Двоеженец.
Часть первая.
Глава IV. Воздушные замки

Глава IV
ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ

Жерар де Нойаль чувствовал сильную головную боль и страшную слабость. Он последовал совету девушки, рекомендовавшей ему заснуть и успокоиться, и лег на кровать. Едва он закрыл глаза, как тотчас впал в тяжелый сон.

Гильона, увидав это, схватила дочь за руку и громко спросила:

-- Наконец объяснись же со мной?

-- Потише, матушка! - возразила девушка, - вы его разбудите!...

-- Растолкуй же мне, что означает обещание дать две тысячи этому помешанному на химии? Ведь он сумасшедший, это ясно, как Божий день!...

-- Для вас - может быть, но не для меня. Я верю его словам и верю в его успех! Нас свела с ним не простая случайность, а общая судьба... Мы родились, вероятно, под одной звездой, у нас одни и те же мечты, желания, и я хочу разделить с ним роковое богатство, которого ни он без меня, ни я без него никогда не достигли бы. Понимаете ли вы это, матушка?

-- Я знаю только одно, что ты надеешься на невозможное!...

-- Время покажет, кто из нас прав.

-- Да откуда же ты хочешь достать такую сумму? Если бы мы вздумали продать весь наш скарб, то и тогда не выручили бы и десятой доли...

-- Я все это хорошо знаю, но я рассчитываю попросить у человека, который, вероятно, мне не откажет.

-- У кого же?

-- У моей молочной сестры Дианы де Жильда.

Старуха пожала плечами.

-- У Дианы у самой ничего нет, а графиня, ее мать, почти так же бедна, как и мы.

-- У графини осталось еще несколько бриллиантов. У нее нет других желаний, как сделать приятное своей дочери, а Диана с радостью исполнит мою просьбу.

-- Так ты думаешь сходить к графине в ее маленький домик на берегу Марны?

-- Да... И вы пойдете со мной, матушка!

-- Когда?!

-- Скоро... Может быть, завтра... Давно уже мне хотелось обнять мою милую Диану. Вы знаете, ведь я ее люблю, как родную сестру.

-- Потому-то ты и хочешь ее разорить!

-- Пускай будет по-твоему! - ворчала старуха. - Я больше не стану спорить. Ты ведь всегда права!... Делай, как знаешь... Но теперь постараемся немного поспать. Старость берет свое: у меня слипаются глаза, мне необходим сон. Так как ты уступила свою постель, то ложись вместе со мной.

-- Ложитесь одни, матушка, а я засну на этой скамье.

Гильона не стала настаивать. Она поспешно улеглась и через несколько минут заснула.

Хильда не последовала ее примеру, хотя она и легла, но остаток ночи не смыкала глаз: она мечтала.

Прошло уже больше часа, как солнечные лучи, прокравшись через узкое окно, осветили жалкую бедную мансарду. И вот кавалер Жерар де Нойаль открыл глаза и увидел перед собой неземной образ молодой девушки. Он был положительно ослеплен красотой, которую накануне не удосужился разглядеть в темноте.

Хильда не была кокетка, нет, но она была женщина и тотчас угадала, какое впечатление произвела ее красивая наружность на молодого человека. Со своей стороны, она находила Жерара де Нойаля красавцем и в первый раз в жизни почувствовала учащенное биение сердца.

-- Как вы теперь себя чувствуете? - спросила девушка взволнованным голосом.

-- Благодаря вам... отлично!... Ведь это вы спасли меня? Вы перевязали мне рану? Вы приняли меня к себе с добротой ангела?

-- Разве я так переменилась за ночь, что вы меня не узнаете? - улыбнулась Хильда.

-- В темноте я не мог разглядеть вашей красоты... Теперь же ваш образ запечатлен здесь... И ничто на свете не может его изгладить...

Эти слова были произнесены с таким воодушевлением, что девушка невольно опустила глаза.

Гильона спала крепким сном и ни слова не слыхала из их разговора.

-- Я вам обещала, - сказала Хильда, - что к вашему пробуждению моя мать во всем будет со мной согласна. Так и вышло: она совершенно поняла меня и обещала мне содействовать. Сегодня же мы оставляем Париж и поедем к той особе, которая должна нас выручить известной суммой денег. Но наша отлучка продолжится недолго. Через три дня мы вернемся, и вы получите обещанное...

-- Ах! - восторженно воскликнул Жерар. - В этот век сомнений и недоверий я вдруг встречаю такую душу! Перед вами преклоняться мало!... Вы божество!... При такой красоте да еще золотое сердце! Я вас поставлю на пьедестал, вы будете властительницей всего света!... Скажите мне ваше имя?...

-- Хильда.

-- Итак, Хильда, я сделаю вас царицей!

-- Хильда улыбнулась, польщенная этими словами, она твердо верила в их осуществление.

-- Позвольте мне задать вам нескромный вопрос?

-- Говорите!

-- До той поры, когда мы будем царствовать, еще надо жить некоторое время, а у вас нет средств. Я говорю с вами, как друг, как сестра. Откуда возьмете вы денег на необходимое? На пищу и пропитание? Позвольте мне предложить...

Жерар не дал ей окончить и прервал почти с гневом:

-- Хильда! Умоляю вас, ни слова больше... Вы мне предложили значительную сумму для возобновления моих трудов, и я, не колеблясь, принял ее. Теперь же дело идет о милостыне, вы оскорбляете меня... Я вас извиняю, но милостыни никогда не приму!

-- Будьте спокойны, дитя мое! Я не умру с голода во время вашего отсутствия, у меня еще остается вот это...

С этими словами Жерар снял с пальца золотое кольцо с небольшим сапфиром и показал его Хильде.

-- Я знаю, что стоит оно немного, но мне все-таки дадут кое-что и этого будет достаточно. Жаль с ним расставаться, это память о моей матери... А теперь отплатите мне такой же откровенностью. Расскажите мне о себе, о вашем прошлом... Ведь я ничего не знаю о вас, кроме одного: что вы красивы, как день, и добры, как ангел!... Умоляю вас, не откажите мне в этом!...