Испанские братья.
Часть первая.
XVII. Престарелый монах.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Испанские братья. Часть первая. XVII. Престарелый монах. (старая орфография)

XVII. 

Престарелый монах.

Свидание Карлоса с дон Жуаном много ободрило его. Гнев брата,-- которого он больше всего страшился,-- миновал его. Жуан обнаружил напротив столько сердечности, терпимости и желания выслушать его, что все это поражало его и возбуждало самые радужные надежды.

Он скоро заметил, что совет уже кончился, так как местами между деревьев виднелись фигуры в белых и коричневых сутанах. Он вернулся в монастырь никем незамеченный и вошел в залу собраний. В ней оставался только один старый монах,-- самый престарелый из братьев. Он сидел у стола, с головою, обхваченною руками, и его изсохшая фигура дрожала от рыданий. Карлос подошел к нему.

- Что с вами, отец? - спросил он тихо.

Старик медленно поднял свою голову и посмотрел на него грустными, усталыми глазами, уже созерцавшими более восьмидесяти лет жизни.

- Сын мой,-- отвечал он,-- я плачу от радости.

Карлосу показалось это странным, потому что он не заметил выражения радости на изборожденном морщинами лице, покрытом слезами.

- К какому решению пришли братья,-- спросил он его.

- Ждать веления Божия здесь. Да будет благословенно Имя Его.-- При этом старик склонил свою седую голову и опять заплакал.

Карлос также был доволен этим решением. Он все время смотрел с ужасом на предполагаемое бегство братьев, так как оно наверное вызвало-бы подозрения инквизиции и обреклю бы на гибель всех, разделявших их верования.

- Благодарение Господу Богу! - повторял старый монах.-- Здесь я жил и здесь я умру и меня похоронят рядом с благочестивыми братьями прежних дней в капелле дон Алонзо Доброго. Сын мой, я пришел сюда отроком, моложе тебя, ужь не знаю сколько лет тому назад; один год так походит здесь на другой, что трудно сказать. Я бы мог узнать, заглянув в большую книгу, только глаза мои так ослабели, что я не могу читать. Они быстро потускнели за последние годы; когда между нами бывал д-р Эгидий, я мог читать требник не хуже молодых. Но дело не в числе лет. Много их было, если цветущий, чернокудрый мальчик превратился в дряхлого старика, стоящого на краю могилы. И подумать только, что теперь мне предстояло бы уйдти за вороты монастыря в мир, полный нечестия и злобы, и жить среди чужих людей! Нет, сеньор дон Карлос. Здесь я надел монашескую рясу, здесь я жил и здесь я умру, если будет милость Божия и святых Его.

- Если бы братья решили уйти, то вероятно пришлось-бы и мне. Но они не уходят, благодарение св. Иеронимо.

который руководил из совещанием, и испытывал особенную радость по поводу их решения. Мир, крайне непрочный, которым пользовалась в то время протестантская община в Испании, в частности был в зависимости от каждого из её членов. Одного побега, без удовлетворительной причины, самого неизвестного человека из паствы Лозада, было-бы достаточно возбудить подозрение и вызвать преследования, тем более, еслиб стало известным, что одна из самых уважаемых религиозных общин покинула страну.

Меч висел над их головами на одном волоске, который мог оборваться при каждом неосторожном движении или слове.