| Автор: | Понсон дю Террайль П. А., год: 1865 |
| Категории: | Роман, Приключения |
VIII
На том месте, где когда-то была келья влюбленного настоятеля, королева Екатерина приказала возвести очень толстую стену. Толщина последней маскировалась общим расположением комнат и изнутри оставалась совершенно незаметной; между тем в ней находилась узенькая лестница, которая вела наверх, в крошечную каморку, смежную с комнатой королевы Жанны. Эта каморка была настолько тесна, что там мог поместиться лишь один стул для королевы Екатерины, а Рене должен был стоять около нее. В эту-то каморку и прошла Екатерина. Когда она уселась на приготовленный для нее стул, как раз у ее глаз оказалась небольшая дырочка, через которую можно было видеть все, что делалось в комнате.
Екатерина пришла как раз к концу рассказа Ноэ и вместе с Рене стала слушать, затаив дыхание. Но когда Жанна д'Альбрэ дала уже известную читателю далеко не лестную характеристику младшего и самого любимого сына Екатерины, последняя не выдержала и двинулась на стуле. Это и послужило причиной шума, всполошившего наваррскую королеву.
Однако Екатерина тут же справилась с собой и вполне овладела своим хладнокровием, когда Генрих сказал:
-- Продолжайте, государыня-мать!
Да, сын мой, -- начала вновь наваррская королева, -- не забывай, что дом герцогов Лотарингских и принцев Бурбонских стоит ближе всего к трону французских королей. Королева Екатерина предчувствует, должно быть, что ее сыновья умрут, не оставив потомства, и что дом Валуа осужден на гибель. Поэтому она так и ненавидит представителей тех домов, которые, как я уже сказала, ближе всего стоят к короне Франции.
-- Но в таком случае... этот брак? -- сказал Генрих.
-- Этот брак? Для королевы Екатерины еще несколько дней тому назад этот брак был средством унизить Лотарингский дом с полной безопасностью для французского трона. Она боялась Гизов, но не нас, потому что нас она считала полнейшим ничтожеством, государями без армии, денег и честолюбия. Но ты явился под видом сира де Коарасса и доказал, что ты храбр, умен, ловок... Теперь приехала и я. Королева думала встретить во мне жалкую мещаночку, а увидела государыню, привыкшую к придворной жизни и опытную в политике. Королева-мать увидела теперь, что она ошибалась и что с нашей стороны дому Валуа грозит не меньшая опасность, чем со стороны Гизов. Поэтому...
-- Вы думаете, что она способна расстроить наш брак?
-- Нет, на это она не решится, но... но она способна убить тебя на другое же утро после свадьбы! Впрочем, -- задумчиво прибавила она, -- у всякого человека имеется своя судьба, и не во власти других людей изменить эту судьбу! -- Она опять задумалась и потом прибавила: - Все равно, ты будешь королем Франции, сын мой!
-- Ну, ступай к себе, сынок, дай мне лечь! Завтра я дам тебе знать, когда проснусь!
Она протянула молодым людям руку для поцелуя и отпустила их.
-- Я задыхаюсь здесь, пойдем! -- лихорадочно шепнула королева Екатерина своему фавориту, когда Жанна д'Альбрэ закончила свои рассуждения.
Они тем же путем спустились вниз.
Слушай! -- сказала Екатерина, когда они очутились в погребе. -- Я должна сказать тебе нечто очень важное. Но это слишком важно, чтобы говорить здесь. Пойдем со мной! На берегу Сены нас никто не может подслушать!
бешенство, волнение и таинственность доказывали, что речь будет идти о жизни и смерти, а чем больше преступлений свяжет их обоих, тем крепче и неприступнее будет его положение фаворита!
Они молча дошли до Сены и спустились по откосу к самой воде.
Там королева уселась на вытащенную из реки и опрокинутую лодку и промолвила:
-- Рене! Я вижу, что пошла неправильным путем! Брак Маргариты с Генрихом Наваррским - страшная ошибка!
Но ведь эту ошибку еще можно исправить! Брак еще не совершен!
-- Нет, поздно, Рене, слишком поздно! Этого брака хочет король, Маргарита полюбила жениха, и мне не справиться с ними обоими. А между тем Бурбоны несравненно опаснее Гизов! Ты слышал, она прямо заявила сыну, что он будет королем Франции!
-- Она просто сумасшедшая!
-- Нет, Рене, наоборот: она умна, хитра и настойчива!
Но ведь король еще жив, как живы польский король и герцог Франсуа!
А кто может поручиться, что Бурбоны не позаботятся об их скорой кончине?
-- О, государыня! Я и сам ненавижу этого Генриха Наваррского, но все-таки разве можно допустить, чтобы он...
-- Он - нет, но его мать... Она способна на все! И пока она жива, я не могу чувствовать себя спокойной... Рене начал понимать, в чем дело.
Но прикажите только, государыня, -- сказал он, -- и все будет сделано!
-- Мне нечего приказывать, я хочу только напомнить тебе кое - что. Ты помнишь, что я клятвенно поручилась за то, что ты не тронешь волоса на голове и ничем не нарушишь покоя самого принца, Пибрака, Ноэ и Сарры Лорьо. Но Генрих Наваррский оказался недостаточно предусмотрительным и позабыл включить в этот список одну особу, ему очень близкую...
Понимаю! -- сказал Рене.
-- А если понимаешь, то ни слова больше! Поступай как найдешь нужным. Только я хочу дать тебе хороший совет: помни, что кинжал - оружие грубое...
О, что касается этого... Я недавно открыл еще новый яд, который отличается...
-- Это уж твое дело! До свиданья! -- резко сказала королева и ушла.
Рене посидел еще некоторое время на берегу, затем встал и пошел домой. Когда он проходил мимо фонаря, одиноко стоявшею около луврской стены, из тени вынырнула какая-то фигура и сказала парфюмеру:
Благородный господин, сжальтесь над бедной девушкой, которая ничего не ела целый день!
Как известно, Рене не отличался добротой, но нищим он почти всегда подавал, так как считал это очень важным для урегулирования счетов с Богом. Поэтому и теперь он сунул руку в карман, достал какую-то монетку и, подавая деньги девушке, сказал:
-- Вот возьми и помолись Богу за Рене Флорентийца!
Так вы - сам Рене Флорентинец? -- спросила девушка. -- Парфюмер королевы?
Существует только один Рене на свете! -- гордо ответил итальянец.
-- Ну так пусть он умрет! -- крикнула нищая и, быстрым движением достав из-за пазухи кинжал, направила его на парфюмера. -- Я уже целых две недели поджидаю тебя!
Рене не успел обнажить оружие, как кинжал нищей поразил его прямо в грудь.