Охотники за черепами.
Глава XII. Охота на индейца

Охотники за черепами

Глава XII. ОХОТА НА ИНДЕЙЦА

На горизонте появилась блестящая звездочка, которая все приближалась. Это была каска, отражавшая солнечные лучи и подвигавшаяся со скоростью лошадиного галопа к лагерю.

- К ветлам, дети мои! - крикнул Сэгин. - Оставьте лук на месте, где нашли; скорее уводите лошадей. Живо! Живо!

Каждый схватил свою лошадь под уздцы, и все скрылись за деревьями. Там охотники вскочили на лошадей и стали ждать, что будет.

- Капитан, прикажете стрелять, когда он подъедет поближе? - спросил неукротимый Санхэс.

- Нет.

- В таком случае нам легко будет его схватить, когда он нагнется за своим луком.

- Ни за что. Надо ему дать преспокойно уехать.

- Очень жаль. Но позвольте спросить, почему, капитан?

- Вы с ума сошли, Санхэс. Разве вы не понимаете, что тогда все племя пустится в погоню за нами и настигнет нас к ночи… Следов наших он не заметит, так как наши лошади не подкованы, а на нас мокасины, значит, он и не догадается о нашем присутствии.

- А если он взглянет в ту сторону, что тогда? - спросил Гарей, указывая на подножие горы, где лежал безобразный труп скальпированного индейца, уже привлекший внимание нескольких белых волков.

Сэгин бросил укоризненный взгляд на Санхеса, который виновато опустил глаза.

- Придется тогда разделаться с ним с помощью копья или лассо или схватить его живьем. Стрелять отнюдь не позволяется. Спрячьте ваши ружья, держите наготове копья и лассо.

- Когда нам начинать, капитан?

- Когда я дам знак. Может быть, он спешится, чтобы поднять свой лук, может быть, поведет свою лошадь на водопой после такого усиленного галопа. Тогда мы его окружим. Если он заметит труп диггера и направится к нему, мы отрежем ему обратный путь. Все будет зависеть от обстоятельств. Ждите моего знака.

Пока шло совещание, индеец приблизился настолько, что его можно было рассмотреть. Лошадь и всадник были одинаково достойны удивления. Лошадь - мустанг, чернее ночи, со сверкающими глазами, дрожащими ноздрями, у рта пена, бока потные, блестящие. Всадник - до пояса обнаженный, только богатый головной убор да ожерелья на шее и руках разнообразили эту наготу древней статуи; вышитая туника спускалась до колен; голые ноги были обуты в мокасины. Вопреки обычаю апахов, он не был татуирован, природный цвет кожи был бронзовый, черты лица благородные и резкие, взгляд гордый. Роскошная шевелюра доходила до спины лошади. Он ловко сидел на испанском седле, копье было всунуто в стремя и слегка опиралось на плечо. В левой руке был белый щит, за спиной висел колчан со стрелами.

- А, - удивленно произнес Гарей, - это Дакома, второй вождь навагоев.

Генрих обернулся к Сэгину, чтобы видеть, какое впечатление произведет на него это имя. Он увидел Эль-Соля, нагнувшегося к начальнику и говорившего ему что-то с большим жаром на непонятном языке. Генрих мог только уловить одно слово «Дакома», которое Эль-Соль произносил со страшной ненавистью.

- Хорошо, - сказал Сэгин, видимо соглашаясь с доводами Эль-Соля, - мы не выпустим его из наших рук, если бы он даже и не напал на наш след. Нужно только обойтись без ружья: индейцы от нас не более как в десяти милях за этим откосом. Если нам не удастся его окружить, то моя лошадь в состоянии нагнать его. А вот и другой конь, способный на то же, - прибавил он, указывая на Моро и гладя его рукою.

Генрих без слов изъявил готовность служить Эль-Солю, которого успел полюбить. Нельзя было сомневаться в том, что Дакома - его личный враг.

Всадник был уже близко, и по знаку Сэгина все смолкло.

каской дотронулся до земли; через мгновение с луком в руке он выпрямился в седле.

- Превосходно! - воскликнул Санхес. - Жаль убивать такого молодца.

