Происки красавицы Нанси.
Глава II

II

Когда Сарра выбежала из дома, Рене вспомнил, что они даже не решили с ней в деталях, как и когда будет совершена передача тайны сокровищ Самуила Лорьо. Ее обещание было слишком неопределенно и давало возможность ко всяким уверткам. Рене решил догнать женщину и попытаться заставить ее сформулировать условия более точно.

Но Сарра бежала очень быстро и имела достаточный выигрыш во времени. Поэтому, когда Рене дошел до кабачка Маликана, ее там уже не оказалось. Зато при виде Маликана у Рене блеснула в голове новая мысль.

-- Здравствуй, дорогой мой Маликан, -- ласково сказал он, отвечая на поклон кабатчика. -- А меня к тебе послала королева...

-- Королева?

 Да! Ее величество узнала, что один из дворян, которого она очень любит и которого я тоже очень люблю, поссорился с кем - то у тебя в кабачке...

-- Да, это сир де Коарасс.

-- И дрался на дуэли!

-- Да, с каким-то незнакомцем.

-- Который, как говорят, тяжело ранил его?

 О нет, рана очень легкая!

-- Ах, -- сказал Рене, -- тем лучше! Я с облегчением перевожу дух!

-- Через неделю он будет на ногах.

-- Это очень хорошо. Он у тебя, надеюсь? Я хотел бы повидать бедного сира де Коарасса!

-- Нет, его у меня нет.

 Но ведь не мог же он добраться, сам до своей гостиницы?

-- Сам - нет, но его друг, господин Амори де Ноэ, послал за носилками и увез его куда-то, вероятно домой!

Это было так правдоподобно, что Рене поверил и направился в гостиницу Лестокада.

Последний тоже, как и Маликан, сидел на пороге своего заведения. Так как Рене пользовался огромной популярностью в Париже, то при приближении страшного парфюмера Лестокад встал и отвесил ему низкий поклон.

-- Как поживает сир де Коарасс? -- спросил Рене.

 Неплохо, должно быть! -- ответил Лестокад.

 То есть как это" неплохо "? Ты, вероятно, хотел сказать" лучше "?

-- Но ведь сир де Коарасс не болен, насколько мне известно. Правда, он не ночевал дома, но ведь он уже не раз оставался у своего кузена, господина Пибрака...

-- Да разве ты не знаешь, что он тяжело ранен на дуэли? -- спросил Рене.

-- Господи! Несчастный! -- с ужасом и сожалением крикнул Лестокад.

 -- подумал он и хотел сейчас же идти к Маликану и жестоко наказать его. К счастью и для Маликана, да и для Рене (потому что Маликан был способен всадить ему нож в сердце), парфюмер успел рассудить дело. -- Если этот нахал соврал мне, -- подумал он, -- значит, он знает или догадывается о моей ненависти к Ко-арассу. Но раз он знает об этой ненависти, значит, тем более он не станет держать раненого у себя. Куда же припрятали его?"

Рене зашел на минутку домой, а потом направился в Лувр, и королева Екатерина, вернувшись с охоты, застала его у себя в кабинете.

-- А, это ты! -- сказала она. -- Ты знаешь, что случилось с сиром де Коарассом?

-- Да, ваше величество.

-- Он дрался на дуэли и тяжело ранен.

 Нет, он ранен легко.

-- Значит, он выздоровеет?

-- Еще бы, ведь за ним достаточно хорошо ухаживают, -- сказал Рене наобум.

-- Разве? Кто же именно?

-- Ваше величество, -- ответил Рене, -- я только что с большим трудом выкарабкался из когтей господина Кабоша и не имею ни малейшего желания попасть в них опять.

 Да что ты мелешь, Рене? -- удивленно спросила королева.

-- Помилуйте, государыня, сир де Коарасс находится под большой протекцией. Король очень любит его...

-- Король сделает все, что я захочу.

-- Но ведь король не один; принцесса Маргарита тоже интересуется им!

Королева вздрогнула и внимательно посмотрела на Рене.

 Ах, Господи, -- продолжал тот, -- он вполне заслужил это! Ведь он и дрался-то из-за нее, ваше величество! Королева от изумления даже привскочила.

-- Да что ты говоришь! -- крикнула она. -- Коарасс дрался на дуэли из-за принцессы Маргариты?

 Да, ваше величество,

-- Но... с кем же?

-- С его высочеством Генрихом Лотарингским, герцогом Гизом! -- ответил Рене с жестоким хладнокровием.

-- Говори!

По повелительному тону, которым было произнесено это слово, Рене понял, что отныне устойчивость его влияния всецело зависит от важности тех признаний, которые он сделает, и тотчас произнес:

-- Желая повидать принцессу Маргариту, герцог Гиз приехал инкогнито в Париж.

-- Ну, и ему удалось повидать ее?

 Да.

-- Значит, он был в Лувре?

-- Да, государыня.

-- Вот как? -- с негодованием крикнула королева. -- Значит, мне служат очень, плохо! Герцог должен был быть в Бастилии теперь!

-- Я тоже так думаю, -- сказал Рене. -- Но... теперь герцог уже очень далеко от Парижа!

 Значит, он видел Маргариту? Ну и...

-- Господи, но принцесса разлюбила его, потому что в течение этого времени успела полюбить...

Рене остановился, колеблясь выговорить решительное слово.

-- Договаривай! -- крикнула королева.

-- Ну, Господи, герцог отлично сделал, что наградил этого дворянчика знатным ударом в грудь, потому что...

 Рене! -- вне себя от бешенства крикнула королева. -- Если ты лжешь, берегись!

-- Но к чему же я стану лгать, государыня?

-- Значит, Маргарита...

 Ее высочество взяла сира де Коарасса под свое покровительство, и недаром...

 О, если это так, то Коарасс умрет!

Хотя час, который она сама назначила для разговора с королем, далеко еще не настал, она все же послала Рауля просить его величество немедленно принять ее и вошла в кабинет короля с мраморно-бледным лицом и взглядом, мечущим гром и молнию.

-- Ах, бедный Анри, -- пробормотала Маргарита, заметив через замочную скважину, в каком расстройстве чувств явилась королева - мать. -- Чего только она добивается! Но не беспокойся, я здесь и... люблю тебя!