Происки красавицы Нанси.
Глава VI

VI

Через неделю после всех описанных выше событий Лувр принял необычно праздничный вид; с минуты на минуту ждали прибытия наваррской королевы, Жанны д'Альбрэ.

Курьер, прибывший в Лувр около двух часов пополудни, привез известие, что королева Жанна находится всего в нескольких лье от Парижа.

Генрих Наваррский, который со времени разоблачения своего инкогнито открыто жил в Лувре, при этом известии сел на лошадь и отправился встречать мать в сопровождении почетной свиты, состоявшей из Пибрака, Ноэ и сорока гвардейцев под командой герцога Крильона. В то же время королева Екатерина, король и принцесса Маргарита спешно отдавали последние распоряжения, заботясь, чтобы прием наваррской королевы был достаточно пышным, блестящим и вполне достойным королевы, союзной и родственной французской королевской семье.

По залам и коридорам Лувра шныряли придворные чины, но и в хлопотах они не забывали о своих личных делах. Так, например, Рауль, только что исполнивший какое-то поручение королевы - матери, все же нашел возможность повидать Нанси.

Рауль покраснел, Нанси принялась смеяться.

Они стали у балкона окна, выходившего на Сену, и, под предлогом желания полюбоваться кортежем наваррской королевы, принялись болтать.

-- Милая Нанси, -- сказал Рауль, -- что вы думаете обо всем этом?

-- А что ты подразумеваешь под" всем этим ", Рауль?

-- Ну, спокойствие, которое воцарилось в Лувре в последние дни, потом, радость, которую сегодня стараются так открыто выставить...

-- Бывал ли ты на берегу океана, Рауль? -- спросила Нанси с важным видом. -- Нет? Это жаль! Тогда ты знал бы, что самая глубокая тишина всегда бывает перед бурей! А потом, есть такая старая поговорка: кто слишком много смеется в субботу, будет плакать в воскресенье.

-- Неужели вы предвидите какие-нибудь несчастья, Нанси? -- спросил Рауль.

-- Ах, милый Рауль, -- со вздохом сказала Нанси, -- я - положительно луврская Кассандра *. В мои предсказания никто не верит!

-- А вы разве предсказывали что-нибудь?

-- А как же! С тех пор как сир де Коарасс превратился в принца Наваррского, все вообразили, что снова наступил золотой век. Королева Екатерина и принцесса Маргарита целуются с утра до вечера. Король клянется, что теперь больше не знает, что значит скука. Королева-мать одолевает принца Генриха Бурбонского выражениями дружбы, а Рене ухаживает за ним и с утра до вечера просит прощения...

-- И вам кажется, что все это поведет к дурным последствиям? Что же вы предсказывали?

-- Я предсказала принцессе Маргарите, что в один из ближайших дней она поссорится с королевой-матерью. Я предсказала королю, что не пройдет и недели, как Рене отравит или убьет кого - нибудь. А принцу Наваррскому я предсказала, что до тех пор, пока ему удастся повести принцессу к алтарю, ему придется испытать немало всяких неприятностей и даже несчастий.

-- Что же сказал вам принц?

-- Он рассмеялся мне прямо в лицо!

-- Так! Ну а король?

-- Его величество пожал плечами.

-- Еще лучше! Ну а принцесса Маргарита?

-- Принцесса объявила мне, что я просто сошла с ума!

-- Ну а мне вы ничего не предскажете, Нанси?

-- Тебе? Могу предсказать и тебе кое-что! -- с насмешливой улыбкой сказала Нанси. -- Предсказываю тебе, милый мой, что в самом непродолжительном времени ты совершишь большое путешествие на юг!

 На этот раз вы избавлены от участи Кассандры, -- сказал раскрасневшийся паж. -- Я и сам знаю, что отправлюсь в Наварру, так как принц Генрих вернется туда после свадьбы, а вместе с ним уедет и принцесса Маргарита. Следовательно, уедете и вы...

На этот раз и Нанси не могла удержаться, чтобы не покраснеть слегка.

-- Убирайся вон, Рауль, -- сказала она, -- ты нарушаешь все свои обещания! Ты забыл, что между нами было решено?

-- Что я не буду говорить вам о своей любви, пока еще остаюсь пажем! Но мне уже стукнуло восемнадцать лет, и я буду просить принца взять меня шталмейстером. Я слишком люблю вас, чтобы долго оставаться пажем!

-- Ну, смотри же ты! -- сказала Нанси, погрозив Раулю пальцем. -- Ты увидишь, умею ли я держать слово! Я обещала, что буду сердиться на тебя целую неделю, если ты еще раз скажешь, что.. -- , любишь меня! Ну, так...

У Рауля в этот день был прилив смелости. Он взял бело - розовую руку камеристки и, целуя ее, сказал:

-- Отлично! Можете сердиться на меня две недели, если хотите, потому что я собираюсь согрешить дважды подряд! Я вас люблю! Я вас люблю!

Нанси не имела времени исполнить свою угрозу, так как в этот момент послышался отдаленный шум, известивший, что процессия близится.

-- Ладно! -- сказала она, схватив Рауля за руку и подталкивая его к балкону. -- Давай теперь смотреть, а сердиться я буду... завтра!

И юная парочка с нетерпеливым любопытством свесилась головами с балкона, ожидая появления наваррской королевы Жанны д'Альбрэ.