Охотники переглянулись, молча выражая этим свое восхищение ловкостью индейца.

Сделав еще вольт галопом, индеец намеревался уже уезжать, как вдруг внимание его было привлечено трупом диггера. Он так быстро натянул поводья, что лошадь осела на задние ноги и стала как вкопанная.

- Бесподобно! - процедил опять Санхес.

Картина, действительно, была великолепная: мустанг со своим расстилающимся по земле хвостом, взъерошенной гривой и раздутыми ноздрями, всадник - типичный представитель индейской красоты. Оба оставались некоторое время неподвижными, затем выражение лица индейца резко изменилось, он стал подозрительно оглядываться, и взор его упал на то место у реки, где только что поили лошадей; вода была мутная.

От нового быстрого движения всадника мустанг взвился и пустился галопом через равнину. В то же мгновение Сэгин дал сигнал, и все охотники бросились в погоню. Нужно было переехать ручеек; лошадь капитана споткнулась и упала в воду. Никто не остановился, чтобы помочь ему - дело касалось жизни или смерти всего отряда. Генрих дал шпоры Моро и скоро опередил других. Индеец находился от него приблизительно в десяти саженях, но расстояние это не сокращалось, а как будто даже увеличивалось. Охотники забыли, что их лошади оголодали за последнее время и только что перед этим напились не в меру.

Эль-Соль, не отстававший от Генриха, приготовился уже накинуть лассо, но оно отскочило и ударило по бедрам его собственной лошади. Генрих видел на лице индейца полное отчаяние.

Между тем арабская кровь у Моро разгорячилась. Генрих стал нагонять навагоя и скоро был уже от него близко. В руках Генриха было ружье, и он легко мог выстрелить в Дакому сзади, но он помнил запрещение Сэгина. Взяться за нож или ударить Дакому прикладом ружья?

Пока он решал этот вопрос, Дакома, посмотрев через плечо и убедившись, что имеет дело с одним только противником, быстро повернул лошадь и с копьем в руке бросился на Генриха. Тот едва успел отразить удар, который был направлен ему прямо в грудь; копье задело его руку, ружье выпало, а неожиданность нападения вместе с раною так ошеломили Генриха, что прошло несколько секунд, прежде чем он мог повернуть лошадь назад. Дакома между тем успел объехать его, и, когда Генрих снова очутился лицом к лицу с ним, тот пустил в него стрелой, которая и вонзилась в правую руку молодому человеку. В отчаянии Генрих вытащил пистолет, индеец изготовил свое копье, и они готовы были опять наскочить друг на друга.

В момент столкновения Генрих спустил курок… Произошла осечка, перед ним мелькнуло неприятельское копье, затем что-то сильно ударило его по лицу - это был ремень лассо. Петля опустилась над головой индейца и затянулась на локтях. Дакома испустил ужасный крик, копье выпало у него из рук, сам он очутился на земле и остался недвижим. Мустанг его с такой силой наскочил на Моро, что оба покатились наземь.

Все это произошло в мгновение ока. Генрих скоро пришел в себя и встал. Тут он увидал Эль-Соля, стоявшего с ножом в руке около своей жертвы.

- Лошадь! Ловите лошадь! - кричал издали Сэгин.

Охотники бросились в погоню за мустангом, который мчался по равнине. Наконец Санхесу удалось поймать его с помощью аркана.

Эль-Соль стоял над распростертым индейцем и торжествовал победу.

Сестра его прискакала с другими и, сойдя с лошади, подбежала к брату.

- Гляди, - сказал ей брат, - вот убийца нашей матери.

Девушка вскрикнула, выхватила свой нож и хотела уже вонзить его в ненавистного убийцу.

- Нет, Луна, - остановил ее брат, - мы не убийцы. К тому же это было бы слишком слабое мщение. Нужно показать его живого женам нашего племени. Пускай они попляшут вокруг великого вождя, взятого в плен без единой раны.

Последние слова, произнесенные с явным презрением, заставили привскочить навагоя.

- Собака из племени марикопа! - воскликнул он. - Собака, связавшаяся с белыми негодяями!

- Значит, ты меня узнаешь, Дакома?

