Рыжик.
Купанье

Купанье

Скоро уже пробьет четыре часа, и Рыжик в лихорадочном нетерпении будит мосье Лепика и старшего брата Феликса, которые спят в саду под орешником.

- Ну что же, идем? - говорит он.

Старший брат Феликс.

Идем. Ты принес трусики?

Мосье Лепик.

Сейчас, должно быть, еще слишком жарко.

Старший брат Феликс.

Я предпочитаю купаться на солнышке.

Рыжик.

Да и тебе, папа, на берегу будет куда лучше, чем здесь. Ты полежишь там на траве у воды.

Мосье Лепи к.

Ну, марш вперед, да смотрите не торопитесь, чтобы нам, чего доброго, смерти не догнать!

Но Рыжик с большим трудом убавляет шаг. У него мурашки в ногах. Через плечо у него перекинуты трусики: его собственные - простые, одноцветные; и полосатые, сине-красные трусики - старшего брата Феликса. Оживленный, с сияющим лицом, он болтает без умолку, напевает что-то себе под нос и, подпрыгивая, хватается за ветки. Он делает вид, что плавает в воздухе, и говорит старшему брату Феликсу.

- Вот здорово будет, а? И побарахтаемся же мы с тобой!

- Лицемер! - с презрительным и рассеянным видом отвечает старший брат Феликс.

И в самом деле:Рыжик как-то сразу затихает.

Он первый с легкостью перелезает через низенькую, сложенную из камней ограду; и вот внезапно открывается перед ним медленно катящаяся река. Теперь уже не до смеха!

Льдистыми отсветами переливается зачарованная вода.

Река точно готова проглотить его, и от нее веет каким-то приторным запахом.

Надо погрузиться в воду и остаться там, пока мосье Лепик, с часами в руках, не отсчитает установленных для купанья минут.Рыжик вздрагивает. Мужество, которое он всячески возбуждал в себе, чтобы как можно долее продержаться, сразу покидает его, и на этот раз вид воды, такой заманчивой издали, нагоняет на него тоску.

Рыжик начинает раздеваться где-то в сторонке, не столько для того, чтобы скрыть свою худобу и ноги, сколько для того, чтобы можно было подрожать вволю наедине с самим собой, никого не стыдясь.

Одну за другой снимает он свои одежки и бережно складывает на траве. Он то завязывает шнурки ботинок, то снова торопливо их развязывает.

Он надевает трусики, снимает сорочку, и так как весь он потный, как леденец, подтаявший в бумажной обертке, то решает подождать еще минутку.

Старший брат Феликс уже завладел рекой и победителем расправляется с нею. Он со всего размаху бьет по воде руками, лягает пяткой, вспенивает и, грозный среди бушующей стихии, гонит к берегу целое стадо разъяренных волн.

- Мне нужно было высохнуть, - говорит Рыжик.

Наконец он решается, садится на берегу и щупает воду большим пальцем ноги, изуродованным слишком тесной обувью. Одновременно он растирает рукой желудок - быть может, еще не кончилось пищеварение. Потом, медленно съезжая вниз по корням прибрежных растений, он соскальзывает в воду. Корни царапают икры, бедра, ягодицы. Когда вода доходит Рыжику до живота, ему хочется выскочить на берег и удрать. Ему кажется, что вокруг его тела, как вокруг волчка, постепенно обвивается мокрая веревочка. Но кочка, на которую он опирается, не выдерживает его тяжести, и Рыжик падает, исчезает, ныряет носом в воду и, ослепленный, оглушенный, кашляя, отплевываясь, задыхаясь, снова появляется на поверхности.

- Ты здорово ныряешь, мальчуган, - говорит ему мосье Лепик.

- Да, - отвечает Рыжик, - хоть я и не очень-то это люблю. Вода остается в ушах, и после этого болит голова.

- Ты слишком торопишься! - говорит мосье Лепик. - Ты так размахиваешь кулаками, как будто рвешь на себе волосы. Двигай же ногами, - они у тебя как деревянные!

- Куда труднее плавать, если не шевелить ногами, - говорит Рыжик.

Но старший брат Феликс нарушает его упражнения и то и дело мешает ему.

- Поди сюда,Рыжик! Тут глубже. Я не достаю до дна, мне здесь с головой. Погляди-ка, вот ты меня видишь, а теперь - гляди в оба - вот меня уже нет! Ну а теперь стань-ка около той ивы. Стой, не шевелись. Держу пари, что я в десять взмахов доплыву до тебя! А теперь, - говорит он, - твой черед! Если хочешь, влезай теперь мне на спину.

- Дай мне спокойно поучиться плавать, - говорит Рыжик.

- Довольно! - кричит мосье Лепик. - Выходите! Каждый получит по глотку рома.

- Уже? - говорит Рыжик.

Теперь ему не хочется выходить из воды. Он недостаточно еще насладился купанием. Река, с которой приходится расстаться, совсем уже не страшит его. За мгновенье до этого тяжелый, как свинец, он теперь легок, как пух, и с каким-то неистовством барахтается в воде; он презирает опасность и готов пожертвовать жизнью ради того, чтобы кого-нибудь спасти. Теперь он уже умышленно ныряет, чтобы изведать отчаяние тех, кто идет ко дну.

- Выходи поскорее, - кричит ему мосье Лепик, - а то Феликс выпьет весь ром!

Хотя Рыжик и не любит рома, он заявляет:

- Своей порции я никому не уступлю!

И он выпивает ее залпом, как старый солдат.

Мосье Лепик.

Ты плохо вымылся: на щиколотках у тебя осталась грязь.

Рыжик.

Это земля, папа.

Мосье Лепик.

Нет, грязь.

Рыжик.

Что же, мне опять идти в воду?

Мосье Лепик.

Рыжик.

Какое счастье! Лишь бы только погода была хорошая.

мосье Лепик над его разбухшими большими пальцами.