Гаргантюа и Пантагрюэль.
Книга I.
Глава XXXVIII. О том, как Гаргантюа проглотил с салатом шестерых паломников.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гаргантюа и Пантагрюэль. Книга I. Глава XXXVIII. О том, как Гаргантюа проглотил с салатом шестерых паломников. (старая орфография)

XXXVIII.

О том, как Гаргантюа проглотил с салатом шестерых паломников.

Здесь кстати будет рассказать про то, что случилось с шестью паломниками, которые пришли из Сен-Себастиана, около Нанта, и, чтобы переночевать, забрались в сад и спрятались из страха перед врагами в грядах с горохом, капустою и латуком. Гаргантюа, которому было немного не по себе, спросил, нельзя ли нарвать латука, чтобы приготовить из него салат.

Услышав, что в здешней местности латук особенно хорош и крупен и ростом с сливное дерево или орешник, пожелал сам сходить за ним и, нарвав, сколько вздумалось, унес в руках, а вместе с тем унес и шестерых паломников, которые от страха не смели ни кашлянуть, ни слова выговорить.

Когда салат вместе с паломниками обмывали у колодца, паломники шепотом говорили друг другу:

- Что такое с нами делают? Мы тут захлебнемся в этом латуке; не подать ли голос? Но если мы подадим голос, он подумает, что мы шпионы, и убьет нас.

А пока они так разсуждали, Гаргантюа положил их вместе с латуком на блюдо величиной с бочку из аббатства Сито и, прибавив масла оливкового, уксусу и соли, проглотил их, для возбуждения аппетита перед ужином, и уже пятеро паломников было проглочено, а шестой находился еще на блюде, спрятанный под латуком, кроме посоха, который торчал наружу. И увидя его, Грангузье сказал Гаргантюа:

- Мне кажется, это рожки улитки, не ешьте ее.

- Почему? - спросил Гаргантюа, - оне вкусны в этом месяце.

И, вытащив посох, вместе с ним захватил и паломника и преблагополучно отправил его в рот. После того запил громадным глотком вина, в ожидании, пока приготовят ужин.

Проглоченные таким образом паломники отлично выбрались из его зубов и думали, что их заключили в каком-нибудь подземельи замка. А когда Гаргантюа глотнул такую уйму вина, то они чуть не захлебнулись у него во рту, а винный поток чуть не унес их в преисподнюю его желудка; но, подпрыгивая, как михаэлиты {Паломники, отправляющиеся на богемолье в монастырь св. Михаила на море.}, опираясь на посохи, они с трудом удержались во рту, забравшись на край его зубов. Но на их беду один из паломников, изследуя посохом местность, чтобы знать, находятся ли они в безопасности, шибко ударил в дупло зуба, задел челюстный нерв и причинил сильную боль Гаргантюа, который закричал от ярости. И чтобы облегчить боль, велел принести зубочистку и, отправившись под орешник, повытаскал изо рта господ паломников.

Одного он поймал за ноги, другого за суму, третьяго за карман, четвертого за пояс, а беднягу, который ушиб его посохом, схватил за клапан у штанов; но для того это оказалось счастием, так как он проткнул ему нарыв, который мучил его с тех самых пор, как они прошли через Ансени. Освобожденные таким образом паломники бросились бежать со всех ног по равнине, а боль у Гаргантюа прошла.

В тот же час Евдемон позвал к ужину, который был готов.

устроенную для волков. Из нея они высвободились, благодаря искусству Фурнилье, который перервал все петли и веревки. Выбравшись оттуда, они остаток ночи провели в избушке около Кудре, и там утешением в несчастии им служили набожные речи одного из их сотоварищей, которого звали Притомленный, и он доказал им, что это событие было предсказано Давидом (Псал.):

- Cum exsurgerent homines in nos, forte vivos deglutissent nos {Когда люди возстали против нас, они проглотили нас живьем.}; это было, когда нас пожрали с уксусом, маслом и солью в салате. Cum irasceretur furor eorum innos, forsitan aqua absorbuisset nos {Когда их гнев распалился на нас, они потопили нас в воде.}; это было, когда он сделал такой большой глоток. Torrentem pertransivit anima nostra {Потоками залита была душа наша.}, когда мы перебирались через большой канал. Forsi tan pertransisse.t anima nostra aquam intolerabilem {Вода заливала нашу душу.}, от его урины, которою он залил дорогу. Benedictus Dominus qui non dedit nos in captionem dentibus eorum. Anima nostra sicut passer erepta est de laqueo venantium {Хвала Господу, который не предал нас на растерзание их зубами. Душа наша улетела как птичка из сетей птицелова.}, когда мы попали в волчью яму. Laqueus contritus est {Веревка порвана.}, руками Фурнилье, et nos liberati sunuis {И мы свободны.}. Adjutorium nostrum, u проч. {Наше спасение и пр.}.