меня. Пусть я умру одна.

Зачем вам быть со мной пред гибелью такою?

Быть с вами - значит ли во всем вам докучать?

Ужель не по душе вам наше сожаленье?

О нет! Но стало бы оно меня стеснять,

И навлечет оно богов ожесточенье.

Пускай же небо вам свою окажет милость!

Мы снисхождение богов к вам призовем.

Что б там оракулом ни говорилось,

Мы не хотим, чтоб злое приключилось.

Спасибо, сестры, вам. Прощайте! Никогда

Меня не минет страшная беда.

Я наконец одна, могу сама с собою

Обдумать я судьбу ужасную свою.

Была высоко я вознесена судьбою -

И вот стою сейчас у смерти на краю.

Сравненья у моей не находилось славы,

Весь мир был полон ею, величавой,

Все короли земли мечтали обо мне,

А слуги их, меня богинею считая,

Привыкли в каждой чтить меня стране,

Восторги каждый шаг сопровождали мой,

Но я, пленив других, всегда была свободной

И, слушая хвалы пыланье всенародной,

Царица всех сердец, была сама собой.

О боги! Неужель вы чтите преступленьем

То, что всегда спокойной я была,

И причиняете мне столько зла

За то, что к вам всегда являла я почтенье?

Готова ваш закон исполнить я вполне.

Но коль должна была из страха перед вами

Я мужа обрести, то почему же сами

Супруга не назначили вы мне?

Не вы ль виновны в том, что чувства не лелею

Я свойственного всем?.. Ах, кто передо мной?

Два друга - два врага, с заботою одной -

Чтоб вашу жизнь спасти, пожертвовав своею.

Могу ли слушать вас, презрев сестер моих!

Хотите вы богов переменить решенье,

Со змеем встретиться для моего спасенья

В покорности сердец простых

И умереть, как я, средь скал глухих?

Вы тем удвоили б души моей мученье,

А у нее и так довольно мук своих!

Победу одержать возможно нам над змеем.

Кадм,^[65] что не знал любви, дракона победил,

Мы ж любим, и Амур тому, кем он лелеем,

Дает обычно много сил

И стрелы бы охотно предложил.

Ужель победу даст он ради равнодушной,

Кого он никогда не мог задеть стрелой,

Забудет месть свою и, только вам послушный,

Спасет несчастную от доли роковой?

Коль вправду моего хотите вы спасенья

Вам может сердце дать, любви в котором нет?

Не к этому сейчас у нас сердец стремленье,

Не в чаянье наград горит в нас чувства свет, -

В душевной глубине живет лишь восхищенье,

И каждый лишь одной надеждою согрет,

Что, может быть, придет прекрасное мгновенье -

И сердце ваше явит снисхожденье

На чувство страстное в ответ.

Живите, милая, живите для другого!

Пусть ревность наши мучает сердца, -

Уж лучше нам погибнуть, чем конца

Дождаться вашего, ужасного и злого.

А если не умрем и с пламенем в крови

Другому скажете вы ласковое слово,

Тогда погибнем мы от горя и любви!

Вам, принцы, жить: моей судьбы жестокой

Должны избегнуть вы - лишить сиянья дня

И я должна погибнуть одиноко.

Мне кажется, что слышу я сейчас

Чудовища ужасного дыханье.

Его моя боязнь рисует каждый час,

И, так как страх всегда сильнее нас,

Я на скале его уж вижу очертанья.

От страха вся дрожу, и только честь моя

Твердит мне, что пред ним должна быть твердой я.

Бегите, принцы, прочь! Уж близок змей опасный.

Его не видим мы, страшитесь вы напрасно.

Коль приближение вы слышите конца

И ваше сердце замирает,

У нас есть руки и сердца,

Которые надежда вдохновляет.

Соперником подкуплен был, наверно,

Оракул, чтобы он подсказанное рек:

Ведь случаи совсем не беспримерны,

Когда не бог немой вещал, а человек.

И в храмах иногда свершаются обманы.

Позвольте злому змею доказать,

Что, если вас ему вручает святотатство,

У нас есть чувства к вам великое богатство

И красоту Амур умеет защищать.

А если уж нельзя признать нам вашу власть,

В опасный этот час сердец прямое братство

Укажет путь, куда ведут нас долг и страсть.

Другие пусть, по крови мне родные,

Изведают всю пылкость чувств таких.

Не мне бы слушать речи столь живые,

Пусть радуют они сестер моих.

Когда умру, живите лишь для них,

Оплакав час моих мучений злых,

И пусть счастливее их будет доля.

Моя последняя лишь в этом воля.

Ведь чтут обычно, как закон,

Принцесса!..

Я хочу, чтоб лишь для них вы жили.

Коль любите меня, то слушайтесь во всем.

Ужели мне гореть к вам ярости огнем,

А вы, которые верны мне были,

Все чувства прежние забыли?

Оставьте же меня одну здесь умирать.

Я не имею сил, чтоб вам «прости» сказать.

На воздух поднята таинственной я силой,

И голос мой едва доносится до вас…

О принцы! Шлю вам свой привет в последний раз -

Вы сами видите конец судьбы унылой.

Не видно уж ее. Скорее, принц, идем

Искать на выступе крутом

Дорогу, чтоб бежать вслед за Психеей!

Что жизнь нам без нее? Идем, идем скорее!

Соперники мои! Должны вы оба пасть

За то, что с божеством делить посмели страсть

К Психее, к девушке, что всех других милее.

Спеши, спеши, Вулкан, божественный кузнец,

Скорей укрась ты мой дворец,

Где слезы осушить мог бы Амур Психее,

В ее объятьях пламенея!

Сцена превращена в великолепный двор, украшенный колоннами из ляпис-лазури, с золотыми фигурами. Это двор пышного и роскошного дворца, предназначенного Амуром для Психеи.

Шесть циклопов и четыре феи. Ритмическими движениями циклопы заканчивают чеканку четырех больших серебряных ваз, которые им принесли феи. Этот балетный выход два раза прерывается ариями Вулкана.

Для богов, для влюбленных сердец!

Каждый трудится пусть неустанно.

Ставьте больше и ваз и фигур

И не бойтесь, что кончите рано, -

Нас сегодня торопит Амур.

Не потерпит Амур запозданья.

Торопитесь, чтоб кончить скорей!

Каждый занят работой своей.

Пусть спешит, пусть удвоит старанья,

Чтоб достойнее встретить гостей!

Чтоб доволен был встречею бог,

Торопитесь украсить чертог.