Психея. Действие четвертое

О милая сестра! Чудес здесь слишком много,

И сосчитать я не могла бы их.

Еще не видело богатств таких

И солнце, что скользит своей дорогой.

Но все это не радует меня.

Сверкающий дворец и украшенья

Меня приводят в возмущенье.

На них с досадой я смотрю, судьбу кляня.

О, как же к нам судьба несправедлива злая!

С нескромной щедростью богатства расточая,

Природа много здесь чудес произвела,

Чтоб тотчас же забрать их все могла

Себе сестра меньшая.

Среди таких красот и я грущу сейчас.

Все то, что сердит вас, меня здесь оскорбляет;

Все, что нам явлено в прекрасных сих местах,

Меня, как вас, гнетет и тотчас оставляет

Осадок на душе, румянец на щеках.

Не знаю, есть ли где подобная царица,

Перед которой все спешило бы склониться,

Как перед нашею сестрой.

Ей повинуются с угодливостью льстивой,

Ее желаний ждать готовы терпеливо

И ловят каждый взгляд живой.

Служанки здесь одна другой подобострастней

И будто говорят огнем ревнивых глаз:

«Как вы ни хороши, Психея все ж прекрасней,

И мы, ее рабыни, лучше вас».

Она прикажет - все готово,

Не прекословят ей, не возразят ни слова.

Скользит за нею Флора по пятам

Всходящее столь щедро по лугам;

Зефир спешит ее исполнить повеленье

И расстается с милою своей,

Чтобы Психее услужить скорей.

Здесь даже боги ей подвластны!

Здесь скоро алтари воздвигнут ей!

А мы простых лишь покорим людей,

Которым верить было бы напрасно -

Затем, что нашим нежностям в ответ

Они в душе противятся, и нет

Конца их дерзостям и хитрости всечасной.

Ей мало, что в безумии своем

Поклонники ее предпочитают

И, нас совсем забыв, все больше день за днем

Влюбленною толпою окружают!

В тот час, когда приятней было б нам

Увидеть сбывшимся оракула реченье,

Иной судьбы счастливое теченье,

Чтоб нам пришлось увидеть здесь самим

То, что мы вовсе видеть не хотим.

И оттого себя я чувствую несчастной,

Что у нее есть друг, в нее влюбленный страстно,

Во всем покорный слепо ей.

Когда бы выбирать мы стали меж царями,

То вряд ли бы могли найти знатней

И больше наделенного дарами.

Конечно, обладать богатством свыше мер

Прекрасно, но порой и так еще бывает,

Что в нем мы можем зреть превратности пример

И дверь свою дворец для горя раскрывает.

Но если у кого такой любовник есть,

Который полон нежного почтенья,

То это счастье высшее и честь.

Которым мы найти не можем и сравненья.

Не должно медлить нам: настало время мести.

Давайте лучше мы подумаем о том,

Как сделать, чтобы впредь они не жили вместе.

О, средство знаю я! Что лучшего желать?

Удара этого нельзя им избежать.

Прощаюсь с вами я. Мой муж вас отсылает.

Несносным кажется ему,

Что ваша жизнь у нас тех благ его лишает,

Каких вкусить со мной приятно одному.

Покуда с вами я, простое слово даже

Или невинный, беглый взор -

Все кажется ему мучением и кражей,

Что совершаю я в угоду двух сестер.

Да, ревность хитрою бывает,

А то, как он отдался ей,

Что ради вас в горячности своей

Он многих превзойти готов мужей.

Но вы, столь верная его подруга,

Вы даже имени не знаете супруга!

Мы этим так огорчены!

Конечно, знатен он, и власть его безмерна,

Средь принцев никого сильнее нет, наверно,

И вам он отдал все сокровища страны,

С ним состязаться в щедрости напрасно,

Вы любите его, и он вас любит страстно,

Вам мил он, вы ему милее всех сейчас,

И ваше счастье было бы прекрасно,

Когда б вы знать могли того, кто любит вас.

Не все ль равно, кто он? Ко мне он полн вниманья;

Чем дольше он со мной, тем больше он влюблен;

Готов предупреждать он все мои желанья,

И прихоти мои - ему закон.

Мне непонятны ваших душ терзанья,

Что толку, что во всем вы зрите подчиненье,

Когда любовник ваш скрывается от вас?

