Рауль, или Искатель приключений.
Книга 1. Часть вторая. Эмрода и Кo.
LV. Сети Бенуа

LV. Сети Бенуа

Все сообщники с благоговейным вниманием слушали рассказ Бенуа, который продолжал:

-- Я понял, как нельзя лучше, что молодой всадник был восхищен моим любезным обращением. - Милостивый государь, - сказал он мне, - вы парижанин?

-- Парижский мещанин, - отвечал я, - родился в квартале Сен-Дени, где мы занимаемся уже около трехсот лет торговлей шерстью, оптом и по мелочам. Николас Бенуа, к вашим услугам, лавка под вывеской "Серебряный Баран".

-- Стало быть, вы как нельзя лучше знаете столицу?..

-- Мне известны все улицы и переулки.

-- Будьте так добры, помогите мне выпутаться из затруднения, в котором я нахожусь.

-- Объясните мне, в чем оно состоит, и я постараюсь удовлетворить вас.

-- Я не здешний...

-- Я так и думал.

-- Я приехал в Париж в первый раз, не имею здесь знакомых и прошу вас указать мне скромную, но надежную гостиницу, где я мог бы не опасаться за свое маленькое состояние, которое я целиком везу с собой.

Эти последние слова прозвучали в ушах моих самым приятнейшим образом. Глаза мои инстинктивно обратились на кожаный чемодан, привязанный за седлом молодого человека и, по-видимому, туго набитый. Мне показалось, что при каждом движении лошади из этого чемодана раздавался металлический звук. Я угадал, что Меркурий, бог людей искусных, посылал мне добычу, для которой мне даже не требовалось расставлять сетей, и поспешил ответить:

-- Для меня ничего не может быть легче, чем дать вам сведения, которых вы желаете. Я знаю небольшую гостиницу, спокойную и недорогую, хозяин которой бесспорно честнейший человек на свете.

-- А где эта гостиница?

-- На улице Паради-Пуассоньер, под вывеской "Золотое Руно".

-- Я буду вам еще более обязан, если вы укажете мне, по какой дороге должен я ехать.

-- С удовольствием указал бы, но вы непременно собьетесь с пути.

-- Как же быть?

-- Ничего не может быть легче. Я иду именно в ту сторону, и если вам будет угодно замедлить шаг вашей лошади, я сам вас провожу.

-- Как! вы будете так добры?

-- С большим удовольствием...

-- В таком случае я принимаю ваше предложение с чрезвычайной признательностью.

Мы отправились и дорогой вели самый пустой разговор. Вы легко угадаете, любезные товарищи, по какой причине я указал молодому провинциалу гостиницу "Золотое Руно". Эта гостиница если не разбойничий притон, то по крайней мере дом весьма сомнительной репутации, а совесть хозяина самая сговорчивая. Мы вошли во двор.

-- Вы хотите оставить меня таким образом? - сказал он, соскочив с лошади и схватив меня за руку. - О, нет! я надеюсь, что вы не откажете мне в одолжении осушить вместе со мной бутылку испанского вина.

Я сослался на дела, не терпящие отлагательства, уверял, что я не властен располагать своим временем, словом никак не соглашался. Молодой человек горячо настаивал. Я этого ожидал и наконец согласился. Конюх хотел отвести лошадей в конюшню.

-- Подождите, - сказал ему молодой человек, развязавший ремни, которыми чемодан был прикреплен к седлу.

Подошел слуга, взял этот чемодан. Я наклонился к уху молодого человека, и шепнул ему:

-- Там золото, не правда ли?

-- Да, - отвечал он с удивленным видом.

-- В таком случае, - продолжал я, - не позволяйте никому дотрагиваться до этого чемодана. Конечно, дом надежный, но не надо подвергать никого искушению... Я помогу вам отнести чемодан...

Он поблагодарил меня жестом и сделал мне знак, что принимает мое предложение. Я взял чемодан за одну ручку и восхитился его тяжестью. Мы дошли таким образом до комнаты в первом этаже, единственной, которая не была занята в эту минуту. Товарищ мой снова пожал мне руку, потом спросил бутылку хереса и две рюмки. Мы вместе сели за столик, чокнулись; молодой человек выпил и сказал:

-- За ваше здоровье, месье Бенуа...

-- За успех всех ваших намерений, - отвечал я. - Осмелюсь ли спросить, с кем я имею удовольствие говорить? - прибавил я.

-- С кавалером Раулем де ла Транблэ, - отвечал молодой человек.

Я встал со стула и низко поклонился, вскричав с умилением:

-- Какая честь для такого бедного мещанина, как я, сидеть за одним столом с таким благородным дворянином, как вы, кавалер!.. Прошу вас верить искреннему выражению моей признательности!..

-- Не будем говорить об этом, - сказал он. - Садитесь, любезный месье Бенуа, и будем пить...

Я повиновался. Он налил мне стакан, я выпил за его здоровье, на этот раз величая его по имени и титулу. Прошу простить меня, любезные товарищи, но все эти подробности, которые могут показаться вам ничтожными, необходимы, чтобы дать вам понять, какими извилистыми путями, какими искусными и деликатными средствами достиг я того, что вполне овладел доверием и расположением моего нового знакомца...

-- Что вы думаете об этом хересе? - спросил он меня, выпив.

-- Я нахожу его превосходным.

-- Это ваше мнение?

-- Да, по совести. А каково ваше мнение, кавалер?

-- Ах! - сказал он. - Я пил херес лучше этого в замке моего отца!..

Я увидел выражение живейшего сожаления на лице молодого человека. О чем он сожалел? О замке, о хересе или об отце?.. Я хотел выйти из этой неизвестности и сказал:

-- Отец ваш, наверное, расстался с вами глубоко опечаленный.

-- Разве вы не видите, что я в трауре? - прошептал молодой человек мрачным голосом.

Я остановился. Он окончил мою фразу.

Моя физиономия тотчас подернулась трауром, и я отер слезу, которой не было.