- Собака! - сквозь зубы повторил тот, пронизывая его своим взором.

В это время прискакал Сэгин; первою его заботою был не индеец, а Генрих.

- Вы ранены? - спросил он дрожащим от волнения голосом. - Великий Боже! Ведь я клялся Севрэну, что верну вас ему живым и невредимым!.. Вы сильно страдаете? Да, конечно, вы мужественны, я это знаю, но дайте же посмотреть рану… Стрела вонзилась в мякоть. Хорошо. Но что если она ядовита? Эль-Соль, подите скорей сюда и взгляните на стрелу.

- Прежде всего надо ее вынуть, - сказал марикопа и сейчас же занялся этой, требующей большого искусства операцией. - Не останавливайте кровотечения, пока я не исследую стрелы. По-видимому, это не боевая стрела, но правда и то, что навагой употребляют очень тонкий яд. К счастью, я имею средство в этом убедиться.

Эль-Соль вынул из своего мешка пучок хлопчатой бумаги и вытер им кровь на конце стрелы. Потом открыл небольшую склянку и накапал из нее на металлическое острие, наблюдая за действием жидкости.

Сэгин с нескрываемым страхом ожидал конца опыта. Генрих говорил самому себе, что тяжело покидать этот мир тогда, когда впереди ожидает счастье.

Наконец Эль-Соль радостно оповестил:

- Господин Галлер, поздравляю вас от души: это - охотничья стрела, но я уверен, что у Дакомы были стрелы и посердитее. Интересно посмотреть.

Он приподнял навагоя и вытащил другую стрелу из его колчана, висевшего на спине. Повторив свой опыт, он воскликнул:

- Ну, не прав ли я был? Посмотрите, она позеленела, как трава. Но ведь были пущены две стрелы, где же другая?

- Она пронеслась над моей головой, - сказал Генрих.

- Товарищи, поищите ее. Нельзя оставить и эту улику без внимания.

Стрела скоро была отыскана и оказалась тоже отравленной.

- Счастливый же вы, - вновь сказал индеец, - что не эта стрела вас ранила. Тогда пришлось бы прибегнуть к учености доктора и ко всем известным мне противоядиям. Но что это такое? Еще рана? Как видно, индеец ранил вас также копьем. Дайте-ка взглянуть.

- О, это не более как царапина, - ответил Генрих.

- Здешний климат неумолим. Я знаю по опыту, что подобная царапина может перейти в смертельную рану, если ею пренебречь. Луна, подай немного корпии… Я перевяжу вам раны, чтобы предотвратить нагноение. Ведь это мой долг: я так обязан вам; без вас этот индеец непременно ускользнул бы от нас.

- А без вас он наверное убил бы меня, - улыбаясь, возразил молодой человек.

- Правда, что без меня вам было бы трудно справиться. Не так-то легко отразить удар копья прикладом ружья, но вы и тут не сплоховали. Не удивительно, что при вторичном нападении вы прибегли к пистолету, я сделал бы то же на вашем месте. Но лучше всего то, что вы счастливо отделались! Дня два только походите с перевязкой. Луна, дай-ка твой пояс.

Но Генрих отказался от великолепного шелкового пояса, который девушка начала было развязывать.

- Вот вам платок, господин Галлер, - сказал Гарей, которому, видимо, неприятно было, что Луна лишает себя части убора ради незнакомого человека.

Хотя Генрих отлично понял побуждение

Гарея, но тем не менее предложил охотнику взамен платка в подарок маленький револьвер.

Это была драгоценная вещь, и Гарей с благодарностью принял ее, хотя улыбка Луны была для него гораздо дороже подарка.

Разговор этот велся на английском языке, которым Эль-Соль владел в совершенстве. С Сэгином он говорил по-французски, как истый француз. Генрих все более и более поражался гибкостью его ума и обхождения.

После всех пережитых волнений охотники наши вспомнили, что они ужасно голодны. Вернулись к лагерю в надежде найти там остатки мяса; но там их ждало разочарование: волки воспользовались их отсутствием, чтобы все подобрать. Не только от буйволов ничего не осталось, но и труп диггера представлял один скелет.