Столь горький ваш удел весьма тревожит нас.

Пусть все смеется здесь и радует ваш глаз -

Страсть, истинная страсть не знает уклоненья.

Ведь если что-нибудь сказать нам не хотят,

То, значит, на душе недоброе таят.

Что если сердце в нем уже вам изменило?

В любви пленяемся мы часто новизной.

И я должна признать: он так хорош собой,

Так знатен, так другим казаться может милым,

Что деве тотчас же понравится любой.

Наверное, его другая покорила.

Ведь вы в его руках - поймите наконец!

Вы беззащитны здесь, достойны сожаленья.

Ведь если нанесут вам оскорбленье,

Кому бы должен был отмстить за вас отец,

Чью злобу наказать, чье дерзкое глумленье?

Сестра моя! Зачем мне душу так терзать?

Я вся уже дрожу, от ужаса слабея.

Кто знает, может быть, он узы Гименея…

Убьете вы меня! Не надо продолжать!

Мне остается вам сказать уже немного:

Тот, кто вас любит так, кто царь для всех ветров,

Чьей волею зефир унес и нас в дорогу,

Ваш муж, который вам служить всегда готов, -

Раз он природы строй мог изменить так странно,

То от него и вам нельзя не ждать обмана.

Наверное, дворец воздвигло колдовство.

Весь этот шитый шелк и роскоши сплетенье,

Которыми он, без сомненья,

Купил и вашу страсть и восхищенье,

Исчезнут, не оставив ничего.

Вам колдовства, как нам, теперь известна сила.

Пришел и мой черед! Мне горе грудь сдавило.

Но мы сейчас желаем вам добра.

Окончен разговор. Проститься нам пора.

Я все ж его люблю, хоть сердцу очень больно.

Идите. Завтра же, коль хватит сил моих,

Меня найдете вы спокойной и довольной -

Иль погибающей среди сомнений злых.

Мы королю спешим сказать о славе вашей,

О том, как одарить судьба сумела вас.

Пускай услышит он скорее наш рассказ

О превращении, какого нету краше.

Сомнения свои вы скройте перед ним.

Пусть он узнает лишь, каким владею краем.

Учить нас нечего, советов не хотим.

К ногам сестер спускается облако, и зефир стремительно уносит их на нем.

Вы наконец одна! Услышьте же признанье,

Без ваших, надоевших мне, сестер,

В том, что отраду льет мне ваших глаз сиянье,

Что к вам, Психея, с этих пор

Любовной страсти чувствую пыланье

И сердце мне живит ваш нежный взор.

Могу я наконец души своей влюбленной

Вам все терзания открыть

И клятвенно сказать, что, вами вдохновленный,

Я лишь одним мечтаю жить -

Надеждой, что теперь я с вами буду вместе.

Я для себя не вижу большей чести,

Чем волю исполнять возлюбленной моей

И этим счастьем жить еще, еще полней.

Но почему же облако печали

Чего-нибудь вам здесь недостает?

Иль вы уже повелевать устали?

Почему, скажите, грустно вам?

Вы, о любви забыв, близки теперь к слезам?

Вы смотрите печальными глазами

И стал ланит у вас бледнее цвет!

Едва простились ваши сестры с вами,

Вы им уже вздыхаете вослед.

Психея милая! Коль сердца два согласны,

Единым вздохом будут вздохи их.

Вдвоем с возлюбленным, когда полюбишь страстно,

Возможно ль думать столько о родных?

Меня совсем не это огорчает.

Иль о сопернике вы вспомнили сейчас,

Который у меня вас дерзко отнимает?

О, не срывайте зла на той, что любит вас!

Мою любовь способны оскорбить.

Не знаете себя вы, без сомненья,

Коль страшно вам, что вас не смогут полюбить.

Я вас люблю. С тех пор как вижу свет вселенной,

Была достаточно я гордой и надменной,

От самых королей любовь свою храня,

Но с вами я сейчас хочу быть откровенной:

Лишь в вас я обрела достойного меня.

Но все-таки печальна я немного

И не могу печали этой скрыть.

Ведь к нежности моей примешана тревога,

Которую я не могу забыть.

Не спрашивайте, что это такое.

Когда б узнали вы, ваш гнев меня б сразил.