Послышался звук фанфар. Сейчас же король Карл IX вскочил на приготовленную лошадь, поехал в сопровождении гвардейцев к площади Шатле и там встретил кортеж королевы Жанны.

-- У нас здесь отличное место, не правда ли, милый Рауль? -- спросила Нанси.

-- Да, отсюда мы увидим весь кортеж.

-- Внимание! -- сказала камеристка, которая превратилась в жадного до зрелищ ребенка.

Действительно, в этот момент перед ними, среди густой толпы любопытствующих горожан, медленно двигались носилки королевы Жанны, несомые четырьмя красавцами мулами, упряжь которых была усеяна колокольчиками. У правой дверцы ехали принц Генрих Бурбонский и Пибрак, у левой - Ноэ и Крильон.

с собой наваррской королевой.

Когда кортеж прибыл к главным воротам, Нанси сказала:

-- А теперь давай поразнообразим наше удовольствие!

-- Это как же?

-- А вот пойдем! -- Нанси взяла пажа за руку и, проведя его по коридору к другому окну, которое выходило на луврский двор как раз против главного входа, спросила: - У тебя хорошие глаза, Рауль?

 Превосходные!

-- Так ты смотри, пожалуйста, на наваррскую королеву в тот момент, когда она выйдет из носилок.

-- Зачем?

-- Да затем, чтобы видеть, какова она, а то я немного близорука!

Должно быть, Нанси сильно преувеличивала, так как сама, несмотря на свою" близорукость ", отлично видела королеву Екатерину и принцессу Маргариту, которые стояли среди густой толпы придворных дам на главном подъезде. Но вот носилки остановились. Король вышел первым и предложил королеве Жанне руку; она оперлась на руку короля и вышла из носилок.

пастуха, провонявшего чесноком, так и в королеве Жанне д'Альбрэ рассчитывали увидеть идеал кальвинистки (королева стояла во главе партии гугенотов), то есть высокую, худую женщину, одетую в грубые одежды и отталкивающую всех суровым видом неприступной ханжи. Однако луврские придворные жестоко ошиблись. Королева Наварры была красива и казалась гораздо моложе своих лет. Ей было тридцать девять, но на вид ей нельзя было дать и тридцати; она была красива, как настоящая беарнка: у нее были черные живые глаза, пухлые губы и пышные иссиня-черные волосы. Видя ее рядом с Генрихом Бурбонским, ее можно было принять не за мать, а за сестру этого юного принца.

Она подошла к королеве Екатерине с изяществом и достоинством породистой женщины; принцессе Маргарите она дала поцеловать руку, чем сразу показала, что смотрит на Маргариту как на свою будущую сноху, а затем, опираясь на руку короля, поднялась по лестнице.

-- Однако! -- сказала Нанси, -- по-моему, при неракском дворе дело обстоит далеко не так плохо, как мы думали!

-- Я тоже так думаю! -- согласился Рауль.

В Лувре существовал большой зал, где обыкновенно происходили приемы гостей, здесь-то по приказанию короля Карла IX был поставлен стол для парадного пиршества, за которым чествовали наваррскую королеву.

Екатерины - герцог Крильон.

Нанси, которая по своему низкому служебному положению не имела права сидеть за королевским столом, шепталась с пажем Раулем в одном из уголков большого зала. Рауль сказал ей:

-- Нет, я решительно уверен, что королева Екатерина искренне простила сира де Коарасса!

-- Ах вот как? Ты так думаешь? -- сказала Нанси с таинственным видом.

-- Да разве вы не видите, какой у нее сияющий вид?

 Когда королева улыбается, это дурной признак!

-- Ба!

В зал вошел Рене.

-- Смотри! -- шепнула Нанси, толкнув Рауля локтем в бок. Паж успел заметить взгляд, которым быстро обменялись королева Екатерина и парфюмер. С губ королевы не сбегала улыбка, но во взгляде блеснула молния.

-- Нет, милый мой, -- сказала Нанси, -- сир де Коарасс еще не умер и не забыт, и королева все еще не простила обмана!

 Ну так что же, -- возражал паж, -- ведь принц все же женится на принцессе Маргарите.

-- Конечно, -- ответила Нанси, -- но... - Девушка остановилась и затем резко сказала: - Ты еще слишком молод и ничего не понимаешь в политике. В данный момент за столом сидит еще один человек, которого королева-мать ненавидит гораздо сильнее, чем принца Генриха Бурбонского!

-- Кого же это? -- изумленно спросил Рауль.

-- Наваррскую королеву!

Изумление Рауля перешло в остолбенение.

 Да почему? -- спросил он.

-- Почему? Да потому^ что королеве Жанне сорок лет, а ей можно дать тридцать, тогда как королеве Екатерине сорок пять и все сорок пять лет целиком отражены на ее лице!

-- Что за идея!

-- Милый мой Рауль, я вижу, что была права, когда сказала, что ты ровно ничего не смыслишь в политике!

-- А я был прав, когда уверял, что вы видите удивительно все в черном цвете!

-- Дорогая сестра и кузина, я приготовила для вас помещение в новом доме, который выстроила на улице Босежур. Вы будете первой жилицей в нем!

Наваррская королева поклонилась в ответ.

В этот момент Рене снова прошел через зал и обменялся вторым взглядом с королевой Екатериной.

Тогда Нанси склонилась к уху Рауля и шепнула ему:

 Наваррской королеве грозит смертельная опасность!..