Приключения Артура Гордона Пима.
Глава XXI. - Искусственная катастрофа

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Приключения Артура Гордона Пима. Глава XXI. - Искусственная катастрофа (старая орфография)

Глава XXI. - Искусственная катастрофа.

Едва я сколько-нибудь пришел в себя, как почувствовал, что почти задыхаюсь, барахтаюсь среди непроглядного мрака в массе рыхлой земли, тяжело рушившейся на меня со всех сторон и грозившей окончательно засыпать меня. Страшно испугавшись этой мысли, я силился стать на ноги, что мне, наконец, и удалось. Я простоял неподвижно несколько минут, стараясь понять, что со мной случилось, где я нахожусь. Вскоре, над самым моим ухом, раздался глубокий стон, а затем голос Петерса, который, именем Бога, умолял меня придти ему на помощь. С трудом сделав шага два, я прямо повалился на голову и плечи моего товарища, которого нашел по пояс ушедшим в массу рыхлой земли. Я принялся освобождать его со всей энергией, на какую был способен, в чем, наконец, и успел. Как только мы опомнились от страха и удивления, мы оба пришли к заключению, что стенки разселины, в которую мы решились проникнуть, обрушились в силу собственной тяжести и что, будучи погребены за живо, мы навеки погибли. Долго предавались мы самому ужасному отчаянию. Я твердо убежден, что ни одна из катастроф, которыми изобилует жизнь человеческая, не может вызвать такого пароксизма физических и нравственных страданий, как та, какая нас постигла. Быть погребенными за-живо! Мрак, окружающий жертву, страшное стеснение в легких, удушающия испарения влажной земли сливаются с страшной мыслью, что находишься в положении похороненного мертвеца, и наполняют сердце человеческое невыносимым, леденящим ужасом, о котором невозможно себе составить и понятия!

Наконец, Петерс решил, что нам, прежде всего, следует убедиться, как велико наше несчастие и ощупью пробираться по нашей темнице, так как не вполне невозможно, чтоб вам удалось найти выход. Я ухватился за эту надежду и, призвав на помощь всю свою энергию, пытался проложить себе путь через эту груду разбросанной земли. Едва я сделал шаг, как до меня дошел луч света, правда, едва-заметные, но достаточный, чтобы убедить меня, что мы не погибнем сейчас же за неимением воздуха. Мы несколько ободрились и старались уверить друг друга, что все пойдет как нельзя лучше. Перелезши через груду обломков, которая преграждала нам дорогу по направлению к свету, мы подвигались с меньшим трудом. Вскоре мы могли различать окружавшие нас предметы и убедились, что находимся почти в конце прямолинейной части разсеянны, около того места, где она поворачивала влево. Еще несколько усилий, и мы достигли этого поворота, в котором с невыразимой радостью увидали длинную трещину, которая тянулась вверх.

Тут я вспомнил, что нас было трое покинувших ущелье, чтобы взойти в разселину, - товарищ наш Аллен еще не нашелся, и мы решили вернуться и розыскать его. После долгих поисков, Петерс закричал мне, что поймал товарища нашего за ногу, но что все тело его так засыпано землей, что вытащить его невозможно. Я вскоре убедился, что слова Петерса были слишком справедливы, что жизнь должна была угаснуть уже давно. С сердцем, полным грусти, мы предоставили тело его участи и снова направились в повороту разселины.

состояли из вещества, напоминающого мыловку или жировик. Стенки трещины, по которым мы пытались карабкаться, были из того же вещества, такия скользкия и влажные, что ноги наши едва могли удерживаться на наименее крутых местах. Мы, однако, черпали мужество в отчаянии, хватались руками, рискуя убиться, за небольшие выпуклости из сланцеватой, несколько более твердой глины, и добрались, наконец, до натуральной платформы, откуда можно было видеть клочок голубого неба за поросшим густым лесом оврагом.

Оглянувшись назад и разсмотрев несколько хладнокровнее проход, через который вышли, мы убедились, по виду его стенок, что он образовался недавно, из чего заключили, что сотрясение, так нежданно поглотившее нас, каковы бы ни были причины его, в то же время открыло нам этот путь ж спасению. Мы почти истомились от наших усилий, были так слабы, что едва могли держаться на ногах и сказать слово. Петерсу пришла мысль подать сигнал товарищам выстрелом из пистолета, блого они остались у нас за поясом - тогда как ружья и кинжалы мы потеряли на дне пропасти. Дальнейшия события показали, что, еслиб мы выстрелили, мы бы в этом горько раскаялись; но по счастью, слабое подозрение уже пробудилось в уме моем, - мы имели осторожность не дать знать дикарям, где находимся.

Отдохнув с час, мы медленно направились к выходу из оврага и, пройдя небольшое разстояние, услыхали страшный вой. С величайшей осмотрительностью проскользнули мы к узкому отверстию, откуда нам легко было обнять взглядом всю окрестность, и тут страшная тайна землетрясения открылась нам в один миг с первого взгляда.

дно этого ущелья было засыпано безпорядочными обломками камней и грудами земли. Способ, которым была низвержена эта масса, был также прост, как и очевиден. В некоторых местах, вдоль восточной стороны ущелья, нам были видны врытые в землю столбы. В этих местах земля не подалась, но вдоль пропасти в том месте, откуда отделилась масса земли, очевидно было, по некоторым следам в почве, что и тут были врыты такие же столбы, как те, которые были у нас на глазах, на разстоянии ярда один от другого, на протяжении около трехсот футов в разстоянии приблизительно десяти футов от края пропасти. Крепкия связи из виноградной лозы еще держались на уцелевших столбах; очевидно было, что такия же веревки были привязаны к прочим столбам, и что, по данному сигналу, дикари, ухватившись за концы их, низвергли, с помощью этого могучого рычага, весь скат холма на дно пропасти. В участи наших бедных товарищей сомневаться нельзя было. Мы одни избегли этой подавляющей, искусственной катастрофы. Мы были единственными белыми, оставшимися в живых на острове.