И если я стремлюсь к чему-нибудь душою,

То знаю - все равно достичь не станет сил.

И в свой черед могу на вас я рассердиться.

Достоинства свои снижать вам не годится.

Не притворяйтесь же, что неизвестно вам,

Коль сомневаетесь вы в том, скажите сразу,

Чего хотите вы.

Но я боюсь отказа.

Речам моим поверить вы должны,

И вы жалеть не будете ни разу.

Все слуги вам мои подчинены.

И если клятвы все-таки нужны,

Я клясться вашими готов глазами,

Зажегшими в душе великой страсти пламя.

А если мало этих клятв, готов

Поклясться Стиксом я, залогом всех богов.

Почти спокойна я - меня вы убедили.

О, всюду здесь богатство, изобилье;

Вы любите меня, я обожаю вас;

Вы сердце мне зажгли, душа полна сейчас;

Блаженство высшее вдыхаю,

Но, к горю своему, кого люблю - не знаю.

Скажите наконец, кто вы, избранник мой?

Что этими сказать хотите вы речами?

Что счастлива сейчас я с вами,

Но что, упорство странное храня…

Дав клятву, я уже не властен над собою,

Но бойтесь этой тайны как огня.

Оставьте мне ее. Коль вам я все открою,

Утрачу вас, а вы утратите меня.

От вашей прихоти должны вы отказаться.

Мне так хотите вы повиноваться?

Здесь все подвластно вам, я буду вам слугой,

Но если страсть мою вы приняли душой,

То ставить не должны преград ее теченью:

Ведь это привести нас может к разлученью,

И это меньшим надо злом считать,

Возникшим от опасного решенья.

Я это сознаю отлично!

Но сделайте меня счастливой безгранично -

Откройте мне, кто стал мечтой души моей,

Отвергла для кого я столько королей.

Вам это нужно знать?

Готова вас заклясть я.

Когда б подозревать могли вы о несчастьях,

Какие на себя готовитесь навлечь!

Любезной не могу назвать я вашу речь.

Подумайте о том. Смолчать еще возможно.

Что ж, значит, клятву вы сейчас мне дали ложно?

Так слушайте. Я бог, сильнейший из богов,

Властитель на земле и царь средь облаков.

И воздух и вода в моей единой власти.

Ну, словом, я - Амур, я - бог любовной страсти.

Влюбленный в вас, своей уколот я стрелой.

Что мукой сделали любовный пламень мой,

Я был бы вам супруг, вы были б мне женой.

Я ваше выполнил, как видите, желанье -

Теперь вы знаете того, кто любит вас,

Кто очарован был сияньем ваших глаз.

Узнайте же, что ждет вас в воздаянье:

Вы заставляете меня покинуть вас,

Вы заставляете меня отнять сейчас

Победы вашей достиженья.

Меня уж никогда ваш не увидит взор.

Дворец и все сады исчезнут с этих пор,

Оставит счастье вас без сожаленья.

Вы не хотели слушать уверенья -

И вот уже, за дерзость вас виня,

Судьба, что правит небесами,

Любовью и бессмертными богами,

Наказывает вас и гонит прочь меня.

Амур улетает, и в то же мгновение исчезает великолепный сад. Психея остается одна в пустынной местности, на диком берегу широкой реки, и хочет в нее броситься. Показывается речной бог - он сидит на груде тростников, облокотившись на высокую урну, из которой бежит обильная струя воды.

Жестокая судьба! Несчастное стремленье

Быть любопытной до конца -

И горестно рыдать потом в уединенье

Вдали от родины и от отца!

Любила бога я и им была любима,

Минутам радости уже теряла счет,

И вот я мучаюсь невыносимо

Средь этих диких скал, и, чуя скорби гнет,

В отчаянье тоской томима,

Хоть мужа больше нет, любовь моя растет.

Воспоминание мне сердце отравляет,

Я нежности его не в силах позабыть.

О, сколько я должна мучений пережить!

Когда Амур Психею оставляет,

Зачем он страсть ее жестоко хочет длить?

Источник всех блаженств, вовек неистощимых,

Богов владыка и людей,

Виновник зол моих, что так невыносимы, -

Быть может, я сама была тому виною:

В порыве нежных чувств, блаженствуя душою,

Я подозрению посмела волю дать.

Неблагодарная! Теперь тебе страдать.

Иного, чем супруг, столь ласковый с тобою,

Не надо было и желать.

Одно осталось мне: сойти с земной дороги,

Утратив друга моего.

Скажите, для кого существовать мне, боги,

И жар души беречь мне для кого?

Река, средь этих мест струящая теченье!

Укрой меня своей волной

И, чтобы кончить все мои мученья,

Дай мне на дне своем забвенье и покой.

Ты б гибелью мне воды замутила,

И небо запрещает смерть тебе.

Быть может, пережив все, что с тобою было,

Иной ты отдана судьбе.

Ей хочется тебя построже наказать.

Страсть сына в матери рождает возмущенье.

Беги! Сумею я богиню задержать.

Что может худшего со мной случиться,

Когда и так сгораю я в огне?

Кто ищет смерть себе, богов уж не боится, -

Венеры гнев совсем не страшен мне.

Вы ждете здесь меня и дерзко и упрямо,

Похитив на земле власть красоты моей?

С моих возносятся к вам алтарей

Моления жрецов и волны фимиама,

Мои же храмы все пусты.

Людей пленяли вы сияньем красоты,

И к вам уже устремлена их вера.

Как будто новая Венера

Сердца их к поклонению зовет.

Я чувствую в вас дерзкое стремленье,

Бесстрашия и гордости печать.

Вы на меня глядите без смущенья,

Как будто бы я вас не в силах наказать.

Скажите: разве есть в том преступленье,

Что кое-кто с меня не сводит глаз

И на красу мою взирает с восхищеньем

Лишь потому, что он не видел вас?

Я - только то, что создано богами,

Лишь им обязана я красотой,

И если трудно вам мириться с похвалами,

Что люди воздают не вам, а мне одной, -

В красе своей божественной, живой

Пред ними поскорей предстаньте сами;

Чтоб стали почести вам снова воздавать,

Достаточно явиться к ним опять.

Не должно принимать вам было преклоненье,

Отречься надо вам от почестей таких.

Чтоб поскорей рассеять их,

При всех обязаны вы мне воздать почтенье.

Расстаться трудно вам с ошибкою людей,

А между тем для вас одна лишь гибель в ней.

Вы далее пошли. С гордыней неизменной

Не отвечая даже королям,

К самим посмели небесам

Вы обратить свой вызов дерзновенный.

Мой вызов небеса тревожить был готов?

Вы мне отнюдь не кажетесь смиренной.

Так отвергать всех королей вселенной -

Не значит ли стремиться в сонм богов?

Коль мне Амур внушал ко всем им отвращенье,

Себя любить заставив одного,

Сулите вы моей любви уединенье

В местах, где все кругом мертво?

Вам нужно было сознавать, Психея,

Кто вы и кто всесильный этот бог.

Узнать я не могла в короткий этот срок,

Одной своей любовью пламенея.

Приятно стало вам ему столь милой быть,

Любить его, едва в нем сердце запылало.

Я божество любви могла ль не полюбить,

Особенно когда об этом мне сказал он?

Он сын ваш. Власть его давно известна вам,

Он вашим же наследством обладает.

Да, он мой сын. Но он меня так возмущает,

Когда мои дела вершить он хочет сам!

С тех пор как в вас влюблен мой сын, стрелой своей

Не ранит он сердец, и в жажде исцеленья

Никто уже моих не ищет алтарей.

Он слишком дерзким стал, со мною в спор вступая,

Но я - я буду мстить! Для вас настанет срок,

Поймете скоро вы, что смертная простая

Не вправе ждать, чтоб ей в любви признался бог.

Идемте, чтоб узнать ценою испытанья,

Куда вас завели безумные желанья,

Чем вы обязаны надменности своей.

Идемте! За свои дерзанья

Терпенье вы должны явить на много дней.

Сцена представляет Аид. Видно огненное море, волны которого непрерывно бушуют. Это ужасное море окружено горящими развалинами. Среди бушующих волн виден сквозь грозное жерло подземный дворец Плутона. Из него выходят восемь фурий и в балетном выходе выражают свою радость по поводу того, что им удалось вызвать ярость в самой нежной из богинь. Шаловливый бесенок проделывает во время танца отчаянные прыжки, а Психея

Автор:	Мольер Ж.
Категория:	Комедия


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница